Интенсивное формирование национальной школы в условиях, исключавших, казалось бы, самую возможность ее существования, является исторической заслугой нескольких поколений художественной интеллигенции. Но путь становления национального искусства был столь сложным, а успехи на первых порах так ничтожны, что в середине XIX в. в Польше возникла даже горячая дискуссия на тему: может ли и должно ли существовать вообще польское изобразительное искусство?
Дискуссию начал своей статьей «Польское искусство», напечатанной в 1856 г. в эмигрантском журнале в Париже, одаренный публицист Ю. Клячко. Итог его рассуждений был таков: «Сыновья полуночи, только в богатстве мысли и духа можем мы найти награду за неотвратимое наше убожество форм и природы. Славяне — мы есть и только и можем быть мастерами слова!» Дискуссия вокруг проблемы, поднятой в статье Клячко,— одна из самых волнующих страниц не только польской эстетической мысли, но и духовной жизни нескольких поколений. Она показала, сколь насущной была для Польши потребность укрепиться в формах художественного творчества, какую важную патриотическую миссию приобретала живопись для духовного самоутверждения народа.
Все эти обстоятельства помогают понять огромное значение для судеб нации того факта, что польская школа живописи все-таки сложилась в единую и самостоятельную школу. Доказательство тому — появившиеся уже в годы тревожных раздумий и пессимистических прогнозов произведения крупнейшего польского романтика в области живописи Петра Михаловского, которые, по сути дела, могли бы свести на нет всю дискуссию. Однако они были мало известны и их значение полностью осознано лишь в дальнейшем.
Главные темы творчества П. Михаловского (1800—1855) — наполеоновские войны, сражения и победы французского и польского оружия (художник вырос в семье, где царил культ Наполеона), героические эпизоды прошлого, польское рыцарство, целый цикл изображений гетманов, задуманный для Варшавского замка. И одновременно — кажущаяся неожиданной в таком контексте — большая серия крестьянских портретов. Они-то и представляются сейчас особенно важными как по теме, так и по способу ее воплощения.
Эта серия написана в 50-е годы и отличается особой зрелостью. Творчество Михаловского — состоятельного землевладельца, стремившегося сохранить патриархальные отношения с крестьянами, нельзя рассматривать как прямое отражение настроений, связанных с галицийским восстанием 1846 г. Он бесконечно далек от идеалов Эдварда Дембовского или поэтических образов Василевского, воспевавших крестьянский бунт и «море крови», за которыми ждет-де обетованная земля «без тирана и без пана». Однако дух галицийского крестьянства, его человеческое достоинство и скрытую мятежность Михаловский передал с исключительной силой. В те годы, когда социальная, крестьянская тема воплощалась в Польше в скромных жанровых полотнах, с обязательным оттенком сострадательности, чувствительного волнения (или, наоборот, в аспекте комедийно-гротесковом), художник создал галерею народных характеров, поражающих концентрированностью творческого переживания, интуицией, силой живописного видения.
Полотна Михаловского — «Сенько», «Крестьянин с белой бородой», «Крестьянка», «Нищий», портреты слуг не отвечают ни одному из стереотипов тогдашнего отношения к простому народу. Непокорство, сила, человеческая значительность сочетаются в них с одухотворенностью. Не случайно Сенько, бедняк-крестьянин, приходивший к Михаловскому за помощью, послужил прототипом романтического образа Дон Кихота.
Крестьяне Михаловского принципиально, человечески равны другим героям его портретов — аристократам и членам семьи художника. Они напоминают о любви Михаловского к Веласкесу, к его королям и шутам, принцессам крови и пряхам, которые все равноценны для художника как материал творчества. При этом чисто романтическое тяготение к психологическому обобщению, а не жанрово-бытовой характеристике, в высокой степени свойственны крестьянской серии Михаловского и делают ее уникальной в польском искусстве.
Этот аристократ, стоявший вне деятельности обществ поощрения искусства, художественных школ и аукционов, воплотил в своих работах, не выходивших за пределы небольших галицийских усадеб, «социальный заказ» нации, утратившей единство, передал ее жажду самоутверждения средствами искусства, в стихии света, цвета, в ощущении фактуры.
На рубеже 50—60-х годов трудился еще один художник, чьи идеалы в искусстве и формы их воплощения оказались общими для всех частей разъединенной страны, для всех ее социальных слоев и групп. Работы Артура Гроттгера (1837— 1867) в короткий срок стали общенациональным достоянием. Он рисовал свои серии в тот момент, когда, по характеристике В. И. Ленина, революционна была вся Польша в целом, и печать этого периода, высшей точкой которого стало восстание 1863 г., лежит на всем его недолгом, оборвавшемся в тридцать лет, творчестве.
Гроттгер происходил из австрийской Польши, но главная тема его произведений — варшавские события, предшествующие восстанию 1863 г., и само восстание. Художник не был его очевидцем, работал, используя рассказы участников и свидетелей, и, может быть, это также усилило обобщающе отвлеченный стиль его изображений, во многом предопределенный художественным образованием: Гроттгер учился в Венской Академии художеств. Главное его наследие — серия литографий «Варшава I» и «Варшава II», «Литуания» («Lituania»), «Полония» («Polonia») и завершающая серия — «Война». В первой серии, наиболее «документальной», художник старается сохранить верность особенностям времени и места действия; в «Полонии» и «Литуании» изображенные события обобщены до степени общенациональных символов. Здесь возникает идеальный образ Повстанца, лишенного социально-бытовых примет, персонифицирующего идеал отваги, стойкости, безграничного патриотизма, самоотверженности, точно воскрешающий идеал польского рыцаря прежних времен. Возрастание обобщающе идеального начала идет от серии к серии, чтобы завершиться в «Войне» идеей всеобщности и неизбежности зла, к которой приходит после своего странствия по «долине слез» — по дорогам Войны — художник, судья и свидетель.
Последний лист серии изображает его в мастерской, набрасывающим углем на картоне бога, поднявшего руку для проклятья. Подпись под листом гласит: «Род человеческий, ты породил Каина!»
Эту эволюцию — от воспевания героизма, через национальную мартирологию, к осуждению насилия — можно проследить и на других работах.
Отдельно от циклов Гроттгер сделал два рисунка и их живописный вариант (они не входят ни в одну из серий) — как бы «микросерию», вполне законченную и цельную по своей идее. На первом листе — польский повстанец и русский солдат схватились один на один, отчаянно и бесстрашно, на заснеженном пригорке, под тяжелым зимним небом. На втором рисунке — оба они лежат на снегу бездыханные, случайно соединив руки. Подпись под рисунком: «Битва и братание». Эта идея как бы изначального братства людей, которых жестокая реальность делает непримиримыми врагами и только смерть может вернуть обоим утраченное братство, поднимает Гроттгера над националистическими настроениями, что особенно важно отметить в контексте темы освободительного движения.
Гроттгер делал много зарисовок с натуры и журнальных рисунков, в которых сказывались его гуманизм и неумение мириться с чужим несчастьем. «Ломбард», «Рождественский вечер» (нищенка с детьми у окон роскошного магазина), «В голодный год» (оборванный крестьянский ребенок, прямо, с упреком глядящий в лицо зрителю) и другие подобные сюжеты были закономерны в творчестве этого художника, самого, пожалуй, «ангажированного» в польском искусстве XIX в. Он ввел в него открытую публицистическую тему, реализовал потребность прямо и живо откликаться на человеческие страдания, обогатил национально-освободительную тематику чертами интернационализма и гуманности.
В одном из писем Гроттгер так выразил свое кредо: «Я должен творить... я должен быть апостолом в искусстве, я самой маленькой своей работой должен поддерживать упавший дух моих ближних...» Этот «апостольский», пылкий тон Гроттгер сохранил во всех своих лучших работах. Форма не существовала для него сама по себе, но трактовалась как возможное вместилище социально-протестующего и одновременно стремящегося взволновать зрителя искусства. К Гроттгеру восходит целый ряд изобразительных приемов, которыми впоследствии пользовалось все польское искусство. Он заложил основы языка национальных символов; одно из главных мест среди них занимает тема Варшавы, которая именно благодаря Гроттгеру стала символом всей страны, вместившим в себя дух сопротивления нации. Темы восстания, Сибири, страданий на этапе в том виде, как их изобразил Гроттгер, станут неизменным ориентиром для художников, обращавшихся к освободительной тематике,— Я. Мальчевского и А. Сохачевского, и еще раз оживут — уже как традиция и воспоминание — в современных работах, посвященных Варшаве 1944 г.
Социальная острота проявилась и в работах художников-жанристов 60—70-х годов В. Герсона, Ф. Костшевского, А. Котсиса, Ю. Шерментовского и др. Основная тема их творчества — мир крестьян и ремесленников (в ряде случаев — городского населения, мещанства, как у В. Пеховского), бедных людей, с их нуждой, терпением, скромными радостями и тяжелыми буднями. Литературно-сюжетная основа играла особо важную роль в произведениях такого рода. Уважение к неприкрашенной повседневности, наблюдательность, обращение к реальному пейзажу, бытовому интерьеру — все это потребовало расширения границ живописи, вытеснения условно-академической манеры, что было осуществлено на более высоком художественном уровне варшавскими жанристами 80-х годов.
Искусство является уникальным явлением в жизни общества. Приобщаясь к искусству, ребенок учится смотреть на мир совсем другими глазами, учится видеть и беречь его красоту.
Роль народного искусства и традиционных народных промыслов в воспитании детей огромна. Помимо эстетического аспекта, народные промыслы обучают ребенка многим навыкам.
Ознакомление ребенка с живописью будет невозможно без проведения краткого экскурса в основные ее виды и жанры, к которым относятся портрет, пейзаж, натюрморт, интерьер.
Основная цель приобщения детей к искусству – это развитие их эстетического восприятия. У детей возникает интерес и формируется понимание прекрасного, развивается воображение.
Как научить ребенка рисованию? Готовых рецептов в данном случае нет и быть не может. Обучение рисованию – это не менее творческий процесс, чем само изобразительное искусство. Для каждого ребенка, для каждой группы необходимо найти индивидуальный подход. Есть лишь некоторые общие рекомендации, выполнение которых поможет облегчить задачу педагога.
Для занятий с детьми младшего возраста, которые еще только начинают учиться рисовать, лучше всего использовать нетоксичные водорастворимые краски – акварельные и гуашь. Преимущества этих красок очевидны – для работы с ними используется вода, они легко отстирываются от одежды, и, самое главное, не вызывают аллергии и пищевых отравлений.
Психологам и педагогам давно известно, что работа руками и пальцами развивает у детей мелкую моторику, стимулирует активность тех участков головного мозга, которые отвечают за внимание, память, речь. Одним из вариантов такого полезного детского творчества является оригами – создание различных фигурок из бумаги. Для этого нужны лишь бумага и ножницы
Очень важно, чтобы родители осознавали свою роль в формировании эстетических представлений ребенка, стимулировали его познавательную и творческую активность.
Для детского творчества используются два основных материала – глина и пластилин. Каждый из них имеет свои особенности в работе, преимущества и недостатки.
Плетение из бисера – это не только способ занять свободное время ребенка продуктивной деятельностью, но и возможность изготовить своими руками интересные украшения и сувениры.
Скульптура развивает пространственное мышление, учит составлять композиции. Рекомендуется обращать внимание детей на мелкие детали, важные для понимания сюжета.
Макраме уходит своими корнями в древнейшую историю, в тот период, когда широко использовалась узелковая грамота. Сегодня макраме выполняет декоративную функцию.
Плетение из проволоки стимулирует работу пальцев рук и развивает у ребенка мелкую моторику, которая в свою очередь стимулирует множество процессов в коре головного мозга.
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +