Семья и дети
Кулинарные рецепты
Здоровье
Семейный юрист
Сонник
Праздники и подарки
Значение имен
Цитаты и афоризмы
Комнатные растения
Мода и стиль
Магия камней
Красота и косметика
Аудиосказки
Гороскопы
Искусство
Фонотека
Фотогалерея
Путешествия
Работа и карьера

Детский сад.Ру >> Электронная библиотека >> Книги по педагогике и психологии >>

Лебединая песня. Часть тринадцатая


И. Г. Песталоцци. Избранные педагогические сочинения
В 2-х томах. Изд-во "Педагогика", М., 1981 г.
OCR Detskiysad.Ru
Приведено с некоторыми сокращениями

Результаты моих жизненных стремлений способны выдержать любое серьезное испытание в том, что в первоначальной своеобразной своей основе они прочны и непоколебимы и их можно разрабатывать дальше. Их возможные, вероятные, а отчасти и непременные последствия так важны, что я, не боясь испытать когда-нибудь стыд за такое высказывание, осмелюсь открыто заявить: немало результатов, достигнутых нашими заведениями и в наших опытах, в состоянии с огромной мощью, реально и природосообразно воздействовать на силы человеческой природы, находящиеся в состоянии расслабленности из-за неестественности современных мероприятий. Эти наши результаты способны пробудить их, мне даже хотелось бы сказать, для человеческого возрождения и новой жизни. Эти результаты научили нас природосообразно признать внешнюю и внутреннюю способность к наблюдению, присущую нашей природе, как бы первоисточником исходных начал всякого прочного знания и умения, использовать их и настолько же овладеть ими, закрепить их, насколько современные рутинные средства воспитания и обучения отвлекли и отдалили нас от этого.
Следовательно, идея элементарного образования, как ни мало мы ею овладели, далеко не воздушный замок. Она не может быть и никогда не станет им, если будет соблюдена ее суть. А она заложена в самой человеческой природе, и результаты идеи элементарного образования сами собой безыскусно проявляются во всех отношениях и во всех направлениях в действительной жизни всех сословий. Всякая именно так проистекающая из природы хорошая воспитательная мера, всякое чистое дело любви, доверия и веры, всякое познание истины и справедливости, всякое истинное мастерство, в какой бы форме, в каком бы виде они ни выражались, по существу своему есть результат этой высокой идеи. При этом не имеет никакого значения, осознаёт ли, понимает ли вполне человек, каким бы он ни был — талантливым, любящим, вдумчивым, искусным в труде, связь своей веры и любви, своего мышления, мастерства, умения, своих знаний с сущностью этой идеи и средств ее искусства. Результаты развитых нравственных, умственных и физических сил в том виде, в каком они возникают в действительной жизни, без всякого посредничества со стороны искусства воспитания, являют собой простое действие основных человеческих сил. Когда к ним добавляются упражнения, подготовленные средствами искусства элементарного образования, то это не означает, что указанные результаты ими порождаются. Они только получают от упражнений поддержку; ими только облегчается появление и развитие этих результатов; ими они оживляются, укрепляются и приводятся во взаимосвязь, в которой эти результаты поддерживают и оживляют себя.
Мир полон отдельных результатов хода природы в их элементарном развитии. Они безыскусно, с высоким внутренним совершенством, смотря по обстоятельствам и потребностям, у всех сословий обнаруживаются сами собой в простоте неиспорченных нравов, эпох и сословий. И удивительно, насколько эти проявления обычного хода природы в развитии наших сил, без всякой помощи со стороны искусства воспитания и все же в полном соответствии с высшими результатами идеи элементарного образования, по-разному выражаются и сказываются в отдельных просто и безыскусно хорошо воспитанных людях в зависимости от особенностей их одаренности и индивидуальности, но всегда в соответствии с их индивидуальным характером.
Вот перед тобой человек с очень слабыми умственными способностями и совершенно неумелый. Но это человек замечательно глубокой, доходящей до восторженности нравственной и религиозной силы, он настоящий гений веры, богобоязненности и любви к людям. А вот другой, в нравственном смысле малоодушевленный, весьма далекий от религиозной одухотворенности, но он обладает великолепными способностями и в высокой степени живым умом. Он будто самой природой создан для глубокого исследования научных предметов и чувствует в себе призвание к этому. И еще тебе встретится человек, который не имеет ни особых нравственных интересов, ни ярко выраженных способностей к исследованию научных предметов, но он истинный гений в каком-либо виде мастерства. Он так глубоко им вдохновлен, что малейший повод, на который откликнется его гений, захватывает его с огромной силой и легко приводит к результатам, означающим величайший успех.
Кто хочет узнать, как происходит в мире природосообразное оживление общих основ истинно элементарного развития наших сил, тот должен рассматривать их, не теряя из виду все различие таких бросающихся в глаза явлений — как в отношении гениальности отдельных индивидуумов, так и в отношении действительных результатов такого разнообразия человеческих задатков. В таких гениальных людях развитие культуры человечества вообще находит естественные точки опоры, точки приложения для природосообразных средств, ускоряющих истинный ход природы, а благодаря этому возможно легко, вызывая далеко идущие последствия, ввести в употребление образовательные средства идеи элементарного образования. Следовательно, можно постепенно и весьма надежно прокладывать путь для ее всеобщего благотворного распространения, содействуя самому ходу природы.
Природосообразное развитие человеческих сил, которое должно быть положено в основу средств элементарного образования, в своих самых существенных моментах исходит значительно больше из жизни, чем из искусства воспитания. Все средства элементарного образования подчинены высшему смыслу жизни. Великие результаты этого искусства в общем больше проистекают из фактического оживления сил человеческой природы, чем из влияния научных средств или средств образования. Эта мысль — великое и глубоко проникающее средство облегчения, которым располагает искусство элементарного образования и воспитания.
Каждый отдельный человек в своем положении и при своих обстоятельствах, совершенно не будучи знаком с идеей элементарного образования и с ее средствами, может все же внести свой вклад в дело природосообразного развития сил человечества. Он может это сделать в тысяче отдельных случаев, в различных условиях и обстоятельствах. Поэтому долг каждого просвещенного друга человечества — признать самому и научить других признать природную основу всех подлинных средств искусства этой возвышенной идеи.
Эта основа лежит повсюду в народе, она и без всякого искусства природосообразно проявляется у всех сословий, при всех жизненных обстоятельствах, в множестве разных дел, связанных с воспитанием и обучением.
Не признав и не используя содействие природной основы элементарного образования, заложенной в народе повсюду, совершенно невозможно природосообразно, с благотворным успехом исследовать, разработать и применять средства этой высокой идеи, особенно их исходные начала. Без этого невозможно показать их людям всех сословий в виде фактов, действительно способных убедить их. Но там, где это делается с верой и любовью, образовательные средства искусства этой идеи находят открытый доступ к самой природе человека. Там, где природная основа этого искусства всегда признана, где ее заботливо и серьезно используют, там она во всех своих проявлениях признается божественной основой, священным руководителем и учителем во всем том, в чем это искусство своими высочайшими результатами может способствовать образованию, в чем оно хочет ему способствовать. Всякое стремление строить идею элементарного образования на искусстве, без заботливого внимания к всеобщему действительному ходу природы в развитии наших сил, приводит в своих последствиях к воздушным замкам. У поверхностных же, изломанных и мечтательно настроенных людей это легко порождает желания, претензии, поступки, меры и попытки, из-за которых они, вместо того чтобы содействовать благу своих ближних, часто вносят в их среду замешательство, несчастье и горе.
Всякий прогресс в средствах осуществления какого-либо стремления, глубоко захватившего человеческую природу, зависит от успехов во все более ясном понимании сущности самой идеи и средств ее осуществления. Без все более возрастающей ясности теории этого и сходных с ним предметов у них не будет никакой основы для внутренней, взаимно себя поддерживающей и оживляющей связи. Между тем прогресс в теории во всех ее частях находится в самой тесной связи с продолжением и ростом общей деятельности по осуществлению подобного предмета. Нам нельзя останавливаться в своей деятельности ни в одной отрасли наших практических опытов. Продолжение деятельности везде развивает и укрепляет силу умения, а наличие живого примера и практического опыта возбуждает внимание и интерес всего круга лиц, сближающегося с ними. Как бы мал и незначителен ни был твой собственный вклад в этом опыте, но раз он существует как результат и в связи с духом и средствами идеи элементарного образования, он способен и призван возбудить внимание и интерес среды, в которой он имел место. Чем больше и значительнее сам по себе такой вклад, являющий собой дело опыта, тем значительнее и важнее по своим последствиям впечатление, производимое им на окружающих. При этом следует, однако, еще особо учесть, что, как правило, только завершенное оказывает большое влияние; лишь оно обладает неодолимой силой. Отсюда естественно вытекает необходимость доводить до возможной степени совершенства фактические примеры элементарного образования и фактический в нем опыт
. Я не могу удержаться от желания на фактическом примере пояснить ту точку зрения, что великая природная основа идеи элементарного образования исходит из простого хода природы в развитии наших сил, свойственного всему народу. На этом примере удивительно ясно становится, насколько такой ход развития способен привести отдельных людей к самым совершенным средствам искусства воспитания.
Маленький мальчик-бедняк, нищенствуя, забрел в монастырь, где его приютили. Там он имел несчастье толкнуть зажженный фонарь; с чердака фонарь упал на солому, солома вспыхнула, и от этого сгорело одно крупное монастырское строение. Все теперь стали смотреть на бедного малого чуть ли не как на изверга, и никто не хотел больше пускать его в дом. Мальчик долго терпел нужду и голод, наконец сбежал и стал бродяжничать, побираясь. В конце концов над ним сжалилась одна женщина, жена стекольщика, и взяла его к себе. Он так хорошо научился ее ремеслу, что ей очень не хотелось отпустить его от себя. В нем укрепилось чувство собственного достоинства, он захотел научиться чему-нибудь большему, чем его ремесло. Он объездил Италию и часть Франции, отправился даже в Англию, научился бегло разговаривать на нескольких языках и приобрел большую легкость в обращении с людьми разного рода. Теперь он уже не удовлетворялся своим ремеслом. Ему пришло в голову, что при своем образовании он может в качестве камердинера добиться значительно большего, чем странствуя со своим ремеслом. Тоска погнала его обратно на родину, где он предложил свои услуги как раз настоятелю того самого монастыря, в котором когда-то спалил хозяйственную постройку. Настоятель обратил внимание на образованность, чистосердечность и ловкость этого человека. Он сразу же нанял его камердинером и обнаружил в нем такое замечательное умение и такую готовность услужить, что проникся к нему чисто отеческим расположением. Прослужив несколько лет, камердинер женился, снял в аренду гостиницу и на этом поприще тоже проявил свои замечательные практические способности. Но самое важное, что, собственно, и заставило меня о нем говорить,— он никого из своих детей не посылал в школу. Он сам обучал их весьма успешно всем предметам, что вызывало изумление всей округи. Пять его дочерей свободно говорили на всех языках, которыми владел отец, и овладели всеми познаниями, в которых отличался он сам. Казалось, они прошли все школы, и даже в высших кругах бюргерского сословия считалось, что они получили образование, удовлетворяющее всем школьным требованиям. Разумные во всем, за что ни возьмутся, дочери трудились с утра до вечера, не гнушаясь даже самой простой работой. Одевались они по-городскому, но, работая в поле, снимали с себя верхнюю одежду, подбирали юбки и засучивали рукава, как это делают крестьянки на полевых работах. В гостинице же с посетителями вели себя так приятно и обходительно, что этому трудно было поверить, видя, с какой ловкостью они управляются на крестьянских работах. Они угадывали каждое желание отца. Стоило ему свистнуть, как не одна дочка, а две-три подбегали к нему узнать, чего ему хотелось, что он прикажет. Выполняли они все с такой заботливостью, точностью, так усердно, как это не часто достигается при результатах самого изощренного искусства воспитания.
Подобный пример хода природы в развитии наших сил, предоставленного себе самому и не знающего поддержки со стороны искусства воспитания, всегда верен там, где это развитие в отдельном человеке опирается на сильное внутреннее оживление, а внешне поощряется обстоятельствами. Но это развитие ничего не значит, если говорить о культурных потребностях всего народа во всех его сословиях. Под этим углом зрения появление человека, подобного тому, о котором мы говорили, есть то же самое, что несколько капель пресной воды в горько-соленых, непригодных для питья волнах моря. Они теряются в народе, как rari nantes in gurgite vasto. Народ во всех сословиях и при всех обстоятельствах нуждается для своего образования в средствах искусства воспитания.
Иначе при все том, что для развития его сил заложено в нем самом, он очень легко и почти повсеместно становится жертвой чувственных, животных соблазнов, влекущих к одичанию и неестественности. Без мощного противовеса, прочного в нравственном и умственном отношениях, как то, так и другое, все равно, укрепляют ли они чувственные силы в человеке или ослабляют их, одинаково ведут к бесчеловечности.
Как мы видели, пример отдельных людей, которые без всякой помощи средств искусства воспитания, под одним только воздействием жизни достигают замечательно высокого развития человеческих сил, совершенно ничего не говорит ни против потребностей в идее элементарного образования, ни против ее ценности. Элементарное образование — это важная и насущно необходимая помощь действительной жизни, хотя при отсутствии помощи со стороны истинного искусства воспитания жизнь нередко в отдельных случаях дает превосходное образование отдельным людям, но в тысяче случаев против одного она неестественным образованием портит массу народа. Это повсеместно проявляется в ее последствиях — как в вызванном ею одичании, так и в извращениях человечества. Можно сказать, что это документально представлено во всех летописях человечества, при любом господствовавшем в те годы духе и в любую эпоху.
Рассмотрим теперь, с одной стороны, реальный ход развития жизни, не получающей помощи от искусства воспитания, как это всегда, за редкими исключениями, бывает. С другой стороны, рассмотрим ход развития жизни, получающей поддержку и помощь средств элементарного образования и способной по своей природе воздействовать на все сословия.
Ребенку в первый период его жизни, когда он просто предоставлен великому ходу природы в развитии его сил, прежде всего нужна мать. Мать, когда в ней раскрываются развитые ее силы,— сознательная носительница живых, спокойных и зрелых побуждений. Она помогает стать своему ребенку тем, чем она должна природосообразно быть для него. Предоставленное самому себе инстинктивное оживление этих побуждений, если тоже говорить в общем смысле, таит в себе ежеминутную угрозу для ребенка. Их истинно природосообразное влияние на оживление его способностей может нарушиться, прийти в беспорядок, и ребенок, вместо того чтобы природосообразно формироваться, под этим влиянием может противоестественно деформироваться. При таких обстоятельствах неприродосообразно воспитываемый ребенок, вследствие вызванных его дурным воспитанием притязаний, в которых виновата сама мать, очень скоро ей же становится в тягость.
Если мать добродушна, то бывает, что она, желая унять неестественно возбужденного, беспокойного ребенка, применяет даже неестественные успокоительные средства, вредные для ребенка тем, что возбуждают его чувства. Если же у нее порывистый нрав, она пытается унять ребенка, проявляя свое беспокойство и недовольство. Она бранит и наказывает ни в чем не повинное дитя: оно таково, каким должно быть при таком ее воспитании. Она наказывает невинного. Она заронила в душу бедного создания первое семя страстей, первое семя утраты чистоты. То божественное и чистое, что само вытекает из спокойной самодеятельности сил ребенка, постепенно утрачивается. То страстное и небожественное, что вытекает из неестественно оживленной чувственной и животной природы, изо дня в день усиливается. Природосообразное развитие детской способности к наблюдению нарушается. Способствующее образованию влияние целесообразно выбранных предметов наблюдения, предоставляемых органам чувств ребенка, часто приостанавливается. Эти предметы столь же часто уходят из его поля наблюдения, и, наоборот, множество предметов, способных ложно направить образование ребенка, с неестественно живой привлекательностью предоставляется органам его чувств. Таким образом вносят неестественную путаницу в самые начала природосообразного формирования способности к наблюдению. Из-за этого природосообразное развитие способности к речи, как и мыслительных способностей, которые опираются на природосообразное развитие способности к наблюдению, если и не становится совершенно невозможным, то во всяком случае уже в этот момент встречает почти непреодолимые препятствия. А это значит, что уничтожено, можно сказать, все, чем природосообразно направляемая семейная жизнь может подготовить ребенка уже с младенческого возраста к природосообразному и благотворному использованию школьных лет.
Взглянем на ребенка, который таким вышел из периода своего образования в родительском доме. Мы увидим, что в нем не заложено никаких естественно оживленных побуждений к тому, что должно ему природосообразно дать школьное образование. У него нет природосообразно оживленных исходных начал для того, что ему следует природосообразно продолжать в школе. Он попадает в новый мир, и в этом мире нет ничего, что умственно и душевно могло бы связать его с собой, но зато в нем есть оживленная страстями связь с его дурным образованием. Он, собственно, поступает в школу хорошо подготовленным к дальнейшему развитию своего дурного образования, и школьное воспитание предоставляет ему полную для этого возможность. Дурное образование, которое он получил дома, вступает в оживленную связь с дурным образованием, полученным в родном доме всей стайкой его школьных товарищей. И так как источник и природа дурного образования по существу у всех у них одинаковы, то оно очень легко становится заразительным для всех. Там, где много детей, дерзость очень скоро распространяется среди всех, если в каждом отдельном скромность не была уже заранее сильно развита. Точно так же распространяются среди всех них озорство, бесстыдная ветреность, злые издевательства, оскорбления и обиды, причиняемые слабым и бедным, и все пороки черствости и жестокости. Все это в школьный период весьма заразительно для детского сердца, если мягкость, любовь, мир и спокойствие, столь естественные для детского возраста, заранее не были привиты семейным воспитанием тем детям, которые теперь учатся в школе; если живое чувство любви к родителям, братьям и сестрам не стало для них привычным, не стало для них потребностью, не превратилось во вторую натуру. Таким же образом и в умственном отношении рассеянность, необдуманность, невнимательность, неосторожность и опрометчивость тоже очень скоро становятся для толпы школьников очень заразительными, если в отдельных детях благодаря полученному дома образованию не пустили крепких корней внимательность, рассудительность и вдумчивость.
В свою очередь в физическом отношении вялость, медлительность, похотливость и их последствия — все, что препятствует развитию ловкости, усердия и упорства и гражданской и семейной деятельности,— в школьные годы так же заразительны, если полученное дома воспитание заблаговременно не возбудило в любящем детском сердце желания физически развить и оживить свои члены; если ребенок не приучен усердно, напрягая силы, участвовать в подходящей для него домашней работе, упорно выполнять ее. В таких условиях школьный учитель, как бы он того ни желал, никак не может природосообразно воздействовать на дальнейшее развитие нравственных, умственных и физических сил учеников. Ведь тот элемент знаний, который они должны были получить, в них не развит и не оживлен природосообразно, как следовало бы. При таких обстоятельствах учитель никак не может чувствовать и мыслить себя воспитателем — отцом своих учеников. Напротив, он почти неизбежно вынужден чувствовать себя человеком, затрачивающим много труда на обучение и приучение ребенка к тому, от чего так далеки его ум, сердце и рука. Печальная необходимость заставляет учителя, чтобы обеспечить хоть видимость успеха своим средствам преподавания и обучения, прибегать к приемам в высшей степени неестественным. Наградами, пустым тщеславием и пустой славой он вынужден привлекать детей к тому, отдельные элементы чего могли быть в них самих уже заложены, если бы в домашней жизни дети были природосообразно воспитаны и хорошо подготовлены ко всему изучаемому в школе. Они охотно и с радостью стали бы усваивать все это с помощью упражнений, способствующих дальнейшему его развитию.
Точно так же учителю приходится, применяя грубую силу неестественных школьных наказаний, удерживать детей от вещей, которые, будь все по-другому, сами собой не могли стать укоренившейся привычкой и не так легко передавались бы от одних детей другим. Затем эти дети, не просто запущенные в домашней жизни, а даже испорченные дурным воспитанием, в подобном состоянии поступают из начальной школы в средние или вообще в разного рода учебные заведения, где их готовят к научной деятельности или к практической бюргерской жизни. Их физическое развитие, особенно бурно протекающее в этот период жизни, может послужить очень сильной, волнующей и опасной почвой для всех соблазнов необузданности, эгоизма, дерзости и насильственности чувственной жизни с ее животными побуждениями. Это может кончиться тем, что дети на основании поверхностных знаний, неполного развития и наполовину только освоенных навыков мастерства и профессии станут предъявлять чрезмерные претензии, построенные на пустых мечтаниях, и не будут признавать никакой субординации. Последствия подобных претензий проявляются весьма ярко, а вернее говоря, чрезвычайно резко. В наш век мы уже привыкли видеть в них главную причину разностороннего бедствия наших дней.
Если мы, наконец, взглянем уже на взрослых людей, ставших отцами и матерями семейств, ставших в гражданском и профессиональном отношении людьми деловыми, то последствия полученного ими образования, неприродосообразного уже на первой их ступени, в юности, тут-то и предстанут в своем самом резком виде, или, вернее, в своем далеко идущем плачевном воздействии. Им, выросшим среди скверны реальной жизни, в наш неестественно извращенный век с его мощно разросшимся и повсюду окрепшим чувственным духом суетности, недостает самых существенных прочных знаний, солидных склонностей и умений. Ведь они обеспечиваются правильным, природосообразным воспитанием в родительском доме и основанным на нем правильным природосообразным школьным и профессиональным образованием как в детском, так и в юношеском возрасте. Точнее сказать, только такое воспитание правильно подготавливает людей к существенным прочным знаниям, солидным склонностям и умениям. Подлинно человеческие побуждения и стремления к выполнению семейного и гражданского долга не имеют в самих этих людях природосообразной, реальной основы. Только в собственном одичании и в своих лжемудрствованиях, только в соблазнах, усиливающих или оживляющих в них эту двойную испорченность, они находят побуждение к бесплодной видимости исполнения обязанностей. К этому внешнему исполнению своих обязанностей их вынуждают обстоятельства вопреки разуму и сердцу этих людей. В этом положении они по видимости часто могут делать много добра, но объясняется это только пословицей в истинном ее смысле: «Нужда и железо ломает». У этих людей нет ничего из существенных основ истинного семейного и гражданского блага. Обязанности и права, которые требуют человечности, для них лишь второстепенный повод к суетности, никоим образом не возвышающей до человечности и не способной удовлетворить подлинную человечность. Источники любви в них опустошены, и в своей опустошенности они спрашивают об истине: «Что она такое?» Люди эти таковы, что вправе так спрашивать. Истина сама по себе, в своей чистоте, для них ничто и не может не быть ничем другим. В них нет ее. Во всех их служебных и вызываемых чувственными побуждениями обязанностях на их чувственность воздействуют соблазны, не основанные на любви и истине. Поэтому выполнение людьми своих обязанностей в семейной и общественной жизни бесплодно.
Не стану более рисовать картину последствий, столь распространенных при современных пагубных лжемудрствованиях, вызванных недостатком солидной природосообразной основы воспитания в домашней жизни в годы раннего детства. Напротив, чтобы смягчить эту картину, добавлю, что эти злосчастные последствия недостатка хорошего, природосо образного домашнего воспитания в годы раннего детртва в последующем могут, конечно, в отдельных случаях в значительной степени смягчиться. В действительной жизни, следовательно, эти последствия далеко не всегда представляются в таком резком свете. Но даже если человек уже в очень зрелые годы, все равно каким образом и при помощи каких средств, полностью осознает, чего ему недостает для создания солидной основы своего жизненного семейного и гражданского благополучия, даже если он действительно настолько это осознает, что станет горько оплакивать свой недостаток, то все же последствия этого недостатка, за небольшими исключениями, останутся в человеке почти неизгладимыми. Если он даже сумеет полностью осознать свою неспособность заработать свой хлеб удовлетворяющим его душу образом, воспитать в своих детях все доброе и благотворное, в чем они нуждаются, и от всей души служить окружающим его беднякам, то и тогда у него все же не будет развитых знаний и умений, необходимых для этого. В этом отношении он до гробовой доски будет далек от того положения, какого достиг бы, с колыбели получая элементарное образование.
Я пытался представить реальный ход жизни, не получающей помощи со стороны искусства воспитания, как она, исключая редкие случаи, обнаруживается в своих последствиях. Точно так же я теперь рассмотрю жизнь, получающую поддержку со стороны средств истинного, природосообразного элементарного образования, как она в действительности есть и какой неизбежно должна быть по своим последствиям.
В первый период жизни ребенка никакое элементарное природосообразное образование немыслимо без матери, а главные средства этого образования либо заложены у каждой матери в возвышенных задатках ума и сердца, либо прочно усвоены ею солидным их изучением. Сущность этих средств по своей природе способна формирующе воздействовать на ребенка, задерживать и ослаблять побуждения к дурному развитию его. Первый великий закон элементарного образования — покой младенца. Этот покой мать должна обеспечить любым способом, сама природа ее инстинкта требует, чтобы для нее он был священным. Мать делает все для того, чтобы обеспечить покой младенцу и предупредить его нарушение. Это в природе материнского воспитания, она все должна сделать, чтобы успокоить ребенка, не вносить в его жизнь неестественное беспокойство и не позволять другим этого делать. Забота матери о таком обращении с младенцем направлена на то, чтобы первое оживление сил его вызывалось не внешними, случайными чувственными раздражениями, ведущими к беспокойству, а стремлением к развитию, лежащим в основе формирования всех его сил; чтобы эти силы спокойно и тихо в самом ребенке развивались, формировались и крепли в спокойном и ясном чувственном восприятии окружающего. При таком воспитании, когда мать не возбуждает в младенце неестественного беспокойства, а, напротив, защищает его от извращающих его образование и вносящих замешательство раздражений, связанных с беспокойством, ребенок не бывает матери в тягость. Она не так часто попадает тогда в положение, вынуждающее ее или в слепом добродушии применять неестественные и вредные для ребенка средства, чтобы успокоить возбуждение, или во вспышке раздражения сдерживать беспокойство ребенка, выражая тем самым собственное беспокойство. Ведь в таком настроении, браня ребенка, наказывая его, оскорбляя его невинность, она возбуждает и оживляет в нем семена страстей. То чистое и божественное, что рождается из спокойной самодеятельности сил самого ребенка, при правильном обращении с ним матери изо дня в день все больше крепнет в нем. Благодаря этому природосообразно развивается его способность к наблюдению, а это создает природосообразную основу для развития его способности к речи. Предметы, нужные для этой цели, с помощью упражнений, построенных последовательно, а значит, так, что одно служит основанием для следующего, заботливо и умело предоставляются органам чувств ребенка для наблюдения. Тогда ребенок учится говорить на прочном основании, тогда это — неизбежный и надежный результат его упражнений в наблюдении и взаимосвязей между предметами наблюдения, присущих самой природе вещей. Впечатление от предметов наблюдения ребенок должен выразить словами, что и означает научиться говорить.
Благодаря этому природосообразное развитие способности к мышлению тесно связывается с природосообразным развитием способности к наблюдению, может просто и природосообразно из него вытекать. Промежуточную ступень развивающейся способности к речи можно при этом считать механическим, само по себе безжизненным средством, через которое выражаются дух и жизнь этой тесной связи между обучением наблюдению и обучением мышлению, их взаимное влияние. Отсюда видно, что при хорошем элементарном руководстве ребенком дома он уже с младенчества основательно подготавливается к тому, чтобы в будущем хорошо использовать свои школьные годы и свое школьное воспитание. Когда, получив такое воспитание, которое он до сих пор получал, ребенок переходит от домашнего образования к школьному, он благодаря пройденным в домашней жизни упражнениям оказывается превосходно подготовленным ко всему тому, что должен усвоить на первой ступени школьного образования. То, что хочет, что должно дать ребенку природосообразно построенное школьное воспитание, встретит в ребенке развитое воспитанием в родном доме побуждение самому того же хотеть, даже больше — жадно к этому тянуться.
Исходные начала и точки соприкосновения с тем, чему ребенок должен учиться в школе, подготовлены и существуют в нем благодаря познаниям, почерпнутым из наблюдений в домашней жизни. Ребенок легко осваивается со всем, что должен природосообразно изучить и усвоить в том новом мире, в который теперь вступил. Все, что ему предстоит природосообразно изучить на этом поприще, живо связано с тем, чему он природосообразно научился, что усвоил, когда воспитывался дома. Домашнее воспитание теснейшим образом связано со всем, что ребенок должен усвоить в школе. Дурно воспитанные дети, одичавшие и испорченные уже дома, легко заражают тех своих соучеников, которые заметно восприимчивы к обоим этим недостаткам. Образование же детей, в домашней обстановке хорошо подготовленных к школе как в нравственном, так и умственном отношениях, не смею сказать — заразительно, но во всяком случае привлекательно и заманчиво для тех их соучеников, которые в семейном кругу тоже выросли в большей или меньшей степени нравственными и разумными детьми. Учитель, сам получивший образование в элементарном духе, вскоре непременно заметит этих детей и обратит внимание их товарищей на их отличные способности к занятиям, на их приятное, сердечное обращение. Вскоре он сумеет использовать их для помощи более слабым детям в школьных упражнениях. Так как всякое массовое сообщество по-настоящему продвигается вперед к цели своего объединения лишь через успехи отдельных своих членов, то естественно,; что каждая школа, в которой введено элементарное образование, должна искать и может найти прочность и основательность общих своих успехов, используя влияние отдельных детей, уже в домашней обстановке получивших воспитание в духе элементарного школьного образования. На это можно действительно возлагать большие надежды. Любая неестественная глупость и слабость, если разукрасить ее парочкой леденцов и побрякушек, как мы видим, чрезвычайно легко становится заразительной. Почему же тогда природосообразность истинных и сильных воспитательных мер непременными своими благотворными последствиями не сможет стать для массы народа во всех сословиях и для всех возрастов привлекательной, убедительной и пленительной, или, что одно и то же, в известных отношениях заразительной? И разве возможно, чтобы это не произошло именно в школе с хорошей элементарной основой? Иначе быть и не может. Все дети, каждый в отдельности, хорошо подготовленные домашней жизнью к элементарному воспитанию, должны и будут оказывать существенное благотворное влияние на массу школьников, получающих вместе с ними элементарное образование.
Однако я несколько оторвался от той связной картины, которую хотел нарисовать. Я представил себе элементарную школу, целиком состоящую из детей, которые заблаговременно получили элементарно хорошо обоснованное воспитание дома. От такой школы можно было бы, конечно, ожидать бесконечно большего, чем то, о чем я только что рассказал.
У детей, природосообразно воспитанных дома силами истинно элементарных образовательных средств, пусть не в корне уничтожаются, но совершенно несомненно утрачивают свой живой соблазн дерзость, необдуманность, беспечность, безделье, неумелость. Одним словом, утрачивают живой соблазн все недостатки тех детей, у которых в домашней жизни не были природосообразно выработаны настроение духа и образ жизни, противоположные этим недостаткам. Ведь живой соблазн их в этом случае так легко делает недостатки заразительными. Дети, природосообразно воспитанные дома, когда достигают школьного возраста и поступают в школу, уже привыкли к сердечному, дружелюбному, доброжелательному обращению, к рассудительной, разумной, деятельной и трудолюбивой жизни. Грубость, опрометчивость и праздность никак не проникли в их плоть и кровь. Напротив, им с колыбели привычными и естественными кажутся мягкий, спокойный дух, живая внимательность, рассудительность и деятельность неиспорченной, природосообразной жизни семьи. Главные исходные начала всего того, чему они должны учиться в школе и в чем должны там совершенствоваться, уже значительно оживлены в них и внушены с колыбели. В очень многих отношениях школьному учителю остается лишь заботливо продолжать строить то, для чего уже заложен настоящий фундамент домашней жизнью, для чего теперь в школьной жизни уже надо, собственно, не подготавливать детскую восприимчивость, а лишь укреплять и развивать уже сложившуюся. При таких обстоятельствах учитель чувствует себя продолжателем и помощником отца в воспитании детей. Они учителю действительно душевно близки, учатся в согласии со всеми применяемыми им природосообразными учебными средствами, и умом, и сердцем, и руками добровольно, с охотой и любовью участвуют в занятиях. Чтобы с уверенностью достигнуть прочных результатов в элементарном руководстве своим классом, учителю нет никакой необходимости прибегать к неестественным школьным наградам и наказаниям, из которых одни портят душу детей чувственностью и честолюбием, а другие унижают и расстраивают ее оскорблениями. Когда дети хорошо воспитаны дома в элементарном духе, то в них самих заложено побуждение самостоятельно продвигаться вперед во всем том, что в них уже вспыхнуло и оживлено. Таким детям очень хочется продвинуться во всем том, что еще на более ранних ступенях в семье казалось им привлекательным и живо их затрагивало. При элементарном руководстве детьми все это весьма существенно и, можно сказать, необходимо.
Пусть начинающие молодые люди, получившие такое элементарное образование, затем переходят из начальных школ в научно-образовательные заведения более высокой ступени или поступают в качестве учеников в мастерские, чтобы освоить бюргерскую профессию. Тогда благодаря природосообразному воспитанию в детском и отроческом возрасте они в значительной степени способны использовать эти учебные заведения и мастерские на благо своей жизни в будущем. Ведь дерзкая грубость, озорство, необоснованные претензии и отчаянная наглость в этом возрасте так легко вызывают дух молодечества, принимающий разную окраску и разные виды, но во всех формах одинаково неестественный и гибельный. Домашнее элементарное образование, как и вытекающее из него и на нем основанное школьное элементарное образование, представляет мощный противовес такому извращению живо пробуждающегося в этом возрасте ощущения своих сил в человеке. Извращение это грозит гибелью благополучию семейной и гражданской жизни во всех сословиях.
Юноша, хорошо воспитанный в элементарном духе, чувствует себя значительно выше соблазнов отчаянной наглости и дурной дерзости ее притязаний. Умственные и душевные интересы уверенно отвлекают его от соблазнов слепого порыва таких притязаний и требований. В нем живут гораздо более высокие умственные и душевные запросы, которые он с серьезной силой, спокойной рассудительностью и глубокой умиротворенностью в душе стремится удовлетворить. Подготовка к предстоящей ему вскоре практической деятельности поглощает все его интересы, на ней основывается и строится вся деятельность этого периода жизни юноши. Зрело используя всю благотворность природосообразных средств полученного им дома воспитания, а также школьных лет учения и образования, соответствующего потребностям его сословия и его профессии, он как отец и гражданин выступает на поприще, на котором его ожидает благодатный успех, хорошо подготовленный предыдущим периодом его жизни. Его положение теперь — начальная точка выполнения обязанностей, для чего его природосообразно подготавливали с колыбели и до завершения образования. Как отец и гражданин он до гробовой доски в полной мере пользуется устойчивыми благами своего образования. Благодаря своим с колыбели прочно обоснованным и развитым знаниям, наклонностям и умениям он обладает природосообразно утвердившимся средством в противовес соблазнам пагубного одичания и извращения, свойственным духу нашего времени и проистекающим из мирской суетности, в противовес их последствиям — слабости и грубости предоставленной себе самой чувственной природы человека. Обязанности, накладываемые на него положением и условиями его жизни, находятся в полном согласии с направлением его ума и сердца, с навыками и привычками его жизни.
Таким людям не приходится искать побудительные причины для исполнения своих обязанностей вне себя, в побуждениях и порывах, вызывающих и усиливающих в человеческой природе пагубное одичание и извращения. Для благотворного и удовлетворяющего их самих исполнения обязанностей, накладываемых на них положением и обстоятельствами, эти люди находят внутренне оживленные побуждения в самих себе, в действительном направлении своего ума и сердца, в суждениях своего ума, в склонностях своей воли, в навыках своей деятельности. Исполняя эти обязанности, они как люди, как отцы и как граждане чувствуют себя счастливыми в той же мере, в какой они тем самым распространяют в своей среде счастье, благосостояние и удовлетворение. Великие, священные основы добра, которое они творят, в них исходят из любви и веры. Они не скажут, обращаясь к истине: «Что ты такое?» Они не скажут, обращаясь к справедливости: «Чего ты желаешь?» Их сердцу чужда ложь. Поэтому они с полной уверенностью и во многом распознают в себе самих основы истины, которая служит и нужна им, а что справедливо — это им подсказывает внутренним божественным голосом их совесть. Истина в своей чистоте, к которой тянутся их ум и душа, для них — все. В них самих она зиждется на любви и вере. Они верят в истину, ибо любят ее, и любят ее, ибо в нее верят. В этом состоят последние и самые высокие блага природосообразного развития сил и задатков человеческой природы, познания и исследования которых жаждет идея элементарного образования.
Горячо желая, чтобы истинность моих воззрений нашла признание, я постарался оживить высокое значение возвышенной идеи и ее влияния на создание прочного основания для гражданского и семейного благосостояния людей. Не стану повторяться. Напротив, насколько это зависит от меня, я считаю своим долгом предостеречь от одностороннего и поверхностного понимания моих излюбленных взглядов, чтобы из-за такого понимания не стали основывать на них фантастические и пустые надежды. Ведь провал таких надежд мог послужить серьезным препятствием на пути реального успеха моей высокой идеи, помешать как ее пониманию, так и ее практическому осуществлению и использованию.
Средства осуществления этой великой идеи еще, собственно, отсутствуют. Мы недостаточно еще владеем средствами ее искусства, если даже рассматривать их только в умственном отношении как средства обучения наблюдению, речи и мышлению. Разработка этих средств — вот первое, с чего нужно начинать пусть очень издалека, воплощение этой идеи в жизнь. Даже обучение числу и форме, которое в отношении своего применения наиболее близко к завершению из всего того элементарно разработанного, чем мы обладаем, все же оторвано от природосообразной почвы, при том состоянии, в котором находятся средства элементарного обучения наблюдению,— состоянии беспомощном, запущенном и неразработанном, словно они представляют собой не более чем мечту. Обучение числу и форме непосредственно вытекает из начальных упражнений обучения наблюдению, и каждый новый шаг в этих упражнениях надо делать, идя в ногу с успехами в элементарном обучении языку. Лишь благодаря этому упражнения в обучении числу и форме становятся природосообразными упражнениями для элементарно обоснованного развития мышления, какими они должны быть по своей природе.
Разработка элементарных начальных упражнений, в которых ощущается столь большой недостаток во всех областях умственного образования, не терпит отлагательства.
По-видимому, она настолько трудна, что немало людей, увидя, как велики начальные требования, испугались и отказались от участия в их разработке. Даже самые деятельные в привычной им жизни люди страшатся работ, которые не соответствуют их рутинному трудолюбию или даже противоречат ему. Обычно затруднения кажутся им несравненно более значительными, чем это есть на самом деле. В отношении рассматриваемой нами теперь главной потребности идеи элементарного образования дело обстоит несомненно так.
Внутренняя основа всех требований, предъявляемых идеей элементарного образования, как и всех результатов, которые она способна дать, лежит в нас самих. Она обнаруживается повсюду, во всем народе, и опытному глазу исследователя-психолога всюду видна. Главные основы средств согласования искусства воспитания с ходом природы несомненно заложены в нас самих. Следовательно, осуществление разработки этих средств зависит главным образом и преимущественно от того, насколько в нас сильно желание разработать их. Поэтому разработка этих средств с самого начала существенно облегчается для каждого неиспорченного отцовского и материнского сердца, для каждого воспитателя, если в них внутренне жива основа этих средств. Это настолько верно, что существенные элементы этих средств, еще не разработанных в качестве результата искусства обучения, кое в чем бессознательно практически применяются во всех более или менее природосообразно руководимых воспитательных и учебных заведениях.
Человек, ни в малейшей степени сам по себе не владеющий подобным искусством, как бы заранее становится способен к нему, если только неуклонно подчиняется испытываемому им безыскусному принуждению природы вещей. Так же верно, что каждый, кто бережно хранит то малое, что в нем есть, благодаря этому ко многому возвысится и достигнет многого, чего в нем нет. Это тем более понятно, что все даже самые высокие результаты элементарного образования как бы сами собой вытекают из ранее освоенных простейших исходных начал его первых образовательных средств. Значит, с каждой дальнейшей ступенью должно становиться все легче последовательно применять заложенную в них силу образовательного искусства. Природосообразный рост успехов этой высокой идеи, как и многое другое хорошее, чему человек должен научиться, что он должен усвоить, зависит, таким образом, от истинной живой веры и от точного и добросовестного использования всего, что уже заложено в нем самом, что он продолжает искать, к чему продолжает стремиться.
Самое важное, самое существенное, в чем нуждается здесь эта высокая идея,— это, бесспорно, как можно более совершенная разработка и обязательное применение исходных начал таких средств в том виде, в каком они нужны детям с младенческого возраста до семи-восьми лет. Это не может представить для нас особой трудности при нашем опыте и при тех попытках, которые в этом отношении мы уже предпринимали в течение столь долгих лет. То, что следует в дальнейшем и что также надо обязательно разработать, по существу вытекает из степени завершенности этих исходных начал, или, скорее, из самой человеческой природы, ожившей и окрепшей благодаря им при своем постепенном природосообразном росте. Поэтому разработка средств искусства обучения в форме упражнений, которых эта идея требует для образования детей старшего возраста, не может представить никаких трудностей для людей, сумевших разработать первую ступень подобного метода образования. Верно, разумеется, и то, что все достигнутое нами до сих пор в элементарной разработке обучения наблюдению, языку, мышлению и мастерству вообще едва ли представляет собой предел в том, что касается элементарной обработки обучения каждой отдельной отрасли науки или мастерства, если исходить из главнейших принципов и средств идеи элементарного образования.
Чтобы положить хотя бы начало тому, что в последнем отношении существенно необходимо сделать, нам, очевидно, настоятельно требуются содействие и деятельная заинтересованность со стороны тех, кто представляет культуру и гуманность нашего века, поскольку чистота их взглядов и средств гармонирует с сутью идеи элементарного образования. Нам надо привлечь внимание друзей человечества и друзей воспитания к этой цели. Но, рассматривая все необходимое для разработки средств искусства, в которых нуждается идея элементарного образования, я всегда возвращаюсь к своей точке зрения.
Эта идея предполагает твердое признание хода природы в развитии сил всего народа первоначальной основой, как бы первоисточником всех и всяческих средств элементарного образования, а следовательно и главной точкой зрения, из которой должна исходить их разработка. Из этого по существу исходит и сама идея элементарного образования. Я считаю настоятельно необходимой построенную на такой основе тщательную разработку образовательных средств и упражнений, которых требует элементарное развитие умственных способностей для природосообразного обучения наблюдению, языку и мышлению. Это необходимо, если мы не хотим допустить, чтобы средства элементарного умственного образования привели просто к поверхностным мерам, не только не удовлетворяющим человеческую природу, а даже сбивающим ее с толку и способным вочлечь ее в неестественные пагубные лжемудрствования. По тем же причинам я считаю необходимым основательно приступить к осуществлению этой высокой идеи. Для этого считаю необходимым безотлагательно выбрать несколько юношей и девушек, которых надо воспитать и обучить с целью самого полного и основательного использования и применения всех этих разработанных средств. Если такие заведения хотя бы в какой-то степени будут соответствовать своему назначению и оказывать прогрессивное влияние, то из них наверняка выйдут люди, способные достичь гораздо более важных результатов, чем те, какие, как мы видели, проистекали из этой идеи при нашем вавилонском столпотворении. Даже самые слабые из этих юношей и девушек, воздействуя на образование молодежи, смогут заниматься со своими воспитанниками на более солидных основаниях и продвинуться дальше нас. Наиболее одаренные среди них с помощью элементарных средств, которые они получат в свое распоряжение в готовом виде, увлекут юношество с такой силой, что невозможно предугадать последствий, если только эти средства будут использованы в полном объеме.
Подобные хорошо организованные заведения для подготовки в духе элементарного образования воспитателей и воспитательниц по самой своей природе почти несомненно будут содействовать тому, чтобы все доведенные до совершенства средства элементарного образования, а следовательно и все их результаты, дошли во всем народе до каждого семейного очага. А это значит, что начала элементарного образования детей — с колыбели и до семи-восьми лет — сделаются достоянием каждой семьи. Благодетельные последствия подобного обучения в главнейших его исходных началах станут доступны миллионам людей в такое время, когда бесчисленное множество детей всех сословий при обычном у нас рутинном ходе воспитания отчасти дичают, побуждаемые к одному лишь чувственно-животному оживлению своих сил, отчасти же отданы на произвол ложному блеску дурных лжемудрствований. Оторванные в развитии своих сил от того, что лежит в них самих, и от хода природы, люди почти неизбежно лишаются всех основ своей внутренней цельности и вытекающей отсюда внутренней удовлетворенности.
Геометрическая прогрессия, в какой нарастает в столь многих отношениях известная и так ярко заметная заразительность средств дурного образования народа, право же, не менее возможна и не менее мыслима в отношении благотворноговоздеиствия солидного народного образования. Ведь очевидно, что собственное назначение идеи народного образования в том и заключается, чтобы великой силой своего духа и средств своего осуществления сделать возможной эту прогрессию в отношении всего народного образования, подвести под нее солидное основание. Потребность в этой прогрессии чрезвычайно велика, так как ее влияние можно использовать в качестве противовеса против прогрессирующей заразительности современных приманок пагубного лжемудрствования в воспитании и обучении.
Дух и суть средств, помогающих прийти к этой цели, всегда заложены в сокровенной глубине природы человека. В силу хода природы, в соответствии с которыми вообще развиваются наши силы, эти средства до известной степени заранее существуют в душе каждого человека в неясно осознанном виде. Собственно, ничего больше не требуется, кроме того, чтобы неясное представление о них, живущее в душе человека, было живо воспринято его чувствами через внешнее выражение организма, в котором эти средства возвысились до уровня ясной идеи. Если это происходит, как может и должно произойти, то каждый человек ощущает, что в нем самом имеются эти средства и он захвачен ими.
Отсюда видно, что существенное и необходимое влияние их должно способствовать пробуждению в людях множества дремлющих в них сил, упорядочению невероятно запутанных и туманных при нынешнем нашем состоянии взглядов на воспитание, теоретическому и практическому их освещению.
Между тем возможность такого прогрессирующего влияния зрелых средств элементарного образования зарождается вовсе не из каких-то великих исходных начал, уже в зародыше привлекающих к себе внимание. Из всех ростков человеческого образования, коренящихся в человеческой природе и обладающих внутренним живительным духом, вырастают разносторонние, незаметные, совсем небольшие образовательные средства. Но благодаря своему глубокому воздействию они способны и на самом деле могут вызвать такую геометрическую прогрессию и дать ей возможность проявиться. Путь совершенствования для всех предметов, требующих прогрессирующего развития, один и тот же. Все великое в мире происходит из малых, но способных к сильному росту и хорошо ухоженных ростков. Что совершенно уже в зародыше, то в самом себе носит существенные средства, необходимые для совершенствования своих результатов. А что в зародыше слабо, стеснено и ограничено, то в себе самом содержит зачатки своей гибели. Так же обстоит дело с любым стремлением осуществить какое-либо широкое предприятие в больших масштабах, прежде чем достаточно хорошо подготовлены отдельные начальные элементы средств, необходимых для этого.
Так это или не так? Если это так, то вправе ли мы мешкать, стремясь к цели, важность которой, особенно в нашу эпоху, не подлежит никакому сомнению? Думаю, что имею право сказать: пора уже понять, насколько велика потребность в продолжении этих опытов, пора уже значительно лучше уяснить себе, каковы важнейшие средства для этого. Надо как можно скорее и энергичнее положить начало психологически хорошо организованным опытам, разносторонне и глубоко затрагивающим современную культуру, позволяющим продолжить разработку средств этой высокой идеи. Если бы это мне приличествовало, то, приближаясь к концу своей деятельности, я сказал бы по этому поводу: «Aude sapere, incipe!». Я не осмелюсь это сказать, но ведь я вправе пожелать: пусть это сделают люди, чьи слова больше значат и способны оказать большее влияние, чем мои.
Могу совершенно уверенно добавить к своему высказыванию еще один факт, легко доказуемый. Некоторые отнюдь не малозначащие, а, скорее, очень существенные средства, позволяющие продолжить серьезные опыты построения основ элементарного воспитания и обучения, частично уже разработаны, а частично имеются в нашем распоряжении в основательно подготовленном для дальнейшей разработки виде.
Когда-нибудь люди увидят, чего могут достичь в отношении исходных начал нравственного, умственного и физического образования те юноши и девушки, что основательно освоили хотя бы эти уже действительно разработанные средства высокой идеи, сделав их в кругу семьи доступными детям начиная с колыбели и до шести-семи-летнего возраста. И тогда никто уже не будет больше в той степени, как это сейчас делается, ни сомневаться в доказательствах того, чего мы, по нашему мнению, уже достигли в этом отношении, ни смеяться над ними, пи считать, что надежды, которые мы позволяли себе на это возлагать, сильно преувеличены.
Нет, нет, какова бы ни была причина, почему эти надежды так долго и все больше встречают подобное отношение, они совсем не в такой степени беспочвенны, как это считалось до сих пор и как должны считать люди, пока не убедятся в другом. Облагораживая в человеке нравственные и умственные силы, как и его способности к мастерству, можно будет дать человечеству возможность в экономическом отношении, а благодаря этому также в семейном, гражданском, а следовательно и в народнохозяйственном, продвинуться много дальше, чем это когда-нибудь станет возможно даже при самых лучших результатах облагораживания породы разводимых овец или любых иных созданий на земле, кроме человека. Но, к сожалению, мы еще очень далеки от того, чтобы в этом убедиться, и, пожалуй, чем дальше, тем больше от такого убеждения удаляемся.
Да я и сам не могу отрицать, что у меня эти надежды тоже долго не складывались в ясные понятия. Долго жила во мне их основа, внутренняя ценность элементарного образования, только в форме интуитивного, смутного представления. Но эти предчувствия вдохновляли меня с первого же мгновения, развивались во мне и с неодолимой силой увлекали к неудержимому стремлению серьезно их познать. Они — я охотно теперь сознаюсь в этом — завлекли меня в какой-то вихрь чисто эмпирических и поверхностных, но непрерывных, все продолжающихся опытов в этом направлении. В конечном счете они не могли не помочь мне подняться до определенных ясных понятий, по крайней мере в отношении части этой возвышенной идеи. Тогда вихрь неясных чувств, связанных с этими понятиями, понемногу стал превращаться во все расширяющийся круг более или менее хорошо проясняющихся понятий, относящихся к моему предмету. Постепенно мои представления все более приближались к зрелости, но вместе с тем во мне росла неутолимая жажда все большего роста, все более высокой степени зрелости. Она увлекла меня в моих стремлениях к односторонности и насильственности, а это часто не нравилось людям, да и не могло нравиться. Вполне возможно, даже очень вероятно, что, вдохновленный значительностью и достижимостью своих целей и стремлений, я переоценил степень своей зрелости в этом отношении. Пусть так. Страстность, с которой проявлялась эта жажда, бесспорно явилась следствием несчастной судьбы, сложившейся под влиянием свойственных мне ошибок и слабостей и тесно связанной с ними. Но так же верно, однако, что эта жажда, непреодолимо вынуждающая меня до самой смерти упорствовать в своих стремлениях, во мне самом имеет внутреннюю, великую основу благотворных истин, сил и опыта, глубоко захватывающих человеческую природу. Их значение для меня потому еще особенно велико, значительно и важно, что в течение всего периода моих стремлений рядом со мной был Шмид. При определенной моей односторонности и слабости он обладает убедительной и во многом чрезвычайно помогающей мне силой и восполняет во мне те пробелы, которых я никогда не смог бы восполнить без его содействия. Если бы не союз с этим человеком, я наверное не смог бы настроить свою лебединую песню на тот высокий лад, который в ней звучит. Теперь ее тон не вызывает у меня никаких опасений, он позволяет мне совершенно спокойно и ничего не боясь сказать: слава богу за то, что все превратности этой жизни не в состоянии угасить во мне эту жажду. Даже если я не смогу утолить ее, я все же говорю: слава богу, что она во мне не угасла. При всей моей слабости не так уж это мало, что я всю жизнь всегда оставался одинаково верен себе в отношении всех своих стремлений и их первоначальной цели — донести существенные средства природосооб-разного воспитания и обучения до каждой семьи в народе. Мне самому показалось бы в высшей степени неестественным, если бы при наличии этих внутренних основ моих вдохновенных стремлений и при таких обстоятельствах, когда я при всех несчастьях и превратностях жизни все сильнее уверялся в высших своих ожиданиях, эта жажда могла бы угаснуть, пока я жив.
Но мой долг не только заботиться о том, чтобы она во мне не угасла,— это получится само собой. Но само собой не получится нечто иное, что имеет отношение к этой жажде,— чтобы она содействовала дальнейшему успеху моих стремлений, а не просто сжигала меня самого. Нет, я должен думать о том, чтобы не упустить ни мгновения из немногих оставшихся мне дней. Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы на деле и с успехом опровергнуть столь глубоко укоренившееся в моем окружении повсюду распространенное предвзятое мнение, будто мне пора, наконец, признать свою полную неспособность практически осуществить все то, что я так долго и с такими усилиями пытался осуществить, будто я не должен больше на склоне лет терзаться бесплодными усилиями, бесцельность и безуспешность которых должны же, наконец, броситься мне в глаза. О, нет, они не бросаются мне в глаза. Если рассчитывают, что меня можно в этом убедить, то подобные расчеты с самого начала ни на чем не основаны. В этот час я осмеливаюсь заявить самым спокойным и серьезным образом, что я, может быть, больше, чем кто-либо другой, созрел для некоторых очень важных и существенных частей возвышенной идеи элементарного образования. Я никогда не достиг бы такой степени зрелости, не будь в моей жизни стольких превратностей и несчастий. Я вижу, что эти, пусть немногие и лишь единичные, результаты моей деятельности еще прочно держатся в виде зрелых плодов на древе моей жизни. Без сопротивления я ни доброму, ни злому ветру не позволю так легко сбить их с него.
Еще раз скажу, что эти, пусть немногие и единичные, плоды моих жизненных стремлений, по глубочайшему моему убеждению, при всей своей ограниченности настолько близки к зрелости, что мой священный долг — жить, бороться и умереть за то, чтобы они сохранились. Еще не пробил час, когда мне будет можно и когда я, думая о них, захочу искать покоя. Но для меня пробил другой час. Для меня в настоящее время громко пробил час необходимости их серьезного испытания. Я с грустью говорю о том, что для меня, или, вернее, для той лепты, которую я еще в состоянии внести в дело улучшения и поощрения идеи элементарного образования, этот час пробил как призыв о помощи. Такое испытание — единственное, что мне теперь необходимо. И если только мне удастся получить такую помощь, и получить ее так, чтобы ее самое можно было проверить, то мне больше нечего желать. Поэтому я и закончу свою лебединую песню словами, которыми я ее начал: подвергните все испытанию, сохраните хорошее, а если в вас самих созрело нечто лучшее, то правдиво и с любовью присоедините к тому, что я пытаюсь также правдиво и с любовью дать вам на этих страницах. По крайней мере не отвергайте целиком мои жизненные стремления как дело, с которым покончено и которое не требует поэтому дальнейшего испытания. С этим делом действительно еще не покончено, оно несомненно требует серьезного испытания, и совсем не ради меня и не ради моей просьбы.

продолжение книги ...





Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»


.

Магия приворота


Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?

Читать статью >>
.

Заговоры: да или нет?


По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?

Читать статью >>
.

Сглаз и порча


Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.

Читать статью >>
.

Как приворожить?


Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.

Читать статью >>





Когда снятся вещие сны?


Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...

Прочитать полностью >>



Почему снятся ушедшие из жизни люди?


Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...

Прочитать полностью >>



Если приснился плохой сон...


Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...

Прочитать полностью >>


.

К чему снятся кошки


Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...

Читать статью >>
.

К чему снятся змеи


Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...

Читать статью >>
.

К чему снятся деньги


Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...

Читать статью >>
.

К чему снятся пауки


Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...

Читать статью >>




Что вам сегодня приснилось?



.

Гороскоп совместимости



.

Выбор имени по святцам

Традиция давать имя в честь святых возникла давно. Как же нужно выбирать имя для ребенка согласно святцам - церковному календарю?

читать далее >>

Календарь именин

В старину празднование дня Ангела было доброй традицией в любой православной семье. На какой день приходятся именины у человека?

читать далее >>


.


Сочетание имени и отчества


При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.

Читать далее >>


Сочетание имени и фамилии


Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?

Читать далее >>


.

Психология совместной жизни

Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.

читать далее >>
Брак с «заморским принцем» по-прежнему остается мечтой многих наших соотечественниц. Однако будет нелишним оценить и негативные стороны такого шага.

читать далее >>

.

Рецепты ухода за собой


Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?

Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.

прочитать полностью >>

.

Совместимость имен в браке


Психологи говорят, что совместимость имен в паре создает твердую почву для успешности любовных отношений и отношений в кругу семьи.

Если проанализировать ситуацию людей, находящихся в успешном браке долгие годы, можно легко в этом убедиться. Почему так происходит?

прочитать полностью >>

.

Искусство тонкой маскировки

Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!

прочитать полностью >>
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!

прочитать полностью >>

.

О серебре


Серебро неразрывно связано с магическими обрядами и ритуалами: способно уберечь от негативного воздействия.

читать далее >>

О красоте


Все женщины, независимо от возраста и социального положения, стремятся иметь стройное тело и молодую кожу.

читать далее >>


.


Стильно и недорого - как?


Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.

читать статью полностью >>


.

Как работает оберег?


С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.

Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.

прочитать полностью >>

.

Камни-талисманы


Благородный камень – один из самых красивых и загадочных предметов, используемых в качестве талисмана.

Согласно старинной персидской легенде, драгоценные и полудрагоценные камни создал Сатана.

Как утверждают астрологи, неправильно подобранный камень для талисмана может стать причиной страшной трагедии.

прочитать полностью >>

 

Написать нам    Поиск на сайте    Реклама на сайте    О проекте    Наша аудитория    Библиотека    Сайт семейного юриста    Видеоконсультации    Дзен-канал «Юридические тонкости»    Главная страница
   При цитировании гиперссылка на сайт Детский сад.Ру обязательна.       наша кнопка    © Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.    16 +