Когда одному товарищу из членов ГУС'а, далеко стоящему от нашей работы, я рассказала о том, что мы вновь ставим на очередь проблему политехнического образования, то этот товарищ мне сказал:
«Неужели опять вы ставите этот вопрос? Я думал, что этот вопрос окончательно обсужден, были прения, резолюции, а вы опять, оказывается, сначала все это начинаете. Как это странно у вас в Наркомпросе».
Я думаю, что ничего странного в этом нет, в том, что мы обсуждаем именно сейчас вопрос о политехническом образовании. Это именно тот вопрос, который сейчас надо обсуждать, но обсуждать его приходится в несколько ином разрезе и на другой основе.
Сейчас мы все знаем об огромном внимании, которое правительство и вся страна уделяют вопросам пятилетки, вопросам технического строительства. Этот вопрос, конечно, чрезвычайной важности. Сейчас особенность та, что до сих пар, когда говорилось об индустриализации страны, то главным образом говорилось о строительстве крупной промышленности, о фабрично-заводском строительстве, а сейчас, начиная с XVпартсъезда, вопрос идет не только о том, чтобы промышленность развернуть в гораздо более широких размерах на основе современной техники, а вопрос стоит так, чтобы на основе современной науки и современной техники перестроить все сельское хозяйство таким образом, чтобы уйти от этого мелкого и среднего хозяйства, которое обречено на постоянную неудачу, и перейти к крупному, коллективному, научно поставленному, вооруженному всеми возможностями современной техники хозяйству.
Конечно, крупное хозяйство не означает еще социалистического хозяйства, крупное хозяйство бывает и капиталистическим, но у нас вопрос этот тесно связан с коллективизацией хозяйства, и даже те совхозы, которые сейчас строятся, новые зерновые совхозы, — строятся с расчетом на то, что с течением времени они все более и более будут носить характер коллективистический. Реконструкция сельского хозяйства означает перестройку всего жизненного уклада в нашей стране.
Одно дело было, когда господствовала ориентация на мелкое хозяйство, при котором разрыв между городом и деревней очень велик. В городе шла индустриализация, а в деревне была толчея на одном месте, приходилось только вытаскивать из нищеты, немного улучшать, немного помогать но коренной перестройки не было.
Переконструирование всего сельского хозяйства на новых основах вносит настоящую революцию в область производства. Конечно, сейчас мы видим только первые шаги, но за время, которое прошло с XV съезда, идея о крупном коллективном хозяйстве протащена в жизнь, пробудила в крестьянстве громадный интерес, правда, пока еще главным образом у актива, еще лишь в отдельных областях, но замечается уже перелом психологии. Раньше середняк думал о том, как ему выбиться из трудного положения, из тяжелых условий и, казалось, что выход один — расширить свое индивидуальное хозяйство, стать зажиточным, разбогатеть. Сейчас же психология меняется, сейчас уже уральский рабочий говорит: «мы так полагаем, что индивидуальное хозяйство больше не годится». Действительно, передовое крестьянство начинает думать о том, что по-старому хозяйничать нельзя.
У Владимира Ильича мысль забегала вперед, у него бывало так, что часто то, что еще впереди, он уже ощущает как факт. Он говорил в 1920 г.: «Крестьянин видит, что по-старому жить нельзя».
Может быть в 1920 г. крестьянин в своей массе этого еще не видел, видел это небольшой актив, который пошел тогда в коммуны, но сейчас это движение уже гораздо шире, в более массовом масштабе идет вопрос о реконструкции сельского хозяйства.
Что эта реконструкция будет означать? Она будет означать очень глубокое экономическое сближение между городом и деревней. Когда мы говорили о смычке рабочих и крестьян, то мы говорили о том, что это в их интересах, что в нашей конституции заложена эта смычка, но не было еще смычки между экономикой города и деревни.
На XI съезде партии Владимир Ильич говорил: «Настоящего фундамента для социалистической экономики у нас нет». Этот настоящий фундамент, с одной стороны, покоится на развитии крупной промышленности, с другой стороны—в реконструкции на коллективистических началах сельского хозяйства.
И вот сейчас, тогда эта мысль из кабинетов перешла в деревню, когда она по-своему очень своеобразно обсуждается там, то это, по-моему, огромное завоевание. Тот факт, что деревня интересуется коллективным хозяйством, представляет собой огромный переворот, — это такая революция в отношениях людей, что нам надо подумать вновь и вновь со всей серьезностью, как в этой новой обстановке строить нам нашу школу. Об этом мы подробно будем говорить, вероятно, на следующей сессии ГУС'а когда поставим вопрос о пятилетке, как она должна влиять на нашу программу, на всю нашу установку, но сейчас этот вопрос имеет прямое отношение к вопросу о политехнизме.
Параллельно с хозяйственным планом должна быть рассмотрена и социальная проблема пятилетки. В отношении социальной проблемы у нас дело несколько хромает. Я просмотрела книгу Струмилина, и мне показалось, что он говорит не совсем о том, о чем надо. И в литературе мало говорится о социальных проблемах пятилетки. Когда думаешь о политехническом образовании, перечитываешь Маркса и Энгельса, то, что они говорили о производстве в переходный период, то тут особенно бросается в глаза этот недочет, что у нас вопросы социальной проблемы пятилетки еще недостаточно подработаны. Над этим должны работать и хозяйственники и специалисты по технике. Политехническое образование ближе всего соприкасается с областью организации труда. Тов. Гастеев в статье о политехнизме говорит об определенной политехнической эпохе. Встает вопрос — техническая эпоха капитализма, техническая эпоха переходного периода — одно и то же или нет? Перечитывая вновь первый том «Капитала», знакомые хорошо цитаты, пришлось обратить внимание особенно на следующую цитату: «Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда. Средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд (разрядка в этой цитате везде моя. К.—Н.), Что касается самих средств труда, то из них механические средства труда, совокупность которых можно назвать костной и мускульной системой производства, представляют более характерные отличительные признаки определенной эпохи общественного производства, чем такие средства труда, которые служат лишь хранилищем предметов труда...» (Маркс, «Капитал», т. I, стр. 156, изд. 1920 г.).
Костно-мускульная система, которую мы будем строить в нашу пятилетку, как она будет выглядеть? Будет ли это простой слепок с передовой крупной промышленности или нечто другое?
У Энгельса в «Анти-Дюринге» есть прямое указание, что изменения, которые должны происходить в переходный период, должны идти по линии разделения труда. И вопрос о разделении труда, несомненно, становится в центре всех вопросов. А почему тут наше политехническое образование? Политехническое образование является тоже средством того переворота в производстве и разделении труда, о котором говорит Маркс. Вот опять знакомая цитата: «Но точно также не подлежит никакому сомнению, что капиталистическая форма производства и соответствующие ей экономические отношения рабочих стоят в полном противоречии с такими ферментами переворота (речь идет о соединении обучения с производительным трудом в школах) и с их целью — с уничтожением старого разделения труда» (разрядка моя.— К.-Н.). «Однако развитие противоречий известной исторической формы производства есть единственный исторический путь ее разложения и образования новой» (Маркс, «Капитал», т. I, стр. 489).
Таким образом наша политехническая школа, если она будет правильно построена, будет способствовать тому перевороту, который необходим в деле изменения прежнего общественного разделения труда. В этом отношении особенно ценны указания Энгельса. Он говорит, что Фурье и Оуэн уже говорили о неправильности, которая существует в области разделения труда и которая идет в первую голову по линии разделения труда между городом и деревней.
Вопрос о разделении труда между городом и деревней, отрицательного значения, которого не понимал Дюринг, Энгельс особенно подчеркивал. Он подробно развивает точку зрения на разделение труда. Я извиняюсь за длинные цитаты, но мы всегда так, когда встает новый вопрос, лезем в «Анти-Дюринг», в «Капитал» и там находим часто неожиданно для себя новые перспективы. Я помню, что Владимир Ильич в момент острых общественных кризисов всегда, бывало, вновь перечитывал разные вещи Маркса и Энгельса, их переписку и пр. Когда встает новая какая-нибудь проблема, то особенно чувствуешь, как велико было научное предвидение у Маркса или у Энгельса. Перечитывая их, каждый раз удивляешься глубине их мысли. Поэтому я извиняюсь за обилие цитат, но ничего не поделаешь.
Возражая Дюрингу, Энгельс пишет: «Делаясь господином над всеми средствами производства, чтобы общественно планомерно распоряжаться ими, общество должно уничтожить господствующее до сих пор порабощение людей их собственными средствами производства. Само собой разумеется, такое освобождение не может совершиться без того, чтобы не освободился от пут капитализма каждый отдельный член общества» (Энгельс, «Анти-Дюринг», изд. 1918 т., стр. 261).
Эта последняя фраза Энгельса имеет прямое отношение к переходному периоду. Он считает, что разделение труда может быть изжито переводом на другие рельсы только при том условии, что каждый отдельный член общества освобожден от пут капитализма. Конечно он не индивидуально будет освобождаться, поэтому эта фраза имеет прямое отношение к, тому, что является действительностью, относится непосредственно к переходному нериоду: «В виду этого старый способ производства должен быть изменен до основания, а следовательно, должно исчезнуть и старое разделение труда, угнетающее как все общество, так и каждого его отдельного члена» (там же).
В нашей отсталой стране мы должны употребить огромные усилия для достижения общетехнического подъема,, потому что, если технический базис есть в Англии и Америке, то у нас этого базиса еще нет, нам надо еще создавать крупную промышленность, но, создавая ее, мы должны строить ее таким образом, чтобы не пришлось ее перестраивать. Иногда в докладе хозяйственников слышишь, что мы, вот, восстановляли такие-то заводы, а теперь все перестроить надо! Но они это говорят с технической точки зрения, но надо продумать все эти вопросы и с точки зрения социалистического строительства.
И дальше Энгельс ссылается на Маркса, который говорит, что крупная промышленность постоянно революционизирует все свои средства производства и требует от рабочих постоянной перемены функций и самой различной подготовки, уменья приспосабливаться к новым машинам и пр.
Вое это заставляет задуматься над тем, что мы должны сделать для того, чтобы помочь созданию нового разделения труда. Мы видим, что сейчас город и деревня экономически сближаются, что техника дает возможность сближения между городом и деревней еще и помимо всего общего направления хозяйства. Возьмем такой факт, как, радио. Главное его значение то, что он сглаживает разницу между городом и деревней, вырывает деревню из ее обособленности, когда ни одна мысль деревенского жителя не перелетает через околицу. Это придает радио огромное значение. Конечно, не безразлично, что говорится по радио.
Я пришла как-то раз с собрания женотдела, где мы разговаривали о парандже, о раскрепощении женщины от религиозных пут, и вдруг слышу, как по радио читается «Бахчисарайский фонтан» Пушкина и рассказывается — без всякого предисловия — деревне, как нежная Мария попала на небо и какими улыбками ее ангелы встретили, а дальше говорится о гареме как об «убежище страсти нежной». С одной стороны, чувствуешь ценность радио, а с другой стороны, — как мы горстями бросаем мусор деревне, — мусор, уже отживший. Конечно, странно говорить о произведении Пушкина в таких невежливых выражениях, но приходится смотреть на то, что мы даем деревне. Но все это легко исправимо, так или иначе радио — это могучее орудие, которое уничтожает разделение между городом и деревней.
В Главполитпросвет приезжали как-то из ЦЧО избач и библиотекарь и рассказывали о хлебозаготовках, о том, как они организовали «красные обозы», как они при этом использовали радио, слушание его, как у них даже пастухи узнают по радио о всех изменениях в ценах на хлеб,—-все мы почувствовали, какая колоссальная сила радио и как мы все еще недостаточно его используем.
Затем вопрос о кино, о живом показе, который тоже сближает город и деревню. Сейчас создаются новые формы сближения города с деревней. Возьмем хотя бы поездки рабочих бригад. Раньше наше шефство было ни на что не похоже. Шефы благодетельствовали деревню разными подачками, а крестьяне смотрели на шефов как на толстый карман, из которого что-то можно выудить, а настоящей пролетарской помощи юо стороны города деревне не было. Сейчас на почве хозяйственного сближения между городом и деревней мы видим, что в лице рабочих бригад, которые едут в деревню помогать чинить там тракторы и пр., создаются новые формы сближения между городом и деревней.
Конечно, в деле машинизации сельского хозяйства, в деле рационализации сельского хозяйства рабочие, если это дело будет правильно организовано, смогут сыграть колоссальную роль.
Все мы знаем, что социализм — это уничтожение классов, у нас помещики и капиталисты изничтожены, но общественное разделение труда у нас осталось. Осталось разделение труда внутри фабрик. Надо посмотреть, что было внутри фабрик до революции, в России в 1895—1896 г.? Откуда черпалась квалифицированная рабочая сила? Главная масса черпалась из среды ремесленников и из кустарных промыслов. Есть очень интересная книжка Свирского, где он описывает квалификацию прежнего рабочею, как он служил мальчиком и как он сторожил момент, когда рабочий, которому он помогал, уйдет, чтобы подойти к станку и учиться работать на нем. Некоторые старые товарищи сами прошли эту старую школу ученичества и иногда недооценивают той перемены, которая произошла в самом содержании, в самой сути квалификации.
В 1895—1896 г. количество квалифицированных рабочих было велико. Это были не единицы, это была масса. И тогда стачки имели большое воздействие на капиталиста, так как заменить этих квалифицированных рабочих было некем. Локаут тогда произвести было не так просто. Война в этом отношении внесла огромный переворот, толкнула на изобретение всяких приспособлений к машинам, делающим потребность в старой квалификации рабочих гораздо меньшей. Если мы посмотрим на состав рабочей силы у Форда, то мы увидим, что три четверти этих рабочих — это рабочие, которые выполняют работу, которой, по выражению Форда, надо быть идиотом, чтобы не научиться в два дня. И одна четверть высококвалифицированных рабочих, но которые квалифицированы уже по-новому, руководит работой. Такая картина наблюдается в целом ряде крупных современных производств.
В Германии мы видим ту же самую картину, мы видим большой слой рабочих, обладающих очень небольшой, узкой квалификацией, и гораздо меньший кадр квалифицированных рабочих, более технически подготовленных, понимающих сущность производства, умеющих направлять производство.
Как теперь капиталист подходит к этой массе подученных рабочих? Локаут в ответ на забастовку. А верхушку он всячески развращает подкупает, делая квалифицирванных рабочих участниками производства.
Возьмем Германию; есть прекрасная брошюра тов. Гейсиновича о Динте (немецкий институт технического обучения рабочих), — он ездил, повидимому, в Германию, где собрал этот материал. Там на верхушку обращается сугубое внимание, так же как в Англии, где тоже происходит подкуп этой верхушки, где приезжает министр завтракать к рабочим, чтобы договориться с этой организованной верхушкой. Сейчас особенно резко это различие между квалифицированными, неквалифицированными и полуквалифицированными рабочими.
Для того чтобы у нас подготовить так называемого «подученного» рабочего, нужно не два дня, а два месяца, потому кто у нас вообще очень слаба культура промышленного труда. У нас рабочего надо научить, как подходить, как располагать инструменты. и наш рабочий требует больше времени, чтобы быть подученным, чем рабочий в Германии, где он подростком научается всему этому. Но и у нас намечается разделение труда на квалифицированных по-новому и полуквалифицированных (подученных) рабочих.
У нас были большие споры с тов. Гастевым. Он проводит очень большую работу по обслуживанию производства рабочей силой, но все же надо сказать, что рабочие, которых он обучает, производят лишь определенные функции по обслуживанию машин, требующих большого разделения труда. Конечно, в данную минуту, когда мы стоим в самом начале реконструкции, нам нужно культуру труда всячески воспитывать, и тут большое достижение имеется, которое многими недоучитывается. Но когда говорят, что только это и дальше ни шагу, когда недооценивается роль квалифицированной рабочей верхушки, около которой капиталисты буржуазных стран ходят на задних лапках, то такие утверждения крайне вредны, ибо подрывают сознание того, что огромная работа необходима для подготовки современного квалифицированното рабочего совершенно по-другому, чем в прежнее время, — рабочего, который действительно сможет управлять производством.
Если мы только по Гастеву будем обучать рабочих, то все наши новые заводы, которые мы по последнему слову техники будем строить, будут натыкаться на то, что исполнителей будет много, а рабочих-руководителей, по-современному подготовленных, технически квалифицированных,—не будет. Это чрезвычайно тревожит, тут будут всевозможные срывы. Разве Форд подготовляет только полуквалифицированных рабочих? Он подготовляет рабочих высокой квалификации, пропускает их через все отделения завода, дает им сложные монтажные работы. Две недели ученик работает на производстве, неделю — в школе, где связываются знания техники с навыками. Пробыв несколько лет в этой школе, ученик выходит политехнически образованным человеком. Это не тот политехнизм, о котором мы говорим, это только частица политехнизма, это техническая его сторона, но эта техническая сторона у Форда так разработана, что этому надо учиться, учиться и учиться.
То же самое и в Динте. Если вы посмотрите на план этой школы, то вы увидите чрезвычайно глубокое овладение техникой,— тут теория сливается с практикой. В статье тов. Гастева о политехнизме он говорит о навыках. Навыки — это дело необходимое, но надо, чтобы навыки были так связаны с техникой, с наукой, чтобы простейшие процессы осмысливались. Надо оказать, что и Форд и Динте всячески стараются развратить эту верхушку рабочего класса, и это для них является задачей не менее важной, чем всестороннее техническое образование. Вся учеба пропитана преклонением перед капиталистическим строем, они стараются пустить в глаза рабочему пыли «потоньше».
Наш путь ясен, — мы должны политехнизм от них заимствовать, но сковать его с нашим мировоззрением, связать его с общественными науками, о марксизмом. Всю борьбу рабочего класса
Мы должны стремиться к тому, чтобы у нас не было разделения мы должны осветить перед этими квалифицированньши рабочими, на квалифицированных и неквалифицированных, мы должны шаг за шагом идти по этому пути. Мы должны создать марксистски-сознательную верхушку квалифицированных рабочих, и она поможет нам переделать весь рабочий класс таким образом, чтобы это были не простые исполнители, а в то же время и сознательные руководители производства. И в этом отношении кое-какие шаги делаются.
Возьмем такую вещь, как производственные совещания. Сейчас на партконференции раздавалась брошюрка, где рассказывалось о том, что рабочая масса еще не принимает участия в производственных совещаниях. Это объясняется тем, что не все предложения рабочих принимаются и исполняются. А в качестве предложений перечисляются такие, как, например, выстроить новую мастерскую, затратить на это 140 тысяч. А потом негодование: почему это не проведено в жизнь? Да нет этих 140 тысяч. Тут, конечно, можно винить администрацию, что она недостаточно выясняет рабочим, почему предложения неисполнимы. Но вопрос не в том, чтобы каждое предложение премировать, а около производственных совещаний нужна огромная работа, поднимающая производственную сознательность массы, которой Владимир Ильич придавал огромное значение,— это производственная проганда.
Мы должны сказать, что наши производственные совещания очень слабо или даже совсем не увязаны,— может быть, я и ошибаюсь, конечно,— с той большой работой по производственной пропаганде, которая должна вестись. Та производственная пропаганда, которая раньше в 1919/20 г. велась при заводах, в заводских клубах, где было освещение жизни всего завода в разных диаграммах, истории завода и т. д., теперь заброшена и свелась нанет. Мы не ведем производственной пропаганды, а при нашем уровне общеобразовательных знаний нам без этой производственной пропаганды никак нельзя. Нужно, чтобы каждая цифра была рабочим осознана. Недоучет значения производственных совещаний недопустим, только надо придать им массовый характер, втянуть в них всю массу.
Много еще других есть способов отхода от капиталистических форм разделения труда, которые крепят внутреннюю дисциплину. Возьмем, например, субботники. Это тоже отступление от того капиталистического разделения труда, которое было, поэтому мы субботникам придавали такое огромное значение.
Наконец, приближение знаний к рабочим. В давно прошедшие времена в России было хозяйство Энгельгардта в Смоленской губернии. Энгельгардт — выдающийся химик — мечтал о том, чтобы построить по-новому хозяйство, он указывал на огромную пропасть между знаниями и уменьем. У нас мужик умеет работать, а знаний не имеет, и есть интеллигенция, которая имеет знания и не умеет работать,— говорил он. Он для учащейся молодежи летом устраивал такие практикумы, где они жили в тех же условиях, что и крестьяне, осознавали крестьянскую жизнь, подчинялись трудовому режиму и т. д. Но, конечно, мысль о сближении труда со знанием в капиталистических царских условиях была утопией. Но сейчас вопрос о спайке знаний с уменьем и трудом — это один из основных решающих вопросов.
Мы можем сказать: а сейчас разве мы мало делаем для этого? Мы устроили целый ряд каналов, по которым рабочие могут поступать в вузы. Я бы хотела знать —за последние годы те рабочие, которые шли в вузы, — многие ли из них возвращались в рабочую среду или в деревню? Меньше, чем надо, возвращались, норовили остаться в городе. На вуз часто смотрят как на средство «выйти в люди». Огромное значение имеет спайка трудовых умений и знаний. Сейчас после XV съезда в этом отношении делается шаг вперед в виде непрерывной производственной практики. Здесь много есть недочетов, но установка вполне ясна. Точно так же сейчас у нас, в нашей Тимирязевской академии, готовят новых агрономов из крестьянской среды, которые знают условия и которым овладение знаниями поможет перестроить все хозяйство. В 1919 г. в Казани мне пришлось быть на лекции агронома, который читал лекцию учителям, чтобы они обучали детей сельскому хозяйству. Я потом разговорилась с этим агрономом, он говорит: «мы работали раньше в помещичьих именьях, и как с учителями работать — мы не знаем». Действительно, лекция была неважная. Теперешние, вышедшие из крестьянской среды агрономы совершенно по-иному подойдут к делу.
Во всех наших просвещенских областях очень много делается в разных направлениях для приближения знания к трудящимся массам, и иногда дело идет довольно стихийно. Возьмем рабочие университеты. Они возникли как-то стихийно, а тип учебного заведения это очень интересный. Однажды приходят рабочие из Замоскворецкого района в Главполитпросвет и говорят: «мы не хотим учиться по той программе, которую нам дают». Главполитпросвет собрал совещание только из одних учащихся-рабочих, и они сами выработали программу, которая им нужна. Чудное дело—как программа стала выглядеть, Там как раз политехнические моменты преобладают: черчение, математика, технология, организация труда и т. д. Они говорят,— мы в производстве работаем по 20 лет, но нам надо теперь его осмыслить.
Я сейчас немного боюсь за судьбу рабочих университетов, потому что довольно стихийно это дело у нас пошло. Есть рабочий университет по радио, хотят устроить рабочий университет по кооперации, и в конце концов сорвется правильная политехническая установка университета. Молодежь приходит и говорит: давай нам квалификацию, чтобы получать зарплату повыше, а побывавшие на производстве говорят: нет, нам квалификации не надо, мы ее имеем, а нам до конца надо осознать свое производство в целом, тогда мы будем хозяевами на производстве. Сохранить эту последнюю установку в рабочих университетах чрезвычайно важно.
Как будто бы все мои разговоры не касаются политехнического образования, но я думаю, что они как введение были необходимы, потому что, если Маркс говорит, что политехническая школа — это фермент реорганизации совершенно по-новому, до конца современного капиталистического общества в социалистическое общество, то я думаю, это мы должны всячески обдумать и сделать нашу трудовую школу подлинно политехнической школой.
Я должна сказать, что в статье Гастева о политехнизме есть кое-какие здоровые мысли о разности возрастов в школе, об одном подходе в 1 ступени и гораздо более углубленном подходе во II ступени. Мы должны учитывать общественную установку в подходе к политехническому труду, с одной стороны, с другой стороны, мы должны ориентироваться на возраст.
Если мы посмотрим на школы Форда и Динта, то мы увидим, что там центральный вопрос в том, что ученики не только учатся, но и производят ценности, нужные для производства. Предприятие высчитывает то, что нужно и что может быть руками ребят произведено, и это идет в продажу. И школа Форда и школы Динта построены на самоокупаемости. Они дают высокую оплату всем ученикам, настолько высокую, что ученик может прокормить не только себя, но и семью, и все же у них самоокупаемость получается. Когда мы вопим, что у нас нет денег, приходят к нам иностранцы и желают устроить нам школу, чтобы показать, как надо хозяйство вести. Дело не в деньгах, а в уменьи, в том, чтобы наши хозяйственники понимали, как придти на помощь. Если хозяйственники придут на помощь, то мы, будем учиться по-настоящему. Мы двадцать раз прочитаем Маркса и Энгельса, пойдем на завод,
осмотрим каждый кирпич, каждую гаечку, будем учиться, строить политехнизм, и научимся.
В Новозыбкове, Западной обл., в пединституте поставили обследование спичечной фабрики, ее техники, ее хозяйствования — с одной стороны, форм крестьянского хозяйства — с другой. Ценнейшая работа была произведена, и она привела в очень большое смущение даже некоторых партийцев на местах, возник вопрос, не запретить ли эту книжку. Чего они на завод идут, какое дело учителям ходить на завод. Пришлось эту книжку дать в Агитпроп, и тов. Сырцов увлекся этой книжкой, потому что тут действительно и город и деревня изучаются не только экономически, но и общественно. Когда мы говорим об углубленной политехнической подготовке учителя, такие обследования имеют колоссальное значение, и еще большее значение имеет производственная работа.
Есть такая у нас Академия коммунистического воспитания, и когда-то мы с тов. Блонским много думали о том, как надо воспитывать современного педагога, чтобы он знал производство, знал деревню и фабрику. Тов. Блонский завел в Академии коммунистического воспитания такой обычай, что студенты проводили первое полугодие на производстве, не в качестве инженеров, докладчиков и т. д., а работали у станка. Это положило печать на всю их работу,— очень большую. Были интереснейшие доклады о работе на производстве. Помню такой случай. На одной фабрике красный директор, узнав, что прислали студентов, решил, что будут только мешать и распорядился послать их в самый плохой цех. А затем вдруг докладывают ему, что в этом цехе повысилась производительность труда. Почему? Оказывается, что студенты во время приходят, аккуратно работают, создали в цехе такую атмосферу, что поднялась производительность труда. Тогда решили их уже распределить по всем цехам. Такая живая черточка показывает, что шли по правильной линии.
Но мы любим все переорганизовывать, оказалось, времени нехватает, студентам интереснее писать стенные газеты, вообще курс расширить, и такое живое дело было уничтожено, и из живой Академии сделали обыкновенное учреждение по подготовке далекого от производства педперсонала. Там была живая связь с производством у студентов, которые становились без всякого комчванства за станок рядом с рабочим и многому научились у рабочих. Теперь говорят, что производственную практику организовать трудно, и Академия ничего в этом отношении не делает. Я надеюсь, что рано или поздно мы добьемся восстановления работы у станка, потому что настоящую политическую работу среди рабочих нельзя провести, если не постоишь с ними рядом у станка.
Когда говорится о труде, то мы ставим его не как производственный труд, мы его ставим в учебной мастерской как учебу; на продажу не делается ничего, оценки сделанного с точки зрения общественной необходимости — нет. Во-первых, это дорого обходится и лишает возможности расширить производство. Надо школу тесно связать с реальным производством. Тов. Гастев правильно говорит не о политехнизме вообще, а о том политехнизме, который в жизнь нужно провести.
Мы очень много говорили о школе-семилетке. Она-де будет подлинной политехнической школой. Я приехала в Пермь, в Мотовилиху. Мотовилиха сама по себе, а на горе стоит школа-семилетка, и какие-то несчастные столяры оборудовывают сарай под производство. Я говорю: а как же мотовилихинские рабочие, принимают ли они участие в организации мастерской? Нет, у нас будет столярная мастерская. Самая жалкая мастерская, в которой зимой нельзя работать.
Я боюсь того, что у нас семилетка очень большое знамя выкинула, а фактически мало продумытается вопрос, как эту семилетку действительно спаять с производством. Наша школа, в которой срок обучения расширяется до десяти лет, по постановлению Совнаркома и коллегии Наркомпроса, должна быть увязана с техникумами и в каждом районе вместе с ними обслуживать подготовку всей необходимой рабочей силы. Предполагается, что техникумы и школы II ступени будут взаимно дополнять друг друга, но как это будет происходить?
Я, признаться, одной вещи очень испугалась. Уже сейчас устанавливается расписание для десятилетней школы, и устанавливается в старших классах, что труду уделяется 4 часа. Это создало у меня очень мрачное настроение, потому что, если мы начнем с расписания, а не с того, какие нам новые жизненные уклоны создать, и запрещаем больше 4 часов уделять труду, то какая же может быть связь с производством? Это— неправильный подход. Мы ставим на общее обсуждение вопрос о политехнизме во всей широте и надеемся, что хозяйственники нам будут помогать в этом деле. Мы прямо должны сказать, что без хозяйственников ни Главпрофобр, ни Главсоцвос, ни Главполитпросвет с теми огромнейшими задачами, которые перед ними стоят в этой области, не справятся.
Я думаю, что вопрос о политехнической школе заслуживает огромного внимания. В секции удастся, может быть, более подробно разобрать этот вопрос.
Цель моего доклада была подчеркнуть, что, если мы хотим пятилетку сопровождать социалистическими изменениями, то мы должны огромнейшее внимание обратить на политехническое образование.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +