Нашей священнейшей целью является воспитание наиболее полноценного гражданина, достойного нашей эпохи. Эта цель должна определять и педагогический метод. Он ни в коем случае не может быть выведан из рефлексологии, из психологии, из экспериментальной психологии, из обстоятельств данной личности, говорил Макаренко. Это было бы педологическим направлением. «Достойной нашей эпохи и нашей революции организационной задачей, — утверждал Макаренко, — может быть только создание метода, который, будучи общим и единым, в то же время дает возможность каждой отдельной личности развивать свои особенности, сохранять свою индивидуальность» (1). Знание же психологии детской души, каждого отдельного человека, указывал Макаренко, только поможет приложить метод наиболее удобно в одном случае, несколько отлично в другом. В этих словах А. С. Макаренко раскрывается значение и сущность индивидуального воспитания. Ни в коем случае это воспитание не должно напоминать старую привычку приставать к человеку по каждому пустяковому поводу, старое мещанское индивидуалистическое воспитание. Не должно оно означать возни с уединенной капризничающей личностью, потворства капризам и подыгрывания. «Индивидуальный подход к ребенку в том и заключается, чтобы применительно к его индивидуальным особенностям сделать его преданным и до-
----------------------------------
1. А. С. Макаренко, Соч., т. 5, стр. 333.
----------------------------------
стойным членом своего коллектива, гражданином Советского государства» (1). Только в коллективном воспитании индивидуальный подход не связан с риском воспитать индивидуалистов. Организуя коллектив так, чтобы у каждого его члена воспитывались реальные качества личности, мы создадим условия, при которых индивидуальный подход будет действовать, по словам Макаренко, значительно сильнее, красивее и целесообразнее. Самым опасным моментом в педагогике индивидуального действия является страх перед человеческим разнообразием, игнорирование которого совершенно недопустимо. Этот страх приводит к стремлению «остричь всех одним номером, втиснуть человека в стандартный шаблон, воспитать узкую серию человеческих типов» (2). Какие бы то ни было шаблоны по отношению к отдельному ученику совершенно недопустимы, подчеркивал Макаренко. Но это, конечно, не означает, что детские учреждения должны обратиться в «распыленное собрание индивидуальных подходов». Разнообразие человеческих характеров привело в свое время к убеждению в необходимости применения различных методов индивидуального воспитания и создания отдельных учреждений для «трудных» и «нормальных» детей. В этом корни и прежнего раздельного обучения и воспитания мальчиков и девочек. Французский министр Эррио при посещении коммуны имени Дзержинского спросил: «Как вы допускаете, что у вас воспитываются вместе правонарушители и нормальные дети?» Макаренко ответил ему, что в жизни они живут вместе, следовательно, и воспитывать их нужно тоже вместе, так как человек должен входить в жизнь, умея сопротивляться любому влиянию. Кроме того, Макаренко был убежден, что нет детей-правонарушителей, «а есть люди, не мене богатые, чем я, имеющие право на счастливую жизнь не менее, чем я, талантливые, способные жить, работать... способные быть творцами» (3). Это в большинстве случаев дети с потрепанными нервами, они, естественно, встречают с сопротивлением каждое слово и каждое хитроумное педагогическое измышление. «Трудных» детей, для которых якобы нужны особые средства воспитания, Макаренко считал выдумкой педологии. Он указывал, что среди них как раз много тех, про которых можно сказать словами одного пионервожатого: «Интересный народ, яркий, с ними не заснешь!» Наиболее трудными детьми Макаренко считал именно нормальных детей. «Нормальные дети, — писал он, — или дети, приведенные в нормальное состояние, являются наиболее трудным объектом воспитания. У них тоньше натуры, сложнее запросы, глубже культура, разнообразнее отношения.
----------------------------------
1. А. С. Макаренко, Соч., т. 5, стр. 377.
2. Там же, стр. 333.
3. Там же, стр. 413.
----------------------------------
Они требуют от вас не широких размахов воли и не бьющей в глаза эмоции, а сложнейшей тактики» (1). Выдумкой неудовлетворенных романтиков называл Макаренко и детскую «исковерканность». «Человек плох только потому,— говорил Антон Семенович,— что он находился в плохой социальной структуре, в плохих условиях. Я был свидетелем многочисленных случаев, когда тяжелейшие мальчики, которых выгоняли из всех школ, считали дезорганизаторами, поставленные в условия нормального педагогического общества, буквально на другой день становились хорошими, очень талантливыми, способными идти быстро вперед». И, наоборот, «самые лучшие мальчики в условиях плохо организованного коллектива очень быстро становятся дикими зверушками... Соберите самых лучших детей, поставьте около них плохих педагогов, и через месяц они разнесут и колонию, и детдом, и школу, и этих педагогов» (2), — говорил Антон Семенович. Макаренко указывал, что детей, которых когда-то отделили от всего детского общества различными терминами, советская власть возвращает к жизни самыми простыми средствами: доверием, заботой, трудом, уважением. Все дело в применении нормальной активной педагогики, сила которой настолько велика, что люди, которые считаются в капиталистическом обществе «отбросами», в СССР объединяются в великолепные свободные трудовые коллективы, способные дойти до непредвиденных высот. Крупной ошибкой индивидуального воспитания является осуществление одного из тезисов мелкобуржуазной теории свободного воспитания: «воспитательное воздействие педагогов начинается лишь после того, как ученики совершили проступок». При такой постановке дела мы можем позавидовать только тем детям, которые совершили проступки, говорил Макаренко. «Их все-таки воспитывают... Что же касается детей без проступков, то их воспитание «протекает» неизвестно куда» (3). Макаренко, начиная свою педагогическую работу, совершил ту же ошибку, т. е. «обращал внимание на личность, выпадающую из коллектива». Ему казались опасными те, кто хулиганил, кто шел иной раз против коллектива, и он вызывал их, разговаривал, убеждал. В дальнейшем, следя за своими уже выпущенными воспитанниками, Антон Семенович увидел, что эти «опасные» в жизни идут активно, по-советски, а те, кто от него прятался, тихони, которые всем нравились, учились удовлетворительно, никакой дурной мысли не выражали, в жизни часто становятся мещанами, серенькими существами. Мимо педагогической заботы, указывал Макаренко, проходят и такие типы, как накопители, приспособленцы, разини, кокеты, приживалы, мизантропы, пустые мечтатели, зубрилы и т. д. «Иногда мы замечаем их существова-
------------------------------
1. А. С. Макаренко, Педагогическая поэма, стр. 634.
2. А. С. Макаренко, Соч., т. 5. стр. 344—345.
3. Там же, стр. 329.
-------------------------------
ние, но, во-первых, — они нам не мешают, а, во-вторых, — мы все равно не знаем, что с ними делать» (1). Такие типы наиболее опасны. Нельзя ручаться за их мысли. Они достаточно умны и дипломатичны, чтобы не попадаться на глаза и вести свою тихую линию, а потому и входят в жизнь нетронутыми и невоспитанными. Эти характеры часто и вырастают в людей вредоносных.
И в дальнейшем Макаренко приходит к убеждению, что положительной целью воспитательной работы не может быть приведение в порядок отдельных личностей. Целью может быть только воспитать каждого так, чтобы он был гражданином с боевым, активным и жизненным характером. Трудность индивидуального воспитания заключается и в том, что порой встает перед педагогом такой вопрос: «мягкий, податливый, пассивный характер, склонный к созерцанию, отражающий мир в форме внутренней неяркой и неагрессивной работы анализа, подлежит ли ломке и перестройке или подлежит нашему советскому усовершенствованию. На этом примере видно, какой нежности и тонкости могут стоять перед педагогом задачи индивидуального воспитания» (2). Такие задачи могут быть правильно разрешены только при условии предельной внимательности учителя к личности каждого воспитанника, к его особенностям, удачам и неудачам, когда учитель, следя за становлением человека в своем воспитаннике взглядом, намеком, тоном, любовно и сурово, быстро и экономно стремится помочь ему. Внимание и забота неизбежно приведут к тому, что в воспитаннике разовьется, расцветет та «мудрая сила строителя», которая, по словам Горького, скрыта в каждом человеке.
Много интересных приемов воздействия на личность рекомендует А. С. Макаренко. Например, «атаку в лоб», т. е. учитель искренне, просто и легко говорит то, что на самом деле думает. Здесь педагогический такт заключается в искренности мнения.
Но полезнее поставить дело так, чтобы учащийся и без разговора понял, в чем дело. Макаренко приводит такой пример. Мальчик оскорбил девочку. Антон Семенович, не говоря провинившемуся ни слова, пишет ему записочку с просьбой прийти вечером в точно назначенный час. Весь день мальчик ходит в ожидании разговора с Антоном Семеновичем. Он и сам себе многое скажет, а главное, ему многое скажут его же товарищи. Вечером бледный, взволнованный, он приходит к Антону Семеновичу уже «готовый». Разговор происходит предельно короткий: — Ты понял? — Понял. — Иди.
------------------------------------
1. А. С. Макаренко, Соч., т. 5, стр. 301. 2. Там же, стр. 475.
------------------------------------
И у этого мальчика обязательно произойдет нужный душевный процесс. «В других случаях я поступал иначе,— рассказывает Антон Семенович.— Я говорил связисту: — Немедленно явиться! И когда вызванный приходит, я говорю все, что я думаю. Если же это человек трудный, который мне не верит, против меня настроен... я с тем разговаривать не буду. Я соберу старших, вызову его и в самом официальном, приветливом тоне буду с ним говорить. Для меня важно не то, что я говорю, а как другие на него смотрят. Он на меня поднимает глаза, а на товарищей боится смотреть. Я говорю: — А дальше товарищи тебе расскажут.
И товарищи расскажут ему то, чему я их раньше научил, а он будет воображать, что это они сами придумали» (1). Интересный прием был у агронома колонии Шере. Как-то воспитанник Приходько грубо отказался идти работать на смородину: «Чего я там не видел на смородине?». Шере, который еще только начинал работать в колонии и не знал фамилии всех воспитанников, приветливо и расположенно удивился, без позы и игры: «Ах вы не хотите? В таком случае скажите вашу фамилию, чтобы я как-нибудь случайно не назначил вас на какую-нибудь работу». Приходько стал искать пути договориться. Но Шере настойчиво повторял: «Вы не беспокойтесь, я без вас обойдусь... Будьте добры, скажите вашу фамилию, мне некогда заниматься лишними разговорами»... «Бандитская красота Приходько моментально увяла. Пожал Приходько презрительно плечами и отправился на смородину, которая только минуту назад так вопиюще противоречила его назначению в мире» (2). Такой прием педагога заставляет воспитанника ощущать как бы отрешение от коллектива, а это уже является наказанием. Его полезно применять, когда воспитанник отказывается принять участие в каком-либо мероприятии коллектива. По своему действию этот прием напоминает учет, когда педагог без лишних слов, не унижая воспитанника, а, наоборот, с подчеркнутым вниманием отмечает какой-либо его поступок. Примитивную роль в индивидуальном воспитании играют всякого рода уговаривания. Они даже снижают авторитет того, кто склонен убеждать, уговаривать. Воспитанник зачастую думает: «Ты, значит, не такое высшее существо, раз ты меня убеждаешь». Полезнее требовать от воспитанника, чтобы он сам объяснил свое поведение. Порой у воспитанника в связи с прежними впечатлениями бывают «протестантские позиции». И репрессии только укрепят эти позиции. «Нужно подождать,— советует Макаренко,— пока с воз-
---------------------------------------
1. А. С. Макаренко, Соч., т. 5, стр. 184.
2. А. С. Макаренко, Педагогическая поэма, стр. 184—185.
---------------------------------------
растом... придет забвение о каких-то причудах первого детства» (1). Не обращая внимания на этот постоянный протест, без строгостей, с особенной вежливостью надо наладить деловые отношения. Это особенно важно тогда, когда в жизни ребенка были тяжелые переживания. В этих случаях особенно важен тон, чуждый лишних слов и сентиментов. Все приемы, которые рекомендует Макаренко, отличаются лаконичностью. Они обычно производят очень большое впечатление. Действие предельной краткости в замечании я ощутила на таком случае. Однажды в дачном поезде я подошла к открытому окну, у которого стоял мальчик лет 12—13. По виду это был мальчик из культурной семьи, правда, несколько излишне развязный. Небрежно оглядывая все окружающее, он высунулся в окно. В этот момент поезд проходил близко около шоссе, по которому шли дети из пионерского лагеря. Артистический плевок моего соседа полетел в гущу близких к поезду девочек... С трудам удержала я свое негодование. Тоном, не выражающим никаких эмоций, я спросила, глядя мимо этого «культурного» мальчика: «Из породы верблюжьей?» «Ага!» последовал быстрый ответ, не лишенный бравады. Так же глядя мимо него, прибавив к своему тону какую-то долю презрения, я бросила «почти» дружелюбно и сочувственно: «Зачем быть человеком, когда можно быть верблюдом?!». Как рукой сняло развязность мальчика. Он затих в каком-то напряжении, окинув меня осторожным взглядом. Не обращая на него никакого внимания, я вскоре отошла от окна: приближалась конечная остановка поезда. Дожидаясь полной остановки, я дала дорогу мальчику, который стоял сзади. Надо было видеть, как осторожно обходил он меня. Несмотря на мое подчеркнутое равнодушие к нему, он весь согнулся, втянул шею и с опаской, как-то снизу взглянул на меня встревоженно и внимательно. И я не сомневаюсь, что в будущем он все же захочет хотя бы в таких случаях быть не верблюдом, а человеком. И сила убеждения была в большой мере именно в краткости нашего «разговора». Как часто мы считаем нужным обращаться «к совести» ребят и разражаемся нотациями. Порочным считал Макаренко метод, начинающийся со слов: «Как тебе не стыдно!» В нем нет ни требовательности, ни уважения, и особенно не допустим он в коллективе, потому что коллектив при этом методе остается в стороне. На многих примерах подчеркивает Макаренко значение коллектива в воспитании личности. Среди первых воспитанников колонии был Волохов, тот, про которого Антон Семенович говорил в начале «Педагогической поэмы» — «бандит с лицом бандита». Вот как описывает Макаренко влияние коллектива на Волохова. «Волохов очень скуп на слова, жесты и мимику, но он умеет хорошо выражать свое отношение к событиям или человеку, и отно-
---------------------------------------
1. А. С. Макаренко, Соч., т. 2, стр. 267.
---------------------------------------
шение его всегда полно несколько ленивой иронии и безмятежной уверенности в себе. Эти качества в примитивных формах присутствуют у каждого хорошего хулигана, но, отграненные коллективом, они сообщают личности благородный сдержанный блеск и глубокую игру спокойной, непобедимой силы» (1). Коллектив помогает в тончайшей ювелирной обработке личности, и учитель никогда не должен забывать об этой силе коллектива. Поэтому индивидуальный подход и не должен быть в своей основе «парной педагогикой». Он должен опираться на ту новую принципиальную основу всей работы учителя, которую Макаренко назвал «принципом параллельного действия», когда каждое педагогическое действие направлено на воспитание и личности, и всего коллектива. Даже в таком случае, когда воспитанника, совершившего хороший поступок, Макаренко приглашал официальной запиской, а когда тот приходил, Антон Семенович вставал и говорил: «Ты поступил правильно»,— даже в этом случае воспитывался весь коллектив. Торжественное признание поступка правильным было событием для всей коммуны.
Коллектив помогал Антону Семеновичу выявить тех, на кого надо было обратить особое внимание. Макаренко иногда организовывал объединения ребят по принципу «кто с кем хочет». Оставались «за бортом» те, с кем никто не хотел объединяться. Это было важное указание коллектива, и хотя за этими воспитанниками, возможно, никаких преступлений не водилось, но это был «мой педагогический хлеб», говорил Антон Семенович. Он видел, кто является элементом, с трудом втягивающимся в общий коллектив.
Особенно важной формой индивидуальной обработки Макаренко считал ту, которая идет от самого воспитанника. Приходит девочка или мальчик и говорит: «Мне нужно поговорить с вами по секрету». Это самая дружеская и лучшая форма. Но в некоторых случаях Антон Семенович прибегал и к «обходным движениям». «Это тогда, когда против личности восстановлен весь коллектив. Тогда бить фронтально человека нельзя, он остается без защиты... и человек может сломаться» (2). Особенно глубоко раскрывается педагогика «параллельного действия» в том методе, который Макаренко назвал «методом взрыва». Этот термин многих смущает, так как возможно, что понимают они его неправильно. Для Макаренко этот метод, над которым, по его словам, он очень много думал, был одним из «центральных вопросов педагогики перевоспитания». На опыте своей работы Макаренко понял, что «как бы здорово, радостно и правильно ни жил коллектив, никогда нельзя полагаться только на спасительное значение одной эволюции, на
------------------------------------
1. А. С. Макаренко, Педагогическая поэма, стр. 443. 2. А. С. Макаренко, Соч., т. 5, стр. 185.
------------------------------------
постепенное становление человека». Самые тяжелые характеры,, «самые убийственные комплексы привычек никогда эволюционно не разрешаются». В таких случаях для реализации намечающихся изменений в духовной структуре «нужны какие-то более острые моменты, взрывы, потрясения» (1). «Под взрывам,— говорил Антон Семенович,— я вовсе не понимаю такого положения, чтобы под человека положить динамит, поджечь и самому удирать, не дожидаясь, пока человек взорвется. Я имею в виду мгновенное воздействие, переворачивающее все желания человека, все его стремления» (2). Макаренко говорит о решительном, категорическом потоке-требовании, предъявленных к человеку без всяких хитростей, «атакой в лоб», выправляющих характер человека, помогающих ему скорее пройти расстояние между нормальным опытом и между опытом, не приемлемым для нашего общества. Этот «поток требований», возможно, и связан с неправильным пониманием «метода взрыва». Некоторые видят «в потоке требований» лишь требования педагога. Тогда, конечно, есть большая опасность применения этого метода. Со стороны учителя возможен только такой «поток», который имеет совершенно иной характер, но который так же, как и «метод взрыва», способен произвести достаточно быстрое воздействие на человека. Как-то в печати сообщалось о том, что молодой учительнице дали класс, в котором было 16 второгодников. Потоком внимания, заботы, доверия «в кредит» окружила учительница этих учащихся и своим искренним отношением к ним обезоружила их. Они подчинились ее простым и ясным требованиям. Тот категорический «поток требований», о которых говорит Макаренко, может предъявлять только коллектив к одному из своих членов.
Антон Семенович считал, что «метод взрыва» надо применять прежде всего, когда иопорчены отношения между личностью и обществом. Эти отношения являются объектом педагогической заботы, и если отношения напорчены в отправной точке, то есть опасность, что развиваться будет именно эта ненормальность отношений, и развиваться она будет тем скорее, чем личность сильнее. «Единственным методом является в таком случае не оберегать это дефективное отношение, не позволять ему расти, а уничтожить его, взорвать». Взрывом и называет Антон Семенович «доведение конфликта до последнего предела, до такого состояния, когда уже нет возможности ни для какой эволюции, ни для какой тяжбы между личностью и обществом, когда ребром поставлен вопрос — или быть членом общества, или уйти из него» (3).
----------------------------------------
1. А. С. Макаренко, Соч., т. 7, стр. 425.
2. Там же, т. 5, стр. 250.
3. Там же, т. 7, стр. 426.
----------------------------------------
Крайний конфликт может быть выражен в разнообразных формах: решение коллектива, коллективный гнев, осуждение, бойкот и т. д. При этом чрезвычайно важно, чтобы все эти формы выражали в ярких, эмоционально насыщенных высказываниях, решительный протест коллектива. Бывают различные ненормальные отношения между личностью и коллективом. И надо из этой общей цепи конфликтных отношений выбирать «самое яркое, выпирающее и убедительное, для всех понятное. Разваливая его вдребезги, разрушая самое его основание, коллективный протест делается такой мощной, такой все сметающей лавиной, что остаться в стороне от нее не может ни один человек» (1). Гнев коллектива бьет и по тем, кто является «компонентом» в этих дефективных отношениях. «Поставленные перед необходимостью немедленно что-то решить, они не в состоянии заняться анализом и в сотый, может быть, раз копаться в скрупулезных соображениях о своих интересах, капризах, аппетитах, о «несправедливостях» других. Подчиняясь в то же время эмоциональному внушению коллективного движения, они, наконец, действительно взрывают в себе очень многие представления, и не успеют обломки их взлететь на воздух, как на их место уже становятся новые образы, представления о могучей правоте и силе коллектива, ярко ощутимые факты собственного участия в коллективе, в его движении, первые элементы гордости и первые сладкие ощущения собственной победы» (2). Конечно, в более опасном положении находится тот, кого-имеет в виду, весь «взрывной момент». Он один стоит против лавины, и в этом обстоятельстве и заключается, как говорит Макаренко, формально-опасный момент всей операции, который и отталкивает от этого метода сторонников эволюции. Но в такой позиции много сходства с позицией врача, отказывающегося от опасной операции, хотя только она и обеспечит опасение жизни человека. Этот метод является, конечно, болезненным и педагогически-трудным, но к нему неизбежно приходится прибегать, когда встает вопрос о необходимости исключения воспитанника из коллектива или в случае серьезных нарушений им законов коллектива. Макаренко иногда делал вид, что не замечает какого-либо проступка воспитанника. Он ждал, пока соберется основательный материал, и тогда «поднимал шум на всю коммуну». Воспитаннику приходилось выходить на общем собрании на середину, переживать опасность исключения из коммуны, и это все являлось тем «взрывом», который перевоспитывал человека окончательно. «Я не имел никогда возможности нарочито организовать широ-
-----------------------------------
1. А. С. Макаренко, Соч., т. 7, стр. 426—427. 2. Там же, стр. 427.
-----------------------------------
кий опыт в этом направлении, я не имел права организовывать такие взрывы, — писал Макаренко, — но когда они происходили в естественном порядке, я видел и научился учитывать их великое значение» (1). Колонисты определяли этот метод очень просто: «пой с нами, крошка!» Невинная формула, а вместе с тем она говорит о силе коллектива. Прекрасным примером «метода взрыва» является завоевание Куряжа. Чтобы подготовить Куряж к приезду всей колонии, Антон Семенович приезжает вначале с немногими воспитателями и десятью воспитанниками, во главе которых стоял Волохов, выросший к этому времени «в командира и организатора высокого класса с абсолютной смелостью и с абсолютно доброкачественными тормозами».
Куряжане, эти три сотни совершенно отупевших, развращенных юношей и мальчиков, окруженные нищетой, вонью, вшами, встретили горьковцев, стройных, как пажей, и строгих, как следователей, даже без особого любопытства. В грязном море «штифтов», всклокоченных причесок и ржавых запахов мертвыми круглыми пятнами мелькали безучастные лица. Их горизонты ограничивались жратвенным котлом. Они вылезали из столовой, облизывая грязные пальцы, игнорируя полные надежды взгляды Антона Семеновича.
Чувствовалось во всем, что с переездам колонии надо опешить. Лихорадочно шли приготовления в Куряже к ее приезду. Все чинилось, мазалось, красилось, мылось. Только в спальнях по-прежнему копошились куряжане, крали друг у друга и что-то думали таинственное и по всем признакам враждебное об Антоне Семеновиче и об его деятельности. Но когда они тащились на кормление, Антон Семенович с тайным злорадством наблюдал, с какими трудностями приходилось им пробираться в столовую: на пути их были бревна, канавы, поперечные пилы, топоры... и собственные души. В душа этих, по всем признакам, зачинались настоящие гамлетовские трагедии: «быть или не быть». «Пожалуй, положение куряжан было трагичнее, ибо Гамлету никто не кричал веселым голосом: «Не лазь под ногами, до обеда еще два часа» (2). Все ждут приезда мистически непонятных горьковцев. С каждым часом приближалась может быть беда, может быть радость. Ждет и Коротков — главный центр куряжской оппозиции. Все приехавшие с Антонам Семеновичем горьковцы изнывали от ненависти к Короткому, от несомненной уверенности, что Коротков в Куряже их главный враг.
------------------------------------
1. А. С. Макаренко, Соч., т. 7, стр. 425.
2. А. С. Макаренко, Педагогическая поэма, стр. 512.
------------------------------------
Наконец настал день приезда всех горьковцев. Антон Семенович почувствовал себя Наполеоном в дни Аустерлица. Горьковцы вошли в колокольный туннель ворот Куряжа стройной колонной, сверкал свежестью белых воротничков, с вдруг посуровевшими лицами и остановились в семи-восьми метрах от толпы куряжан. И куряжане и горьковцы молчали. Горьковцы в порядке дисциплины в строю при знамени, а куряжане — в порядке некоторого обалдения. До сих пор куряжане видели колонистов только в рабочем костюме, достаточно пыльными. И толпа куряжан сейчас не была той монотонной, тупой и безразличной толпой, какой она была в первые дни. Большинство восхищалось и стояло о чем-то мечтая, может быть о тех временах, когда и они станут в таком же пленительном ряду. Только немногие смотрели равнодушно. Еще далеко заслышав барабаны, эти люди засунули в карманы руки и изогнули талии в лениво-снисходительных позах. Медленно растворялись их ехидные мины, заготовленные заранее, мины насмешки и презрения. Многие из них сразу были сбиты с позиций великолепными торсами и бицепсами первых рядов горьковцев. Другие смутились, когда слишком стало очевидно, что из этих ста двадцати самого маленького нельзя тронуть безнаказанно.
В пустом прохладном клубе собрались тесной толпой и горьковцы и куряжане. Предложен был состав комитета комсомольской организации, декларация, определяющая режим на ближайшие дни, которая, несмотря на свою внешнюю простоту, произвела своими решительными строчками на всех очень сильное впечатление. Мы учли, говорит Антон Семенович, великое значение программы в жизни человека. «Мы сознательно рассчитывали на великое значение воякой перспективности, даже такой, в которой нет ни одного пряника, ни одного грамма сахара» (1). Куряжане встретили чтение декларации в полном ошеломлении, кто-то оказал даже «ого», но когда чтение закончилось, в зале стояла тишина, в которой несмело поднимались молчаливые вопросики: что делать? куда броситься? аплодировать, смеяться или крыть? Лес рук вытянулся вверх, когда стали голосовать за принятие декларации. Голосовали и друзья Короткова и он сам, терпеливо держа поднятую руку, рассматривая всех прекрасными глазами. Затененные глаза его серьезно прищуривались, еле заметные тени пробегали с белого лба на встревоженный рот. И когда горьковцы, улыбаясь и переглядываясь, захлопали, куряжане с загоревшимся чувством подхватили эту непривычную для них форму выражения чувств, и под сводами монастыря раздались радостные легкие звуки аплодисментов коллектива. Огневой казачок, в который бросились следом за этим моментом в стремительной присядке Карабанов и Наташа Петренко,
----------------------------------------
1. А. С. Макаренко, Педагогическая поэма, стр. 542.
----------------------------------------
заставил куряжан спешно вытереть носы рукавом, а одного из них, которому эта милая, нежная Наташа перед самым его носом шевельнула вышитым чистеньким плечиком и вдруг улыбнулась просто и дружески, как товарищ,— Перца, вчерашнего врага горьковцев, заставило хлопнуть об пол старой кепкой и броситься в водоворот пляски, роднившей эти, так непохожие друг на друга коллективы. Затем началось, как говорит Антон Семенович, то преображение, которое продолжалось всего три часа.
Куряжане — эти, со времен каменного века, немытые и нестриженые пацаны с лицами, на которых загар и грязь давно обратились в сложнейшую композицию, эти грязносерые толпы оборванцев, среди которых не спеша поворачивались белые плечи горьковцев, повалили к реке. Через пять минут и в клубе, и во дворе стало тихо, только отрадные меркурии пролетали со срочными поручениями, трепеща крылышками на ногах. И вот появляются с реки оживленно говорливые смеющиеся группы, среди которых свежевымытые лица куряжан с веселымы доверчивыми взглядами, с зародившейся грацией чисто одетого, освободившегося от вшей человека. Среди них и Коротков, про которого Федоренко, обнимая за плечи, тут же говорит: «Хорошего колониста дали нам в отряд, Антон Семенович!». Через полтора часа за парадными столами, накрытыми белыми скатертями, состоялся торжественный обед. Подавленные, вконец деморализованные куряжане, все остриженные, вымытые, в белых новых рубаках, тихонько сидели у столов, с глубоким уважением смотря на все. В столовой стояла поражающая слух тишина, но на румянце щек, на блеске глаз, на неуловимой грации смущения она отражалась как успокоенная правда, как таинство рождения чего-то нового. Гром оркестра, раздавшегося при внесении в столовую знамени, уверенно играющего бодрыми складками алого шелка, поздравление всех с новой прекрасной жизнью, чтение письма Горького заставило души этих ребят столпиться в их глазах, удивленных и обрадованных, но и в то же время еще не способных обнять всю широту нового мира. Девочки начинали уже вытирать глаза, и на них потихоньку оглядывались мужественные пацаны. Коротков думал, нахмурив красивые брови, другие смотрели, страдальчески поджав щеки.
Когда раздался звонкий голос Белухина: «Подавать гусей-лебедей, мед-пиво... мороженое по полной тарелке», на всех лицах появились хорошие, радостные улыбки. В этот момент в столовую вошла только что приехавшая Джуринская, единственный друг Макаренко в Отделе народного образования. Она была не в силах оторвать глаз от линий остриженных голов, белых плеч, дружеских улыбок. Ее губы дрожали. «Что это такое? Антон Семенович... что здесь у вас происходит?».
«Происходит? Черт его знает, что здесь происходит. Кажется, это называется преображением. А впрочем... это все наши» (1).
«Наши» — какое огромное по своему глубокому значению слово. Оно свидетельствует о правильно поставленном политическом воспитании, о том воспитании, которым должно быть пропитано каждое педагогическое движение, каждый метод. И такая направленность всей воспитательной работы является гарантией правильного использования любого, даже самого рискованного метода. ------------------------------------
1. А. С. Макаренко, Педагогическая поэма, стр. 566.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +