Принцип реального изучения литературы в школе, утверждает Водовозов, получает наиболее полную методическую реализацию в процессе сравнительного рассмотрения текстов - по сходству или контрасту. В младших классах гимназии сравнительный метод предполагает сопоставление произведений по тематическим, жанровым или языковым признакам, в результате чего делаются выводы теоретико-литературного характера. В старших классах сопоставляются произведения, относящиеся к различным историческим эпохам, и соответственно делаются выводы историко-литературного характера. Поскольку же и в тех и в других классах работа проводится на конкретном литературном материале, усвоение теоретических и историко-литературных понятий тесно связывается с осмыслением содержания и формы разбираемых произведений. Следуя своему методу, Водовозов предлагает сравнивать «Песнь о вещем Олеге» Пушкина с летописным рассказом, «Бежин луг» Тургенева - с описаниями народных преданий в ранних повестях Гоголя, «Шинель» Гоголя - с его же «Записками сумасшедшего», басни Крылова - с народными сказками. Все эти сопоставления и параллели проводятся в процессе развернутой классной беседы.
Метод сравнительного анализа литературных произведений Водовозов пропагандирует и в позднейшей статье «О воспитательном значении русской литературы», но здесь в основу сопоставлений вместо принципа жанрового и языкового, диктуемого задачами изучения теории литературы, положен идейно-тематический принцип. Изменяется и критерий отбора литературного материала. Водовозов предлагает здесь изучать произведения с прогрессивным, демократическим содержанием, с четкой идейной направленностью. Он не согласен с тем, что писатели с «отрицательным» направлением не способны воспитывать положительные идеалы. «Нет, они сделали свое посильное дело: отрицая общество, они прямо указывали на требование нового, лучшего его устройства».
В эти годы Водовозов разрабатывает новую программу изучения литературы в V-VI классах, которую воспроизводим с некоторыми сокращениями:
1. Живое понимание красоты в природе: сказки Пушкина, описания Тургенева, Кольцов, Некрасов.
2. Сочувствие народу, основанное на верном понимании его положения, его нравственных сил и деятельности: Горе-Злочастье, Илья Муромец, Тургенев («Записки охотника»), Кольцов, Некрасов, Щедрин, Достоевский, Островский, Решетников.
3. Гуманное отношение к судьбе бедного, трудящегося человека: Пушкин («Медный всадник»), Гоголь («Шинель»), Некрасов, Островский.
4. Идея приобретения: Фамусов и Чичиков, «Ревизор».
5. Идея призвания к лучшему делу: Жуковский, Пушкин, Лермонтов.
6. Идеальные деятели старого времени: Онегин, Печорин, Чацкий, Рудин, Лаврецкий, Молотов, типы Щедрина.
Очевидно, что подобные тематические сопоставления произведений и писателей, производимые вне учета исторической обстановки, обусловившей появление каждого из них, методологически неверны и нарушают принцип историзма в преподавании. Но достойно внимания, что и после 1866 года методические работы Водовозова не утрачивают своей боевой общественной направленности, сoxpаняют свой независимый, враждебный официальной методике характер.
Оценивая методические высказывания Водовозова, следует в первую очередь отметить его тяготение к методической теории великих революционеров-демократов. Влияние Белинского и Добролюбова сказывается и в критике Водовозовым обветшалых методических теорий, и в его ориентации на передовую демократическую литературу, и в попытках строить литературный анализ на «реальной» основе, т. е. на основе учета реальных общественных отношений и идей, отраженных в произведении.
Сравнительно с предшествующей методикой Водовозов более четко применяет принцип критического анализа произведения, стремясь уяснить содержание и форму произведения в их взаимной связи и исторической обусловленности. В этом плане идейно-тематический принцип построения программы, предложенный Водовозовым в 1870 году, при всей его методологической неполноценности, характерен как попытка сосредоточить внимание учителей и учеников на центральных общественных проблемах, освещаемых передовой русской литературой.
Следует, однако, иметь в виду, что принцип идейного анализа не всегда получает у Водовозова достаточно последовательное выражение. Выдвигая на первый план в статьях «Существует ли теория словесности» и «Тезисы по русскому языку» задачу изучения теории литературы, Водовозов тем самым подчиняет ей в известной мере идейно-воспитательный раэбор произведения. «В V классе, - пишет он, - можно знакомить подробнее со всеми свойствами народного слова, объясняя его безыскусственность, пластику и юмор. Сравнительное чтение и разбор сначала ведут к тому, чтобы показать различие слога у одного и того же писателя при изображении разных предметов, а потом мы объясним, как различается слог писателей от разного воззрения на один и тот же предмет («Парус» Лермонтова, «Пловец» Жуковского и Языкова и проч.). Очевидно, что в «Парусе» Лермонтова интересен не только слог, но и идейный смысл стихотворения, а его-то учитель может и не касаться в своем разборе. Самый метод сравнения, превращенный из вспомогательного приема в универсальный принцип анализа, несостоятелен, поскольку он замыкает анализ в узкий круг чисто литературных аналогий. В самом деле, что может дать для выяснения познавательной и идейно-воспитательной ценности произведения сопоставление «Бежина луга» с народными преданиями у Гоголя, «Дубровского» - с «Семейной хроникой» Аксакова? В каком смысле «Мцыри» Лермонтова и «Кавказский пленник» Пушкина «объясняются» отрывками из «Героя нашего времени» и «Путешествия в Арзерум»? Здесь явственно сказывается ограниченность представлений Водовозова о принципах и задачах исторического исследования.
Методические взгляды Водовозова получают конкретное выражение в созданных им учебных пособиях.
Работа Водовозова «Словесность в образцах и разборах» является одним из лучших пособий для учителей в дореволюционной методической литературе. Как и в своих методических статьях, Водовозов отталкивается в этой книге и от учителей-«беллетристов», ограничивающихся имманентным чтением художественных произведений, и от «филологов», сводящих изучение литературы к грамматическому и стилистическому разбору. В основу школьного курса он кладет «разбор образцов» и на их материале разъясняет основные понятия теории литературы.
В содержании теоретико-литературного курса Водовозов держится еще отчасти старых традиций. Помимо теории поэзии, он помещает в книге обширный раздел «теории прозы». Однако сообщаемые в этом разделе сведения о родах прозаических произведений (описания, исторические сочинения, рассуждения), так же как и применяемый им индуктивный метод изложения, заслуживают положительной оценки. Удачна и структура книги. После вступительных разделов, посвященных разбору особенностей языка и строения литературных произведений, подробно выясняются различия между прозой и поэзией. Далее следует рассмотрение родов прозы и родов и жанров поэтических произведений.
Нова и плодотворна предлагаемая Водовозовым методика изучения литературы. Знакомство с произведением начинается с выразительного чтения. «При первом чтении, ведущем за собой разбор, необходимо, чтобы содержание статьи произвело живое впечатление на учащихся», - заявляет методист. В процессе первоначального чтения учитель дает только самые необходимые пояснения и исправляет наиболее крупные недостатки речи, учеников. Повторное чтение сопровождается уже углубленным разбором текста, проводимым в виде развернутой беседы. Живые интонации таких собеседований Водовозов умело воспроизводит в первых главах книги. Обычно изучаемое произведение сопоставляется по сходству или контрасту с другими произведениями. На основе сравнительного анализа текста ученик подводится к осознанию определенного вывода относительно родовых или жанровых особенностей, структуры и языка изучаемого памятника. Анализ текста охватывает все его художественные детали, вплоть до отдельных элементов языка. Существенно, что язык и композиция неизменно раскрываются автором в их взаимной связи и в обусловленности идейно-тематическим содержанием произведения. Поскольку анализ теоретико-литературных понятий связывается в пособии с разбором соответствующих произведений, выбор этих последних приобретает для методиста очень важное значение. Водовозов стремится ввести в свою книгу наиболее крупные и общественно значимые произведения. Так, он особенно выделяет «общественную лирику» Некрасова. С другой стороны, стихотворение Катулла «Мальчику» вызывает у него такую оценку: «Подобные образы лишены -всякого нравственного смысла, а вместе с тем и художественное их значение совершенно ничтожно». Основную часть книги составляют разборы произведений устного народного творчества, Жуковского, Грибоедова («Горе от ума»), Пушкина («Борис Годунов», «Медный всадник», «Скупой рыцарь», «Капитанская дочка» и «История Пугачева», «Путешествие в Арзерум», лирика), Лермонтова, Кольцова, Гоголя («Ревизор» и «Мертвые души»), Гончарова («Фрегат „Паллада"»), Тургенева («Бежин луг») и Некрасова.
В конце каждой главы Водовозов формулирует в виде кратких тезисов основные теоретические положения вытекающие из предшествующего разбора. Эти выводы представляют собой наиболее ценную часть книги и свидетельствуют о стремлении методиста подойти материалистически к освещению вопросов теории литературы.
«И поэзия и проза изображают действительную жизнь, - утверждает Водовозов, - но в поэзии мы находим живое, образное представление действительности, а в прозе - научное ее исследование. Содержание произведения определяется природой изображаемого». Художник должен стремиться как можно глубже проникнуть в сущность жизненных явлений. «Для верного вывода не только необходимо точное наблюдение каждого отдельного явления, но и верное понимание связи, в какой находятся самые разнородные явления между собой».
Однако характер произведения определяется не только отраженной в нем объективной действительностью, но и субъективной позицией писателя, «целью автора, его точкой зрения». Творчество художника трактуется Водовозовым как единство объекта и субъекта. Полнотой освещения жизни писателем и глубиной проникновения в нее определяется полнота и верность ее истолкования, характер идейности. «Чем поэт глубже вн икнул в предмет, чем лучше ознакомился он с действительной жизнью и чем выше он стоит по своему образованию, тем лучше и вернее раскрывает он идеи, скрытые в действительности, тем более значения имеют для всех представляемые им образы». В отличие от ученого художник представляет идею не «в отвлечении от фактов», а «как она является в самой жизни». «Поэтический образ уже есть идея». Поэтому и воздействие литературного произведения на читателя является более непосредственным сравнительно с произведением научным. «Двоякое назначение прозы: объяснять и научать. Поэт не делает ни объяснений, ни поучений; он достигает того и другого, изображая явления жизни в их истинном смысле».
В рассуждениях Водовозова о взаимоотношении искусства и жизни нельзя не видеть влияния эстетической теории Чернышевского. Это влияние проявляется еще сильней в толковании Водовозовым проблемы прекрасного. В изображаемой действительности, подчеркивает Водовозов, писатель нередко стремится раскрыть черты прекрасного, т. е. «нравственно сильного, благородного и доблестного». Рисуя образцы полноценной жизни, он призывает читателя к соответствующему переустройству собственной жизни. Однако прекрасное в искусстве является только отражением прекрасного в жизни и поэтому ниже его по силе воздействия на человека. «Описание винограда дает только очень слабое понятие о действительном виноград и, конечно, в том, кто не видел его в природе, не может даже возбуждать особенно приятного чувства; во всяком случае для вас было бы несравненно более наслаждения прямо видеть эту красоту, чем читать ее описание». «Поэзия стремится заменить для нас непосредственное наслаждение красотой», если такое наслаждение для нас невозможно. Если же прекрасный предмет был ранее доступен для непосредственного восприятия, то, отраженный в искусстве, «он дает вам случай вновь наслаждаться вашими прежними впечатлениями, приводя их в ясное сознание».
Следуя за Чернышевским, Водовозов указывает, что содержание искусства не исчерпывается изображением прекрасного. Если бы искусство ограничивалось только прекрасным, то оно бы наделяло человека одним «мечтательным счастьем», отвлекало от суровых картин действительности, вело к «расслаблению характера». «Исключительное развитие чувствительности и воображения делает человека склонным к неге, к лени, к мирному наслаждению, добываемому без борьбы, и тут он думает праздными мечтами заменить действительные блага жизни. Поэзия получает более высокое значение, обращаясь к нравственной деятельности человека, к жизни общественной и народной». Художник, выполняя функцию умственного и нравственного просвещения общества, может достигнуть этого не только положительным путем, но и путем отрицательным, посредством критики.
Непременным условием органического воздействия произведения на читателя является единство содержания и формы. Водовозов отвергает формализм, выражающийся в стремлении «искусственно прибрать форму для сочинения, не определив наперед Во всех подробностях его содержания». Он формулирует следующие четыре требования к сочинению: «верность с действительностью (истина), полнота содержания( соответственно заданной себе теме), единство мысли и последовательность в ее развитии, естественность формы».
На эстетический трактат Чернышевского ориентируется Водовозов и в своем толковании связи поэзии и науки. «Поэт... помогает делу науки, представляя в общедоступных образах выработанные ею идеи»,- утверждает он. При этом он исходит из того, что будто бы «действительные факты в поэзии служат не для вывода, так как вывод уже готов, а для образного представления идеи».
Нетрудно заметить, что эстетическая теория Чернышевского представлена в книге Водовозова в отрывочных и подчас неточных и упрощенных формулировках. Но работа Водовозова была первым специальным методическим пособием, в котором открыто н прямо излагались материалистические взгляды на искусство. К сожалению, методологические и методические достоинства пособия снижаются вследствие ряда его дефектов, из которых некоторые имеют принципиальное значение.
В своей книге Водовозов стремится сочетать две задачи - сообщить на материале избранных литературных текстов сведения по теории литературы и одновременно критически осмыслить эта тексты в идейном и художественном плане. В некоторых случаях, особенно при разборе больших методологических вопросов, замысел Водовозова получает удачное осуществление. Такова, например, глава «Различие между прозой и поэзией», построенная на материале стихотворения Кольцова «Урожай». Однако, поскольку основной задачей методиста является выявление частных и иногда довольно дробных теоретических понятий, разбор произведения становится подчас неполным, односторонним, лишенным идейной целеустремленности. Таков разбор «Мертвых душ» Гоголя, приводимых в пример романа, «Бориса Годунова» и «Ревизора», рассматриваемых как образец трагического и комического в поэзии.
Идейно-воспитательному осмыслению художественного произведения мешает подчас чрезмерно дробный и педантический разбор текста. Тонкое литературное и педагогическое чутье Водовозова вступает в этих случаях в противоречие с рационализмом его аналитической манеры. Такой характер носит разбор «Бесов» Пушкина и еще в большей мере «Старосветских помещиков» Гоголя. Анализируя в упрощенно-рационалистическом плане «Путешествие в Арзерум» Пушкина и не обнаружив в этом произведении специальных этнографических сведений, наличие которых Водовозов считает необходимым для жанра «путевых записок», он заключает, что «описания Пушкина очень поверхностны», что это всего только «беглые заметки».
В этом плане вызывают возражение и некоторые другие разборы методиста. Водовозов критикует героев «Капитанской дочки» за отступление от норм поведения, которые представляются ему в данном случае единственно оправданными и разумными. При этом не учитывается ни тематическое задание автора, ни система образов произведения, взятая в целом, ни специфичность художественного изображения вообще. Опираясь на тот же абстрактный критерий разумности и правдоподобия, Водовозов находит крупные недостатки в образе Евгения в «Медном всаднике». «То, что у одного бедного чиновника утонула в гавани невеста, - рассуждает он, - имеет очень отдаленное отношение к Петру Великому, и бедному чиновнику, даже помешанному, не придет в голову так далеко искать причины своего бедствия».
Элементы абстрактного схематизма, отмеченные в разборах Водовозова, не являются случайными... Мы видели, что в своих определениях искусства Водовозов ориентируется на материалистическую эстетику. Однако во многих случаях его методологические обобщения не вытекают с необходимостью из литературных разборов и остаются декларативными. Историзм, пронизывающий работы Белинского, Чернышевского и Добролюбова, не был глубоко усвоен Водовозовым. Именно поэтому он в некоторых своих разборах идет «дальше» революционно-демократических критиков и приходит к недооценке специфических особенностей литературы.
Возвращаясь к методической стороне пособия, следует отметить и здесь существенный недостаток. Внесение в литературный разбор обширного критического и даже полемического материала подчас отвлекает автора и читателя от теоретической проблемы,
которая должна быть раскрыта в процессе анализа произведения. Так, поэма «Медный всадник» рассматривается в книге как пример эпической поэзии. Но что характерного для эпоса заключает произведение, «историческая идея» которого выражена «неясно, непоследовательно» и которое представляет собой всего лишь «довольно отчетливое эпическое изображение одного случая из жизни бедного человека»?
«Словесность в образцах и разборах» не представляет собой единого методического целого. Крупные достоинства переплетаются здесь с серьезными недостатками. При оценке книги эти недостатки должны быть учтены в полной мере. Но они не могут и не должны заслонить от нас того факта, что наряду с книгой В. Я. Стоюнина «О преподавании русской литературы» работа Водовозова была в 60-х годах наиболее свежим, ярким и прогрессивным методическим пособием для учителей.
Вопросы содержания и построения историко-литературного курса составляли предмет многолетних занятий В. И. Водовозова. Он тщательно следил за новыми трудами по истории литературы и, как уже отмечалось, откликался в развернутых статьях-рецензиях на появление многих из них. Основными принципами историко-литературных взглядов Водовозова были защита народной поэзии и утверждение принципа народности как основного критерия при оценке произведений, признание глубокой самобытности русской литературы и преемственности в ее развитии от древних времен и до современности.
Эти литературные принципы кладутся Водовозовым в основу его пособий по истории литературы: «Древняя русская литература» и «Новая русская литература».
Книга «Древняя русская литература» вместе с приложенным к ней очерком фольклора первоначально печаталась в журнале «Народная школа». По свидетельству самого автора, она предназначалась для народных учителей, хотя он допускал возможность применения книги и в средней школе. Действительно, пособие Водовозова и особенно ее вступительный очерк составлены в расчете на массового читателя из народа.
Письменность, указывает автор, находилась в древности в руках привилегированных сословий и использовалась ими в своих выгодах: «поп или монах тут писал ради своих дел, боярин ради своих, подьячий ради своих». Напротив, произведения устного творчества создавались народом и воплощали в себе его мысли и стремления. Русские богатыри, герои былин всегда стоят на страже народных интересов: они защищают бедных, очищают от разбойников прямоезжие дороги и борются с кочевниками, отстаивая родную землю. Богатыри сильны и могучи, потому что они воплощают в себе народную мощь. Таков Илья Муромец. «Сила в нем большая, потому что он не один: разумей под ним весь народ, стоящий за свою землю». В независимом поведении Ильи Муромца, в его смелых ответах князю Владимиру, как и в делах новгородского молодца Василия Буслаева, отражается русская сила и удаль, прорывающаяся через связывавшие ее путы. В произведениях фольклора Водовозов следит за постепенным ростом активного протеста народа против угнетения. В сказках того периода, «когда народ разовьется более прежнего и станет думать об устройстве своего общественного быта», появляется сатира: «Животные, в ней выведенные, понемногу начинают означать людей с животными наклонностями, и притом не только людей порочных, а также занимающих в обществе известное место». Наряду с ростом социальной сознательности народа Водовозов подчеркивает рост его культурности. Он отмечает наличие в устной поэзии некоторых черт грубости, фатализма, суеверий и пр. Но эти черты постепенно изживаются, утверждает он. «Когда человек берет власть над природой, на кой прах ему верить в леших, в ведьм, в кикимор?» Водовозов вскрывает несостоятельность наивной веры в судьбу, долю. «Что за судьба? Разве в делах обыденных, мирских человек не сам создает судьбу свою?»
Пафос просветителя-демократа пронизывает собой и вторую часть книги, посвященную древнерусской литературе.
Важнейшее достоинство Ломоносова Водовозов видит в том, что он «своими сочинениями утвердил у нас науку и вполне отделил предмет веры от предмета знания, духовную литературу от светской». С этих позиций автор подходит к оценке всего развития древней литературы. В житийной литературе он наряду с религиозной фантастикой ищет отражение местных преданий и местной областной жизни. «Поучение к детям» Владимира Мономаха привлекает его тем, что в нем «много живых подробностей из русской жизни». В схоластических спорах XV-XVI веков его также интересует в первую очередь отражение растущих умственных интересов общества. Монашеским идеалам Водовозов противопоставляет народные верования, отражение которых он видит в летописях. Нестор, будучи монахом, сочувственно отзывается о языческих князьях, прославленных народом: «так живо в нем народное чувство».
Особенно внимательно следит Водовозов за отражением народных чаяний в фольклоре. «Слово о полку Игореве» он неправомерно относит к «княжескому или дружинному» эпосу. Но вместе с тем он отмечает изображение в «Слове» «народного горя» и призыв к защите «общего народного дела». В «Домострое» Водовозов критикует грубые патриархальные нравы, но с сочувствием приводит совет Сильвестра отпускать рабов на волю. Сурово оценивая характер и поведение Ивана Грозного, он отмечает сближение царя с людьми «из простого всенародства», что и было одной из причин вражды к нему Курбского, державшегося «боярской стороны». С народных позиций рассматриваются в книге петровские реформы. Водовозов высоко оценивает их государственное значение, но тут же прибавляет, что в «царствование Петра все было сделано для образования России вообще и не предпринято никаких улучшений в жизни рабочего народа». Наоборот, в сочинении Посошшва его привлекают рассуждения о народных нуждах, народной грамотности.
Как и в разделе, посвященном фольклору, Водовозов в других главах следит за ростом народной сознательности и социальной активности, поскольку они находят отражение в литературе. В повести об Июлиании Лазаревской, говорит он, еще отражаются идеалы созерцательной, затворнической жизни. Зато другая повесть XVII века о Горе-Злочастии свидетельствует о том, что «в народе, в обществе уже пробуждалось сознание, что невозможно долее жить сколько-нибудь разумною жизнью при всех неустройствах, какие тогда встречались повсюду».
С критерием народности и реализма подходит Водовозоз к оценке писателей XIX века в своем пособии «Новая русская литература». Как и в предыдущей книге, автор ориентируется здесь на «большинство читающей публики» и не преследует специальных учебных целей. Поэтому биографии писателей помещаются им не в основном тексте, а в виде сносок. По этой же причине книга не заключает в себе никакого обзорного материала и состоит из одних монографических очерков, посвященных крупным писателям. Свою главную задачу автор видит в том, чтобы «объяснить внутренний смысл каждого наиболее замечательного произведения и его нравственное значение для общества».
Водовозов выступает в своей книге как последовательный сторонник реализма в литературе. В очерке о Жуковском он указывает на три особенности «нового романтизма» Клопштока, бр. Шлегелей, Тика: внесение в поэзию сверхъестественного элемента, увлечение средневековой фантастикой и сочувствие отжившей старине, пренебрежение к окружающей действительности. «Человек мог плакать и скорбеть о вымышленных бедствиях... и в то же время оставаться совершенно равнодушным к действительному, неприкрашенному злу и горю», - характеризует он общественную сущность этой реакционной поэзии. «Ложный романтизм» свойствен и Жуковскому. Водовозов отдает должное художественному и в особенности переводческому мастерству поэта. Но он отрицает народность его творчества. Рассматривая одно из лучших произведений Жуковского - «Певец во стане русских воинов», он отмечает, что «понятие Жуковского о родине вытекает из тесного круга личных отношений», что в балладе «о русском народе нет и помину». Сама форма произведения - это только подделка под народную песню. Главный недостаток творчества Жуковского автор видит в его пассивности, общественном индифферентизме. «Жуковский отстранял все, что вело к горькому раздору с действительностью, что напоминало о тяжелой жизненной борьбе, без которой не дается никакое общественное благо». Водовозов особенно подчеркивает отрицательное отношение поэта к революции 1848 года, в которой он увидел только проявление человеческой дикости.
С этими же критериями Водовозов обращается и к оценке творчества Крылова. Он признает большие заслуги баснописца и в отражении жизни крестьянства, и в разработке тем общенародного значения. Однако в его сочинениях он отмечает отступления от последовательно осуществляемой народности. Больше половины басен Крылова представляют общие пороки и «не имеют никакого отношения к нашему общественному быту». Мораль многих басен нравственно-дидактического содержания «довольно поверхностная, так называемая житейская». Общественные идеи баснописца не отличаются радикализмом. «В народе, как он представлен у Крылова, мы находим более отрицательные свойства: безграничное терпение, смирение, покорность, а иногда и неспособность к делу, происходящую от незнания или от непривычки действовать самостоятельно». И все же «общественное положение народа», «общественное неустройство» нашло у Крылова широкое отражение. Люди в баснях обычно делятся на притеснителей и притесненных; в них изображается «злоупотребление силы, барская спесь и унижение рабства». Указывая, что в басне «Крестьяне и Река» часть добра, похищенного у крестьян ручейками и речками, достается большой реке, автор многозначительно замечает: «Эта водная система... изображена у Крылова довольно типично».
В главах, посвященных Пушкину и Лермонтову, Водовозов опять-таки стремится исходить из принципа народности. Однако, рассматривая применительно к Пушкину различные аспекты понятия народности- изображение простого народа, отражение существенных черт русской жизни, воплощение русского характера и национального склада, создание национального языка,- он приходит к неправильному выводу, что только в последнем смысле поэта можно считать подлинно народным. Водовозов исходит здесь из неверного, но довольно распространенного в 60-х годах мнения об «аристократизме поэта», о том, что во второй половине своей деятельности он стал на позиция «чистого искусства» и пр. Обращаясь к роману «Евгений Онегин», он строго судит как героя, так и автора, у которого, по его словам, почта отсутствует «сатирическое отношение к личности Онегина». Впрочем, Водовозов не отрицает ни общественной значимости образа Онегина, ни значения романа в целом. Онегин не принадлежит к тем людям 20-х годов, которые «не только сознавали новые потребности жизни, но и отличались энергической деятельностью», т. е. к декабристам. Он является отживающим типом. Однако его характер не исчерпывается одной помещичьей хандрой. «Онегин не только в раздоре с самим собою, но и в раздоре с обществом, его бездействие происходит не от одного пресыщения, но и от неясного брожения в нем идей и от того, что для своей деятельности он не находил выхода». Он олицетворяет собой «массу общества впросонках» и по мере пробуждения общества все больше теряет свое значение. Роман Пушкина, говорит Водовозов, ставил важные общественные вопросы, но не разъяснял их.
Общественным позициям Лермонтова Водовозов дает более высокую оценку, чем взглядам Пушкина. Лермонтов «жаждал не примирения, а борьбы». Правда, и он «еще очень мало спускался из высших слоев общества к простой народной жизни», но, рассматривая стихотворение «Родина», автор приходит к выводу, что для поэта «был возможен этот переход». В стихотворении «Поэт» Водовозов отмечает призыв к служению обществу, в «Думе» видит «добрые, хотя и не вполне определившиеся желания». Однако достоинства Лермонтова не предохраняют его от строгой и подчас придирчивой критики. Печорин оценивается в книге как позер, фанфарон, «ветреный франт», полный чванливого сознания своего «родового превосходства». Уничтожающе отзывается Водовозов о «крошечном сердце» Мери и «крайней слабости рассудка» Веры. Печорин, подчеркивает он, имеет несомненную ценность как общественный тип. Но писатель «совершенно ложно осветил этот характер: изображая пустого фата глубоким отрицателем, он ронял самую идею отрицания».
Историко-литературные пособия Водовозова, не получив признания в Ученом комитете, тем не менее нашли широкое распространение в средней школе. Понимание литературы как отражения общественной жизни, идейно-воспитательная направленность литературных разборов, наконец, самый стиль изложения, лишенный академических украшений, публицистически острый - все это выделяло пособия Водовозова среди других и привлекало к ним интерес демократически настроенных учителей и учеников.
Нельзя, однако, не видеть в книге Водовозова по новой русской литературе, как и в ранее рассмотренном методическом пособии, существенных недостатков. Мы отмечали уже в предшествующем изложении, что, по мнению Водовозова, писатель имеет дело с «разъясненным предметом» и «готовой идеей», которые ему остается только представить в наглядном изображении. Поскольку «предмет» изображения, избранный писателем, уже предварительно «разъяснен», т. е. изучен, осмыслен, оценен, ему остается только полно и точно воспроизвести его. Поскольку же идея произведения уже «готова», т. е. помимо писателя определена и сформулирована, от него требуется только четкое и ясное выражение ее. Естественно, что такое понимание сущности поэтического творчества обедняет искусство, принижает его познавательное значение и ограничивает возможности его идейно-художественного воздействия.
Таковы, действительно, некоторые критические суждения автора «Новой русской литературы». Исходя из ограниченно-рационалистического понимания искусства, Водовозов игнорирует в нем элемент фантастики. Он не только высмеивает образ Демона в поэме Лермонтова, находя в нем множество натяжек и несообразностей, но и в произведениях высоко ценимого им Гоголя «Портрет» и «Шинель» целиком отвергает фантастику, а рассказ «Нос» рассматривает как «легкую шутку». Водозозов требует рационалистической четкости и прямоты в изображении характеров. Таково его рассуждение о поэме «Медный всадник». «Пушкин ставит вопрос: может ли частное бедствие послужить к осуждению дела, результатом которого было общее благо?.. Однако эта идея выражена у Пушкина очень искусственно и не совсем последовательно. Во-первых, помешанный бедняк Евгений вряд ли мог заниматься историческими рассуждениями о пользе или вреде от построения Петербурга, о частном и общем благе, когда «его стегали кучерские плети». Во-вторых, и общее благо не представлено так наглядно, чтобы удовлетворительно решался заданный Пушкиным вопрос... Будучи последовательным, Пушкин должен был указать те последствия Петровской реформы, которые были осязательным благом и для людей, подобных Евгению».
Оценивая произведения Пушкина и Лермонтова, Водовозов неизменно требует от авторов прямых оценок, обнаженной критики героев и, не находя этого, упрекает авторов в непоследовательности, нечеткости и пр. Здесь «реальное» направление Водовозова приходит в противоречие с «реальным методом» Добролюбова, требовавшим нб навязывать автору своих мыслей.
С другой стороны, применяемый Водовозовым метод литературного анализа сближает его с критической манерой Писарева и Зайцева периода «разрушения» ими эстетики. Сопоставление высказываний нашего методиста со статьями Писарева «Белинский и Пушкин» и Варф. Зайцева о Лермонтове показывает, что Водовозов следовал им и в методике анализа и в выводах. Такое сближение не является случайным. Водовозов ищет в произведении «готовую идею», но ведь и Писарев, полемизируя с Белинским и упрощая эстетическую концепцию Чернышевского, утверждал, что поэт «придумывает какую-нибудь мысль и потом втискивает ее в придуманную форму». Таковы важнейшие работы Водовозова в области школьного литературоведения и методики, таковы их достоинства и недостатки. Очевидно большое значение Водовозова как борца за народное образование, за внедрение в школу прогрессивной литературы и правильное ее истолкование, как одного из создателей новой системы преподавания литературы, имеющей целью воспитание молодежи в демократическом духе.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +