Но в XX столетии мужики обретают силищу сказочных богатырей. Ветер они одолевают ветром же. Навстречу пурге, плюющейся в лицо снежной пылью, поднимают метель посильнее.
— Мы мыслим по аналогии? Отлично! Буду виртуозом. Доведу аналогии до совершенства. Превращу их в сложнейшие ассоциации. Посмотрим, что станет с ними тогда...
И ученики украинского режиссера Игоря Савченко вспоминают: «Мы, начитавшись толстых книг, ожидали методичного и последовательного курса лекций... А Игорь Андреевич вместо этого сразу же забросал нас ворохом разнообразных и непонятных заданий.
...Он затеял с нами увлекательную игру в ассоциации.
— Море,— задумчиво говорил он.
— Корабль,— быстро отзывался кто-нибудь из нас.
— Плохо,— махал он рукой.— Это ассоциация по смежности. Самый первый круг.
— Ревность,— предлагал другой студент.
— Это уже лучше,— кивал Игорь Андреевич.— Примерно третий круг. Но избито.— И продолжал: — Век!
— Борода,— откликался несмелый голос.
— Ничего,— улыбался Игорь Андреевич.— Где-то в пятом круге».
Улыбкой талантливого искателя — мол, ничего! — согрет этот необычайно выразительный кадр из слагающейся в наш век ленты, истории кинематографа. Кино — всегда «увлекательная игра в ассоциации», и Эйзенштейн, назвавший кино «искусством сопоставлений», был всецело прав: 2000 метров пленки понуждают зрителя по меньшей мере 200 раз сопоставлять разнородные явления, отыскивать между ними сходство, улавливать контрасты, сравнивать их, соотносить.
Кино безостановочно. Фильм нельзя «обойти кругом», как изваяние. Его не «перечитаешь», как книгу, и, забыв что-нибудь интересное, не «перелистаешь» обратно. Но в подобных условиях мышление по аналогии революционизируется, преображается, обретает какие-то совершенно особенные свойства.
Не один раз навязывали кинематографу аналогии традиционного типа, препарированные, завершенные, как в поэзии. Он отвергал их и отвергает. «Аналогии и сходство,— предупреждал Эйзенштейн,— нельзя прослеживать слишком далеко — они теряют убедительность и прелесть». Можно было бы сказать еще решительнее: они мешают кино.
Возьмем любой пример...
Детективный фильм о шпионе, заброшенном в одну из республик Советской Прибалтики. Шпион в лесу. Кадр строится приблизительно так:
1. Дремучая чаща. Шпион сидит на бревне.
2. Растерянные глаза шпиона.
3. Глаза скользят по
4. ...весенней листве,
5. ...водам ручейка,
6. ...и паутине, в которой копошится паук.
7. Лицо шпиона, осененного какой-то догадкой.
8. Паук карабкается по нитям паутины.
9. Шелестит весенняя листва.
10. Паук, не добравшись до центра паутины, срывается и падает под дуновением ветра.
11. Оборванная нить паутины.
Сходство «прослежено до конца», и художественная мысль рвется еще легче, чем ниточка паутины. Паук упал — шпион обречен. Аналогия, за которую Савченко и тройки не поставил бы.
На всякий случай оговорюсь: ни аналогии, ни ассоциации сами по себе не «плохи» и не «хороши»: сам по себе дождь не «вреден» и не «полезен».
Аналогия становится «дурна» при одном условии,когда ее начинают беречь и хранить с жадностью скопидома, Плюшкина. Тогда появляется нечто противоестественное, отражающее логику развития человеческого мышления лишь внешне, искаженно, односторонне. Нам лишний раз напоминают о неизбывном грехе нашего мышления. Но нам не показывают, как мы стремимся преодолевать наш грех и в какую силу способны мы обратить нашу слабость.
В бельгийском кинофильме «Чайки умирают в гавани» есть монтажный троп: человек — чайка. Он не «лучше» и не «хуже» аналогии: шпион — паук. Но эта аналогия, это с виду очень затасканное сопоставление развивается, варьируется, живет: беглец, прижатый к решетке портового забора, которая напоминает о грозящей ему тюремной решетке,— свободная чайка в широком небе. Умная, страстная, сбивчивая речь беглеца — монотонный крик чайки. Сложная музыка — однообразный стон чайки. Стоптанные башмаки, потрепанные брюки, старческая походка беглеца — крылья чайки. Высокая башня портального крана — но чайка парит еще выше. Кадры, сопоставляющие повисшее на перилах какой-то цистерны тело убитого беглеца и труп чайки, завершают сложное сравнение, положенное в основу фильма. А тут...
И рождается горькое недоумение: сколько же раз можно повторять одну и ту же ошибку? Где предел?
Еще трагическая судьба «Нетерпимости» Гриффита должна была однажды и навсегда показать: кино нечего делать с литературными аналогиями, они ему чужды.
Известно, что в основе «Нетерпимости» лежала строка, заимствованная у Уолта Уитмена:
Бесконечно качается колыбель, Соединяющая Настоящее и Будущее.
Гриффит показал девушку, которая неустанно качает колыбель, соединяя воедино «века человеческой нетерпимости».
Эйзенштейн справедливо заметил: «...Областью метафорического и образного письма является сфера монтажных сопоставлений, а не сами изобразительные монтажные куски.
Отсюда неудача с рефренным повторением кадра, в котором Лилиан Гиш качает колыбель. Перевод вдохновившего Гриффита отрывка из Уолта Уитмена не в строй, не в гармоническую повторность монтажного выражения, а в отдельную картинку привел к тому, что колыбель никак не могла абстрагироваться в образ вечно зарождающихся эпох и неминуемо так и оставалась бытовой колыбелью, вызывая насмешки, удивление или досаду у зрителя».
«Нетерпимость» — гениальная неудача. Кажется, учись на ошибках Гриффита и не повторяй их. Но словно ничего не было! И словно судьбы образной мысли в литературе и в кино одинаковы!
Между тем превратности, происходящие с аналогией в литературе и в кинематографе, одинаковы только на первый, поверхностный взгляд: в обоих искусствах она одновременно закрепляется и разрушается, с ней происходит что-то наподобие горения факела — чем ярче пылает, тем скорее испепелится. Однако пути самоуничтожения, самосожжения аналогии в каждом из искусств глубоко различны.
Литература мыслит во времени и о времени. В изображении тех или иных явлений жизни на плоскости или в объеме она не нуждается: время невидимо, оно постигаемо только мыслью. И сравнение, метафора, метонимия — определенное соотношение логических категорий, понятий, представлений, значений. Отсюда — сопутствующие поэтическому тропу особенности.
Например, хочет этого писатель или не хочет, а время непременно будет присутствовать в его сравнении. Избавиться от него — если только сравнивается предмет с предметом, а не впечатление с впечатлением — невозможно. «Глаза голубые, как небо»,— проронил художник слова. Он сопоставлял «глаза» и «небо» только по одному признаку — по цвету. Но помимо своей воли он сблизил преходящее с вечным, и даже весьма убогое сравнение обрело дополнительный смысл, подтекст. Возможно, перед нами — очень плохой поэт. И все же он остался поэтом. Он сохранил верность стихии, доступной только музыке и искусству слова — времени.
Однако этого мало. Сегодня можно сказать: «глаза огромные, как озера». Но нельзя: «глаза огромные, как деревья (башни, дома, железнодорожные мосты, горы и т. д.)», хотя «огромность» — признак, присущий деревьям в той же степени, что и озерам. Рано или поздно, решая одну гносеологическую задачу за другой, поэзия приучит нас к сравнениям, которые сейчас представились бы невероятными: в принципе литератор волен черпать материал для сравнений везде, где бы ему ни заблагорассудилось. Предугадывая разрушения будущей войны, Маяковский гремит:
Взорвали,
взрыли,
смыли,
взмели. И город
лежит
погашенной маркой на грязном,
рваном
пакете земли,
(«Пролетарий, в зародыше задуши войну!»)
Рассказывая о грозе в степи и словно глядя на нее робкими глазами семилетнего путешественника, мальчика Егорушки, Чехов роняет свое классическое: «Налево, как будто кто чиркнул по небу спичкой, мелькнула бледная, фосфорическая полоска и потухла. Послышалось, как где-то очень далеко кто-то прошелся по железной крыше. Вероятно, по крыше шли босиком, потому что железо проворчало глухо».
А знаменитая «Песнь песней» библейского Соломона — неподражаемый пример полнейшего поэтического хаоса. Башни, стада коз, виноградные лозы, уснащенный благовонным медом арбуз — вся эта роскошь природы обрушена, низринута на красавицу Суламифь. Ее миловидная фигурка тонет в водопаде фантастических сравнений. Однако Соломон — такой же поэт, как и вереница его предшественников и потомков. Все они напоминают цирковых фокусников, на глазах у ошеломленной публики достающих из рукава бумажную ленту, пару голубей, наполненный водой кувшин, кролика, трость, дюжину носовых платков.
Искусство является уникальным явлением в жизни общества. Приобщаясь к искусству, ребенок учится смотреть на мир совсем другими глазами, учится видеть и беречь его красоту.
Роль народного искусства и традиционных народных промыслов в воспитании детей огромна. Помимо эстетического аспекта, народные промыслы обучают ребенка многим навыкам.
Ознакомление ребенка с живописью будет невозможно без проведения краткого экскурса в основные ее виды и жанры, к которым относятся портрет, пейзаж, натюрморт, интерьер.
Основная цель приобщения детей к искусству – это развитие их эстетического восприятия. У детей возникает интерес и формируется понимание прекрасного, развивается воображение.
Как научить ребенка рисованию? Готовых рецептов в данном случае нет и быть не может. Обучение рисованию – это не менее творческий процесс, чем само изобразительное искусство. Для каждого ребенка, для каждой группы необходимо найти индивидуальный подход. Есть лишь некоторые общие рекомендации, выполнение которых поможет облегчить задачу педагога.
Для занятий с детьми младшего возраста, которые еще только начинают учиться рисовать, лучше всего использовать нетоксичные водорастворимые краски – акварельные и гуашь. Преимущества этих красок очевидны – для работы с ними используется вода, они легко отстирываются от одежды, и, самое главное, не вызывают аллергии и пищевых отравлений.
Психологам и педагогам давно известно, что работа руками и пальцами развивает у детей мелкую моторику, стимулирует активность тех участков головного мозга, которые отвечают за внимание, память, речь. Одним из вариантов такого полезного детского творчества является оригами – создание различных фигурок из бумаги. Для этого нужны лишь бумага и ножницы
Очень важно, чтобы родители осознавали свою роль в формировании эстетических представлений ребенка, стимулировали его познавательную и творческую активность.
Для детского творчества используются два основных материала – глина и пластилин. Каждый из них имеет свои особенности в работе, преимущества и недостатки.
Плетение из бисера – это не только способ занять свободное время ребенка продуктивной деятельностью, но и возможность изготовить своими руками интересные украшения и сувениры.
Скульптура развивает пространственное мышление, учит составлять композиции. Рекомендуется обращать внимание детей на мелкие детали, важные для понимания сюжета.
Макраме уходит своими корнями в древнейшую историю, в тот период, когда широко использовалась узелковая грамота. Сегодня макраме выполняет декоративную функцию.
Плетение из проволоки стимулирует работу пальцев рук и развивает у ребенка мелкую моторику, которая в свою очередь стимулирует множество процессов в коре головного мозга.
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +