Одновременно со Стендалем вошел в литературу Франции Проспер Мериме.
Этих двух писателей сближала личная дружба. Сам Мериме, который очень любил Стендаля и оставил о нем воспоминания, говорил о том, что дружба их была довольно странного свойства. Мериме писал: «Взгляды наши были совершенно различны, и, исключая, быть может, некоторые литературные пристрастия или неприязни, мы не сходились почти ни в чем. Встречаясь друг с другом, мы проводили время в самых горячих спорах, подозревая друг друга в парадоксальности и упрямстве. Но это не мешало нам оставаться добрыми друзьями и каждый раз с новым удовольствием возобновлять наш спор».
Но дело не только в этой личной близости двух писателей. Между ними была связь более глубокого порядка. Оба они считали своими учителями просветителей XVIII века, оба прошли революционную школу французских философов, оба были атеистами. Все это не могло не оказать определенного воздействия и на их творчество. Жизненный и творческий путь. Мериме был сыном художника и художницы и с самого раннего детства жил в атмосфере искусства, прекрасно его знал и любил; позднее он написал целый ряд работ по искусству, обнаружив в этой области знания крупного специалиста.
Мериме не знал периода неудач, так хорошо известных Стендалю и Бальзаку. С первого же своего произведения он обратил на себя внимание читателя, и это внимание потом не ослабевало на протяжении всей его литературной деятельности.
В начале 30-х годов Мериме становится инспектором по охране исторических памятников, занимает эту должность в течение двадцати лет.
К политическим событиям своего времени писатель относился весьма противоречиво, что сказалось и на всем его творчестве. Мериме был свидетелем трех революций, из которых последнюю (70-й год, крушение империи Наполеона III) он пережил всего на 19 дней. К революции 1848 года он отнесся крайне отрицательно, участвовал в ее подавлении, что не мешало ему восхищаться мужеством и героизмом восставшего народа. Мериме был принят при дворе Наполеона III, что опять-таки не мешало ему возмущаться внутренней и внешней политикой императора и крайне тяготиться своей обязанностью появляться при его дворе.
Первое литературное выступление Мериме относится к 1825 году, когда появляется его литературная мистификация «Театр Клары Газюль». Это собрание пьес Мериме приписал испанской актрисе Кларе Газюль, которая была вымышлена автором. Через два года, в 1827 году, он выпускает, также не выставляя своего имени, второе произведение, которое имеет совершенно особое значение для русской литературы. Это сборник баллад, названный «Гюзла» («Guzja») и выданный Мериме за собрание славянских баллад. В действительности там не было ни одной баллады, которая была бы записана в славянских странах; они были сочинены Мериме, но настолько удачно, что читатели, и в том числе многие крупные литераторы, поверили в их подлинность.
К 20-м годам относится историческая драма Мериме из времен крестьянских восстаний XV века «Жакерия» (1828), а также ряд новелл: «Таманго», «Взятие редута», «Матео Фальконе» и другие.
В 1829 году он издает свой исторический роман из эпохи религиозных войн XVI века, «Хроника времен Карла IX».
В 30-х годах написаны его новеллы «Этрусская ваза» (1830), «Двойная ошибка» (1833), в том же 1833 году Мериме пишет ряд литературных портретов, которые называет «Исторические и литературные портреты»; в 1837 году выходит новелла «Венера Илльская».
К 40-м годам относятся новеллы «Коломба» (1840), «Кармен» (1844), «Арсена Гийо» (1844) и другие. Из последних произведений Мериме следует назвать новеллу «Локис» (1869).
Важнейшие работы Мериме по истории искусств, такие, как «Архитектура V — XVII веков», «О французских памятниках», «Изящное искусство Англии» и другие, выходят в 50-х годах.
Особый интерес представляют работы Мериме по русской литературе. Уже с 1849 года он настолько овладел русским языком, что мог переводить произведения русских писателей. Он перевел несколько произведений Пушкина («Пиковая дама», «Цыганы», «Гусар»), выдержки из произведений Гоголя, рассказы Тургенева. Одновременно с этим он пишет и ряд критических работ по русской литературе: «Николай Гоголь» (1851), «Александр Пушкин» (1869), «Иван Тургенев». В 1863 году Мериме пишет предисловие к переводу романа «Отцы и дети».
Мериме отличает от его современников-реалистов (Стендаля, Бальзака) отсутствие у него широких полотен социального романа: он выступает как крупный мастер новеллы; но в то же время его сближает с ними страстность обличений, острота и тонкость наблюдений, глубина и правдивость психологического анализа, умение показать внутренний мир человека обусловленным социально. «Театр Клары Газюль». Интересен уже первый сборник пьес Мериме «Театр Клары Газюль» (1825). Туда вошел целый ряд драм, наиболее значительные из которых — «Испанцы в Дании», «Женщина — это дьявол», две драмы, посвященные Инее Мендо («Инее Мендо, или Побежденный предрассудок» и «Инее Мендо, или Победа предрассудка»), «Ад и небо», «Карета святых даров» и другие.
В небольшом предисловии Мериме пишет о том, что автором этих пьес была испанская актриса Клара Газюль. Правда, молодой писатель не особенно старался сохранить идкогнито. В первом издании сборника на одной из первых страниц был помещен портрет испанской актрисы в пышном наряде, но там, где должно быть лицо, оставлено пустое место, на следующей же странице помещен портрет Мернме. Таким образом, когда одна страница накладывалась на другую, получался портрет Мериме в платье испанской актрисы.
Пьесы эти сразу обратили на себя внимание большим мастерством. Как говорят, один испанец, прочтя эти драмы, сказал: «Да, перевод хорош, но что бы вы сказали, если бы прочли подлинник!»
Драмы сборника ярко обнаруживают своеобразие дарования Проспера Мериме. Они ведутся в основном в шуточной интонации, но здесь же налицо та особая художественная манера Мериме, которую потом можно найти во всех его произведениях. Сквозь шуточную интонацию легко обнаруживается очень серьезная идея. Каждая из драм заканчивается так: актриса Клара Газюль по окончании представления раскланивается перед публикой и говорит: «Пьеса закончена, прошу не судить строго автора». Этой концовкой сознательно придается всей пьесе несколько шуточный характер. Но в действительности драмы сборника вовсе не имеют такого шуточного смысла. Первое произведение Мериме по замыслу очень сложно и серьезно. В нем уже обнаруживается явный интерес автора к вопросам социальным, обличительная тема здесь звучит очень отчетливо.
В драмах простые люди из народа оказываются всегда лучше, благороднее, патриотичнее дворян и их приспешников («Инес Мендо», «Женщина — это дьявол» и другие).
Большое место в «Театре Клары Газюль» занимает тема разоблачения католической церкви и ее служителей.
Феодально-католическая реакция вызывает у Мериме резкий и непримиримый протест, который отчетливо звучит уже в драмах «Театра Клары Газюль». Против аскетизма и религиозного фанатизма он. выдвигает гуманистические и ренессансные идеалы. Инквизитор Антонио («Женщина — это дьявол») должен судить Марикиту за колдовство. Но он побежден ее красотой, молодостью и весельем. Аскет-монах и любовник борются в нем. Первый полон предрассудков, он напуган адом и дьяволом; второй хочет быть человеком и сбросить с себя путы религиозных предрассудков. «Не все ли мы несчастны в этом мире, а бич да власяница еще умножают страдания, — говорит Антонио... Хочу жениться, иметь детей, быть добрым отцом семейства. Нет, сатана, за это тебе не унести меня! Я воспитаю семью в благочестии; сие будет так же приятно богу, как и дым костров».
В основе ряда драм «Театра» лежит мысль о высокой ценности человеческого чувства. Чем больше испытаний проходит оно, тем более растет и крепнет.
Настоящая любовь может быть завоевана человеком только в результате серьезной искупительной жертвы, утверждает Мериме в драмах, где главной героиней является Инее Мендо. «Жакерия». В 1828 году Мериме выпускает драму «Жакерия». Она интересна постановкой народной темы, которая в этот период (в 20-х годах) не случайно зазвучала так мощно в творчестве Мериме. Это следует поставить в связь с общими событиями, предшествовавшими революции 1830 года.
Разоблачая феодальную реакцию эпохи Реставрации, Мериме закономерно выдвигает в своем творчестве тему народного восстания, которой и посвящена драма «Жакерия».
Крестьяне в XIV веке восстали против произвола, против гнета феодалов, которых Мериме изображает крайне отрицательно, как людей жестоких, с явными признаками вырождения. К крестьянам же он относится с большим сочувствием. Но Мериме понимал, что само это крестьянское восстание не имеет в себе единства, что крестьянство расслоено. Так как феодальная тирания, жестокость, произвол не дают крестьянам возможности заниматься мирным трудом, они восстают (Рено, Симон, Моран). Мериме целиком на их стороне. Но внутри крестьян есть и другая прослойка, имеющая иные цели. Эти люди хотят использовать восстание для грабежа и насилия (Оборотень и его шайка), и к этим крестьянам Мериме относится отрицательно.
Показывая раздвоенность и отсутствие единой целеустремленности в Жакерии, Мериме исторически правильно оценил это движение, но его выводы имеют прямое отношение к современным для Мериме событиям; вопрос о народной революции противоречиво решался Мериме: сочувствие народу, восставшему против порабощения, и страх перед ним всегда неразрывно сочетались у писателя. «Хроника времен Карла IX». К произведениям Мериме 20-х годов относится и единственный его исторический роман «Хроника времен Карла IX». В нем получают дальнейшее развитие гуманистические и ренессансные мотивы, свойственные писателю, и в частности его антиклерикальные идеи. Стремление защитить человеческую личность, освободить ее из-под спуда всевозможных предрассудков тесно связано у Мериме с его протестом против разгула католической реакции конца 20-х годов. Сюжет романа взят из эпохи религиозных войн, борьбы католиков с гугенотами в XVI веке. В центре романа — события 24 августа 1572 года.
Католическая клика, которая подчиняет своему влиянию короля Карла IX, подготовляет предательское избиение гугенотов. Подлинно человеческое чувство, утверждает Мериме, не может не возмутиться насилием и предательством, творимыми во имя религиозных предрассудков.
В романе изображены два брата — Жорж и Бернар. Жорж — католик, Бернар — гугенот. Так как между католиками и гугенотами идет борьба, эти два брата также должны быть врагами. Но братья любят друг друга, и эта любовь для них важнее происходящих событий. У Бернара есть любовница Диана, ярая католичка, которая, когда начались кровавые события, уговаривает своего возлюбленного перейти к католикам. Бернар возмущен, он не хочет встать на сторону палачей и убийц. Он выхватывает оружие и порывается бежать на улицу сражаться против католиков. Тогда Диана, преграждая ему путь, заявляет: «Бернар! Я люблю тебя такого больше, чем если бы ты сделался католиком».
Бернар и Диана принадлежат к разным партиям, должны были бы быть врагами, но они любят друг друга, и их личные отношения опять-таки находятся в резком противоречии с тем, что совершается в ночь на 24 августа. Личные, простые, естественные человеческие связи и взаимоотношения показаны как бесконечно враждебные религиозному фанатизму.
Мериме раскрывает это противоречие на ряде ярких драматических примеров. Жорж выходит на улицу в самый разгар побоища. Он видит, как солдат-католик убивает ни в чем не повинную женщину с ребенком на руках. Он, не задумываясь ни на одну минуту, выхватывает оружие и убивает этого солдата, хотя он должен был бы сочувствовать его поступку, потому что этот солдат, так же как и Жорж,— католик. На каждом шагу Мериме наблюдает противоречие между истинно человеческими чувствами, симпатиями, привязанностями и теми кровавыми событиями, которые вызваны и подготовлены всем ходом истории.
Весь ужас и антигуманность религиозной вражды и религиозных предрассудков вскрыты финалом романа.
Во время осады протестантской крепости Ла Рошель братья Жорж и Бернар оказываются по разным сторонам фронта, и Бернар становится убийцей Жоржа. Они помимо воли втянуты в борьбу; брат убивает брата — таков трагический исход религиозного изуверства.
Хотя события в романе относятся к XVI веку, но совершенно ясно, что, подчеркивая враждебность человеку религиозного фанатизма, Мериме имеет в виду прежде всего свою современность. Именно в ней он видит вопиющее противоречие между стремлениями человека к счастью и теми препятствиями, которые на его пути ставит буржуазное общество. Этот роман, как и все лучшие вещи Мериме., является произведением обличительным, направленным против косности, мракобесия и реакции периода Реставрации, против антигуманистической сущности католичества.
Вот почему сам Мериме на стороне гугенотов — тех, кто боролся с католичеством, кто является более прогрессивной исторической силой. Он показывает их мужественными и стойкими; им ненавистны коварные приемы врагов.
«Таманго». Из новелл этих лет особое внимание привлекает новелла «Таманго» (1829), направленная против рабства, на основе которого строится, утверждает Мериме, цивилизация белого человека. Белые торговцы рабами устраивают настоящую охоту за дикарями, ловят их и привозят в Европу. Один из дикарей, Таманго, помогает белым ловить и увозить своих собратьев. Изображая это ужасное дело, торговлю живыми людьми, Мериме отмечает такой маленький, но очень яркий штришок: когда пойманных дикарей приводили к белым при помощи деревянных рогаток, белые тотчас меняли деревянные рогатки на железные ошейники. Мериме иронически заключает: в этом, несомненно, выражается явное преимущество цивилизации.
Но вопрос о культуре белого человека разрешается у Мериме весьма противоречиво. Он не склонен его решать руссоистски — отрицать цивилизацию вообще, видеть в ней только упадок. Мериме разоблачает буржуазную цивилизацию, строящуюся на работорговле, но, с другой стороны, приходит к выводу о невозможности от нее отказаться вовсе. Однажды Таманго, продававший своих братьев, был обманом приведен к белым и взят в рабство. На корабле дикари подняли бунт и перебили всех белых. Но последствия этого были очень печальны: дикари не умели управлять кораблем и потому большинство из них погибло. Дикарь привлекает Мериме своей непосредственностью и силой чувства, которые часто ставят его много выше так называемого «культурного человека»; но он же и пугает Мериме необузданностью, стихийностью проявления своих чувств.
Творчество Мериме 20-х годов, так же как и творчество других прогрессивных писателей, отразило в себе предреволюционные надежды и чаяния.
Оно направлено в основном против феодально-католической реакции периода Реставрации. Рабство, тирания и произвол, в какой бы форме они ни проявлялись, ненавистны писателю. В связи с этим совершенно особое место в его творчестве занимает проблема народа. Она закономерно выдвигается как одна из центральных проблем этого периода.
Отвечая на разгул феодальной реакции, Мериме в раннем творчестве борется с аскетизмом и фанатизмом, со всем, что мешает человеческой личности свободно развиваться, утверждает ренессансное отношение к миру и человеку. Реалистические новеллы 30-х годов. 30-е и первая половина 40-х годов — это расцвет реалистической новеллы Мериме. Июльская монархия находит в лице Мериме не менее резкого обличителя, чем Реставрация. Критикуя Июльскую монархию, писатель отправляется от того же исходного гуманистического положения. Он судит фальшь и жестокость буржуазных отношений как отношений антигуманных. Он обличает лживую и лицемерную мораль буржуазного общества. Нелепы, бессмысленны, утверждает Мериме, враждебны разуму, лучшим запросам людей установления, которые заставляют человека насиловать свою личность, приносить свои стремления в жертву корысти, деньгам, золоту, карьере и т. д. Проблема человека становится одной из центральных в новеллах Мериме 30—40-х годов.
Позднее, в статье о Пушкине («Александр Пушкин», 1869), Мериме писал, жалуясь на судьбу писателя: «В самом деле, литераторы находятся в положении довольно трудном. Рисуйте пороки, слабости, человеческие страсти — вас обвинят в желании развратить ваших современников. Не придавайте никогда хороших качеств герою, который грешит против десяти заповедей,— скажут, что вы подрываете общественную базу. Особенно же не вздумайте осмеивать лицемеров и лжефилантропов — вы наживете много врагов». Эти слова говорят о том, как мучительно ощущал Мериме гнетущий пресс условной буржуазной морали, ограничивающей творчество художника рамками десяти заповедей общепризнанных добродетелей. Это дает ключ к пониманию многих «загадок» в личности как Мериме, так и его героев.
Тяга к мистификации, к постоянной маскировке своих чувств, скепсис, ирония писателя вызываются причинами очень сложного порядка, которые глубоко коренятся в социальных условиях буржуазной эпохи, столь ненавистной Мериме. В этом нет ни рисовки, ни рассчитанного эффекта: во всем этом одно стремление— охранить свой внутренний мир.
Герой Мериме выступает нередко человеком очень двойственным. Многие критики, наблюдая эту особенность как в самом Мериме, так и в его героях, обвиняли писателя в холодности, в цинизме, но в действительности ни того ни другого у него нет. Один французский критик (Анри Лион) сказал о Мериме, что этот писатель всегда как бы боится «быть застигнутым на месте преступления чувств». Здесь удачно вскрыта одна из ярких особенностей творчества Мериме. Все его герои афишируют свою холодность, стараются прослыть циниками, но за этим нередко скрывается совсем другое — ревниво-целомудренная боязнь быть оскорбленным в своих лучших чувствах. Чтобы не обнаружить их, они стараются замаскировать свои чувства насмешкой, иронией, часто даже цинизмом. Истинный пафос творчества Мериме заключается в признании высокой ценности большого чувства; но именно потому, что в буржуазном обществе нет места этому большому чувству, герой Мериме и является нередко «двойником».
Уже этим самым Мериме выносит приговор буржуазному обществу. Если человек вынужден скрывать свои чувства, обманывать окружающих, — ответственность за это падает на общество, которое его к тому принуждает. Рисуя своих героев, Мериме всегда подчеркивает эту двойственность в их поведении. Они предстают совершенно различными перед глазами общества и в своей личной жизни. Очень показательна в этом смысле новелла «Этрусская ваза» (1830). Герой ее Сен-Клер — представитель светской «золотой молодежи». Он старается во всем походить на своих друзей, иногда даже превосходит их в иронии и цинизме. Но это только одна сторона личности героя. Совсем другим он предстает наедине со своей возлюбленной — молодой светской женщиной Матильдой, которую он горячо любит, но старается всеми силами скрыть эту любовь от своих друзей, ибо знает, что они сделают все, чтобы опошлить, профанировать, загрязнить его любовь. Он кажется всем холодным, но его холодность, говорит о нем Мериме, только показная, под ее маской он прячет истинное чувство.
Такими же «двойниками» выступает целый ряд других героев Мериме.
Поведение человека в обществе, утверждает писатель, диктуется определенными социальными установлениями; они резко враждебны человеческим стремлениям, чувствам, интересам. Общество заставляет человека лгать, лицемерить, искажать свои чувства, скрывать их от окружающих, глубоко таить в себе. Так создается второй мир, в котором живет человек. Этот мир — его внутренняя жизнь, являющаяся, в сущности, единственной настоящей жизнью этого человека.
У Мериме нет широких социальных полотен, как у Стендаля или Бальзака. Герой Мериме взят автором в узкой сфере личных, интимных переживаний. И все-таки осуждающая, критическая интонация в его новеллах проступает совершенно отчетливо. Совсем нетрудно обнаружить безграничную ненависть к буржуазной пошлости — ненависть, которой проникнуты произведения Мериме. Порой небольшое замечание по поводу буржуазного общества, бегло сделанная характеристика со всей силой обнажают страстное возмущение писателя. Описывая в «Этрусской вазе» светское общество, «золотую молодежь», автор говорит внешне совершенно спокойно и хладнокровно: «Они разговаривали о породистых лошадях, а потом, по естественной ассоциации идей, перешли к разговору о хорошеньких женщинах». Это маленькое замечание, которое Мериме бросает вскользь, дает острую характеристику «золотой молодежи».
Итак, в своих лучших реалистических новеллах Мериме убедительно показал, как опошляется, падает, развращается человек в условиях буржуазного общества. Герой новелл Мериме чаще всего кончает гибелью (Сен-Клер из «Этрусской вазы», Жюли из «Двойной ошибки», Альфонс из «Венеры Илльской» и другие). В целом ряде случаев Мериме катастрофическую гибель героя ставит в прямую связь с оскорблением им большого человеческого чувства.
Отчего погибает Сен-Клер — герой Этрусской вазы? Он оскорбляет любовь, оскверняя ее ревностью. Как бы результатом этого является его бессмысленная смерть на дуэли.
Любовь, как ее изображает Мериме, всегда требует жертв, она — подвиг; исход ее почти всегда трагический. Большое чувство имеет могучую власть возрождать человека, но оно же и гибельно для него, так как приходит всегда в столкновение с условной моралью, лживостью и лицемерием буржуазного общества. В плане такого трагического стыка он и развертывает обычно тему любви.
В ряду рассказов о поруганной любви особенно интересен рассказ «Венера Илльская». Бронзовая статуя Венеры, богини любви, убивает в брачную ночь Альфонса Пейрорада, мстя ему за осквернение любви, за женитьбу по расчету на девушке, которой он не стоит. Мысль автора здесь более обнажена, чем это обычно бывает у Мериме. Надпись на статуе — «Бойся любящего», ее страшный взгляд, повергавший всех в трепет, делает образ Венеры грозным символом любви, карающей того, кто ее оскверняет.
Однако сама профанация человеческого чувства, как всюду показывает Мериме, вызывается причинами социальными, теми обстоятельствами и условиями, в которых находится человек. Ответственность за то, что он загрязняет и опошляет свое чувство, Мериме переносит на буржуазное общество.
Мериме однажды назвал свою эпоху «эпохой стертых монет». Буржуазное общество делает людей похожими друг на друга, как стертые монеты. Это, несомненно, тоже очень серьезное обвинение обществу со стороны писателя.
Однако человек, утверждает Мериме,— противоречивое существо. В человеческом характере очень часто сложно сочетаются добро и зло, низкое и благородное. Трусы могут быть в известные моменты своей жизни отважными, ничтожные могут быть великими, негодяи могут быть честными, эгоисты — великодушными, в то же время оставаясь тем, чем их сделала жизнь, т. е. трусами, эгоистами и т. д.
Мериме не идеализирует человека, но он и не презирает его, он верит в то, что даже падший человек, как будто бы вовсе опустившийся, сохраняет в глубине души большое, настоящее чувство и в ту или иную пору его жизни оно может победить.
Писатель не указывает социального выхода для своего героя, он не пытается создать образы борцов с социальным миром. Но тем не менее он умеет найти в человеческой личности то, что спасает ее от окончательного разложения. Лучшие реалистические новеллы Мериме пронизаны этим гуманным чувством, большой любовью к человеку, верой в него. Это и есть то, что наиболее ценно в творчестве Мериме.
Итак, буржуазной цивилизации, которая превращает человека в «стертую монету», Мериме выносит безоговорочное осуждение. Как и романтиков — его современников, Мериме всегда привлекали люди, не испорченные цивилизацией, еще не изжившие в себе дикие инстинкты, зато правдивые, колоритные и по-своему цельные. Но вместе с тем они и пугают Мериме. Новеллы 40-х годов. После революции 30-го года Мериме все более склоняется к критике и обличению примитивного человека, ибо анархическое начало в нем страшило писателя. В этом плане большой интерес представляют новеллы 40-х годов — «Коломба» и «Кармен».
Нельзя не отметить двойственности в изображении обеих героинь. Мериме любуется ими, но не может не видеть в них жестокости и мстительности. И в Коломбе, и в Кармен он подчеркивает их хищный взгляд.
«У ее глаз,— пишет Мериме,— было какое-то чувственное и в то же время жестокое выражение, какого я никогда не встречал ни в одном человеческом взгляде. Цыганский глаз — волчий глаз, говорит испанская поговорка, и это — верное замечание».
Героиня рассказа «Коломба» — корсиканка. По обычаям Корсики за убийство члена какой-либо семьи данная семья совершает «вендетту» —= кровную месть. У Коломбы убит отец; подозрение падает на соседей. По настоянию Коломбы ее брат убивает двух сыновей подозреваемого соседа. После вендетты Коломба покидает Корсику и вместе со своим братом уезжает в Европу. Мериме очень тонко высмеял свою героиню, когда в конце рассказа одел эту дикую красавицу в европейское платье и перчатки. Но Мериме разоблачил свою героиню не только через это переодевание. В конце рассказа есть такая сцена: Коломба встречает старика отца тех двух сыновей, которые были убиты по ее инициативе. Старик этот с горя потерял рассудок; он доживает свой век слабый, несчастный, безумный. При встрече с ним в Коломбе снова пробуждается жажда мести, и она бросает в лицо несчастному жестокие слова. Это торжество над безумным, слабым стариком — бессмысленная, ненужная жестокость,— и ее категорически осудил Мериме. Не случайно эту сцену он заключил Замечанием хозяйки гостиницы: «Посмотри на эту хорошенькую синьору,— говорит она дочери.— Я уверена, что у нее дурной глаз».
И все же свободолюбие, независимость, отвага, решительность Кармен и Коломбы восхищают Мериме.
Кармен не дрогнула перед своим убийцей, и в концовке рассказа он явно подчеркивает превосходство дикой цыганки над
«культурным» доном Хозе, не нашедшим другого аргумента для доказательства своей «правоты», кроме убийства.
Одним из самых интересных обличительных рассказов Мериме 40-х годов является рассказ «Арсена Гийо» (1844). Арсена Гийо — проститутка, которая решает покончить жизнь самоубийством и выбрасывается из окна. Искалеченная, она лежит, ожидая смерти. К ней приходит светская дама, мадам де Пьен. На протяжении всего рассказа отчетливо звучит очень тонкая ирония автора по отношению ко всем словам и действиям мадам де Пьен. Руководимая филантропическими побуждениями, она должна перед смертью Арсены спасти ее душу от когтей дьявола. Узнав о том, что у Арсены есть любовь, которую она пронесла через всю свою жизнь,— самое дорогое, самое радостное, что есть у этой несчастной, отверженной девушки, мадам де Пьен считает своим долгом заставить Арсену вырвать это чувство из сердца и перед смертью искупить свой «грех». Религиозный фанатизм светской дамы не что иное, как жестокость и лицемерие.
С первых же строк рассказа очевидно, насколько всеми презираемая Арсена выше и чище своей «спасительницы». Способность к большому чувству — вот что ставит ее неизмеримо выше людей так называемого «порядочного» общества.
Автор смело ставит лицом к лицу мораль бедной, отверженной Арсены и лживую мораль богатой, знатной мадам де Пьен. Арсена в беседе с мадам де Пьен говорит ей: «Когда богат, легко быть честным. Я тоже была бы честной, если бы у меня к тому были возможности». Мадам де Пьен считает себя представительницей более высокого нравственного уровня, чем Арсена.
Однако в конечном счете побеждает не «порядочное» общество в лице мадам де Пьен, а Арсена. Мадам де Пьен, которая старалась до сих пор скрыть свою любовь к Максу, ибо считала ее преступной, уступает своему чувству, отвергая тем самым ту мораль, которую она пыталась привить Арсене. Здесь посрамлена не только мадам де Пьен; в ее лице посрамляется все то «порядочное» общество, которое она собой представляет.
Вот почему академики пожалели, что рассказ «Арсена Гийо» вышел через несколько дней после избрания Мериме в Академию, ибо, если он бы вышел раньше, Мериме не быть бы академиком: его рассказ слишком бесцеремонно ополчался против всей морали буржуазного общества.
Сам Мериме остроумно высмеял шум, поднятый «Арсеной Гийо»:
«Арсена Гийо»,— писал он,— вызвала оглушительный взрыв и возмущение против меня всех так называемых порядочных людей... Говорят, что я поступил подобно обезьяне, которая взобралась на верхушку дерева и строит всем гримасы с самой высокой ветки» («Письма к одной незнакомке»). Художественные особенности новелл Мериме. Новелла Мериме, крупнейшего мастера новеллистического жанра в реализме XIX века, имеет ряд интересных композиционных и стилистических особенностей. Мериме — мастер психологической новеллы, в центре его внимания — внутренний мир человека, показ его внутренней борьбы, падения или, наоборот, возрождения, роста. Однако Мериме, так же как и Стендаль, не делает внутренний мир человека изолированной от внешнего мира сферой. Внутренняя борьба героя у Мериме всегда определяется теми столкновениями, которые намечаются у человека с обществом, с общественной средой, формирующей его характер. Драмы Сен-Клера, Жюли, Арсены и других рождаются из противоречия этих людей окружающей действительности. Отсюда вытекает интересная особенность новеллы Мериме; в ней всегда огромное значение приобретает событие, которое так или иначе определяет внутренний конфликт героя. Новеллы Мериме обычно очень драматичны. Из любой его новеллы можно сделать драму. Событие, поставленное автором в центре новеллы, чаще всего имеет характер катастрофы. Это убийство, самоубийство, кровная месть, гибель героя, ломка всей его жизни. Соединение психологизма и событийности — очень яркая черта, определяющая своеобразие в построении новелл Мериме. И эта черта не случайна; она говорит об определенном взгляде Мериме на жизнь.
Мериме как писателю, мировоззрение которого складывалось в сложной и бурной обстановке перед революцией 1830 года, было абсолютно чуждо созерцательное отношение к жизни. Он воспринимает жизнь как движение, ощущает ее в динамике и борьбе противоречий, что и находит очень яркое отражение в характере его новеллы, всегда насыщенной драматизмом, почти не содержащей элемента описаний.
При изучении композиции новелл Мериме особую важность получает вопрос о их концовках.
Сен-Клер, герой «Этрусской вазы», убит на дуэли. Перед дуэлью он выясняет, что его ревность, заставившая его сделать вызов, оказалась неосновательной, но тем не менее избежать дуэли уже нельзя. Его убивают. И вот, после того как совершилось это никому не нужное, бессмысленное убийство, секундант поднимает с земли изломанный пистолет и говорит: «Какая досада! Пропал пистолет. Вряд ли найдется мастер, который возьмется его починить». Бессмысленно пропала человеческая жизнь, но секундант говорит не об этой ненужной человеческой жертве, а о пропавшем пистолете.
Кармен убита доном Хозе. Убийство, очень подробно описанное, оставляет тяжелое впечатление; этот эпизод, казалось бы, должен явиться естественным концом произведения. Но Мериме добавляет еще одну главу, посвященную описанию цыганских племен, изучением которых занимается якобы рассказчик. Автор подробно описывает эти племена с точки зрения исторической, географической, лингвистической и т. д.
Примерно то же в новелле «Локис» (1869). Совершилось страшное, противоестественное преступление — убийство графом своей молодой жены. Но Мериме опять не заканчивает на этом рассказ; он вводит дальше почти целую главу, посвященную лингвистическим вопросам — рассуждениям на тему о жмудском наречии, изучением которого занимается профессор, рассказчик этой новеллы.
Что означают подобные концовки? Какую цель они преследуют?
Это своеобразный прием «умолчания» о том самом важном и большом, что описано в рассказе. За этим умолчанием скрывается подлинная взволнованность автора, чувство ужаса, его оценка происшедшего. То, о чем рассказано в «Кармен», в «Ло-кисе» или в «Этрусской вазе», глубоко волнует, и автор избегает прямыми словами передавать это чувство. Он не хочет навязывать свои мнения и оценки, которые обычно скрывает или замаскировывает. Если бы автор стал говорить о том, как ужасно убийство Кармен, Юльки или Сен-Клера, он этим самым снизил бы впечатление. Резко переключая внимание на что-то другое, постороннее, он заставляет лучше вдуматься в происшедшее, вследствие чего само это событие как бы становится для читателя более ощутимым.
Динамизм, драматичность и напряженность действия в новеллах Мериме определяют еще одну их своеобразную черту. Это — скудость описаний, в частности описаний природы. Мериме очень скуп на описания именно потому, что в центре его внимания всегда действие, драма, нарастание драматического конфликта. Описания играют лишь второстепенную роль.
Хотя действие его новелл развертывается нередко среди экзотической природы (Корсика, Испания, литовские леса), тем не менее Мериме ограничивается лишь сухим, как бы деловым описанием природы. В «Коломба» действие происходит в маки — в лесных чащах Корсики, — казалось бы, какие возможности для поэтического описания природы! Но даже и здесь все внимание сосредоточено на действии, на поступках героев, описаниям же уделяется очень мало места.
В связи с этим совершенно особое значение в новеллах Мериме приобретает деталь, отдельный небольшой штрих, который часто заменяет пространные описания и характеристики. В конце рассказа «Арсена Гийо» автор сообщает о том, что мадам де Пьен после борьбы с собой уступила своему чувству к Максу и пренебрегла моралью светского общества, тем самым доказав справедливость морали Арсены. Но то, что произошло с мадам де Пьен уже после смерти Арсены, дано всего одним штрихом. На памятнике Арсены кто-то карандашом написал: «Бедная Арсена, она молится за нас». И вот это «за нас», это множественное число говорит о том, что писали двое, и эти двое — мадам де Пьен и ее возлюбленный. Вся послеистория героев (Nachgeschichte) раскрывается в этой детали.
В «Коломба» целая характеристика героини дана одной фразой хозяйки гостиницы: «Посмотри на эту хорошенькую синьору: я уверена, что у нее дурной глаз».
Продуманность композиции, экономность художественных средств, умение сделать предельно выразительной каждую деталь — все эти особенности стиля Мериме, строго обусловленные идейной направленностью его творчества, делают его рассказы образцами новеллистического мастерства. Произведения 50—60-х годов. 1848 год был переломным в творческом развитии Мериме. В его письмах, относящихся к этой поре, явно доминирует одно настроение: его пугает и отталкивает восставший народ, в котором он увидел дикаря, но уже не того поэтического дикаря, который привлекал Мериме до сих пор.
Но, испытывая страх перед восставшим народом, Мериме в то же время не может не признать необычайного героизма, проявленного им.
«Объясни, кто может, — восклицал он в одном письме, — эти аномалии, эти соединения великодушия и варварства!»
После переворота 2 декабря 1851 года Мериме, напуганный революцией, поверил в необходимость для Франции диктатуры. Но в отношении к Наполеону III у него было немало противоречивого.
В качестве официального лица он должен был появляться при дворе императора (с женой которого, испанкой Евгенией Монтихо, он к тому же был связан давней дружбой). Но это появление было для него только тяжелой необходимостью. Он ясно видел, что собой представляет правительство Наполеона III. В «Письмах к одной незнакомке» не раз можно встретить саркастические замечания в адрес Наполеона, его внешней и внутренней политики. «Вы узнаете, — писал Мериме в 60-х годах, — о нашей великой победе над китайцами. Какая нелепая вещь — ехать так далеко, чтобы убивать людей, которые нам ничего не сделали!» А незадолго до Падения Наполеона Мериме писал той же «незнакомке»: «Как вы правы, когда говорите, что весь мир сошел с ума!» Отношение к славянской и русской литературе и культуре. Не приемля народного протеста и революции, но сохраняя свой демократический и гуманистический идеал, Мериме переживает мучительное разочарование в современной буржуазной культуре, проявившей все признаки деградации. В буржуазной Франции он не находит возможностей осуществления своего идеала.
Все более и более начинает его привлекать русская культура и литература.
Это отнюдь не было у Мерйме разрывом со своим народом. За десять дней до смерти он делает такое признание: «Я всю свою жизнь хотел освободиться от предрассудков, быть гражданином мира прежде, чем французом, но все эти философские покровы ничему не служат. Я исхожу кровью сегодня от ран этих глупцов французов, я плачу, глядя на их унижения, и как бы неблагодарны и нелепы они ни были, я все-таки их люблю».
50-е и 60-е годы в творчестве Мериме интересны прежде всего с точки зрения его отношений к русской и славянской культуре и связей с ней.
Обращение Мериме к славянской теме имеет свою историю. Его первое обращение к этой теме — это 1827 год, год выхода его сборника «Гюзла». Так же как и первое произведение Мериме, «Театр Клары Газюль», «Гюзла» вышла без имени автора. Мериме выпустил ее как собрание баллад, записанных безыменным собирателем.
Первый, кто разоблачил мистификацию Мериме, был Гете, которому Мериме послал один экземпляр своей «Гюзла». Гете сразу сказал, что автор их — Мериме1. Полное название этого сборника таково: «Гюзла, или Избранные произведения иллирийской поэзии, собранные в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине». Сборником заинтересовался Пушкин; по его просьбе Соболевский, лично знакомый с Мериме, запросил последнего о происхождении сборника. Отвечая Соболевскому, Мериме рассказывает о том, как были созданы эти баллады. Он пишет следующее:
«В 1827 году мы с одним из моих друзей составили проект путешествия в Италию. Мы стояли Перед картой, вычерчивая карандашом план нашего пути. Прибыв в Венецию (на карте, понятно) и соскучившись среди англичан и немцев, я предложил поехать в Триест, а оттуда в Рагузу... но в карманах у нас было очень легко... Тогда я предложил наперед описать наше путешествие, продать это описание издателю, а на вырученные деньги посмотреть, насколько мы ошиблись в наших описаниях». Далее Мериме рассказывает, как оН сочинял свои баллады в деревне: «Около полудня завтракали, а я вставал в 10 часов утра и, выкуривая одну или две папиросы, от нечего делать, в ожидании дам, писал балладу. В результате возник маленький томик, который ввел в заблуждение двух или трех лиц».
Собиратель, говорится в предисловии, не ожидал, что его сборник будет иметь такой резонанс. Один немец, говорит он, написал целую диссертацию по поводу его работы, а один англичанин обратился к нему с просьбой прислать еще баллад, так хорошо переведенных.
Поверил ли Пушкин в подлинность этих баллад? Кроме свидетельства Соболевского, утверждавшего, что Пушкин «поддался мистификации Мериме», есть шуточное замечание самого Пушкина, сказавшего: «Во всяком случае, я был обманут в хорошей компании»; Пушкин имел в виду, что, так же как и он, в подлинность сборника поверил польский поэт Мицкевич.
После краткого предисловия собирателя помещена очень интересная биография славянского певца Иакинфа (Гиацинта) Маглановича. Пушкин, познакомившись с памятником, обратил особое внимание на эту биографию и писал о ней следующее: «Мериме поместил в начале своей «Гюзла» известие о старом гусляре Иакинфе Маглановиче; неизвестно, существовал ли он когда-нибудь, но статья его биографа имеет необыкновенную прелесть оригинальности и правдоподобия. Книга Мериме редка, и читатели, думаю, с удовольствием найдут здесь жизнеописание славянина-поэта». В одном из изданий этого сборника помещен портрет Гиацинта Маглановича работы неизвестного художника; он изображен играющим на своей гюзле.
Всего баллад в сборнике тридцать две. Позднее (1842 г.) в новом издании Мериме к ним присоединил еще четыре. Их можно подразделить по темам, на три цикла. Во-первых, значительная часть баллад посвящена теме борьбы славянских стран с захватчиками, главным образом с турками и французами («Смерть Томаса II, короля Боснии», «Конь», «Битва при Зенице-Великой», «Черногорцы» и другие). Это наиболее интересные баллады, с особым мастерством выполненные Мериме. Далее цикл семейно-бытовых песен («Прекрасная Елена», «Боярышник Велико», «Печальная песнь о благородной жене Асан Аги» и ряд других).
Наконец, следует особо выделить цикл лирических баллад («Похоронная песня», «Импровизация Гиацинта Маглановича» и другие).
Чтобы иметь представление о своеобразной ритмике, о сочетании эпичности и лиризма баллад Мериме, достаточно привести пример из баллады «Импровизация Гиацинта Маглановича».
Певец поет о себе:
«Чужестранец, что просишь ты у старого игрока на гюзле? Что ты хочешь от старого Маглановича? Разве ты не видишь, что его усы белы, разве ты не видишь, как дрожит его иссохшая рука? Как может этот разбитый старик извлечь звуки из своей гюзлы, такой же старой, как и он?
Когда-то у Гиацинта Маглановича были черные усы и рука его умела направить в цель тяжелый пистолет. И молодые люди, и женщины, раскрыв рот от восторга, окружали его, когда он удостаивал явиться на праздник и заиграть на своей звучной гюзле». С подлинными славянскими балладами Мериме знаком не был, но он располагал целым рядом источников, из которых мог составить представление о жизни и быте славянских народов.
Одним из основных источников была книга итальянского путешественника аббата Фортиса, которая называлась «Путешествие в Далмацию», вышедшая в 70-х годах XVIII века. В ней давались сведения о быте, нравах, песнях, обрядах, даже костюмах славянских народов. Между прочим, у Фортиса была помещена одна славянская песня, которую Мериме перенес в свой сборник,— это «Жалобная песнь благородной жены Асан Аги».
Из сборника Мериме Пушкин перевел одиннадцать баллад.
В предисловии к «Песням западных славян» 1835 года, куда были включены переведенные баллады, Пушкин отзывается о Мериме как об «остром и оригинальном писателе, авторе произведений чрезвычайно замечательных в глубоком и жалком упадке нынешней французской литературы». Среди этих «чрезвычайно замечательных» произведений Мериме Пушкин называет «Двойную ошибку», «Театр Клары Газюль», «Хронику времен Карла IX».
Тяготение Мериме к народному образу, мастерская разработка его, глубокий интерес писателя к славянской теме — вот то, что так привлекло Пушкина в сборнике Мериме. Переводы баллад Мериме, сделанные Пушкиным. Пушкин перевел следующие баллады Мериме: «Видение короля», «Янко Марнавич», «Битва у Зеницы-Великой», «Федор и Елена», «Влах в Венеции», «Гайдук Хризич», «Похоронная песня», «Марко Якубович», «Бонапарт и черногорцы», «Вурдалак», «Конь».
Пушкин дает балладам стихотворный перевод, тогда как у Мериме все они были написаны прозой. Благодаря этому баллады совершенно преображаются. Вот два отрывка из «Похоронной песни» Мериме и Пушкина. Мериме пишет: «Прощай, прощай, добрый путь! Светит полная луна. Хорошо видно, чтобы найти дорогу. Добрый путь!»
Пушкин переводит так:
С богом, в дальнюю дорогу! Путь найдешь ты, слава богу, Светит месяц; ночь ясна; Чаша выпита до дна.
Особенно ярким примером творческой работы Пушкина над материалом, взятым у Мериме, служит перевод баллады «Вурдалак» (у Мериме «Ваня»).
Перевод Пушкина — это, в сущности, новое произведение, несравненно более близкое к народному творчеству.
Пушкин придает балладе юмористический характер, более близкий народной поэзии. Все строится на контрасте между тем, чего ожидает Ваня и что оказывается в действительности.
Образы баллады Пушкина видишь: они живут, движутся, действуют. Мериме рассказывает о страхе Вани, Пушкин показывает его.
Пушкин резко изменяет концовку, внося в нее больше реализма и подлинно народного юмора.
Пушкин на основе материала, взятого у Мериме, создал высокохудожественные произведения, которые далеко превзошли оригинал. Он проник в народный образ с большей силой и глубиной, чем это смог сделать Мериме.
Знакомство с русской литературой начинается у Мериме в конце 20-х годов. Среди его русских знакомых следует указать имена А. И. и И. С. Тургеневых, Соболевского, Герцена и других.
С русской литературой, и прежде всего с Пушкиным, Мериме познакомил друг Пушкина Соболевский.
Мериме принимается за изучение русского языка. К концу 40-х годов он овладевает им настолько, что уже может переводить с него на французский язык.
Чем больше узнавал Мериме русский язык, тем более восхищался им. «Русский язык, — писал он, — самый богатый, насколько могу судить, из всех европейских языков. Он как будто бы создан для выражения тончайших оттенков. При его необыкновенной сжатости и вместе с тем ясности ему достаточно одного слова для соединения многих мыслей, которые на других языках потребовали бы целых фраз». «Русский язык бесспорно лучше европейских, — говорит он в другом месте, — не исключая греческого. Он неизмеримо превосходит немецкий своей ясностью. По-немецки можно знать все слова фразы, безуспешно добираясь до ее смысла. С русским языком ничего подобного случиться не может».
Первым художественным переводом Мериме с русского была «Пиковая дама», а позднее им переведены «Цыганы» и «Гусар» Пушкина, ряд отрывков из Гоголя и рассказов Тургенева.
В 50-х и 60-х годах Мериме выпускает ряд работ о русских писателях — «Николай Гоголь» (1851), Предисловие к французскому переводу «Отцов и детей» (1863), «Александр Пушкин» и «Иван Тургенев» (1869).
Большой восторг Мериме вызвали «Цыганы» Пушкина. Об этой поэме он отзывался так: «Ни одного стиха, ни одногб слова нельзя было бы отнять, каждое на своем месте, у каждого свое назначение. А между тем по внешности это все очень просто, естественно, и искусство обнаруживает себя только полным отсутствием всяких ненужных украшений».
Пушкина Мериме ценил в первую очередь за то, что он сумел в своих произведениях дать положительный образ. Сравнивая Пушкина с Гоголем, он отдает предпочтение Пушкину именно потому, что Пушкин в своем творчестве сумел найти этот образ. Мериме писал о Пушкине: «После того как он долгое время находил в человеческом сердце все пороки, все низости, чтобы их бичевать и осмеивать, он вдруг заметил, что рядом с этим постыдным убожеством есть возвышенные черты. Он стал поэтом великого и прекрасного, как только он его открыл».
Мериме всегда очень интересовался историей; он оставил ряд исторических трудов, в числе которых — работы по русской и украинской истории. В 1851 году он пытается создать драму о самозванце. Эта драма («Первые Шаги авантюриста») задумана несомненно, под влиянием «Бориса Годунова», но самозванцем в ней выступает казак Юрий, Отрепьев же — только агент этого самозванца. В художественном отношении драма не выдерживает сравнения с лучшими произведениями Мериме. Она осталась незаконченной.
Мериме был одним из крупнейших реалистов французской литературы XIX века. Отмечая его значение, надо особо указать на ту огромную роль, какую сыграл Мериме как первый восторженный ценитель и пропагандист русской литературы во
Франции.
«Ваша поэзия, — говорил Мериме Тургеневу, — ищет прежде всего правду, а красота является потом сама собой».
В 1862 году Мериме был избран членом «Общества любителей российской словесности». В некрологе на смерть Мериме Тургенев писал о нем: «Мы, русские, обязаны почтить в нем человека, который питал искреннюю и сердечную привязанность к нашему народу, к нашему языку, к нашему быту, — человека, который положительно благоговел перед Пушкиным и глубоко и верно понимал и ценил красоты его поэзии».
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +