Первые впечатления моего детства — «казенная квартира» в доме театральной конторы на Пушкинской улице — небольшая комната с большим окном с решеткой, выходящим на соседний двор. Было интересно смотреть в окно: за ним всегда что-то происходило. И вдруг перед окном стали строить стену. Это было одним из самых сильных и тяжелых впечатлений моего детства. Я боялась, что эта стена навсегда закроет от нас свет. Действительно, настал день, когда стена поднялась выше окна. Мне казалось, что произошло что-то непоправимое. Три месяца прожили мы почти в темноте, при свете маленькой лампы. Это окно осталось навсегда в памяти, мне и во сне часто снилось оно. И когда я подросла и было трудно жить, трудно добиваться знаний, учиться, работать, — мне часто представлялось, что и от жизни, настоящей жизни, меня тоже загораживает каменная стена... Жилось трудно. Отец мой был капельдинером, а потом кассиром в Малом театре. Прадеда моего совсем юным мальчиком вывез из Турции князь Волконский. Его оставили в России, он женился на крепостной, и дети турка стали русскими крепостными и получили фамилию Турчаниновых.
Несмотря на то, что отец служил при театре, в семье у нас царил уклад патриархальный, особенно благодаря матери, женщины очень строгих нравов, воспитанной по-старинному.
По праздникам мы посещали матушкину родню: маленький домик, комнаты-светелки с лоснящимися крашеными полами, герань на окнах, лампадки — старинный московский быт, с блинами на масленой, с говением великим постом, с гаданьем в крещенский вечер, когда тетушки «за ворота башмачок, сняв с ноги, бросали», и курицу кормили, и под окнами слушали... В дом к ним часто ходили свахи, устраивались там «девичники», составлялась роспись приданого, из-за которого шли бесконечные споры, когда выдавали тетушек замуж, пелись свадебные песни, величали жениха, невесту, родных, заводили хоровые игры. Все это я знала, видела и потом изображала в лицах. Особенно удавались мне свахи. Этим я тешила теток, служа им отрадой и развлечением в их почти тюремной, домостроевской жизни. Очень любила я изображать в лицах бывшую в те далекие времена в моде песню «Под вечер осени ненастной», но почему-то в трагикомическом виде: я всегда была склонна скорее к юмору, чем к драме.
Просачивался, проникал за стены скромных каморок «казенных квартир» интерес к театру: рассказы о пьесах, о любимцах публики — актерах. Не знаю, не могу точно определить, когда возникла во мне любовь к театру: не усмотреть ее истоков — кажется, будто со мной родилась. С детства, не переставая, играли с подругами «в театр», я хорошо пела, разыгрывала целые оперы, которые я по вечерам жадно слушала, притаившись в будке у суфлера Большого театра, и, засыпая на гладильной доске — за неимением другой кровати, — мечтала: «Я буду актрисой».
Долго умоляла я родителей, чтобы отдали меня в театральную школу. Но тогда там было только балетное отделение, и они не хотели, боясь, что я «избалуюсь». Вместо этого меня отдали в частную гимназию Гельт, где я кончила всего пять классов.
Мне было пятнадцать лет, когда к матери обратилась жена одного знакомого офицера с просьбой отпустить меня в клуб Ростовского полка - сыграть роль молодой девочки в водевиле «Стрекоза». Мать согласилась. Я сыграла в клубе в этой и еще в нескольких пьесах, и все в один голос стали говорить, что меня необходимо отдать в театральную школу. И вот моя мечта сбылась. Родители не мешали моему призванию, и я поступила на курсы драматического искусства Д. М. Леоновой, знаменитой певицы, певшей Ваню в опере Глинки «Иван Сусанин». У Леоновой я пробыла всего несколько месяцев. Там меня увидели в роли Полины в «Доходном месте» профессор С. А. Юрьев и видный публицист В. Гольцев. Они обратили на меня внимание. Гольцев позвал меня, долго говорил со мной и прямо окрылил своим одобрением.
В 1888 году при Малом театре открылись драматические курсы. Я была принята на них в класс А. П. Ленского. Плату за учение на первом курсе за меня выразила желание внести Г. Н. Федотова, но меня сразу освободили от этой платы.
Мой дорогой учитель А. П. Ленский любил и отличал меня, хотя его преподавание сводилось к формуле: «Тон верный, дальше ищите сами». Он предоставлял меня самой себе, и только, если видел, что я очень уж запуталась, вдруг бросал мне какой-то короткий намек, иногда одно слово, которое как прожектор освещало трудное место и помогало мне двигаться дальше.
А. П. Ленский — замечательное явление в русском театре. Удивительный, разнообразный, тонкий артист, игравший трагические, драматические и комедийные роли, художник, писавший картины, эскизы для декораций: и костюмов, постановщик, режиссер и педагог. Он прошел суровую школу жизни, не получил законченного образования, но упорным трудом добился знаний и был образованнейшим человеком. Как педагог, он не обладал системой преподавания. В то время всяк творил по-своему, учились у сложившихся мастеров, постепенно прибавляя свои собственные приемы для изучения ролей. Ленский требовал от ученика самостоятельной работы, технические приемы были скупы и примитивны, он прежде всего настаивал на том, чтобы ученик жил на сцене, развивал фантазию, и, пожалуй, самое трудное — уметь слушать, значит быть живым человеком. Ленский приучал к искусству диалога, следил за речью, за характерными изменениями, в зависимости и от изображаемого лица, от его классовой принадлежности. Ни шаржа, ни нажима, ни фальши или излишнего сантимента не допускал. Требовал и ценил в ученике чувство меры.
Школа — были годы страстного самообразования. У нас читали превосходные профессора по истории культуры, литературе, — кто хотел, тот мог учиться. И я жадно впитывала каждую лекцию, каждую книгу, весь открывшийся мне новый мир. Но настоящим моим учителем был Малый театр. Я застала в расцвете блестящую плеяду замечательных артистов: Медведеву, Федотову, Ермолову, Никулину, Садовскую, Ленского, Горева, Южина, Рыбакова, М. П. Садовского, Музиля, Правдина, Макшеева. Е. К. Лешковская и А. А. Яблочкина были в то время еще молодыми артистками. Каждую пьесу я смотрела по нескольку раз и чувствовала, что это и есть для меня лучшая школа.
Я окончила школу — первый выпуск — в 1891 году и была принята в Малый театр. Из всего выпуска только мы две — я и еще одна артистка, талантливая, но рано оставившая сцену С. М. Нечаева — были взяты «на роли», без обязанности участвовать в выходах. Казалось, мечты мои сбылись...
12 января 1891 года, в сорокалетний юбилей Н. В. Рыкаловой, я играла ответственную роль Тани в «Плодах просвещения» Л. Н. Толстого. Мне, только что сошедшей со школьной скамьи, пришлось выступать на одних подмостках с такими исполнителями, как Федотова, Ленский, Садовские, Никулина. Спектакль шел замечательно. Трудно себе представить, как я волновалась. Надо прибавить, что мы, молодежь, смотрели на этих артистов, как на полубогов, мое выступление рядом с ними мне самой казалось чуть не дерзостью... После третьего акта Ленский, слышавший, что вызывают меня, подвел меня к рампе, как бы представляя публике свою ученицу, а сам отошел. Увидев, что я одна, поняла, что аплодисменты относятся ко мне, и чуть не упала от волнения. Это был самый счастливый, незабываемый момент моей театральной жизни.
Старшие артисты отнеслись ко мне очень хорошо. Н. М. Медведева, мнением которой мы особенно дорожили, как непосредственной ученицы Щепкина и хранительницы его традиций, похвалила меня за «умение разговаривать на сцене», А. П. Ленский — за жизнь на сцене, особенно за чувство меры. В прессе появились блестящие отзывы. Но меня вдруг быстро перевели на роли старух, и я, девочка, должна была изображать дряхлых бабушек, старых вдов. Это тянулось восемь очень тяжелых для меня лет, пока не приехал новый директор — В. А. Теляковский, который, увидав меня как-то в роли старухи, спросил: «Что же это творится в нашем театре: старухи играют молодых, а молодые — старух?»
И в моей судьбе наступила перемена.
Это совпало с открытием Нового театра, в котором я начала играть травести, шаловливых мальчиков, и так как открыли, что у меня и голос есть, то и с пением. Играла я Леля в «Снегурочке», Керубино в «Свадьбе Фигаро», Рене в «Буйном ветре». За одно и в Малом театре стали давать мне молодые роли: Марью Антоновну в «Ревизоре», Лизу в «Горе от ума», Варвару в «Грозе» и другие.
С тех пор деятельность моя пошла более нормально, хотя все же всегда меня очень «бросало» из амплуа в амплуа и благодаря этому диапазон оказался очень широким.
Работая над большим количеством ролей, я стремилась в каждой роли дать новое, не похожее на то, что было уже сделано до этого.
Окидывая взором мой сценический путь, я с особенным чувством останавливаюсь всегда на его послеоктябрьском периоде. Именно он в моей творческой жизни оказался наиболее плодотворным и, что всего важнее, наиболее целеустремленным.
Великая Октябрьская социалистическая революция влила в театр новые, бодрящие силы. Перед нами, актерами, открылись новые горизонты.
А. С. Пушкин в свое время сетовал на отрыв театра от народа. «Хотя, — писал он в «Заметках о народной драме», — драматическое искусство родилось на площади для народного увеселения... драма оставила площадь и перенеслась в чертоги по требованию образованного и избранного общества». Для того чтобы она могла снова «расставить свои подмостки» на площади, надобно было, — писал Пушкин,— «переменить и ниспровергнуть обычаи, нравы и понятия целых столетий».
Великая Октябрьская социалистическая революция произвела эту коренную ломку в социальных взаимоотношениях, во всем государственном строе нашей страны. Сломаны были, казалось, непреодолимые преграды, и театр вернулся к своему исконному зрителю — народу.
Овладеть вниманием этого вначале непривычного к театру зрителя было делом нелегким, но увлекательным. Вспоминаю выезды на районные спектакли в 1918 году. Рогожско-Симоновский район, сад Прямикова, кино «Вулкан», Коломенский завод, Введенский, Каляевский, Грузинский народные дома. Особенно памятны суровые зимы 1919—1920—1921 годов. Вспоминаются поездки по фабрикам, заводам, клубам и театрам — не таким, как теперь, с громадными зрительными залами, электричеством, артистическими уборными. Это были случайные помещения, сараи, беседки с разбитыми, даже зимой плохо затворяющимися окнами. Грим мерзнет, в уборной зуб на зуб не попадает от холода, а играть приходится в легких платьях. Вспоминаю, например, спектакль в клубе им. Коммуны, около Марьиной рощи, где приходилось очень часто играть. Мороз, помещение нетоплено, перед спектаклем приносят охапку дров и начинают растапливать печку в артистической уборной. Дрова шипят, дым ест глаза, грим совсем застыл. Играем в убогой обстановке, в зале шум, ходят с места на место, зрители — одетые. В антракте заведующий клубом обращается к зрителям с просьбой не мешать слушать другим. После спектакля выходим с А. А. Яблочкиной — пурга, зги не видать, а надо пешком тащиться домой.
И мы ездили и пешком ходили на спектакли и в Крутицкие казармы, и в Кожевники, Ростокино, Останкино, Люблино, Богородск, Павлов-Посад, Покровские казармы, фабрику б. Циндель, завод б. Гужон и другие. Мы испытывали огромное удовлетворение, когда видели, как зритель рос и делался сознательнее и требовательнее, привыкая понимать и любить театр и актеров, разбираться в спектаклях. В годы гражданской войны актеры давали новому зрителю зарядку бодрости, развлечение, просвещая его, заставляя забывать тяжелые условия жизни первых лет революции. Каждый делал по мере своих сил и возможностей и, видя сейчас исключительные достижения нашей страны, может сказать, что и здесь моего хоть капля труда есть.
Октябрьская социалистическая революция не только широко распахнула двери нашего театра перед новым зрителем — она вошла через зрительный зал и ворвалась за кулисы. Революция обогатила нас, актеров, новым пониманием и трактовкой наших ролей. По-новому зазвучал Островский. Прежде и мы и наши зрители принимали авторов впрямую, не всегда углубляя внутренний смысл, который скрывался за текстом роли, забывая о том, что раньше авторы были стеснены цензурными условиями и не могли высказываться со всей определенностью.
Нам хотелось играть как можно правдивее, а главное — социально верно. И мы стали играть по-новому. Разбор классовой, социальной сущности роли стал нашим компасом. Я пересмотрела свои роли в классическом репертуаре, и они встали передо мной в новом свете. Из пассивных созерцателей жизни, какими, часто актеры были до революции, мы, советские актеры, стали активными участниками не только культурной, но и политической жизни страны.
В составе концертных и гастрольных бригад Малого театра я вместе с товарищами по труппе объездила почти все города Советского Союза. Были мы и на севере и на юге, в Белоруссии и в Литве, в Грузии и на Дальнем Востоке. Играли пьесы советских авторов, русских и западных классиков. И сейчас я получаю много писем от моих зрителей и слушателей радио из самых отдаленных городов и поселков.
Во время Великой Отечественной войны особая дружба установилась у нас с доблестной Советской Армией. Мы выступали в воинских частях, военных училищах, на сборных пунктах. Будучи в эвакуации в Челябинске, наш театр взял шефство над городскими госпиталями. Мы приходили к раненым не только как актеры, но и как сиделки: писали письма, выполняли многочисленные просьбы.
В первые годы войны Малый театр работал без выходных дней. Каждый понедельник мы ставили спектакль, сбор с которого поступал в фонд обороны.
Я с особым чувством вспоминаю день, когда мы, актеры Малого театра, поехали на аэродром вручать наш актерский подарок — эскадрилью боевых самолётов. В числе работников театра была и я. В руках у меня паспорт боевой машины, я передаю его летчику, стоящему передо мной, как перед своим командиром, и желаю ему самых больших успехов, самой большой удачи и, главное, возвращаться на свой аэродром невредимым после каждого вылета. Командир эскадрильи продемонстрировал перед нами высокое качество наших бомбардировщиков, делал самые сложные фигуры высшего пилотажа. И однажды, уже после окончания войны, ко мне пришел тот самый летчик, товарищ Батизат, которому я передавала самолет, и доложил, что машина, хотя и сильно потрепанная в боях, в свою часть вернулась, поработала хорошо и уничтожила немало врагов.
Мы, старики, сперва незаметно для себя включились в новую жизнь. И если бы мне раньше сказали, что люди на старости лет могут как бы начать жить сначала, — я никогда бы не поверила.
Как интересна, радостна и полнокровна жизнь советского актера! Он имеет неограниченные возможности для своего развития и совершенствования. Нужно только быть до конца честным по отношению к ceбe, к театру, к нашему замечательному зрителю.
За всю мою театральную жизнь я сыграла 367 ролей. Наиболее любимые из них: Лиза («Горе от ума»), Таня («Плоды просвещения»), Рене («Буйный ветер»), Туанетта («Мнимый больной»), Дорина («Тартюф»). В пьесах Островского я сыграла 80 ролей. Больше других люблю Варвару («Гроза»), Ульяну («Воевода»), Поликсену («Правда хорошо»), Мигачеву («Не было ни гроша»). В пьесах советских драматургов я с особенным интересом работала над ролями Горностаевой («Любовь Яровая»), Дубравиной («Огненный мост»), Бабушки из Семигорья, Павлины («Ледолом»), матери Мотыльковой («Слава»).
Кроме артистической деятельности, я много занималась и педагогической. Многие из моих учеников играют теперь на столичных и крупных периферийных сценах. С молодежью у меня самые теплые отношения. Для меня большая радость, что они идут ко мне с полным доверием, как к педагогу и другу. Сейчас искусство актера должно быть очень высоким. Актеру дано многое. К искусству привлечены широкие народные слои, и я верю в то, что из народа будут всегда приходить таланты, среди которых наше старшее поколение актеров находит своих достойных преемников.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +