Выставка молодых художников, посвященная 30-летию комсомола, явилась приятной неожиданностью. Признаюсь, я шел на выставку, готовясь сделать скидку на молодость, на недостаток опыта. Но оказалось, что в целом молодежь в этом не нуждается. Это дает право высказаться откровенно, без юбилейного елея. Думаю, что молодежь в этом также не нуждается. Выставка содержательна, разнообразна по сюжетам и потому легко смотрится.
Среди авторов немало воспитанников наших художественных вузов, выставляющих впервые свои дипломные работы. Это дает возможность увидеть лицо нашей смены, сравнить между собою наши школы.
Что в первую голову может интересовать нас, художественную общественность и зрителя?
Во-первых, как в свете последних постановлений ЦК партии о литературе и искусстве, документов, предельно ясно сформулировавших задачи поступательного движения советского искусства, выразились стремления нашего отряда молодых художников.
Во-вторых, какую положительную роль сыграла здесь наша советская школа. И, в-третьих, насколько еще оказались непреодоленными формалистические и натуралистические влияния, мешающие молодым нашим художникам в полной мере осваивать лучшие традиции русской школы.
Первое, что бросается в глаза, — это обилие тем, посвященных военной героике. Это естественно, так как большинство молодых художников — недавние воины Великой Отечественной войны, и их творчество является эхом отзвучавших выстрелов. Кроме того, молодости свойственна романтика подвигов. Но ведь прошло три года после войны. Хотелось бы видеть героические подвиги в повседневной работе строителей заканчивающейся послевоенной сталинской пятилетки. Индустриальной теме посвящено несколько полотен. Сельскому хозяйству и того меньше. В чем же причина? Мне кажется, что до сих пор многие художники не вполне понимают, в чем сущность индустриальной тематики. У нас зачастую индустриальная тематика понимается так: это общий вид гигантов-заводов, это эффекты прокатных станов, доменных процессов варки чугуна, мартеновских процессов варки стали, стройка новых электростанций и т. д. и т. п. Все это, конечно, нужно и интересно. Интересно видеть лицо растущей индустрии нашей Советской страны, соединенной с таким разнообразнейшим пейзажем, от крайнего севера до юга, какого не найти ни в одной стране мира.
Но если понимать картину как произведение большого стиля социалистического реализма, где человек с его духовным миром является главным объектом изображения, то, конечно, индустриальный пейзаж — это только фон, на котором развертывается деятельность советского человека.
Почему же у нас мало картин, которых мы так жадно ждем? Конечно, ответ один: недавнее прошлое нашей школы. Мы с таким захватывающим интересом смотрим полотна Третьяковской галлереи, поражаемся силе изображения внутреннего мира человека у передвижников, у таких гигантов, как Репин и Суриков, а многие ли из нас, художников старшего поколения и молодежи, ставят те же задачи в изображении советского человека. Скажем прямо — не так много, как бы нам этого хотелось.
Было бы несправедливо не отметить уже давно совершившегося существенного перелома в сознании художников. С каждым годом все пристальнее обращаются их взоры к великим мастерам XIX века. Туман эстетского подхода рассеивается при ярком свете идейного подхода к картине. Стала очевидной несостоятельность не только натуралистических тенденций и ярко выраженных поздних упражнений беспредметников-формалистов, но и импрессионизма как течения, сошедшего на субъективно-идеалистические позиции, противопоставившего себя идейному реализму, как, например, противопоставил себя передвижникам русский импрессионист Константин Коровин.
Ранний импрессионизм, еще сохранявший связь с реализмом, удерживал в своем искусстве некоторые положительные стороны; в частности, импрессионисты использовали великие достижения реализма в живописи на пленэре. Художники-реалисты, борясь с условно-академической формой, вышли из мастерских на вольный воздух, на пленэр. Человека стали писать на природе, на солнечном свете, с передачей рефлексов. Палитра обогатилась, стала ярче, свежее. Импрессионисты, взяв эту сторону достижений реалистической живописи, забыв все остальное, раздули ее, превратив в абсолют своего искусства. Их стала интересовать только эта формальная проблема как живописное впечатление. В результате постепенно материальность формы, ее плотность таяли, реалистический образ переходил в «видение», как, например, в серии руанских соборов Клода Моне.
Многие историки искусства зарождение пленэра — изображение человеческого тела на воздухе — неправильно приписывали французам. Прямо удивительно, как могли эти историки проглядеть художника-реалиста, всемирного гения живописи — русского художника Александра Иванова. Он первый вывел человека на природу, сохраняя в полном объеме его душевный мир и классическую, кованую форму. Я говорю о замечательных этюдах Александра Иванова к его большой картине. Каким образом такое гигантское явление прошло мимо не только европейской, но, к нашему стыду, и русской критики? У Иванова сочетались глубина передачи внутреннего мира человека, гениальная композиция, безукоризненный рисунок, поразительный колорит, ковавший плотную форму со всеми рефлексами природы, предельная законченность. Его этюды природы поразительны проникновенной передачей туманного утра, заката и т. д. Этюды деревьев у Иванова — шедевр законченности. Вот уж действительно только преклонением перед Западом можно объяснить, что многие русские критики и художники проходили мимо таких гениев, как Иванов. Думаю, что теперь, когда мы хотим построить настоящую крепкую советскую школу, первое, самое насущное дело наше — связать ее с великими традициями русской школы, с такими великими именами художников-реалистов, как Ал. Иванов, Левицкий, Кипренский, Брюллов, Федотов, Перов, Репин, Суриков. Перед этими орлами Клод Моне, Сислей, Писсаро, Ренуар покажутся эфемерными мотыльками, живущими один день. Нельзя довольствоваться только красивой внешностью. Русское искусство и русская литература тем и велики в мировом искусстве, что основным в них всегда была глубина раскрытия внутреннего мира человека, неугасимое стремление к правде, к переделке мира, борьба за подлинную внутреннюю красоту человеческой души, за торжество социальной правды.
Все родственное нашим устремлениям, все, что вскрывает внутренний мир человека, что помогает нам передать величие души человека в ее стремлении к торжеству конечной правды, то есть коммунизма, мы критически принимаем и перерабатываем в нашей творческой практике: будет ли это гений Рембрандта, вскрывающий глубины внутреннего мира человека, гений Веласкеса с его беспощадными характеристиками, будет ли это величие стиля Веронеза. Мы, стоя на пороге расцвета великого стиля социалистического реализма, принимаем их, учимся у них как у создателей большой классической формы, но мы не можем принять субъективно-идеалистическую школу импрессионизма, отрицающую объективную реальность внешнего мира.
Отказываясь от традиций реалистического искусства, то есть от идейной интеллектуальной переработки впечатлений, импрессионисты отдавались только чувственно-эмоциональным восприятиям, для них имело значение только «впечатление» от внешнего мира. От образа в искусстве они отказались. Не случайна, следовательно, и их техника — мимолетность, незаконченность возведены ими в принцип. Эстетическое восприятие довлеет над содержанием. Письмо отрывистое, поверхностное. Цветовые мазочки, сплошь да рядом не связаны между собой, не сплетаются с формою, не лежат на ней, не лепят ее. Все это, конечно, разрушает серьезную живописную школу, которую мы стремимся восстановить, вернуть ей былое величие.
Приведу примеры. Образ Горького волнует и приковывает внимание художников. Вполне понятно, почему. Великий пролетарский писатель, замечательный художник-реалист боролся всю свою жизнь с мерзостью и низостью самодержавной России, не позволявшими развернуться величию души человека, его творческому гению. Царский режим, давивший все передовое и талантливое, был ненавистен ему, и всю силу своего художественного таланта он обрушил на него. Он старался не только художественным словом, но и в беседе с народом заронить искру правды, преследуя основную цель — сбросить ненавистное иго. И, конечно, его слова были обращены в первую очередь к тем, кто на своей спине испытал всю тяжесть социальной несправедливости.
Этой темой вдохновлены две работы на выставке: картина М. Суздальцева «А. М. Горький и «Я. М. Свердлов на Волге» и картина В. Леня «Горький на Волге среди грузчиков».
Лень изображает Горького на берегу Волги среди грузчиков. Предполагается, что причина, побудившая художника взяться за эту тему, именно та, о которой я только что сказал: желание показать, как Горький бросает искру правды туда, где таится порох для будущего взрыва крепости царского режима. Что же получилось? В центре сидит унылая фигура грузчика, голову он положил на ладонь, опираясь на локоть, глаза так прищурены, что их не видно. Впечатление такое, как будто бы он думает: «Что ты ни говори, как оно было, так и будет». Вправо от него стоит согнутая старческая фигура беспросветного пьяницы, маломощного, никчемного, способного только совершить дорогу от кабака до кабака. Фигура на переднем плане слева — в этом же роде. В выражении лица Горького можно прочесть: «Да, с этим народом каши не сваришь». Все уныло и пессимистично. Хотел ли это передать художник? Мы уверены, что не хотел. Почему же так получилось? Потому, что школа, воспитавшая этого и ряд других художников, все же не успела еще стать на настоящую дорогу, хотя и стремится к этому. Беда в том, что внимание будущих художников в первую голову было обращено не на человека, со всем сложным комплексом его переживаний, чем так велики были Суриков и Репин, а на другие стороны — на так называемую красивость тона картины.
Красота тона, колорита картины будет только тогда, когда колорит идет от безусловной правды жизни, а не от условной эстетики, гармонии излюбленного тона, да еще к тому же не своего, а идущего от импрессионистической легкости выполнения. Вместо того чтобы заботиться о правде, о лепке предмета, пусть еще неумелыми руками, художник стремился к «артистической» пустой внешности. Эстетические приемы заслонили сущность. Пусть лучше было бы наоборот — выражена была бы сущность, хотя бы еще ученическими средствами, пусть еще неуверенно, но за этой неуверенностью чувствовалась бы глубина подхода. Мастерство, легкость — это дело долгого времени, нельзя искусственно стать мастером. Мастер растет органически, как растение из земли. Для растения нужны прежде всего ясные лучи солнца, то есть верное направление, а талант — это почва, которую необходимо удобрять неустанным трудом, тогда мастерство будет расти органически.
Что же такое мастерство? Разве можно его отделить от художника? У нас еще часто употребляется выражение: «Художник плохой, но зато какой мастер!» Я лично этого не понимаю. Про кого мы можем так сказать? Мне ни одно имя значительного художника не приходит на ум, даже среди голландских натюрмортистов. Я совершенно уверен, что в великом русском идейном искусстве такое отделение мастера от художника невозможно. Невозможно по простой причине: потому, что невозможно отделить форму от содержания. Возьмем хотя бы в качестве примера голландский натюрморт. В нем есть свое определенное содержание: передача сочности плодов природы, их плотности, красоты оперения птиц, и т. д. и т. п. Художник, очарованный природой, воссоздает ее с предельной искренностью и правдой, и содержание, таким образом, сливается с формой. Художник — человек, восхищенный совершенством природы (то есть содержанием), передает ее, пользуясь своим опытом, накопленным годами (то есть мастерством). Как же отделять одно от другого? Как же можно сказать: «Плохой художник, но большой мастер»? По моему мнению, это нелепо. Откуда же родится мастерство? Если художник плохой, то есть пустое место, как же из пустого места может вырасти мастер? Тем более нельзя, говорить об отделении мастера от художника, когда речь идет о великом русском искусстве, самом глубоком и содержательном.
Когда смотришь и сравниваешь две картины, посвященные образу Горького, вспоминаешь картину великого Репина «Бурлаки». Вещь потрясающей глубины и богатства содержания. Какие лица! Невероятной мощи и скрытой энергии. Веришь в них. Действительно веришь, что это настоящая революционная сила, способная воспринять живое слово революции и совершить ее. Как далеки от этого две выставленные картины! Дело не в размере таланта — дело в направленности.
Картина Суздальцева значительно выше картины Леня на тот же сюжет. Его полотно «А. М. Горький и Я. М. Свердлов на Волге» уже тем привлекает внимание зрителя, что в нем выражена прекрасная мысль — объединить фигуры Горького, Свердлова и грузчиков на фоне волжского ледохода. Лед тронулся. Приход весны в этой ситуации как бы олицетворяет назревающую революцию. Художники слова очень часто для усиления впечатления соединяли описание движений человеческой души с показом явлений природы. У художника кисти в этом смысле еще больше возможностей. В том-то и сила живописи, что она сразу, воочию доводит до ума и сердца зрителя то, на что художнику слова нужны страницы. Поэтому следует приветствовать молодого художника за стремление к большому, обобщающему образу. Очень хороша фигура молодого грузчика с льняными волосами, восторженно глядящего вдаль. Она выражает надежду на приближающееся освобождение. Живопись картины хороша, местами только тяжеловата. Очень хорош передний план, плотно писанный, точными живописными отношениями, определяющими форму. Фигура, особенно лицо Свердлова, портят впечатление тем, что лицо взято целиком с известной, но неудачной фотографии, без попытки ее переработать.
Самым большим достоинством русской литературы и искусства всегда были глубина мысли, соединенная с простотою выражения, и общедоступность, имеющая целью довести глубокую мысль до всего народа. Отсюда реалистический ясный стиль русской литературы и искусства. Стиль великих людей всегда прост. Таковы речи В. И. Ленина, И. В. Сталина. В живописи яркой глубиной мысли и ясностью изобразительного выражения отличаются композиции Репина и Сурикова. Но художники слова и кисти знают, сколько шлаку надо выкинуть в процессе создания образа, чтобы произведение зазвучало мощно и просто. Стремление к простоте и глубине образа, к доходчивости содержания следует всячески приветствовать. Поэтому картина И. Сорокина «А. С Попов демонстрирует адмиралу Макарову первую в мире радиоустановку» пользуется заслуженным успехом у зрителей. Здесь налицо ясность и доходчивость замысла, композиционная простота. Узел картины — радиоустановка — прекрасно соединяется с протянутой рукою Попова и с внимательною позою Макарова. Все хорошо написано. Лица Попова и Макарова не только похожи, но переданы их внутренняя сущность и состояние. Все говорит за то, что от молодого художника можно ожидать дальнейших успехов, ибо он стоит на правильном пути.
К сожалению, этого нельзя сказать про художника А. Вепхвадзе. Художник взял тему «Смерть Багратиона». Русские воины идут в атаку. Случилось трагическое событие: ранен руководитель сражения, сам Багратион. Но это не могло остановить хода боевых действий русской армии. Багратион, несмотря на рану, пытается продолжать руководить сражением. Это серьезная тема — воплотить прекрасный образ мужественного полководца, передать состояние героя, преодолевающего боль раны и до конца старающегося выполнить свой долг на поле сражения, в бою за родину. Какой это должен быть трагически прекрасный и величественный образ! Получился ли хоть отдаленный намек на это? Не получился, и виноват в этом не только автор, а опять-таки и школа. Но вина школы здесь другого характера, нежели при неудаче художника Леня. В основе то же самое, то есть мало внимания уделяется человеку, его внутреннему миру. Если в неудаче Леня виноваты импрессионистическая приблизительность и эстетство, то здесь — поверхностная погоня за внешними эффектами композиции и живописи, как-то: вздыбленная лошадь, развевающиеся знамена, костюмы всех полков, вплоть до ополченцев. Композиция напичкана всем, чем можно и что могло относиться к 1812 году. Такое впечатление, что все остановилось, армия перестала сражаться, сгруппировавшись возле раненого Багратиона. Совершенно естественно, что автор пытался выразить состояние раненого Багратиона, но средства выражения этого состояния явно недоработаны, поэтому получилась гримаса. Картина получилась внешняя, поверхностная. Почему? Не было должной направленности школы, и автор соскользнул на линию наименьшего сопротивления — злоупотребления эффектами. При чем тут вздыбленная лошадь, отвлекающая внимание от центральной фигуры? Конечно, не при чем, но у Рубенса этот мотив очень эффектен. При чем тут в правом углу громадный кусок голубого знамени? Конечно, не при чем, но ведь это, по понятию автора, «красивое» пятно для заполнения правого угла. Этим целям служат вся бутафория и костюмерия картины. Все это идет мимо основной мысли, мимо основной задачи.
Есть картины молодых художников, которые, еще будучи далеко не совершенны, привлекают жизненной правдивостью. Веришь, что это только первый шаг, за которым пойдут годы учебы художника, годы зрелости, охотно веришь, что форма станет выше и совершеннее. Такие мысли возникают, когда смотришь на картину В. Басова «Иван Грозный у первопечатника Ивана Федорова». Мнение о живописных способностях автора подкрепляют два прекрасных этюда его: «На берегу моря», «Сирень».
Вполне естественно, что любимые герои комсомола, молодогвардейцы, нашли свое отражение на выставке в живописи и скульптуре. Картина С. Лившица «Молодогвардейцы слушают Москву» добросовестно и внимательно написана, но оставляет зрителя равнодушным. Отсутствие воображения — большой недостаток художника, тем более, когда в романе Фадеева так ясно рассказано о конспиративности обстановки, о характере помещения, о самодельном радио. Все в романе как бы шло на помощь художнику, но он ничем не воспользовался. Не передан южный характер помещения; в выражении лиц молодогвардейцев, слушающих Москву, нет страстности, напряжения. Радиоприемник как будто только что принесен из магазина. Совершенно ясно, что художник натуралистически подошел к картине, написав первую попавшуюся комнату, написав радиоприемник, вероятно, свой собственный. То есть соображения у него были следующие: лишь бы написать на натуре, а какая это натура, в какой обстановке, что характерно для этой обстановки — над этим он не думал. Я уже не говорю об образах молодогвардейцев. Это, очевидно, уже не по силам автору. Получилась скучная картина, добросовестно прописанная, но без всякой мысли, без всякой страстности, то есть чистейший образец натуралистического подхода. Такие ничего не выражающие, бесстрастные картины допускаются на наши выставки потому, что в них все как будто на месте, добросовестно сделано, и потому невзыскательное жюри не возражает против них, думая: это безвредно, вроде как даже в традициях реалистической школы.
Не мешает поговорить, что же такое реалистическая школа и натуралистическая, и чем они отличаются друг от друга.
Часто у нас натурализм понимается некоторыми как детальная выписанность, до обмана. Для определения реалистического или натуралистического существа картины надо исходить прежде всего из задачи, поставленной перед собой автором. Если автор ставит перед собой задачу обобщения, типизирования действительности, то он выбирает существенное, необходимое, отбрасывает лишнее. Автор является активным хозяином своего дела. Руководит им при этом основная мысль, которую он проводит в своем произведении. Выписанность или невыписанность не имеют здесь значения, Например, у Зарянко все выписано, а у Репина написано свободно. Если выписанное, или невыписанное, или широко написанное мертво, без мысли, без образа (стало быть, без обобщения), — обязательно будет скучно и неинтересно. Натуралисты — это люди, лишенные не только воображения, но и логики мысли. Для них все имеющееся в природе законно: присутствие любых предметов в картине и их случайное расположение одинаково приемлемо. Могла, скажем, лежать щетка на стуле? Могла. И автор изображает в картине щетку, которая никакого отношения к сюжету не имеет. Если в своей картине импрессионист или художник с формалистическими тенденциями бросает тряпку для «пятна», как он говорит, то натуралисту решительно все равно, куда и в какое место и какой предмет положить. Ему все равно, какой предмет брать, ему лишь бы писать предметы. Ему нравится, как из-под руки вырастают предметы. Он иногда с величайшей любовью выписывает их, как Акакий Акакиевич, герой «Шинели» Гоголя, выводил буквы при переписке бумаг. А бывает и наоборот: никакой любви к натуре нет, «натура дура — художник молодец». Есть приемы и натасканность руки, которая в тысячу первый раз будет механически писать одно и то же, что выработано приемами.
Что же такое реалистическое мастерство в моем понимании? Прежде всего это сознательное отношение ко всему видимому глазом художника. Глаз воспринимает внешний мир, одновременно идет работа мозга художника, который этот внешний мир перерабатывает в художественный образ.
Возьмем натюрморт. Его можно по-разному поставить и осветить. Например, Шарден расположит и осветит так, что натюрморт навек врежется в память зрителя. А художник без композиционной логики, без вкуса, не заботясь о четкости постановки, нагородит огород из предметов так, что в памяти зрителя останется какая-то каша предметов, зритель даже забудет, что там изображено. У художника-реалиста происходит отбор самого необходимого, выражающего мысль живописца. У художника с натуралистическими тенденциями все годится, что попало в поле его зрения. Ему недостает воображения и логики мышления, и вследствие этого он списывает с натуры первое попавшееся.
Мне кажется, что наши молодые художники идут по правильному пути, стремясь преодолеть недостатки выполнения, стремясь наиболее убедительно донести замысел до ума и сердца зрителя.
На выставке есть не такая уж блестящая по выполнению картина И. Орлова «К партизанам». Чем привлекает она? Тем, что правильная основа есть. Доходит до зрителя чувство заботы о раненом, настороженности вследствие близости неприятеля. Прощаешь ему, как молодому художнику, погрешности в рисунке за то, что есть образ, то есть то, чем сильно и что составляет сущность реалистического искусства.
Новое в жизни свершается ежедневно. Р. Слетов в картинах «Свидание» и «Утро суворовцев» стремится уловить это новое. Военная школа — когда-то привилегия господствующих классов, сейчас является общенародным достоянием и коренным образом изменилась. Советская военная школа готовит бойцов-патриотов, которые будут защищать от агрессоров счастье социалистической родины, мир на земле. По живому, веселому лицу мальчика на картине Слетова видно, что живется ему замечательно среди своих друзей. Вторая картина Слетова «Утро суворовцев», это подтверждает. Ранее розовое утро в городе. Мальчики совершают свой утренний туалет. Чистые, подтянутые, они весело пойдут на занятия. Живопись мягкая, реалистически плотная, а главное — жизнерадостная, утверждающая.
Индустриальные темы нашли свое отражение в немногих полотнах. Из них следует отметить работу А. Грицая «Кузнечный цех», О. Зардаряна «Строители Севангэса». Картина Зардаряна вызывает споры среди художников и искусствоведов. Одни говорят, что это продолжение декоративной линии Сарьяна, за которую так крепко и справедливо критикуют в настоящее время армянских художников. Другие говорят, что это неверно, что это уже реалистическая линия с попыткой передачи героической работы армянского народа. Я лично думаю, что отчасти правы и те и другие. Существует мнение, что декоративизм армянских художников является неизменным национальным признаком армянского искусства. Вряд ли кто из художников будет отрицать обязательность декоративных моментов в композиционном построении картины. Профессионалы-художники прекрасно знают, какое значение декоративный момент имеет для того, чтобы картина была «глазастая», не слепая, чтобы при отходе на расстояние она смотрелась четко. Но этот момент нужен для того, чтобы основная мысль, выраженная в композиции, выделялась с наибольшей остротой и силою, чтобы она не утопала в ненужных подробностях, которые мельчат ее, затемняя смысл картины. Но когда декоративизм понимается как самоцель, он становится порочным. В картине Зардаряна есть еще остатки такого декоративизма, но художник уже в значительной степени приближается к решению реалистического образа, что, конечно, нужно приветствовать.
Картина Грицая «Кузнечный цех» мастерски сделана как индустриальный интерьер.
Не всегда свободны от декоративного импрессионизма работы украинских художников. В основном реалистическая украинская школа в недавнем довоенном периоде все-таки страдала недостаточно глубоким подходом к изображению человека. Я говорю про недавнее прошлое Киевского института, во главе с Кричевским. Будучи короткое время профессором в этом институте, я имел возможность видеть общую направленность школы — повторяю, в основном реалистическую, но с заметным уклоном в импрессионистический декоративизм, — конечно, не в таком масштабе, как в Армении. Это сказалось на работе талантливейших художников Украины — С. Григорьева, Т. Яблонской, С. Отрощенко. Можно приветствовать Григорьева, который в своей работе «Юные натуралисты» освободился от наносного влияния, которое еще чувствуется в его работе «На собрании».
«Освоители пустыни» — работа узбекского художника Л. Абдуллаева — подкупает правдивостью и глубиной подхода в решении образов комсомольцев.
Картина Н. Воронова «Рейд Ковпака» удачно скомпонована, хорошо выражает образ Ковпака и его соратников, гармонична по живописи.
Особо хочется поговорить о картине А. Никича «Лето в Москве», потому что она затрагивает ряд важных вопросов: о выборе темы, о трактовке темы, об изображении советского человека. Передвижники, большие и малые, — все равно, были велики тем, что всегда поднимали сюжет, связанный с изображением человеческих чувств. Так делали Корзухин, В. Маковский и многие другие. У них всегда была интересная завязка. В простых жизненных сюжетах была «интрига». Вспомним «Объяснение в любви» В. Маковского, «В монастырской гостинице» Корзухина. Можно назвать десятки и сотни подобных сюжетов, раскрывающих психологическую взаимосвязь персонажей. В них был рассказ. И, естественно, зритель останавливался, заинтересовывался, читая рассказ, задумывался, то есть картина будила человеческие чувства. Зритель думал и говорил сам себе: «И со мною это было». Была «литература» в картине, против которой так боролись поборники «чистого искусства».
Наша советская жизнь — иная, иными стали наши интересы. Но так называемый бытовой жанр ни в коем случае не снимается в искусстве живописи. Наоборот, он должен быть всячески поощряем, и только тогда наши выставки станут интересными, когда наш советский жанр найдет на них свое место. Наши выставки еще более будут посещаться, потому что зритель будет итти на выставку с таким же интересом, как идет он в театр. Когда наши выставки будут наполнены содержанием, тогда они будут вдвойне наполнены народом.
Перед нами картина Никича «Лето в Москве». Изображена Пушкинская площадь, граждане Москвы покупают цветы, взят современный типаж. То есть, если сравнивать с театром, — есть декорации, есть актеры. Одного нет — актеры не играют. Стоят просто люди и покупают цветы. Почему так получилось? Потому что тема была для художника только предлогом для того, чтобы написать цветы, написать лица, костюмы, то есть решить живописную задачу. Ну, что ж, она хорошо решена, и только. Но для зрителя этого мало. Он увидит площадь Пушкина, московских граждан, пройдет мимо, будет искать глазами, что есть на выставке интересного, что бы заняло его, тронуло. Вот почему он остановится на картине А. Лактионова «Письмо с фронта», остановится потому, что увидит жизнь. Он вспомнит: «Да, вот именно так и было, когда мы получили письмо от Васи. Был такой же светлый день. Как мы все обрадовались, когда узнали, что он жив и приедет в отпуск!» Вот в чем секрет успеха этой картины. Лактионов тронул сердце зрителя, а Никич — не тронул. Хорошая живопись — это голос певца, это дар актера, но надо петь нужные нашему обществу песни.
Советский пейзаж до сих пор не решен в широком масштабе, как он должен быть решен. Другие песни поет советский народ о своей родине, чем пел когда-то Левитан. Молодые художники, очень талантливые мастера, как А. Грицай, Б. Щербаков, В. Цыплаков, порою неправильно понимают задачу восприятия русского наследия в пейзажной живописи. Что значит учиться у мастера? Это значит в первую голову понять.
Что же понять? Понять, каким техническим способом (понимая технику выполнения шире, чем приемы письма), каким живописным способом на основе реалистического мировосприятия работал мастер; почувствовать, почему так правдиво получилось; проверить эти способы выражения на природе и передать свое новое отношение к изменившемуся пейзажу. Наше отношение к пейзажу изменилось, потому что иными чувствами живет советский художник. Идет великое наступление советского народа, народа с новым чувством природы, с восторгом перед необъятными красотами великой родины. Идет большая симфония света, которая должна зазвучать на весь мир. Пусть меня не поймут вульгарно, будто бы я против серого дня, против лирических песен, против симфонии заката, — я против пессимистического, беспросветного дождя. Может быть прекрасный дождь, радостный дождь, приносящий урожай. Надо во всех проявлениях природы находить ее торжество, а не беспросветную унылость. В заключение скажу, что в целом выставка намечает поворот молодых советских художников к партийности, идейности, советскому патриотизму. Искусство молодого поколения изживает и натурализм и формализм, становясь иа твердые позиции социалистического реализма. 1949 г.
Искусство является уникальным явлением в жизни общества. Приобщаясь к искусству, ребенок учится смотреть на мир совсем другими глазами, учится видеть и беречь его красоту.
Роль народного искусства и традиционных народных промыслов в воспитании детей огромна. Помимо эстетического аспекта, народные промыслы обучают ребенка многим навыкам.
Ознакомление ребенка с живописью будет невозможно без проведения краткого экскурса в основные ее виды и жанры, к которым относятся портрет, пейзаж, натюрморт, интерьер.
Основная цель приобщения детей к искусству – это развитие их эстетического восприятия. У детей возникает интерес и формируется понимание прекрасного, развивается воображение.
Как научить ребенка рисованию? Готовых рецептов в данном случае нет и быть не может. Обучение рисованию – это не менее творческий процесс, чем само изобразительное искусство. Для каждого ребенка, для каждой группы необходимо найти индивидуальный подход. Есть лишь некоторые общие рекомендации, выполнение которых поможет облегчить задачу педагога.
Для занятий с детьми младшего возраста, которые еще только начинают учиться рисовать, лучше всего использовать нетоксичные водорастворимые краски – акварельные и гуашь. Преимущества этих красок очевидны – для работы с ними используется вода, они легко отстирываются от одежды, и, самое главное, не вызывают аллергии и пищевых отравлений.
Психологам и педагогам давно известно, что работа руками и пальцами развивает у детей мелкую моторику, стимулирует активность тех участков головного мозга, которые отвечают за внимание, память, речь. Одним из вариантов такого полезного детского творчества является оригами – создание различных фигурок из бумаги. Для этого нужны лишь бумага и ножницы
Очень важно, чтобы родители осознавали свою роль в формировании эстетических представлений ребенка, стимулировали его познавательную и творческую активность.
Для детского творчества используются два основных материала – глина и пластилин. Каждый из них имеет свои особенности в работе, преимущества и недостатки.
Плетение из бисера – это не только способ занять свободное время ребенка продуктивной деятельностью, но и возможность изготовить своими руками интересные украшения и сувениры.
Скульптура развивает пространственное мышление, учит составлять композиции. Рекомендуется обращать внимание детей на мелкие детали, важные для понимания сюжета.
Макраме уходит своими корнями в древнейшую историю, в тот период, когда широко использовалась узелковая грамота. Сегодня макраме выполняет декоративную функцию.
Плетение из проволоки стимулирует работу пальцев рук и развивает у ребенка мелкую моторику, которая в свою очередь стимулирует множество процессов в коре головного мозга.
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +