Авторы Билля о правах, разумеется, не могли представить себе пути развития буржуазной демократии в XX в. Два столетия спустя после создания этого документа стало совершенно очевидно, что расширение и углубление конституционных прав и свобод американских граждан не входит в задачу политических последователей «отцов-основателей». Известно, например, что Конституция США запрещает жаловать дворянские титулы и формально страна не знает сословий. Но столь же известно, что в стране действуют неписаные законы и существуют неузаконенные «сословия». На родине декларации буржуазного равноправия более, чем где-либо, четко выкристаллизовалась иерархия социально-политического неравенства.
Говоря о Декларации независимости США, Л. И. Брежнев в обращении к читателю своей новой книги «Социализм, демократия и права человека», вышедшей в Англии, пишет: «Провозглашенные ею права и свободы представляются нам огромным для того времени достижением, но с точки зрения сегодняшнего дня они стали элементами формального буржуазного права, ограниченными самим характером буржуазного общества, где реальные права и привилегии — в руках имущих классов, а формально демократические институты служат интересам этих классов. Достаточно вспомнить, например, что ни Декларации независимости, ни Билль о правах не уничтожили рабства. Можно найти и другие примеры несоответствия провозглашенного и существующего, причем, конечно, не только в прошлом».
В свое время Великая Октябрьская социалистическая революция, возникновение в США социалистических и коммунистических организаций, рост рабочего движения — все это чрезвычайно напугало американскую реакцию. Буржуазию охватил, как тогда писали в газетах, «великий красный страх», и правительство объявило «крестовый поход» против «красных». Коммунистическая партия была загнана в подполье, во многих штатах были объявлены незаконными и социалистические организации. Коммунистов предавали суду как агентов иностранных государств, заговорщиков и анархистов. Министр юстиции Пальмер установил массовые полицейские облавы на рабочих-активистов, утверждая, что в США готовится «большевистская революция». В раздувании всеамериканской истерии особенно отличился Э. Гувер, тогда еще молодой сотрудник министерства юстиции, а впоследствии зловещий шеф ФБР.
Пальмеровские жестокости вызвали протесты даже со стороны буржуазных политических деятелей, волна протестов и солидарности с демократами Америки прокатилась по всему миру. Тем не менее в связи с ростом забастовочного, рабочего движения внутри страны, а также в связи с изменением международной обстановки в предвоенные годы в США предпринимались определенные законодательные усилия.
В июне 1940 г. в Конгрессе США был принят Акт о регистрации иностранцев, известный по имени его инициатора как закон Смита. Закон этот был по существу попыткой установить контроль не только за действиями людей, но за образом их мыслей; он предусматривал уголовную ответственность за «сознательную и злонамеренную защиту и пропаганду необходимости свержения и ликвидации правительства Соединенных Штатов с применением силы и насилия».
Послевоенные годы характеризовались широким развитием массовых демократических движений, что принудило правящие классы маневрировать, искать пути создания видимости установления в стране равноправия. Речь идет прежде всего о равноправии женщин и негритянского населения. Небезынтересно, что XXVI 1-я поправка к Конституции США, декларирующая полное равноправие женщин с мужчинами, одобренная конгрессом в 1972 г. после почти пятидесятилетней проволочки, застряла в извилистых лабиринтах законодательных инстанций штатов. Текст поправки гласит: «Равенство в правах перед законом по признаку пола не может нарушаться или ограничиваться Соединенными Штатами или отдельными штатами». Для того, чтобы вступить в силу поправка должна быть ратифицирована законодательными органами не менее 38 штатов из 50. К началу 1982 г. поправка получила такую ратификацию в 35 штатах. Срок для ратификации поправок установлен в США в 7 лет с момента ее одобрения Конгрессом, и в данном случае он истек 22 марта 1979 г. Однако организациям борцов за женское равноправие удалось добиться того, что Конгресс продлил этот срок до 30 июня 1982 г. Но ведь поправка впервые была предложена Конгрессу в 1923 г. Однако и сейчас нельзя с уверенностью сказать, что она появится в Конституции США.
Аналогичное положение сложилось с проблемой равноправия негритянского населения. Здесь существенны два момента. Во-первых, как свидетельствует сама американская история, всякий подъем борьбы за гражданские права негров всегда сопровождался усилением расистского террора и массовыми репрессиями; чем шире развертывалась борьба, чем она становилась настойчивей и упорнее, чем больше завоевывала сторонников среди белых американцев, тем более ожесточенный характер приобретали контратаки реакции. Во-вторых, борьба американских негров за свои гражданские права всегда была одним из решающих участков борьбы всей прогрессивной американской общественности за свободу и демократию, и по своему принципиальному значению она выходила далеко за рамки чисто негритянского вопроса. Именно это дает ключ к пониманию сущности и направленности движения за гражданские права негров в США, его значения и места в общедемократическом движении страны.
Вот почему подъем негритянского движения приковал к положению небелого населения США внимание всей американской, да и не только американской, общественности и поставил правящие круги перед острой необходимостью пойти на более существенные уступки. Необходимость законодательного оформления таких уступок признавали не только либерально настроенные и более умеренные представители американских правящих кругов, но и ряд консервативных и даже реакционных политических деятелей, не питавших симпатий к негритянскому народу, но трезво оценивающих создавшуюся обстановку. Немалую роль сыграли и внешнеполитические мотивы — боязнь ослабления международных позиций США и в особенности опасность утраты репутации в бывших колониальных странах, которые обрели национальную независимость.
Очень остро вопрос о расовой сегрегации в учебных заведениях США стоял в 50-х годах. В канун президентских выборов 1952 г. республиканцы прежде всего обещали покончить с сегрегацией в учебных заведениях, кинотеатрах, на стадионах, в городском транспорте и других общественных местах на территории федерального округа Колумбия. И хотя после прихода к власти ставленника республиканской партии Д. Эйзенхауэра было сделано далеко не все из обещанного, некоторых успехов негритянскому движению удалось добиться. Именно активизация борьбы трудящихся негров в условиях все возрастающего международного значения негритянского вопроса объясняет действия Верховного суда США, объявившего (17 мая 1954 г.) сегрегацию в общественных учебных заведениях нарушением федеральной Конституции и признавшего (23 апреля 1956 г.) таким же нарушением Конституции сегрегацию в курсирующих между штатами автобусах. Наконец, в 1957 г. и в 1960 г. были приняты законы о защите гражданских прав негритянского населения. Однако эти решения практически не выполняются. Уместно заметить, что подобные акты в виде принятых после гражданской войны XIV-й и XV-й поправок к Конституции «действовали» уже целое столетие, но до сих лор американский негр, несмотря на все установления, — далеко не равноправный гражданин США.
Бесспорно, негритянский народ США стал другим. Существенно изменился его социальный состав, значительно возросла активность. Выросла и его политическая роль в ряде городов и штатов. Однако злобствующий расизм создает новые препоны борьбе американских негров за их гражданские права, за человеческое достоинство.
Вслед за Верховным судом правящие круги Соединенных Штатов также были вынуждены предпринять некоторые законодательные акции. Закон от 2 июля 1964 г. «О гражданских правах» касался в основном вопроса об избирательных правах негритянского населения Соединенных Штатов. Его первый вариант был (предложен в «ачале 1963 г. президентом Дж. Кеннеди. В официальных политических кругах считали, что по своему значению это был самый важный законодательный акт со времен гражданской войны 1861—1865 гг. Установив «новые общественные стандарты», этот закон запрещал расовую дискриминацию при составлении списков избирателей; при обслуживании в общественных местах; при найме, увольнении и продвижении по работе; в профсоюзах; предусматривал оказание государством финансовой помощи школьным округам, приступившим к десегрегации школ; предоставлял федеральным органам право прекращать финансирование осуществляемых в штатах государственных программ при обнаружении фактов дискриминации во время их выполнения.
Вместе с тем у закона был ряд уязвимых мест. Он ничем не гарантировал обязательное выполнение содержащихся в нем положений, лишь несколько расширяя полномочия федерального министра юстиции в отношении случаев нарушения отдельных статей. Большая часть его положений декларировалась, часть из них нивелировалась оговорками, наконец, в практической реализации закона многое оставлялось на усмотрение местных судебных и административных органов.
Закон «Об избирательных правах» вступил в силу 6 августа 1965 г. Он запрещал всякие ограничения и процедуры, имеющие целью лишить негритянское население права голоса. Закон отменил позорную дискриминационную практику проверки грамотности избирателей, ранее широко использовавшуюся в южных штатах, чтобы не допускать негроз к участию в голосовании. Законом предусматривалось направлять авторитетных федеральных инспекторов, наделенных полномочиями проверять и исправлять избирательные списки, в штаты и избирательные округа, где избиратели дискриминируются по расовому признаку. Министерство юстиции получило по данному закону право возбуждать судебные иски против отдельных штатов и округов, где взимается избирательный налог. Но и этот закон — хотя факт его принятия, безусловно, имеет большое значение и является крупным завоеванием прогрессивных сил США — не открыл негритянскому народу свободного доступа к избирательным бюллетеням. Оказалось, что действие закона 1965 г. распространяется лишь на те штаты, в которых было зарегистрировано на президентских выборах 1964 г. менее половины избирателей; далее, даже в тех штатах, которые подпадают под действие закона, неграм по-прежнему приходится вести тяжелую и упорную борьбу за осуществление его положений, ибо органы власти южных штатов находятся под влиянием расистов; наконец, само федеральное правительство пока еще не проявило достаточной активности и не проконтролировало реализацию закона на местах.
События истекших лет со всей очевидностью показали, насколько призрачны надежды на законодательство как средство разрешения негритянской проблемы, по-прежнему остающейся внутренней «проблемой № 1». Закон «О свободном приобретении жилищ» 1968 г., запрещая расовую дискриминацию при продаже, покупке, аренде жилищ, построенных федеральной властью, оставляет безнаказанной сегрегацию, осуществляемую владельцами частного жилья.
Рассмотренные законодательные акты 1964, 1965 и 1968 гг. еще раз подтверждают, что действительная борьба с дискриминацией не должна ограничиваться одним лишь юридическим ее запрещением. Получается именно так, как говорил В. И. Ленин: «...капитализм не может „вместить" иного освобождения, кроме правового, да и это последнее всячески урезывает».
Внимание общественности в середине 70-х годов привлекло судебное дело А. Бэкки, возбудившее сильные политические страсти в стране. Суть этого дела такова. В 1973 и 1974 гг. белый инженер А. Бэкки пытался, оба раза неудачно, поступить на медицинский факультет университета в Дэвисе (штат Калифорния). Неудачник обвинил администрацию университета в том, что стал жертвой... расовой дискриминации. Согласно существующим в университете правилам из 100 мест на медицинском факультете 16 мест отводится представителям национальных меньшинств. Это А. Бэкки и объявил дискриминацией по отношению к белым: в то время, как ему было отказано в приеме, на факультете оставались места, зарезервированные для черных и цветных. Верховный суд штата Калифорния вынес осенью 1976 г. решение, согласно которому специальные программы, направленные на увеличение приема студентов из числа национальных меньшинств в высшие учебные заведения, противоречат Конституции. Это решение было обжаловано администрацией университета и дело поступило в Верховный суд США. Наконец, в 1978 г. пятью голосами против четырех Верховный суд США постановил, что существовавшая в университете Дэвиса практика незаконна, так как представляет собой дискриминацию по отношению к белым студентам. Суд постановил, исходя из этого, что А. Бэкки должен быть зачислен в университет. Вместе с тем также пятью голосами против четырех суд постановил, что при приеме в высшие учебные заведения наряду с другими факторами может учитываться и расовое происхождение. Следовательно, решение Верховного суда носит двойственный характер, и лишь будущее может раскрыть его подлинный смысл.
В последние годы страну захлестнула новая волна политических преследований. Это свидетельствует о серьезном покушении на демократические права и свободы американцев. Так, в июле 1981 г. Верховный суд США аннулировал заграничный паспорт бывшего сотрудника ЦРУ Ф. Эйджи, который выступил в прессе с разоблачением преступных операций разведывательного ведомства. Судебное постановление по этому делу гласило, что Государственный департамент США имеет право отказывать в паспорте любому гражданину (или аннулировать уже выданный паспорт), если, по его мнению, «пребывание такого лица за границей может причинить ущерб национальной безопасности или внешней политике». В данном случае совершенно очевидно, что указанное постановление принято в нарушение 1-й поправки к Конституции США, которая среди других свобод провозгласила и свободу слова.
В стране, где постоянно нагнетается атмосфера страха и недоверия, где развернули свои щупальца полицейские и разведывательные органы, всевйдение и ведение последних вызывают бурный протест самых разных слоев населения.
Демократическим силам страны удалось добиться известных успехов в многолетней борьбе за свободный доступ к хранящимся в государственных учреждениях документальным материалам. Законы «О свободе информации» (1966 г.) и «Об охране личных тайн» (1974 г.) установили правило, согласно которому все лица, желающие получить информацию из архивов государственных учреждений, могут официально ее затребовать. Данные из архивов любого федерального ведомства должны беспрепятственно предоставляться любому желающему их получить, если они не входят в круг указанных законом исключений. Согласно закону 1974 г. всем гражданам обеспечивается право ознакомиться с информацией, собранной о них властями. Такие данные не подлежат огласке по закону 1966 г., который запрещает доступ посторонним лицам «к персональным, медицинским и подобным личным досье, поскольку это было бы явно неоправданным вторжением в частную жизнь человека». Другими словами, информация, на которую распространяется действие первого закона, доступна всем, а сведения, защищенные вторым законом, предоставляются только тем, кого они непосредственно касаются. Действие законов не распространяется на правоохранительные органы.
Позднее, 13 сентября 1976 г., Конгресс США принял закон «Освещение деятельности правительства», которым расширял право граждан на получение информации о деятельности административных органов. Законом, в частности, предусматривалось, что все заседания коллегиальных органов административных агентств, состоящих из лиц, назначаемых президентом с согласия сената, на которых принимаются конкретные решения, должны быть открытыми для широкой публики. Ограничения установлены в отношении информации: 1) имеющей секретный характер и касающейся вопросов национальной безопасности и внешнеполитических аспектов деятельности правительства; 2) относящейся к внутренней деятельности административного органа; 3) касающейся таких вопросов, которые в соответствии со специальными нормативными актами не должны предаваться гласности; 4) имеющей секретный xapактер с точки зрения торговли и бизнеса; 5) содержащей обвинения в адрес каких-либо лиц; 6) носящей личный характер; 7) открывающей сведения, полученные в ходе проведения расследований, и т. д. Решение о том, какая информация имеет закрытый характер, выносится большинством голосов членов того органа, который принимает решение. Законом предусмотрено обжалование решения, принятого в отношении характера информации. Вся информация относительно проведения административным органом открытых и закрытых заседаний подлежит ежегодному представлению Конгрессу США.
Закон «Освещение деятельности правительства» широко рекламировался в США и за рубежом как эксперимент «почти революционный», поставивший правительство «под луч прожектора».
Одновременно были предприняты некоторые законодательные меры по ограничению чрезвычайных полномочий президента республики. Так, закон «О чрезвычайном положении» 1976 г. подтвердил право президента объявлять чрезвычайное положение, но с условием, что президент немедленно доведет свое решение до сведения Конгресса. Чрезвычайное положение отныне могло быть отменено по решению Конгресса или по решению президента США. Отмена оформлялась совместной резолюцией обеих палат или по решению президента США. Законом вводился промежуточный контроль за реализацией мероприятий, связанных с объявлением чрезвычайного положения: по истечении 6 месяцев с момента его объявления осуществленные мероприятия в этой области становятся предметом рассмотрения Конгресса. Установлено также, что после объявления чрезвычайного положения в какой-либо области президент уполномочивается вести реестр всех важнейших актов, принятых им в этой области. По докладу президента осуществляется строгий финансовый контроль со стороны Конгресса за всеми расходами по реализации отмеченных выше программ.
Летом 1980 г. американская пресса на все лады восхваляла вынесенное в июле того же года решение Верховного суда по делу «Газеты Ричмонда против штата Вирджиния», которое гласило, что пресса и публика имеют почти абсолютное право присутствовать на уголовных судебных процессах. Решение было вынесено на основании 1-й поправки к Конституции США» подразумевающей гласность судебного разбирательства. Однако в том же решении председатель Верховного суда США У. Бергер подчеркнул: «Подобно тому, как правительство может налагать разумные ограничения в отношении времени, места и характера использования городских улиц для обеспечения свободного потока движения, точно так же может и судья, ведущий разбирательство дела, в интересах справедливого отправления правосудия налагать разумные ограничения на доступ публики в зал суда». Практически это означало, что провозглашенная в верховном судебном решении гласность судебного разбирательства может быть расценена судьями как полная свобода ограничивать гласность «в интересах справедливого отправления правосудия». Таковы голые факты, которые противоречат рекламной «лирике».
Политико-правовая система Соединенных Штатов Америки отнюдь не хорошо налаженный и безотказно действующий механизм осуществления государственной власти. Хотя она по-прежнему сохраняет способность приспосабливаться к меняющимся условиям, все чаще и чаще ее поражают затяжные, хронические кризисы.
«Кризис власти», «кризис доверия» — в последние годы эти выражения стали настолько привычными в американском политическом лексиконе, что в какой-то мере утратили первозданную значимость. Однако сами проблемы, стоящие за «кризисной» терминологией, не перестали быть реальностью. Последние десятилетия в США отмечены серьезными изменениями в настроениях широких масс, которые все более скептически оценивают политические институты государства. Пропасть между аппаратом государства и широкими слоями общества неуклонно растет. Поэтому по-прежнему перед государственной администрацией остро стоит ключевая проблема обеспечения массовой поддержки своего политического курса. Решение этой проблемы весьма проблематично, поскольку сохраняются основы кризиса власти — разрыв между требованиями трудящихся, их возросшим влиянием на политику и возможностями самой политики, ограниченными существующей системой приоритетов. В конечном счете суть вопроса заключается, как писал В. И. Ленин, в антагонизме «между отрицающим демократию империализмом и стремящимися к демократии массами».
Автотранспорт