Первая мировая война принесла огромные богатства американским монополиям и во многом ускорила процесс концентрации производства и капитала. Господство кучки гигантских монополий подкреплялось всей силой буржуазного государства. Так, в годы первой мировой войны в США в течение 1917—1918 гг. были созданы в управлении военной промышленностью несколько отраслевых военно-хозяйственных подразделений, в функции которых входило распределение военных заказов, обеспечение промышленных предприятий сырьем, топливом, транспортными средствами и рабочей силой. Такой переход к прямому государственному регулированию экономики свидетельствовал об усилении государственно-монополистических тенденций в США.
«Новый курс» Ф. Рузвельта. Мировой экономический кризис 1929—1933 гг. вызвал у правящих классов необходимость усилить вмешательство государства в экономические и социальные процессы в стране. Это выразилось в осуществлении президентом Ф. Рузвельтом программы реформ в области экономики, финансов и трудовых отношений, получивших название «Нового курса» (1933—1939 гг.). Уже в первые месяцы своего пребывания у власти Ф. Рузвельт осуществил серию чрезвычайных мер, которые ослабляли экономический и социальный кризис в стране. Президент ввел государственно-монополистическое регулирование экономики, пошел на серьезные уступки трудящимся. По инициативе президента, любившего повторять известное выражение английского политика XIX в. Томаса Маколея — «Если хотите уцелеть, проводите реформы», Конгресс принял законы о пособиях по безработице, о праве профсоюзов на заключение коллективных договоров, о прогрессивном налоге на доходы, о социальном обеспечении.
«Озабоченность» правительства положением трудящихся в этот период стала возможной, говоря словами К. Маркса, не столько благодаря «слабости сильных», сколько благодаря «силе слабых».
Но не все представители большого бизнеса поддержали «новый курс», хотя он укреплял устои американского капитализма и преподносился как нечто подлинно гуманное и одновременно логически следующее из принципа «исключительности» американской системы, подогревал таким образом национализм, на который всегда опирались правящие круги Соединенных Штатов.
Социальные противоречия вместе с тем нисколько не сглаживались, не ослаблялись, но неизменно обострялись. Будучи создателем колоссальных национальных богатств, американский народ ими не владел. Буквально все в этой стране принадлежало и принадлежит «правящей элите» — кучке финансовых магнатов.
Согласно официальным американским данным, например, к началу 80-х годо)в XX столетия 15% населения страны владели 85% национального дохода, 35% — 10%, на долю 50%, т. е. половины населения страны, приходилось лишь 5% всего национального достояния (вот, кстати сказать, одна из характернейших иллюстраций того, чем является по сути «американский образ жизни»). Неизменно правящие круги Соединенных Штатов Америки сталкивались с необходимостью предпринимать какие-то меры, чтобы смягчить остроту социальных конфликтов. На протяжении последних 50 лет различные администрации, независимо от их партийной принадлежности, выдвигали броские лозунги (возводимые, как правило, в ранг общенациональных программ) «коренных социальных реформ». Мировая общественность хорошо помнит «новый курс» Ф. Рузвельта, «справедливый курс» Г. Трумэна, «новый республиканизм» Д. Эйзенхауэра, «новые рубежи» Дж. Кеннеди, «великое общество» Л. Джонсона и, наконец, «новое начало Америки» нынешнего президента Р. Рейгана. Оценивая опасность для правящих классов резкого обострения социальных противоречий, Дж. Кеннеди совершенно отчетливо выразил понимание необходимости перемен в использовании форм и методов буржуазного реформизма. Опасаясь социального взрыва, Дж. Кеннеди, обращаясь к господствующим кругам США, говорил: «Тот, кто делает мирную революцию невозможной, сделает насильственную революцию неизбежной».
В годы второй мировой войны экономика США в отличие от экономики других великих держав находилась в особо благоприятных условиях. После целого десятилетия массовой безработицы, экономического кризиса и депрессии 30-х годов наступило время, когда производственные мощности страны использовались больше, чем когда бы то ни было. Вторая мировая война проходила вдали от Нового света: на территории США не развертывались военные действия. Заводы, фабрики, транспорт работали без перебоев. Развитие государственно-монополистического капитализма с этого времени резко ускорилось и приобрело качественно новые черты.
В основе сдвига лежал ряд факторов международного и внутреннего порядка. Глубокое воздействие на современное мировое развитие оказывает экономическое соревнование и противоборство двух мировых общественных систем. Рост могущества социалистической системы, укрепление ее экономических позиций все более ощутимы. Значение мировой социалистической системы как решающего фактора развития современного мира, социального и духовного прогресса человечества все более возрастает. Изменение соотношения сил в пользу мирового социализма неизбежно заставляет капитализм, с одной стороны, приспосабливаться к новой обстановке, к новому этапу в развитии научно-технической революции, с другой — к экономическому соревнованию с социалистическими странами, и процесс приспособления так или иначе захватывает все стороны жизнедеятельности современного государственно-монополистического капитализма, в частности Соединенных Штатов Америки.
Экономическое развитие США в послевоенные десятилетия по существу является наглядной иллюстрацией того, что чем дальше империализм заходит в своих попытках адаптироваться к новой обстановке в мире, тем более глубокими становятся его внутренние социально-экономические антагонизмы. Отмечая, что современный империализм все еще располагает мощным и высокоорганизованным производственным механизмом, Л. И. Брежнев подчеркивал, что он «использует и те возможности, которые дает ему все большее сращивание монополий с государственным аппаратом». Не случайно кабинеты Д.Эйзенхауэра, Дж. Кеннеди, Л.Джонсона и Дж. Картера получили в печати титулы «правительств большого бизнеса». Да и нынешний кабинет Р. Рейгана заслуживает такой характеристики. Достаточно вспомнить, что бывший госсекретарь А. Хейг — руководитель крупнейшей военно-промышленной корпорации «Юнайтед технолоджиз корпорейшн»; министр финансов Д. Риган — один из ведущих финансовых деятелей Уолл-стрита и глава крупной маклерской фирмы; министр торговли — президент промышленной и торговой корпорации, широко известной в международном бизнесе; министр труда — вице-президент и главный акционер крупной строительной фирмы (его личное состояние исчисляется примерно в 22 млн. дол.).
В программе Коммунистической партии США, принятой в 1969 г., говорится: «С ростом монополистического капитала возрастает и расширяется его контроль над государственным аппаратом. Правительство фактически превратилось в политическое орудие небольшой группы ведущих монополистов, использующих его ради контроля над остальным обществом».
В середине 70-х годов критика «нового курса» достигла своего апогея. Стало общеочевидно, что государственное регулирование экономики в США приносит мало пользы и что предпринимаемые правительством усилия лишь увеличивают инфляцию, не сокращая безработицы. Главный принцип администрации Р. Рейгана, пришедшей к власти на волне массового недовольства ухудшившимся экономическим положением, — ограничить свободу действий частного капитала, служит, однако, в конечном счете интересам большого бизнеса. Следствием политики Рейгана будет еще большая концентрация богатства и власти в руках кучки монополистов. Республиканцы, скорее всего, не намерены отказаться от государственного регулирования экономических процессов, а лишь хотят изменить его условия.
Военно-промышленный комплекс. В годы второй мировой войны в США была создана мощная военная промышленность, сохранившаяся в значительных размерах и в мирное время и играющая большую роль не только в экономической, но и в политической жизни страны. Создание и сохранение крупной военной промышленности является одним из важнейших итогов второй мировой войны в США. Страна превратилась в крупнейшее милитаристское государство. Процесс милитаризации глубоко проник в экономическую, политическую и общественную жизнь.
Милитаризация экономики по темпам значительно опережала в послевоенный период рост удельного веса военных заказов в промышленности. Было время, когда американские историки, отмечая своеобразный ход политической жизни США, часто ссылались на отсутствие милитаризма в стране, что больше всего, по их мнению, отличало ее от государств Европы. Милитаризм, вызывающий большие непроизводительные расходы, писали они, представляет угрозу для «американского образа жизни». Отсутствие в прошлом милитаризма считалось священной традицией в США, отвечавшей идеалам пионеров американской революции. По мере милитаризации экономики становились более тесными контакты и непосредственные связи военных ведомств с руководящими группами монополистического капитала. Усиливалось представительство последних в Пентагоне. Короче говоря, складывался военно-промышленный комплекс — зловещий союз милитаристов с промышленниками.
К настоящему времени в рамках американского капитализма сформировалась новая, так сказать, более широкая по своей базе группировка — военно-государственно-монополистический конгломерат. В нем соединились силы самого крупного государственного ведомства и силы крупнейшего американского бизнеса — военного. Как и всякая другая империалистическая группировка, эта также стремится к упрочению своей власти. Такова диалектика общественного развития при империализме: государственно-монополистический капитализм США вскормил военно-промышленную группировку, она перерастает роль обычного орудия, становясь все более самостоятельной силой. Преследуя собственные интересы, эта группировка пытается заставить государство все более последовательно служить своим интересам и начинает оказывать растущее влияние на политику. Военно-промышленный комплекс превращается в ударную силу империализма, стимулирующую усиление реакции во внутренней и внешней политике буржуазных государств.
Говоря о военно-промышленном комплексе на XXVI съезде КПСС, Л. И. Брежнев отметил: «Беспрецедентно растут военные расходы. В США они достигли 150 миллиардов долларов в год. Но и такие астрономические цифры не устраивают американский военно-промышленный комплекс, он требует большего».
Видное место в политической жизни США занимают так называемые группы давления (pressure groups). Одни считают, что они возникли одновременно с возникновением американской национальной государственности, другие связывают их деятельность с развитием политической активности в новейшее время.
Группы давления в современных условиях представляют собой организации, создаваемые различными социальными группами для представления и защиты их интересов в основных звеньях государственного механизма и, как правило, функционируя постоянно или временно, конкурируют между собой. Это представляется естественным, так как они выражают интересы нередко антагонистических социальных сил. Примечательно, что в качестве групп давления выступают не только специально созданные организации, но и различные предпринимательские ассоциации, профессиональные союзы, религиозные, культурные организации и пр. Традиционно группы давления сосредоточивают свое внимание на деятельности важнейших органов государственной власти в аппарате Белого дома, Конгрессе, правительстве, органах власти в штатах и муниципальных единицах. В последние десятилетия в орбите внимания групп давления оказалась вся национальная система юстиции и полицейские учреждения. Отличие групп давления от политических партий состоит прежде всего в том, что официально группы давления не принимают участия в выдвижении кандидатов на выборные должности. Свое влияние (или нажим) они оказывают на должностных лиц в руководстве партий и таким путем добиг ваются выдвижения, а затем и избрания намеченных кандидатур. Существование боссов наряду с группами давления и партийными организациями подтверждает, что политическая жизнь в США определяется не межпартийной борьбой, а влиянием отдельных лиц, имеющих нужный политический вес и средства.
В современных условиях предпринимательские группы давления представляют собой один из важнейших инструментов, с помощью которых осуществляется сращивание государственного аппарата с монополиями.
Более всех и прежде всего они представляют военно-промышленный комплекс, который активно доживается поддержки своих милитаристских программ в Конгрессе. Представители военно-промышленных корпораций, действуя вкупе с соответствующими военными службами, добиваются финансирования программ, в которых они заинтересованы, а в итоге это приводит к разбуханию военного бюджета, к общему росту милитаризма. Милитаристское «лобби» является самым крупным и самым влиятельным в Вашингтоне. Это тысячи специалистов по рекламе, консультантов, агентов по сбыту, журналистов и других лиц, связанных с индустрией вооружений и специализирующихся на обработке членов Конгресса и общественного мнения в пользу бизнеса.
Итак, за последние сто лет американский капитализм проделал сложный путь эволюции от «свободного рынка» к современным сверхмонополиям, или олигополиям-конгломератам, пулам, консорциумам. Новые масштабы и формы монополий оказались, однако, не единственным и, пожалуй, не главным результатом этого процесса. Конечным его итогом стала государственно-монополистическая система. Переплетение, сращивание, слияние монополий с государством на сегодняшний день завершились двуединым результатом: не только монополии проникли почти во все сферы деятельности государства, но и государство превратилось из пассивного регистратора в субъекта активного регулирования экономики. На базе достигнутого чрезвычайно высокого уровня государственно-монополистического обобществления экономики американское буржуазное государство прибрело наивысшую для него степень относительной самостоятельности и стало энергично вмешиваться в общественно-политическую жизнь.
Автотранспорт