Доклады научной конференции довольно полно осветили творчество Сурикова. Особенно полный и содержательный доклад сделал В. С. Кеменов. Доклад — блестящий и академический в лучшем значении этого слова. Некоторые положения Кеменова были спорными, и если я разрешу себе придраться к ним, то только для того, чтобы затронуть один вопрос, по-моему им недостаточно освещенный, а именно, о колорите Сурикова.
В. С. Кеменов упомянул, что Суриков для «Боярыни Морозовой» выбрал более цветистую форму, колористически отличную, например, от картины Перова «Похороны крестьянина», скупой колорит которой соответствует ее содержанию, созвучному гражданской моте некрасовской поэзии, очень сродной творчеству Перова.
Это все верно; неверно только то, что художник может выбрать колорит. Колорит художник не выбирает, потому что он дарован ему природой, как голос певцу. Как певец не может выбрать голос Шаляпина или Собинова для исполнения той или иной арии, так и художник не волен выбрать себе колорит. Он таков, каким наградила его мать-природа. Если он цветист, то и во всем цветист, будет цветист и в черном.
Вспомним, например «Борщову» Д. Г. Левицкого, «Вдовушку» П. А. Федотова. И если бы Суриков написал «Похороны крестьянина», то по колориту она была бы скорей сродни пушкинской поэзии, состоя из цветистых, но тем не менее напряженных траурных тонов. Колорит Сурикова — это самое мощное средство воздействия его образов. Говоря об аналогии колорита с голосом певца, я вспоминаю свои студенческие годы, когда мне посчастливилось слушать Шаляпина. Сцену смерти Бориса Годунова, например, он проводил с такой потрясающей силой, что буквально волосы шевелились на голове.
Через какое внешнее средство артист довел до сердца зрителя трагедию души Бориса? Конечно, через сильный, гибкий, бархатный голос поразительной красоты. А не будь его в такой мере, не довел бы артист до слушателя кипения своей души. Не дошло бы, что бы там внутри у него ни творилось.
Суриков говорил: колорист — художник, не колорист — не художник. Это положение может быть спорно, но в устах Василия Ивановича оно звучит убедительно. Есть голос — певец, а нет голоса или есть большой, но противный — это не певец. Во всем прежде всего нужна гармония целого.
Природа наградила Сурикова необыкновенным даром художника-колориста. Только обладая этим даром, ои и мог создать героев такой поразительной духовной силы. Для того чтобы передать их в музыке, не скрипка нужна, не рояль, а все средства музыкальной симфонии. Они должны звучать вот так, как торжественная симфония Чайковского «1812 год», — «во весь голос», как говорил Маяковский.
В размахе творчества Сурикова все мощно, все сильно — и в горе, и в смехе у него весь накал человеческих страстей. Соответственно огненному темпераменту художника природа и одарила его могучими средствами живописного воздействия.
Суриков проходил мимо так называемых типов мечтателей или отрешенных от мира. Он сам — кипение крови в жилах, поэтому и выбрал героев, похожих на самого себя. В какой-то мере его герои — автопортреты. Тот, кто не любит размазню-человека, не будет его и писать.
Суриков видел в народе иные лица: литые характеры, соколиные очи, обведенные бархатными ресницами, решительные черты, огненные темпераменты. Он воспевал не медленное течение крови, а буйную кровь, летящую по жилам.
Действительно, возьмем любые мужские персонажи — они родственны между собой, они — одна тема. Один лейтмотив волевого начала, движимого бурной страстностью русского человека, проходит через все картины Сурикова. Возьмем хотя бы рыжего стрельца, с ненавистью пожирающего своими огненными очами Петра. Его мы видим в лодке Ермака заряжающим ружье, чтобы громить татар и хакасов. Его же можно найти и в «Суворове».
Суриков-портретист — такова моя тема.
Портретист Суриков... Неправда ли, непривычно звучит? Когда говорят: портретисты XVIII века — Левицкий, Рокотов, Боровиковский, портретист начала XIX века Кипренский, портретист конца XIX века и начала XX веков Серов — это кажется естественным. Даже когда скажут портретист Брюллов или Репин, мы вполне допускаем, что можно так сказать. Но сказать портретист Суриков — это непривычно звучит. Почему? Разве он не писал прекрасных портретов? Да, писал, конечно. Но не это главное в Сурикове — ответят вам. Главное в нем то, что он был великим историческим живописцем. Вот, что в Сурикове главное.
Не знаю, удовлетворит ли вас такой ответ, — меня бы лично он мало удовлетворил. Мне бы казался такой ответ недодуманным и примитивным. При таком ответе существовало бы деление на главное и неглавное, т. е. когда Суриков создает свои исторические образы, это одно, главное, а когда он пишет портрет — это другое, неглавное. Самое допущение такой возможности в художнике неверно, и в особенности это неверно для Сурикова. Мы, конечно, совершенно согласны, что слс во «портретист» к Сурикову не совсем подходит, — в узко профессиональном значении он им не был. Он был великим певцом, прекрасным поэтом величавого героического образа русского человека, и в этом смысле он был непревзойденным портретистом, но ни в коем случае не профессионалом. Вы можете спросить: «Профессионал? Что же это — положительное качество, характеризующее мастерство, или отрицательное, говорящее о холодной набитой руке?» И то и другое несет в себе профессионал отдельного жанра, будет ли это портрет, пейзаж, баталия или марина.
Специализация в каком-либо жанре живописи дает возможность более углубленного и детального изучения предмета, скажем, портретисту — строения человеческого лица, изменения черт лица при различных душевных переживаниях; пейзажисту — строения дерева, различных форм облаков; маринисту — характера морских волн и т. д., и т. п. Кроме того, художник, специализирующийся на каком-либо жанре, вырабатывает приемы, позволяющие ему быстрее, легче, виртуознее выполнять вещи своего жанра. Благодаря непрерывной работе в этой области, он находит особый способ выполнения, им одним открытый, т. е. он знает, как начинать, как вести вещь и как ее кончить. Он может продемонстрировать свое мастерство перед учениками, начать и кончить быстро и хорошо. Для него нет неожиданностей, его подход не нов, изо дня в день он один и тот же. Он мастер своего дела сегодня так же, как вчера и завтра, потому что он нашел, благодаря громадному опыту, наиболее рациональный способ выполнения. Такой художник может научить, как это делается, и создать целую школу учеников. Так и было раньше. Школа Рубенса, школа Снайдерса. Создать такое огромное количество картин, какое создал Рубенс, мыслимо только в том случае, когда художник выработал в себе совершенно определенный, заученный прием. Все его Дианы, Андромеды и проч. — это одна и та же жирная блондинка, писаная и переписанная тысячи раз. Для выполнения картины им найден определенный прием, благодаря которому из-под его кисти мастерски рождается одно и то же, только в различных вариациях. Рубенс, таким образом, ярчайший пример специалиста своего жанра.
Если мы возьмем нашу русскую школу и попытаемся найти характерных специалистов своих жанров, то это будет труднее в силу особой природы русского человека и особой исторической обстановки, сложившейся во второй половине XIX века, когда с исключительной яркостью проявлялась идейная направленность национальной русской живописи. Но тем не менее художников, специализировавшихся в своем жанре, можно найти. Наиболее яркая фигура специалиста своего жанра — это Айвазовский, ярчайший пример достоинства специализации и в каком-то смысле отрицательных ее качеств. Писавший и переписавший тысячи морей, Айвазовский достиг известного совершенства и легкости выполнения своих марин. Но кроме бесконечных мастерских повторений изученных мотивов, ничего не могло и быть иного, никаких неожиданностей.
Характерна ли специализация для русской живописи? Мы можем твердо сказать — нет, подчеркнув это «нет» как наше национальное отличие от Запада. Русскому художнику свойственен вдумчивый подход к явлениям, его поразившим. Правда окружающей жизни — основное, что побуждает его к творчеству. Русский художник по своей природе новатор в лучшем смысле этого слова; не новатор отвлеченной формы, а подлинный новатор, отражающий новые явления в действительности. Ни с какими готовыми навыками к новому не подойдешь. Новое продиктует и поиски соответствующей формы, выражающей это новое. Особенно ярко это сказалось в бунте тринадцати против Академии, насаждавшей чуждое, мертвое искусство. Этот момент особенно характерен, — он открыл новую полосу нашего национального искусства: впервые взоры русского художника обратились непосредственно к окружающей его жизни. Летели прочь все приемы штампованных решений, как только художник столкнулся непосредственно с природой, с самой жизнью. Самый факт выхода художника в жиэнь поставил вопрос о ломке старых канонов и о создании новой школы.
Что же это за новая школа, принципы которой живы и сейчас и оправданы наличием замечательных произведений в русской художественной школе конца XIX и начала XX веков? Эта реалистическая школа была уже школой новой формации, которая прежде всего обучала рисунку, форме и живописи, ее законам независимо от специализации.
Художник, обладающий колористическим глазом, владеющий живой формой, делался универсальным, т. е. художником, способным написать человека в любой среде и обстановке, пейзаж, жанр, натюрморт, каждый раз воспринимая природу не вообще, а в данном состоянии.
Уже стали отходить в предание так называемые исторические живописцы типа Константина Маковского и Клавдия Лебедева, пейзажисты типа А М. Волкова, разные Бергхольцы и т. п. Появился новый замечательный тип живописца-универсала с новым подходом к натуре. Такими были Репин, Серов и Суриков — художники, ставшие лицом к жизни и создавшие новую русскую школу в живописи.
Репин, Суриков и Серов не могут быть названы специалистами своего жанра в том смысле, о котором было сказано выше. Каждый из ник в силу своей склонности больше работал в своем жанре: Серов — над портретом, Репин — над замечательными жанровыми картинами, Суриков — над историческими полотнами. Но все трое и каждый из них создали незабываемые пейзажи, натюрморты, картины с животными. Стало быть, новый метод подхода к природе давал возможность писать все, что угодно, в любой среде, в любом освещении. При одинаковых взглядах на метод выполнения какими разными художниками-портретистами были Репин, Суриков и Серов. Обладать способностью видеть — видеть, в чем заключается особая убедительность живого в натуре, ее неувядаемая жизненность, — это значит иметь глаз художника. И природа подарила Сурикову этот глаз-алмаз, выбрав его покрупнее и почище, вернее один из наикрупнейших и яаичистейших. Но этого счастья — быть обладателем такого глаза — еще мало. Надо еще уметь им пользоваться. Этой способностью Суриков владел мастерски.
Увидеть явление в его целом, схватить и держать это целое в орбите непрестанного внимания, разрабатывая детали до их необходимого звучания в симфонии целого — и композиционного и колористического — это и есть основа основ искусства.
Особое значение цельное видение приобретает в портрете, будет ли это быстрый этюд головы или длительный ряд сеансов — все равно. В процессе работы наступает момент, когда все должно собраться в непрерывную связь. Чем лучше владеет художник этим искусством выражения непрерывного единства, тем большей жизненностью и красотой будет обладать созданный им портрет. Для того, чтобы яснее почувствовать особенность Сурикова как портретиста, необходимо взять его в окружении его гениальных современников — Репина и Серова. Если подчеркнуть особенности портретов Репина и Серова, Суриков окажется стоящим особняком, не похожим на обоих своих собратьев по искусству.
Основная идейная сущность творчества Сурикова — поэтическая величавость русского человека. Суриков был певцом бунтарской русской души, певцом сильных характеров. Герои его картин — непокоренные стрельцы, Петр, Мемшиков, Ермак со своим войском, Суворов и, наконец, Степан Разин. Певец народа — Суриков воспевает мощь, силу, неиссякаемый источник энергии в легендарных личностях. Его портреты — это не только портреты отдельных людей, это образы, это персонажи его картин. Любой его портрет современника вы можете внести в его историческую картину и он найдет в ней место, он будет там своим, не чужеродным. Возьмете ли из Русского музея женский портрет, портрет сторожа огорода, человека с больной рукой, московские портреты, автопортрет, портрет матери, портрет казачки Емельяновой в шелковом платке, сибирских ли красавиц, — все эти персонажи могут жить и в его картинах; они в веках и в современности. Портреты Репина — это эпоха, даже эпоха, разделенная на десятилетия. То же самое у Серова. Портрет Сурикова — это столетия назад и сегодняшний день. Поразительной реалистической силы портреты Репина редко выходят за пределы индивидуальной личности своей эпохи. Из портретов, возвышающихся до образа, можно назвать протодьякона — этого Варлаама из «Бориса Годунова» — и ряд других. Количество написанных Репиным портретов не так уж велико; главным образом это портреты людей, характеризующих определенный отрезок эпохи, в которой жил и работал автор, — будет ли это портрет писателя, композитора, крестьянина, аристократической дамы, - все равно. Это персонажи определенных десятилетий, и в этом отношении Репин очень близок к передвижникам — Крамскому, Ярошенко, Перову.
Портретисты-передвижники очень выразительно отражали десятилетия своей эпохи, в этом их ценность и заслуга; то же самое можно сказать и про Серова. Из всего наследия Серова, художника-поэта, можно выделить две его вещи, необыкновенные вещи, характеризующие обаятельнейший образ русской девочки-подростка, русской девушки — это «Девочка с персиками» и «Девушка, освещенная солнцем». Здесь Серов — поэт, его юношеская восторженность видела только поэтичное, и для выражения этого он нашел соответствующую форму.
Какое созвучие образа и кристальной чистоты живописи! Позднее Серов редко поднимался до поэзии, — это был великий прозаик, как и его гениальный учитель — И. Е. Репин. Конечно, вы понимаете, что этим я не ставлю вопрос о том, что выше — поэзия или проза, кто выше — Толстой или Лермонтов, Лесков или Тютчев. Задача моя — выявить особенность портрета Сурикова.
В отличие от Серова и Репина Суриков всегда поэт, он воспевает величие характера русского человека, и эту идею он выражает и в портрете. Для Сурикова портрет — это не только изображение дайной индивидуальности: он видит за ней свою идею, свою мечту, свой персонаж, который может жить в любом столетии в его картинах. Его портреты отвечают его идее, его мечте.
Суриков, будучи глубоко национальным художником, обладал поразительной способностью видеть особенности черт русского человека.
Портретное наследие Сурикова невелико, если не считать этюдов к его картинам, которые, конечно, тоже портреты. Да и можно ли делить все, что он написал, на портреты или не портреты. Каждый портрет его — это образ русского человека, и каждый образ — портрет. Это возможно только у художника, верного одной идее, которая проходит через всю его жизнь.
Если Репина и Серова можно назвать в какой-то мере интеллигентами с сомнениями и колебаниями в творчестве, особенно Серова, то этого никак нельзя сказать про Сурикова. Когда смотришь на эту крепкую, удивительно цельную натуру, то кажется, что этот художник всегда знал, куда ему итти и что делать. Обстановка, в которой прошло его детство, все, что видел с малых лет, будило в нем представление о величавости образа русского человека. Для выражения этой величавости художник-поэт нашел прекрасный, особенный, неповторимый своеобразный живописный язык, так не похожий ни на язык Репина, ни на язык Серова.
Из мужских портретов Сурикова наиболее значительны автопортрет, портрет Озерского и человека с больной рукой. К портрету можно причислить «Сторожа из огорода». Из женских портретов: серия сибирских красавиц, портрет матери художника, портрет Емельяновой, детский портрет его дочери Ольги Васильевны.
Мы не будем касаться всей серии этюдов персонажей суриковских картин. Вполне достаточно названных, чтобы иметь представление о Сурикове как портретисте.
Портрет Озерского поражает простотой и неожиданностью подхода художника к натуре. Прежде всего никак нельзя сказать, что это — позирующий человек. Словно художник подсмотрел человека, оставаясь сам незамеченным, и выхватил из жизни свой суриковский персонаж — человека, читающего с напряженным вниманием. Это не позирующий с книгой, — это читающий и читающий с интересом. Все внимание его ушло в книгу, человек забыл самого себя. В такие моменты лицо становится естественным и прекрасным. Это редко бывает; это бывает, когда человек наедине с собой, — тогда лицо его становится его лицом. Бывает в процессе сеансов над портретом, когда позирующий задумывается, отлетает мыслью куда-то из мастерской, и тогда лицо его также становится его лицом. Такой момент не так часто удается схватить даже великим портретистам, но если это удалось, то портрет будет жить вечно.
Живопись портрета Озерского, если можно так вы разиться, каленая, сильная, решительная, свободная. Поразительны по кованой форме голова и руки. Особенно впечатляюща рука, держащая книгу.
Самым любимым моим произведением Сурикова является «Меншиков в Березове». Впервые мне пришлось увидеть эту картину еще мальчишкой; меня еще тогда поразила она, и с тех пор впечатление непрерывно возрастало.
Словно кованая фигура Меншикова, его лицо нераздельно слиты с его характером. Рука с блестящим золотым кольцом, замороженное окно, на котором так чудесно написаны льдинки, икона в правом углу, парча, лежащие книги, мех — вся эта красочная симфония, увиденная художником, делает картину произведением искусства необыкновенной реалистической силы. В этом отношении «Меншиков в Березове» — шедевр мирового значения.
Удивительное искусство — живопись, как нераздельны се пластические музыкальные начала с глубиной содержания! Особенно в этом отношении показательна живопись Сурикова, обладавшего удивительным колористическим глазом. Он умел видеть и передавать тончайшие оттенки прекраснейших женских лиц, поволоку карих глаз или соколиные взоры голубооких, и его женские портреты сказочно прекрасны. За ними стоят века. Это поэтические образы, о которргх можно говорить эпическим стилем поэмы Лермонтова «Песнь о купце Калашникове»; здесь и лесковская Катерина Измайлова и поэтические образы заволжских скитов, отнюдь не похожие на отреченность нестеровских послушниц. Нет, это — красавицы с буйной, огненной кровью, летящей по жилам. Его женские портреты — женский портрет в Русском музее, портрет Емельяновой, сибирские красавицы — имеют какое-то особое, русское, фамильное сходство: полнощекие, румяные, русский нос чуть-чуть башмачком. Этот нос прошел лейтмотивом по всем женским портретам и картинам, он и у боярыни Морозовой, и у Урусовой, и у всех женщин, — все они творческие дочери Сурикова.
Лучшим женским портретом, вершиной искусства считаю портрет казачки Емельяновой в шелковом платке. По изумительной живописной силе, совершенству выполнения и обаянию женского образа это шедевр мирового значения. Его живопись по стилю выполнения очень походит на живопись «Меншикова в Березове»; такая же тициановская кованая плотность, жемчужно-розовые переливы лица и особенные глаза, карие с поволокой, задумчивые, мечтательные глаза русской женщины. Так же, как в «Меншиковс», средствами живописи передана вся тончайшая сущность портрета-образа.
Необыкновенен также автопортрет Сурикова, находящийся в Третьяковской галлерее. Обычно автопортреты не очень похожи и напряжены. Этого как раз нет в автопортрете Сурикова, он естественен, как дыхание, здесь нет никакого напряжения или позирования. Какое удивительное русское лицо, мудрое, крепкое, самобытное. Опять же, всматриваясь в это лицо, кажется, что за ним стоит вековой род Суриковых. Можно ясно себе представить, как предок Сурикова с таким же примерно лицом смотрел с Лобного места на казнь стрельцов. Рассматривая живопись портрета, изумляешься непосредственной колористической чуткости и легкости выполнения.
Бывают вещи, писаные одним дыханием. Об этом мечтает каждый художник. Это не имеет никакого отношения к внешней виртуозности, к так называемому блеску техники. Откровенно говоря, я до сих пор не могу понять, что это значит блеск техники. Если это лопатообразные мазки, которые «блестяще» снимают живопись с холста, то бог с ней, с такой техникой. Вещи, писаные одним дыханием, — под этим я разумею совсем иное: бывают исключительные минуты у художника, минуты особенной ясности восприятия, радостного возбуждения и восторга перед природой, когда все устремляется к тому, чтобы только передать всю свежесть своего ощущения, правду жизни, звучащую в природе. В такие минуты художник забывает время, его модель чуть не падает от усталости, а он умоляет ее посидеть еще четверть часа, но проходит далеко не четверть часа...
К таким удачам можно отнести портрет Мусоргского — Репина, Таманьо — Серова. К таким удачам можно отнести суриковский женский портрет на золотистом фоне в Русском музее. Он изумителен по колористической тонкости ощущения. Опять излюбленный суриковский тип лица русской женщины, взятого в профиль. Необычайно тонко переданы пламенеющий румянец персиковой щеки, золотистые волосы, светлая кофточка с приколотой у шеи розой. Вариант этого портрета экспонировался на выставке Сурикова из частных собраний.
Также одним дыханием написан Суриковым и портрет человека с больной рукой, глубоко психологический портрет человека с какой-то сосредоточенной думой. Написан он в глубоких напряженных тонах, с изумительной простотой и легкостью. И, наконец, м том же Русском музее — портрет сторожа-огородника. Портрет-картина, писанный на воздухе. Вы припоминаете эту вещь: дед — сторож огорода стоит в белой рубахе у шалаша, накрытого рогожами. Солнечный день. Он поднял правую руку и ладонью, как козырьком, прикрывает глаза, что-то высматривает. Былинный русский тип деда-балагура, рассказчика, который ребятам сказки сказывает, а взрослым — были своей большой жизни. Этот образ русского деда прокатился по всей русской литературе, есть он и у Пушкина, и у Лескова, и у Тургенева, и у Горького. Он и медом угостит, и про страшные были крепостного права расскажет, и о том, как с Суворовым Альпы переходил. Удивительное произведение создал Суриков! Потрясающая живопись! Образ невероятной реальной осязаемости, такая реальная осязательность только и может быть при потрясающей живописи, как у Тициана или Рембрандта.
Густые каленые краски, прокаленная на солнце, на смолистом воздухе кожа. Трудовые руки — и тяжелое ружье державшие, и хомуты чинившие, и десятки-сотни лаптей переплетшие. Кованая форма их удивительно выписана, вплоть до прокуренного ногтя. Вообще, суриковекие трудовые руки — у стрельцов, у казаков — это целая поэма о мощи народной; руки-портреты, которые о многом говорят.
Босые загорелые ноги деда с крепкими ногтями, как корни могучего дерева, нераздельно слиты с матушкой-землей, как и вся трудовая жизнь деда-крестьянина, пахавшего и боронившего ее на своей кобыле.
Художники, которые любят смотреть на живопись не только издали, но и любоваться ею вблизи, пусть посмотрят, как написан хотя бы ноготь большого пальца ноги на земле, и они увидят, что это Тициан. Мне думается, что Суриков с удовольствием принял бы это сравнение.
Из детских портретов Сурикова самый замечательный — это портрет дочери художника — Ольги Васильевны. Самый замысел портрета — такой простой и теплый — необычен. Он передает уклад жизни в доме Сурикова: уютность теплого дома с голландскими печами, с цветами на окне, девочка в красном платье с такими ясными живыми карими глазами, положившая левую руку на кафель печки, в травой руке — кукла, все это вместе взятое — очаровательно, во всем этом что-то бесконечно русское.
Каково значение Сурикова-портретиста для нас, советских людей, советских художников? Наша великая социалистическая эпоха, озаренная гением Ленина—Сталина, породила нового советского человека-героя. Своими подвигами советский человек-герой прославился на весь мир и во время гражданской войны, и во время Великой Отечественной, и на трудовом фронте строителей первого в мире социалистического государства. Наша эпоха требует особого, возвышенного поэтического языка для создания портретов-образов советского человека. Эти портреты не должны быть бытовыми, будничными, они должны быть приподнятыми, романтически-праздничными, монументальными творениями, утверждающими, как у Сурикова, мировое величие русского народа, его гения, чтобы наши потомки, вдохновляясь примером своих дедов и отцов, шли неустанно вперед, продолжая великое дело Ленина—Сталина. 28 января 1948 г.
Искусство является уникальным явлением в жизни общества. Приобщаясь к искусству, ребенок учится смотреть на мир совсем другими глазами, учится видеть и беречь его красоту.
Роль народного искусства и традиционных народных промыслов в воспитании детей огромна. Помимо эстетического аспекта, народные промыслы обучают ребенка многим навыкам.
Ознакомление ребенка с живописью будет невозможно без проведения краткого экскурса в основные ее виды и жанры, к которым относятся портрет, пейзаж, натюрморт, интерьер.
Основная цель приобщения детей к искусству – это развитие их эстетического восприятия. У детей возникает интерес и формируется понимание прекрасного, развивается воображение.
Как научить ребенка рисованию? Готовых рецептов в данном случае нет и быть не может. Обучение рисованию – это не менее творческий процесс, чем само изобразительное искусство. Для каждого ребенка, для каждой группы необходимо найти индивидуальный подход. Есть лишь некоторые общие рекомендации, выполнение которых поможет облегчить задачу педагога.
Для занятий с детьми младшего возраста, которые еще только начинают учиться рисовать, лучше всего использовать нетоксичные водорастворимые краски – акварельные и гуашь. Преимущества этих красок очевидны – для работы с ними используется вода, они легко отстирываются от одежды, и, самое главное, не вызывают аллергии и пищевых отравлений.
Психологам и педагогам давно известно, что работа руками и пальцами развивает у детей мелкую моторику, стимулирует активность тех участков головного мозга, которые отвечают за внимание, память, речь. Одним из вариантов такого полезного детского творчества является оригами – создание различных фигурок из бумаги. Для этого нужны лишь бумага и ножницы
Очень важно, чтобы родители осознавали свою роль в формировании эстетических представлений ребенка, стимулировали его познавательную и творческую активность.
Для детского творчества используются два основных материала – глина и пластилин. Каждый из них имеет свои особенности в работе, преимущества и недостатки.
Плетение из бисера – это не только способ занять свободное время ребенка продуктивной деятельностью, но и возможность изготовить своими руками интересные украшения и сувениры.
Скульптура развивает пространственное мышление, учит составлять композиции. Рекомендуется обращать внимание детей на мелкие детали, важные для понимания сюжета.
Макраме уходит своими корнями в древнейшую историю, в тот период, когда широко использовалась узелковая грамота. Сегодня макраме выполняет декоративную функцию.
Плетение из проволоки стимулирует работу пальцев рук и развивает у ребенка мелкую моторику, которая в свою очередь стимулирует множество процессов в коре головного мозга.
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +