Кому же обязана Россия столь славными победами? Феофан исходил из платоновского учения о государстве: все общество строго разделено на сословия, каждому из них присущи определенные функции: «кому служить, кому господьствовать, кому воевать, кому священствовать и прочая». Феофан словно не замечает того, что тяготы войны несет на себе простой люд. В речи «Колесница торжественная» он осуждает народ за проявления недовольства. Во главе общества стоит царь. Победу Петру дал бог, а уж царь дал ее народу («...сей богом тебе и тобою всем нам дарованной победы...»). Эта мысль повторяется в проповедях неоднократно. Мазепа, по мысли Феофана, потерпел поражение не потому, что восстал против исторической необходимости, хотел остановить исторический процесс, а потому, что изменил Петру I. Петр I - это Россия. В «Слове на Полтавскую победу» он говорит о «мужестве и храброй силе светлейшего монарха». Свое отношение к царской власти Феофан выразил в трактате «Правда воли монаршей» (1722), где писал, что всякая верховная власть конечной своей целью имеет всенародную пользу. Еще раньше эту мысль он высказал в «Слове на Полтавскую победу»: слуги и подданные должны служить царю, и царь в свою очередь служит своим подданным.
Большое значение придавал Феофан армии. Старое стрелецкое войско уже не обеспечивало задачи обороны. Из защитника отечества оно превратилось в лютого врага, и если бы его не ликвидировали, «была бы то гангрена некая, свое, а не чуждее тело вредящая». Феофан призывает к созданию современной, оснащенной новейшим вооружением армии - «воинства регулярного, страшной артиллерии, флота морскаго». В «Слове похвальном о флоте российском и о победе галерами российскими над кораблями шведскими иулиа 27 дня полученной...» Феофан благодарит бога за то, что он внушил царю мысль создать морской флот. Главная роль здесь принадлежит Петру I. До Петра в России не было военно-морского флота. «Мы точно вкратце рассудим, как собственно российскому государству нужный и полезный есть морской флот...» - говорит Феофан в «Слове похвальном...», посвященном победе русских при о. Гренгам,- «...понеже не к единому морю прилежит пределами своими сия монархия, то как не безчестно ей не иметь флота? Не сыщем ни единой в свете деревни, которая над рекою или озером положена и не имела бы лодок. А толь славной и сильной монархии, полуденная и полунощная моря обдержащей, не иметь бы кораблей, хотя бы ни единой к тому не было нужды, однако же было бы то безчестно и укорительно». Слова Феофана Прокоповича звучали сильно и актуально, ибо с морской силой противника можно было бороться, только имея свой хорошо оснащенный флот. Примеры многих разоренных государств учат нас, говорил Ф. Прокопович, уделять большое внимание вооруженным силам, «оружие держати крепко, искусно и неусыпно». Феофан восхваляет «премудрых военачальников» и «непобедимых воинов», которые помогли царю одержать победы, он называет их «крепкими столпами» и «адамантовыми щитами» отечества. «Не краткаго слова, по вечнаго прославления достойни есте,- восклицает он, обращаясь к участникам сражения при острове Гренгам.- Должна блажити вас старии, должни на образ ваш смотрети юпии, должен нынешний век величати, должен будет славити и последний род». В этих словах глубокое философское осмысление героического деяния, мысль о бессмертии подвига во славу родного отечества.
У Феофана Прокоповича имеется и своя теория войны. Всякая война, по его мнению, подобна болезни, но коль скоро человек заболел, то лечить его нужно разумно. Ведение боевых действий на своей земле проповедник сравнивает с болезнью, поразившей внутренние органы: усиливается страх, разбегаются и прячутся жители, прекращается торговля, уменьшаются доходы от таможенных сборов, противник грабит и разоряет хозяйство, поднимает голову измена. Болезнь внутри лечить труднее, нежели, как говорит Феофан, «вреды на верх тела», поэтому он рекомендует наступательную тактику, ведение военных действий на территории противника. Одержав победу, нельзя успокаиваться на достигнутом. Неприятель всегда захочет вернуть потерянное. «Не меньшая бо слава есть удержати завоеванное, нежели завоевать - давная есть пословица».
Ревностными пропагандистами петровских побед были также уже упоминавшиеся Гавриил Бужинский (обер-иеромонах флота, затем архимандрит) и известный иерарх Стефан Яворский. Не всегда разделяя политику Петра I, эти церковные деятели часто сходились в оценке как войны в целом, так и отдельных ее событий. Проповеди этих ораторов строились по устаревшим схоластическим канонам, были отвлеченны, насыщены символами, аллегориями, игрой слов и малопонятны большинству слушателей. Своей патетикой, аллегоризмом и отвлеченностью церковная проповедь была близка к одической поэзии. По поводу Полтавской победы Стефан Яворский произнес три проповеди, все они состояли из абстрактных схоластических суждений и могли быть отнесены к любой победе, одержанной над противником-иноверцем. Первая проповедь «Рука Христова, Петру Российскому простираемая, похвальным словом всенародне явленна 1709, июля 24» состояла из рассуждений о значении каждого пальца руки. Вторая проповедь «Камень идола Навходоносорова сокрушивший, то есть Петр Первый, царь всероссийский, шведского короля с воинством под Полтавой преславно победивший» развивала аллегорическое сравнение одного из библейских текстов на слово «камень» (т. е. Петр). Шведская армия сравнивалась в ней с «идолом Навходоносором» (голова идола олицетворяла короля, руки и мышцы - шведских министров, «чрево медяно» - фельдмаршалов, генералов и офицеров, ноги железные - пехоту). Третья пропозедь «Слово о победе под Полтавой» вся состояла из аллегорических сравнений. Карл XII сравнивался в ней с библейским Голиафом, Навходоносором, апокалиптическим зверем; Петр I - с орлом, библейскими героями Самсоном и Давидом.
Говоря об исторических событиях, духовные пастыри искали в них «божественную волю», скрытый сокровенный смысл, вечную неизменную сущность. Проводилась характерная для библейского Ветхого Завета мысль о борьбе богоизбранного народа с нечестивыми племенами. В качестве такого богоизбранного народа выступали русские. Гавриил Бужинский и Стефан Яворский убеждали, что победу одержал не русский народ и даже не Петр I, как учил Феофан, а бог. Шведы стали врагами не потому, что захватили русские земли, а потому, что они по сущности своей «нечестивые», «гордые», «ярашася и хвалягаеся церковь святую поглотити». Подобные традиционные, но маловразумительные толкования не удовлетворяли Петра I и его сподвижников. Когда в 1709 г. Феофилакт Лопатинский составил текст богослужения и военные успехи, одержанные русскими на полтавском поле, объяснил в соответствии с этой традицией: «Враг наш и посмеятель силы креста низложишася, мы же победители явихемся», Петр I приказал «песнь всю переменить». «Война не о вере, но о мере, також и у них крест есть... в употреблении и почитании». В большинстве своем церковные проповеди представляли собой произведения искусства слова в стиле барокко. Феофан Прокопович, Гавриил Бужинский, Стефан Яворский как писатели принадлежали именно к данной школе. Этот вычурный и пышный стиль в славянских странах раньше всего проник на Украину. Речи проповедиков не подвергались царской цензуре и правке, а потому сохранили все особенности стиля их авторов. Язык проповеди торжественный, приподнятый, отличался нагромождением эпитетов, большое развитие получили аллегории. Так, например, герб Швеции включал изображение льва. Поэтому часто шведы и их король в проповедях изображались в виде льва. У Феофана: «Забыв себе льва быти, употреби лисовой хитрости и татьски нападе на полки твоя». У Гавриила Бужинского: «Камнем Давид опроверже Голиафа, камнем порази и поражает льва свейского». В одном из «слов» Феофаи Прокопович сравнивал шведов с медведем, отведавшим крови и ставшим от этого еще более свирепым; Россия с ее беспредельными просторами уподоблялась морю, в котором, словно олово, утонула шведская армия.
Особенно широко символику и аллегории использовали Гавриил Бужинский и Стефан Яворский. Образы Библии и античной мифологии у них часто затмевали самый смысл. В «Слове на взятие Шлиссельбурга» Яворский представил Петра I в образе пророков Даниила, Иезекииля и Моисея, четырех херувимов, Геркулеса и т. п. Христа он называет «кавалером небесным».
Представители барокко охотно пользовались сложными и малоупотребительными словами. У Феофана встречаются слова типа: клятвопреступный, благорассудный, многомятежный, богомудрый, беспечальный, порфирородный. Словарный состав проповедей отличается поистине вавилонским смешением. Здесь славянизмы: егда, глаголати, бехом, аки, всуе, вкупе, обаче; латинские слова: виктория, трибун, консул, протекция; греческие: нектар, обелиск, ритор; французские: акция и др. Имеет место и перифраз, когда вместо точного названия оратор прибегает к описанию: Мазепа - «внутренний супостат», «проклятый зменник», шведская армия - «оружие носящие супостатские вой» и т. п. В проповедях часто встречается совмещение на одной плоскости христианской и греко-римской мифологии.
Библейский эпитет «мышца высокая» и библейское олицетворение «кровь вопиет» сосуществуют у Феофана с народной пословицей: «противо рожна прати», «не разом Краков будовано», «не урод телом, но дивен делом»; с олицетворением, присущим народному творчеству: признаками живого существа он наделяет Днепр, который устыдился послужить изменникам и врагам и «пожрал» их во время переправы. Широко используются в «речах» и «словах» поэтические сравнения. Феофан говорит о нападении русских галер на шведские корабли и сравнивает их действие с «еллинским» Геркулесом, поразившим кита; вспоминает из Библии книгу пророка Ионы и книгу Маккавейскую. Согласно законам церковного красноречия, проповедники широко пользовались риторическими вопросами и обращениями. У Феофана встречаем обращение к России, к Петру I, к полтавскому полю, к Мазепе, к богу, к библейским и античным героям.
Проповеди осложняются различного рода вставными новеллами; так, Феофан приводит рассказ известного немецкого путешественника Зигмунда Герберштейна (1486-1566) о могуществе русской армии, объясняет Пуническую войну, пересказывает «естествоиспытателей». В некоторых «словах» используется прием, когда внешняя форма высказанной мысли противоположна ее внутреннему значению. «Мнози бо уже достигоша Москвы, но мнози под Полтавою возлюбиша место», - иронизирует Феофан над шведской армией. Мазепу он насмешливо называет «непобедимым», который также шел на Москву, но «от пути дому своего заблуди».
Художественную образность «словам» придавали лирические эпитеты: печальная пагуба, сладкие надежды, лютая война, военный пламень, крылатый ковчег, адамантов щит, трепетное бегство, оледенелые сердца, понурый изменник, железный желюд и т. п. Иногда старые традиционные формулы ораторского искусства выражали новое значение.
Феофан Прокопович решительно возражал против употребления «высокомерных» и «гремящих» слов, его проповеди были проще по стилю и приближались к политической речи. Некоторые выступления церковных ораторов производили на слушателей сильное впечатление, чему способствовали не только литературные достоинства той или иной проповеди, но и элементы театрализации. Еще Лабрюйер писал о том, что христианская проповедь превратилась в «спектакль», в котором исчезло евангельское смирение, воодушевлявшее первых христиан. Считалось, что проповеднику необходимо иметь выразительное лицо, хорошо поставленный голос, красивый «соразмерный» жест, умелый выбор слов, способность к длинным перечислениям. Успеху проповеди помогала и вся обстановка храма.
Ораторское искусство в России не получило широкого распространения. В «Друге честных людей» причину этого явления Д. И. Фонвизин видел в социальном неустройстве русского общества, в отсутствии свободы, гласности, недопущения независимо мыслящих людей к активной политической жизни. «Мы не имеем тех народных собраний, кои витии большую дверь к славе отворяют... Прокопович, Ломоносов, Елагин и Поповский в Афинах и Риме были бы Демосфены и Цицероны».
События Северной войны отразились и в театре. Первый театр появился в России в XVII в. Это был театр придворный. В XVII в. в Славяно-греко-латинской академии возник первый «школьный» театр. Петр I хотел сделать театр доступным для более широких слоев. 10 июня 1702 г. в Москве обосновалась (на весьма короткое время) труппа И. Кунста. Ф. А. Головин, заведовавший в то время иностранными делами, поручил ему через дьяков Посольского приказа подготовить к приезду Петра I пьесу о взятии Шлиссельбурга. Подобное распоряжение получил и сменивший Кунста Отто Фирст. Царь хотел увидеть «триумфальную» комедию. Он обратился к ученикам Заиконоспасской академии, где ставили духовные драмы и мистерии. 16 января 1703 г. на сцене Славяно-греко-латинской академии силами учеников по случаю взятия крепости Орешек была поставлена пьеса «Торжество мира преславнаго», авторы ее переделали ранее шедшую на этой сцене пьесу «Царство мира идолослужением прежде разоренное и проповедию апостола Петра паки восстановленное». Войну между Россией и Швецией эта пьеса аллегорически изображала как борьбу Православия и Благочестия с Зловерием и Злочестием. Российский Марс олицетворял Православие, шведский лев и змея - Зловерие. В следующем, 1704 г. по случаю успешных действий русской армии на севере в академии было «изображено» триумфальное «действие» - «Ревность православия». В пьесе проводилась параллель между военными победами Петра I и библейского пророка Иисуса Навина. В 1705 г. была поставлена пьеса «Свобождение Ливонии и Ингерменландии», Полтавская победа и измена Мазепы нашли отражение в пьесе «Божие уничижителен гордых уничижение». И в этой пьесе зрителей встречали все те же традиционные религиозные персонажи. Появился Московский госпитальный театр, и его сцена была использована для пропаганды: 18 мая 1724 г. по случаю коронации Екатерины I здесь была поставлена пьеса «Слава Российская». Пьесы школьного театра были также в стиле барокко. В них широко использовано художественное обособление отвлеченных понятий в виде конкретных представлений. Выступали аллегорические фигуры «Мужества», «Мудрости», «Добродетели», «Истины», «России», «Турции», «Швеции», «Польши». В пьесе действующими лицами являлись русская императрица Екатерина I, боги античного Олимпа - Марс, Паллада, аллегория победы - Виктория. Все эти панегирические спектакли были богато оформлены, сопровождались балетом, хором, музыкой.
Триумфы по поводу одержанных в период царствования Петра I побед породили особый жанр «панегирических» или «приветственных» кантов. Они представляли собой стихи, прославляющие победы русского оружия. Исполнялись канты на улицах и площадях Москвы и Петербурга во время торжественных шествий, при большом скоплении народа. Каиты восхваляли Петра и его полководцев, поносили врагов. В панегирической песне полтавского цикла «Развеселися, Россия, правоверная страна!» шведский король назван «тираном», «злым львом»: «который от стекольностей, рыкаче изыде и различных земель грады пожере, где не прииде...» В песне «Царю Росиски воине преславне» говорилось о стремлении Карла XII «в конец» победить Петра и «похитить» его города. В панегирическом канте «Днесь Орле российский, простри своя крыле» повествовалось о похвальбе шведского короля разорить Россию. Песни отличались «высоким штилем», сложной метафоричностью, преувеличениями, абстрактно символическим изображением иноземного нашествия. Использовались поэтические средства древнерусской воинской повести, церковной поучительной литературы, народной поэзии. В подобном роде написан кант, посвященный штурму русскими войсками крепости Шлиссельбург (1702); «Кант на взятие Нарвы» (1704); «Кант на победу Меншикова» (под Калишем, в 1706 г.); стихи в честь Петра I.
Северная война нашла свое поэтическое отражение в единственном напечатанном стихотворении Феофана Прокоповича «Эпиникионе» - песне в честь Полтавской победы. Феофан нарисовал в ней впечатляющую картину битвы, сравнив ее с грозой на море. Произведение исполнено гордости за молодую русскую армию. В отличие от современных ему поэтов Феофан впервые характеризовал Полтавскую победу как событие, имеющее большое значение для всей русской нации, Петра I - как национального героя. Напомним, что позднее подобную оценку этой победе дал и В. Г. Белинский. «Полтавская битва, - писал критик, - была не просто сражение, замечательное по огромности военных сил, по упорству сражавшихся и количеству пролитой крови; нет, это была битва за существование целого народа, за будущность целого государства...».
Феофан писал о том, что враги Русского государства уже не дерзнут на него напасть, а станут искать с ним дружбы. Полтавскую победу будут воспевать потомки: моряк, когда он будет плыть по морю, усталый путник-старец. Внуки будут завидовать дедам - свидетелям этого события.
«Эшшикион» написан торжественным стилем с использованием риторических фигур и мифологических образов, в нем чувствуется влияние «школьной поэзии» XVII в. В то же время это произведение новое как по задачам, так и по поэтическим формам. В «Эпиникионе» нашли место и призывы к миру: «Полно ратовать, меч в ножны влагайте. Что пользы в войне? Война разоряет, война убежит, а мир обогащает». Позднее эти мотивы нашли развитие у Ломоносова, Державина, у других русских поэтов.
Одно из стихотворений Феофана Прокоповича посвящено описанию сражения с турками при реке Прут:
За могилою Рябою,
Над рекою Прутовою
Было войско в страшном бою.
В день недельный от полудни
Стался час нам вельми трудный -
Пришел турчин многолюдный...
В стихотворении явно ощущается маршевый ритм, силлабический стих воспринимается как четырехстопный хорей. Накопление однородных географических определений (За Могилою Рябою, над рекою Прутовою) передает ощущение дальности похода. Третья строка называет цель движения войск - бой с противником. Строки четвертая и пятая дают накопление временных определений (В день недельный от полудни стался час нам вельми трудный), говорят о томительном ожидании встречи с противником. Близким к хорею размером написано и стихотворение Феофана Прокоповича «Запорожец кающийся», передающее растерянность казака - участника восстания Булавина, его сожаление об измене Мазепы:
Что мне делать, я не знаю,
И безвестно погибаю;
Забрел в лесы непроходны,
В страны гладны и безводны...
Наши представления о литературе этого периода будут неполными, если не коснуться хотя бы немногих произведений, в которых отразились негативные стороны военной реформы начала XVIII в. и личности Петра I. В петровское время более интенсивным стал процесс классового расслоения. На первые места в государстве царь усиленно выдвигал своих единомышленников, вербуя их во всех, даже самых низших, слоях общества. Эти «новые дворяне» осваивали принесенную с запада культуру, что еще больше отдаляло их от основной массы народа, удовлетворявшего свои эстетические потребности произведениями фольклора и древнерусской литературы. Классовые противоречия Петровской эпохи нашли свое отражение в искусстве. Несмотря на то что литературных памятников этого направления сохранилось мало, они являются яркой иллюстрацией положения В. И. Ленина о двух культурах в каждой национальной культуре.
Прогрессивные по своей конечной цели реформы Петра I осуществлялись целиком за счет простого народа. При вступлении молодого царя на престол крепостные крестьяне и стрельцы ждали облегчения своей жизни, вместо этого гнет и эксплуатация стали еще более тяжелыми. Северная война потребовала многих рекрутских наборов; были увеличены старые и введены новые повинности и налоги. Вся тяжесть их легла на плечи простых людей, которые должны были поставлять для новой армии солдат и содержать эту армию, строить корабли, заниматься строительными работами, воздвигать «среди лесов и топи блат» новую столицу. С неслыханной свирепостью подавлялось всякое недовольство, учрежденный царем Преображенский приказ карал за всякое казавшееся подозрительным слово. Противоречивость эпохи и личности царя запечатлелась в народном сознании. Петр изображался великим полководцем, царем, который не гнушается простого народа; потехи ради он мог побороться с солдатом, делил с мужиком хлеб-соль, ночевал у костра, работал, не жалея сил, поощрял своих подчиненных за проявленные доблесть и ум, за хорошую службу. Но только этим не ограничивалась характеристика личности Петра I. Одно дело, что о деятельности Петра I и его эпохе бытовали песни реакционных кругов, против которых он вел беспощадную борьбу. Другое дело в том, что свирепые наказания за инакомыслие в петровские времена не могли заставить народ отказаться от выражения своих чувств: в рукописных апокалипсисах изображению антихриста придавали портретное сходство с Петром I. Широко известна лубочная картина «Мыши кота погребают», представляющая собой пародию на похороны Петра и триумфальные шествия, которыми в петровские времена отмечались многие важные государственные события и праздники. «Престарелый кот казанский, уроженец астраханский, имел разум сибирской, а ус сусатерской... умер в серый четверг в шестопятое число» - здесь явные намеки на Петра I. Царь умер действительно в «серый», т. е. зимний, четверг, в «шестопятое число», иными словами, в первую четверть шестого часа. Заметим, что в саксонском журнале «Neubeestellte Agent» (1709 г., октябрь) русских тоже сравнивали с мышами, сообщалось, что им живется вольно, пока кошки нет дома. Правда, кошкой при этом называли не Петра I, а шведского короля Карла XII. Лубочная картинка «Бык не захотел быть быком» изображала быка, который сделался мясником, убил настоящего мясника, отрубил руки, «повесил его вниз головой и стал таскать кишки с потрохами». Голова повешенного имела «разительное сходство» с головою Петра. В этой картинке мужик хочет судить стряпчих и подьячих, бабы катают осла в карете, «дворянин за пряслицею дома сидит, а жена его на карауле с копьем стоит». Объективно против военной пропаганды Петра I был направлен изданный в начале XVIII в. популярный в народе лубок «Аника воин и смерть». В одной исторической песне XVIII в. излагалась жалоба стрельцов на то, что они двенадцать лет стояли на границе и не получали ни фуража, ни провианта. Имеются народные песни, в которых выражается сочувствие стрельцам, казненным, но не покорившимся царю. В солдатской песне «Горы Воробьевские» выражалось недовольство немцами-командирами, которые притесняли русских солдат. Борьба с засильем немцев станет одним из распространенных мотивов демократической литературы на протяжении всего столетия.
Авторы некоторых произведений считали Петра I не настоящим царем, а подмененным немцем, чуждым русскому народу, осуждали его деятельность. В раскольничьей легенде Петр I признается: «Не любит меня народ православный, имя мое клянет, антихристом называет...» Антихристом и погубителем праведных людей называет Петра и встретившийся ему в лесу «некий старец». По этой легенде истинный Петр заблудился в лесу и был погребен, а на место его бояре избрали царем Лефортова родича, ставленника боярина Стрешнева, который с еще большей свирепостью расправлялся с русскими людьми: «И в срубах пожитали, и в воде потопляли, на плахах обезглавливали и вообще всяческое мученье усугубляли...» В легенде в качестве положительного героя выведен простой русский солдат. Узнав о воскресении истинного Петра, родственник немца Лефорта решил уничтожить царя, приказал войску окружить лес, где скрывался Петр, но солдаты отказались выполнить это приказание. Многие из них за это были расстреляны. Один молодой солдат, воеланный Лефортом в лес, признал истинного царя и был вместе с ним схвачен и казнен. Ему отрубили голову, но тут произошло чудо: голова казненного подкатилась к «истинному» Петру, попросила у него прощения и благословения.
Народ осудил царя за стрелецкие казни. В исторических песнях казнь стрельцов уподобляется гибели зеленого сада. Более того, не всегда стрельцов в памятниках литературы представляли врагами Петра I. Так, в легенде о пленении Петра в «Стекольном царстве» описывается, как его ставили на горячую сковороду и томили в темнице; по возвращении же в Москву решили его бояре извести. Они изготовили бочку, утыкали внутри гвоздями и хотели положить в нее спящего Петра. Злодейское преступление сорвал простой стрелец, предупредивший царя об опасности: он лег в его постель и, принятый за царя, был брошен в море. Женщина, рассказывавшая эту легенду, по приказу Ф. Ю. Ромодановского вместе с мужем была бита кнутом и сослана в Сибирь. Мнимые представления о Петре I распространялись и за рубежом. В румынской легенде рассказано, что Петр I терзался угрызениями совести за то, что лишил престола своего брата Ивана, стал причиной смерти Софьи, убил сына Алексея. Согласно этой легенде, Петр I оставил престол и под именем Паисия принял монашество в одном из молдавских монастырей.
Отрицательные стороны реформы Петра I были подмечены известным публицистом Петровской эпохи И. Т. Посошковым в «Книге о скудости и богатстве» (1724). Несмотря на то что сочинение это было опубликовано только через сто лет после смерти его автора, книга имеет большое значение для понимания общественно-политической жизни России начала XVIII в. Будучи сторонником петровских нововведений, Посошков в то же время критиковал притеснения податного населения, которому «обиды страшные чинят». Трудовому народу приходилось горько расплачиваться за действия тех людей, на стороне которых была сила и вся полнота власти. Не без иронии отмечал Посошков сложившееся бесправное положение: «Только что о обидах своих жалуйся на служивый чин богу». Эта «жалоба» угнетенных людей к богу как литературный жанр получила особенно широкое распространение в солдатской среде в более позднее время. Посошков с горестью писал о том, что находящиеся на государственной службе солдаты голодали и не получали жалованья. Он ошибочно думал, что Петр I не знал о бедственном положении армии: «...о таковой их скудости чаю, что никто великому государю не донесет, но чаю доносят будто все сыты и всем довольны». Автор книги справедливо полагал, что если бы солдаты были обеспечены пищей и одеждой, то и служба шла бы у них «спорее»: «А егда голоден и холоден, и ходит скорчася, то какой он воин, что служа воет?», «Голодный идучи и за солому защемляется». Посошков обрушивался на тех дворян, которые под всякими предлогами старались избежать военной службы. Например, помещик Золотарев убежал из армии в деревню, «дома соседям своим страшен, яко лев, а на службе хуже козы». «И тако, вси кои богатые, от служб лыняют, а бедные... служат...»- заключает Посошков. Подобные жалобы содержались и в многочисленных памятниках демократической рукописной литературы. Посошков полагал, что государственные дела пошли бы значительно лучше, если бы у Петра I было больше единомышленников, особенно среди дворян. Нужно, по его мысли, чтобы закон был одинаков для солдата и офицера. Это требование строгого и одинакового исполнения законов всеми гражданами станет одним из главнейших у Н. И. Новикова и в произведениях других мыслящих писателей второй половины XVIII в. «Старая пословица есть,- пишет Посошков, - ворон ворону глаз не выклюнет!.. Офицеры не променяют своего брата и на солдата, а не то что на простолюдина...» Умудренный богатым житейским опытом, Посошков давал в своем сочинении много ценных практических рекомендаций, в частности, в военном деле. Он иронически писал о немцах, которые похваляются тем, что «в огне стояли часов шесть» и что, мол, у них «никого с места сбить не могли». Русских это не устраивает, русские если «единажды выпалят, то-де большую половину повалят. И такая битва не в шесть часов, а в одну минуту». Посошков уверен в высоких боевых качествах русского солдата, умеющего метко стрелять. Особенно много хороших стрелков находится среди казаков. Если бы их научили стрельбе из пистолета и «шереночному строению», то такая конница многим была бы страшна. В записке «О ратном поведении» (1701) Посошков писал: «Много немцы умнее нас науками, а наши остротою, по благодати божией, не хуже их...» Он рекомендовал держать армию всегда боеспособной: чтобы оружие было наточенным, порох сухим, а бомбы разрывались. Он едко высмеивал тех, кто по старинке военные неудачи объяснял «божьей волей». Посошков писал: «Без воли божьей и маленькой птички убить никому невозможно», однако «надобно человеку... к ратоборству готову быть и убор ополчительный всегда добрый иметь. Если же мы обороны себе не умеем держать, то нечего нам на бога и пенять». Свои мысли Посошков подкреплял примерами из жизни. Вообще надо сказать, что книга написана живым разговорным языком с использованием пословиц и поговорок. Некоторые отрывки написаны рифмованной прозой на манер той, которую использовали в надписях под лубочными картинками и в народном театре.
Мы не останавливаемся на произведении, выражавшем дворянскую точку зрения на петровские реформы,- «Препозициях» Ф. С. Салтыкова, на мемуарах, получивших в это время распространение в верхних слоях общества. В большинстве своем они написаны лаконичным и бесстрастным языком и ограничиваются перечислением фактов. В петровское время Русское государство нуждалось в многочисленных офицерах, солдатах, матросах, инженерах, техниках. В людях, находившихся на государственной службе, нужно было воспитать чувство преданности тому делу, которое они выполняли. Изданные в это время книги не только учили математике или фортификации, но открывали перед читателем дверь в новый мир, объективно воздействовали на мировоззрение, внушали идеи защиты государства. Передовые писатели не упускали случая использовать для этого все возможности. Так, переписанная в 1691 г. «Книга, глаголемая арифметика» содержит стихотворное обращение к читателю и предисловие, в котором рассказывалось о пользе наук. Подобные стихи приложены и к «Арифметике» Леонтия Магницкого (1708). Даже к «Краткому учению о строении пеших полков» (1702) было приложено стихотворение, прославляющее Петра. В «Предисловии к доброхотному читателю» к «Уставу морскому» Феофан Прокопович доказывал, что политика, проводимая Петром I, являлась продолжением политики первых киевских князей, заботившихся о могуществе России.
Литературный процесс в петровское время сразу стал ареной «борьбы идей». Кардинальными вопросами этой борьбы были вопросы войны. Каждый из писателей и общественных деятелей этой эпохи внес свое индивидуальное сознание в общую картину мнений, но в целом передовые люди, связавшие свою деятельность с петровскими реформами, выступали как группа единомышленников, объединенных общими политическими и эстетическими задачами.
В начале XVIII в. еще не было создано значительных литературных произведений, которые могли бы сильно воздействовать на умы и сердца людей. Переписывались и читались древнерусские повести: «История о Мамаевом побоище», «История о Казанском царстве», повести о взятии Азова и др. Многое в изображении войны заимствовалось из предшествующей традиции. Однако имели место и качественно новые явления: если предметом древнерусской литературы было «эпическое прошлое», то теперь все средства художественной литературы и массовой информации были подчинены освещению настоящего - войнам, которые пришлось вести России в первой четверти XVIII в. Даже учебники по математике и другим наукам содержали материалы по пропаганде военных знаний. Люди начали по-новому смотреть на природу войны. Если в допетровской Руси успехи русских войск объяснялись превосходством православного вероисповедания над другими религиями, то теперь эти успехи объясняли чисто «земными» причинами: вооружением и обученностыо армии, смелостью солдат, умелыми действиями полководцев. Восхваление военных успехов России в Северной войне привело к созданию идеализированного образа Петра I. Северная война сравнивалась с курсом обучения, со школой, которую прошла Россия. В дальнейшем эта идея была развита Пушкиным и другими писателями. Появилось новое понимание идеала государственного служения, главное заключалось не в жизни отдельного человека и даже не в жизни и благополучии царя, а в сохранении и процветании отечества. Был создан идеал гражданских доблестей, который вдохновлял не только мыслящих писателей XVIII в. до Радищева включительно, но и поэтов-декабристов. Напомним слова самого Петра I, сказанные царевичу Алексею: «...я за мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя, непотребного, пожалеть»; обращение Петра I к «воинам России» перед Полтавской битвой: «...а о Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, была бы жива Россия».
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +