Нельзя не заметить, что рассуждения Флама о религиозности сюрреализма и поп-арта противоречат стремлению автора найти путь для преобразования человеком «своего общества, своего жилища, своих субъективных отношений» с миром, который он называет овеществленным и отчужденным. Говоря о преобразовании действительности, которая, кстати, Фламу представляется «ирреальным миром», он ведет речь по существу все о той же художнической трансформации или трансфигурации мира, о которой так много говорит содержимое (но не содержание) экспозиций поп-арта в большинстве случаев не столько противостоит «овеществленному миру пользы», сколько «ограждает» его. В реальных условиях буржуазной действительности «массовое» искусство нередко и в самом деле выполняет функцию «универсальной религии» (Л. Флам), которая «является примирительницей и утешительницей», поскольку поп-арт действительно ориентируется исключительно на психологию «массы». Он пытается обнажить истоки низменных страстей, плоских банальных истин, развенчать «реализм» повседневного обывательского прозябания. Он стремится при этом как-то восстановить утраченную гармонию: привести в соответствие индивидуальный микромир человека и буржуазный социум, тот общественный макромир, которому новое искусство бросает вызов. В итоге его нападкам больше всего подвергается конформизм, все устоявшиеся нормы элитарной и тоталитарной культуры. Но тенденция массовости и социально-гуманистической направленности «нового искусства» приходит в противоречие с господствующим принципом — буржуазным индивидуализмом, с условиями буржуазного миропорядка. И тогда нападки на конформизм выливаются в неоконформизм, конформизм наиболее методичный и безысходный.
Односторонне претенциозный, крикливый, а зачастую просто скандальный характер поп-артистского художественного новаторства делают его в конечном счете удручающе однообразным, слишком обыденным и банальным, попросту конформистским. Псевдоноваторство и лжегуманизм поп-арта, всего «массового искусства» становятся очевидными в свете рассмотренных теоретических и практических мистификаций этого искусства. Уже сами попытки религиозно-мифологической интерпретации искусства «новых реальностей» лишний раз свидетельствуют о том, насколько глубоки его противоречия. Революционно-преобразовательные декларации, с которых начинают проповедники религиозно-художественных принципов «универсального гуманизма», уступают место призывам к миросозидательной или миссионерской деятельности, сводя ее нередко к субъективистской мистике.
Воодушевляясь, художник стремится как бы «одушевить» окружающие его предметы, сообщить свое новое мироощущение зрителям. Новая религиозность — это своего рода медиумизация искусства, попытка нового богостроительства. Но попытка эта решить социально-гуманистические проблемы на художественно-религиозной, мистической основе представляется сегодня не менее реакционной и буржуазной, чем, скажем, полвека назад. И это несмотря на то, что для многих даже прогрессивно мыслящих художников именно идея нового «искусства-религии» связана со стремлением разбудить и организовать «социальные чувства», связать личность с обществом, искусство с «массами», обуздать зоологический индивидуализм и преодолеть состояние личной индифферентности буржуазного большинства.
«Массовое» искусство, поп-арт особенно опасны своим стремлением посеять и закрепить в широких масштабах холопскую, верноподданическую психологию, установить обывательское единодушие, создать режим внутреннего духовного униформизма. Таков парадоксальный, но неизбежный исход чрезмерно субъективистских, индивидуалистических попыток нового богостроительства.
«С точки зрения не личной, а общественной,— писал В. И. Ленин,— всякое богостроительство есть именно любовное самосозерцание тупого мещанства, хрупкой обывательщины, мечтательного «самооплевывания» филистеров и мелких буржуа, «отчаявшихся и уставших...»
Благонамеренная защита или культивирование под видом искусства идеи о спасении и возрождении человека связана в творчестве буржуазных художников, в одном случае, с оправданием его абстрактных внеклассовых принципов, а в другом — с бесчеловечной практикой самого «массового» искусства. Типичный случай в этом отношении представляет творчество одного из самых высокооплачиваемых сегодня в США художников и кинорежиссеров Э. Уорхола. Деформируя и увеличивая готовые изображения, например популярные снимки Мерелин Монро, он размножает эти изображения до бесконечности, поступая по существу так же, как это делают с портретами Кеннеди Раушенберг и другие художники. По поводу такого монотонного однообразия штампованного искусства Р. Гуттузо заметил в своем «Дневнике 1964 года»: «Десять или двадцать художников, от Пикассо до Кальи, послали приветствие Белоянису. Какой скандал! Искусство под властью диктата! Но если сто или двести художников один за другим вдохновляются лицом Кеннеди или Мерелин, в этом нет ничего плохого. При условии, разумеется, что с этим будет связана какая-нибудь двусмысленность» («Иностранная литература», 1961, № 6, стр. 220).
Но еще больше внимания уделяет Уорхол «портретам» консервных банок с супом и бутылей томатного соуса в натуральную величину, намеренно сосредоточиваясь на том, что навевает скуку и уныние. Уорхолу принадлежит любопытное высказывание о пьесе Э. Олби «Крошка Элис»: «Она утомительна, потому что затянута, но я люблю скучные вещи. Она мне нравится, потому что она абсолютно бессодержательна. Она ни о чем не говорит».
Стремление к скучному и бессодержательному искусству привело Уорхола к тому, что он решил внести разнообразие в свое творчество, снимая кинофильмы в стиле поп-искусства. Появляются его многокилометровые ленты «Империя» и «Сон». В одном случае зритель в течение почти шести часов подряд вынужден созерцать стену нью-йоркского небоскреба «Эмпайр стейтс билдинг», в другом — столько же времени на экране вздымается и опускается живот спящего человека.
«В тесном зале римской галереи «Сеньо» — атмосфера тоски и уныния,— резюмирует итальянский журналист Ф. Джанола свое впечатление от одной из выставок поп-арта с участием Уорхола.— Этот магазин-выставка — явление, которое лишь с большой натяжкой может быть отнесено к культуре. Суп Уорхола — всего лишь дешевый трюк, не имеющий ничего общего с культурной жизнью». Слова эти имеют отношение не только к Уорхолу-художнику, но и к Уорхолу-кинорежиссеру, как, впрочем, и ко многим его коллегам по поп-искусству. Ведь едва ли могут сойти за открытия «нового» пространства и времени непомерных размеров полотна или многокилометровые киноленты, отнимающие столько времени у зрителя. А если это не художественные открытия, тогда что же? Шарлатанский прием? Бизнес? Пожалуй, и то и другое. А сверх того, абсолютная бессодержательность, Уныние, Скука и Сон как особые объекты «нового» художественного воплощения.
Но не являются ли эти «объекты» в конечном счете тем же логическим итогом прямого овеществления, сплошной материализации искусства, каким завершаегся тенденция к его «дематериализации» в абстрактном искусстве. В том и другом случае попирается сама основа искусства — его художественно-образная специфика. Конкретно-чувственный, субъективный образ художника формируется в процессе интенсивного переосмысления, систематизации и обобщения явлений объективного мира. Художник, как правило, «соображает», «сообразует» эти явления, соотнося их между собой и со своим опытом. Представители поп-арта упорно отрицают идейную, общественную, исторически-содержательную сторону искусства.
Существенной особенностью поп-арта является, таким образом, не столько то, что оно смакует безобразное, сколько отказ от понятных зрителю образов, попытка лишить искусство привычных образов, создать безобразное искусство. Этим стремлением опустошить искусство, деидеологизировать его и одухотворены всевозможные поиски «универсальных форм» искусства. Итогом этих поисков, как правило, оказывается прямое представление в искусстве самой реальной действительности. Искусство, утверждают сторонники поп-арта, это не столько образы, сколько сама действительность.
Художественный образ они подменяют не просто единичным явлением, но случайным предметом из бесконечного многообразия мира. Искусство низводится таким путем до самой реальности, которая не является и не может быть носителем каких-либо значений сама по себе, без связи с общественной, конкретно-исторической практикой человека. Общая ставка художников поп-арта и некоторых искусствоведов на художественное преобразование или обновление мира не принимает в расчет самое действенное решающее средство такого переустройства — конкретную общественно-историческую практику, живой революционный опыт человечества. Их притязания носят вневременной, внеобщественный, по существу внечеловеческий характер. Концепция поборников художественно-религиозных форм избавления человека от гнета бесчеловечных, «вещественных» отношений буржуазного миропорядка сводится к преодолению этого миропорядка «в себе», путем внутреннего переосмысления, «перестановки» значений. Концепция эта принимает тем более парадоксальный вид, что основным девизом буржуазных художников, практиков и теоретиков является человек, его возрождение, мыслимое, однако, как чисто духовный процесс, который зачастую сводится к мифотворчеству или мистификации.
В свое время К. Маркс и Ф. Энгельс, характеризуя причины возникновения религиозных «мыслимых, представляемых сущностей», предупреждали против выведения их из каких-либо других понятий, из «Самосознания» и т. д. «В религии люди превращают свой эмпирический мир в некую лишь мыслимую, представляемую сущность, противостоящую им как нечто чуждое. Объясняется же это опять-таки не посредством выведения из каких-нибудь других понятий, из «Самосознания» и тому подобной чепухи, а из всего существующего доныне способа производства и общения...».
В «искусстве-религии» осуществляется стремление буржуазных художников через самосознание, в воображении преодолеть бесчеловечный характер существующего способа производства и общения, в результате чего теория и практика художнического или эстетического миро-созидания приобретает богостроительский, мистический характер. Преобразование и созидание мира на художественных началах оказывается несостоятельной утопией одиночек или принимает форму всеобщей мистификации реальных отношений в обществе и в искусстве.
Иконоборчество и ретроспективизм, религиозность и ультрамодернизм «массового искусства» в конечном счете не имеют ничего общего с подлинно революционным гуманизмом нашей эпохи. Практика поп-арта направлена на возрождение примитивно-символических художественных средств, на создание произведений, чрезмерно отвлеченных в своем значении. Абсолютизация семантической беспредельности, некоего безмерного начала при создании художественных произведений приводит не только к полному отрицанию реальности, но и к полностью «дематериализованным структурам», к таким, на первый взгляд, абсурдным явлениям, как, например, выставка-продажа пустоты, организованная И. Клейном.
Все крайние разновидности абстракционизма были своеобразным этапом на пути буржуазного искусства от конкретных содержательных целостных образов к разрозненным и изолированным, зато «чистым», «абсолютным» эстетическим элементам. Но коль скоро перспектива «чистого» элементарного искусства утрачивала всякий практический смысл, тенденция к его очищению начинает пробивать себе дорогу в новом направлении. Безмерно широкое значение, сверхсмысл «нового искусства» художники были вынуждены заключить в зримые, осязаемые формы, облачить в новые одежды. Непомерная семантическая оригинальность или скорее смысловая деформация образов сюрреализма в живописи в свое время упразднила не только нормальный смысл обычных изобразительных сообщений, лишив их доступности и понимания, но и стала препятствием для сообщения элементарной эстетической значимости, которая еще была присуща некоторым абстрактным произведениям. Поп-арт же предполагает объять необъятное, объединить семантическую сверхоригинальность, «абсолютную» эстетическую ценность с обыденностью и общедоступностью повседневной реальности, из самой этой обыденной реальности извлечь иное значение, «сверхзначение», сочетать конечное с беспредельным.
Искусство является уникальным явлением в жизни общества. Приобщаясь к искусству, ребенок учится смотреть на мир совсем другими глазами, учится видеть и беречь его красоту.
Роль народного искусства и традиционных народных промыслов в воспитании детей огромна. Помимо эстетического аспекта, народные промыслы обучают ребенка многим навыкам.
Ознакомление ребенка с живописью будет невозможно без проведения краткого экскурса в основные ее виды и жанры, к которым относятся портрет, пейзаж, натюрморт, интерьер.
Основная цель приобщения детей к искусству – это развитие их эстетического восприятия. У детей возникает интерес и формируется понимание прекрасного, развивается воображение.
Как научить ребенка рисованию? Готовых рецептов в данном случае нет и быть не может. Обучение рисованию – это не менее творческий процесс, чем само изобразительное искусство. Для каждого ребенка, для каждой группы необходимо найти индивидуальный подход. Есть лишь некоторые общие рекомендации, выполнение которых поможет облегчить задачу педагога.
Для занятий с детьми младшего возраста, которые еще только начинают учиться рисовать, лучше всего использовать нетоксичные водорастворимые краски – акварельные и гуашь. Преимущества этих красок очевидны – для работы с ними используется вода, они легко отстирываются от одежды, и, самое главное, не вызывают аллергии и пищевых отравлений.
Психологам и педагогам давно известно, что работа руками и пальцами развивает у детей мелкую моторику, стимулирует активность тех участков головного мозга, которые отвечают за внимание, память, речь. Одним из вариантов такого полезного детского творчества является оригами – создание различных фигурок из бумаги. Для этого нужны лишь бумага и ножницы
Очень важно, чтобы родители осознавали свою роль в формировании эстетических представлений ребенка, стимулировали его познавательную и творческую активность.
Для детского творчества используются два основных материала – глина и пластилин. Каждый из них имеет свои особенности в работе, преимущества и недостатки.
Плетение из бисера – это не только способ занять свободное время ребенка продуктивной деятельностью, но и возможность изготовить своими руками интересные украшения и сувениры.
Скульптура развивает пространственное мышление, учит составлять композиции. Рекомендуется обращать внимание детей на мелкие детали, важные для понимания сюжета.
Макраме уходит своими корнями в древнейшую историю, в тот период, когда широко использовалась узелковая грамота. Сегодня макраме выполняет декоративную функцию.
Плетение из проволоки стимулирует работу пальцев рук и развивает у ребенка мелкую моторику, которая в свою очередь стимулирует множество процессов в коре головного мозга.
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +