Принципы гласности, национального языка судопроизводства, независимости судей и подчинения их только закону, объективной истины, обеспечения обвиняемому права на защиту и презумпции невиновности
Статья 334 УПК РСФСР закрепила важный принцип, действующий в кассационном производстве,— принцип открытого рассмотрения дел в кассационной инстанции.
Кассационная инстанция рассматривает дела в открытом судебном заседании, за исключением случаев, указанных в ст. 18 УПК РСФСР. Таким образом, правила, регулирующие открытое судебное разбирательство в суде первой инстанции, полностью и без всяких исключений распространены на рассмотрение дел в суде кассационной инстанции. Если кассационный суд считает необходимым рассмотреть дело в закрытом судебном заседании (полностью или частично), он должен об этом вынести мотивированное определение. В случае рассмотрения дела в закрытом судебном заседании определение кассационной инстанции оглашается в открытом судебном заседании. В заседание суда кассационной инстанции, как и в суде первой инстанции, не допускаются лица моложе 16 лет, если они не являются участниками процесса.
В судебной практике до сих пор имеют место случаи грубого нарушения принципа гласности, на что неоднократно обращал внимание Пленум Верховного Суда СССР. В постановлении от 1 декабря 1950 г. «Об устранении недостатков в работе судов по рассмотрению уголовных дел в кассационном порядке» было указано, что «вопреки ст. 111 Конституции СССР об открытом разбирательстве дел в судах, кроме случаев, специально предусмотренных законом, некоторые суды рассматривают дела в кассационном порядке не в залах судебных заседаний, а в кабинетах, куда затруднен доступ посторонним, и тем самым нарушают принцип гласности, являющийся также одним из важнейших демократических принципов советского правосудия».
Эти указания не потеряли своего значения и сейчас. Необходимо принять меры к более полному внедрению принципа гласности в кассационном производстве. Было бы, в частности, целесообразно в отдельных случаях рассматривать дела в кассационном порядке в выездных сессиях. Кроме того, следовало бы установить порядок, согласно которому определения кассационной инстанции обязательно оглашались бы в судебном заседании при в.торичном судебном разбирательстве в суде первой инстанции, после отмены приговора кассационным судом. Это содействовало бы укреплению принципа гласности.
Принцип национального языка судопроизводства находит в кассационном производстве свое выражение в том, что каждое лицо, обладающее правом кассационного обжалования, вправе давать объяснения, делать заявления и заявлять ходатайства на своем родном языке и пользоваться услугами переводчика во всех случаях, предусмотренных законом. Копии приговора, кассационных жалоб и кассационного протеста прокурора, равно как и копия определения кассационной инстанции, вручаются осужденному или оправданному в переводе и а их родной язык или «а другой язык, которым они владеют.
Судопроизводство в кассационной инстанции ведется на языке союзной республики, а в автономных республиках, автономных областях или национальных округах соответственно — на языке автономной республики, автономной области или национального округа либо на языке большинства местного населения.
Осуществление национального языка судопроизводства в кассационном производстве имеет важное политическое и процессуальное значение, оно представляет важную гарантию прав участвующих в деле лиц и в сочетании с гласностью рассмотрения дел делает доступным кассационное производство для широких масс населения, имеет большое воспитательное значение. Статья 17 УПК РСФСР не указывает, вправе ли лицо, не владеющее языком, на котором ведется судопроизводство, подавать кассационную жалобу на своем родном языке или на другом языке, которым оно владеет. Закон говорит лишь о праве «делать заявления, давать показания, выступать на суде и заявлять ходатайства на родном языке». Было бы целесообразно дополнить ст. 17 УПК
РСФСР.
Правила привлечения переводчика к участию в кассационной инстанции те же, что и в суде первой инстанции.
Между тем в практике некоторых судов эти правила нарушаются. В связи с тем, что протоколы допросов свидетелей и другие документы по делу Лежава были изложены на грузинском языке, Ставропольский краевой суд, рассматривавший дело в кассационном порядке, решил направить его в Верховный Суд СССР для того, чтобы оно было передано на рассмотрение в Верховный Суд Грузинской ССР. При этом краевой суд мотивировал свое решение тем, что приглашение переводчика затянет рассмотрение дела и потребует затраты значительных средств. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР отклонила представление краевого суда и предложила ему рассмотреть дело в кассационном порядке, пригласив в заседание кассационной инстанции переводчика («Судебная практика Верховного Суда СССР» 1955 г. № 6, стр. 23).
«Для судьи,— писал К. Маркс,— нет другого начальника, кроме закона. Судья обязан толковать закон, в применении к отдельному случаю, так, как он понимает закон при добросовестном рассмотрении... Независимый судья не принадлежит ни мне, ни правительству». В этом высказывании К. Маркса в полной мере выражен принцип независимости судей и подчинения их только закону. Этот принцип в полной мере действует и в суде кассационной инстанции.
Судьи кассационной инстанции независимы от участников процесса, принесших кассационные жалобы или протест. Они не связаны доводами этих жалоб или протеста прокурора. Они могут выйти за пределы жалоб и протеста и вправе рассмотреть дело в полном объеме в отношении всех осужденных, в том числе и тех, которые жалоб не подали или в отношении которых протест не принесен. Статья 51 Основ уголовного судопроизводства, а вслед за ней и ст. 380 УПК РСФСР установили, что надзорная инстанция, отменяя определение кассационного суда и передавая дело на новое кассационное рассмотрение, не вправе предрешать выводы, которые могут быть сделаны кассационной инстанцией при вторичном рассмотрении дела. Этим самым подчеркнута независимость кассационного суда от суда надзорной инстанции.
Задача установления истины по каждому уголовному делу нашла свое выражение прежде всего в ст. 2 Основ уголовного судопроизводства, где подчеркивается, что задачами советского уголовного судопроизводства является быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.
В литературе сделана попытка доказать, что установление истины не является принципом и целью уголовного судопроизводства, что в ст. 2 Основ не идет речь об установлении истины, так как само слово «истина» не упомянуто в ней. Но ясно, что требование установить истину по каждому уголовному делу означает: 1) полностью раскрыть преступление в полном соответствии с тем, как оно имело место в действительности; 2) изобличить виновного в совершении преступления; 3) обеспечить, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.
Выполнение всех этих требований и означает выполнение требования установления истины в уголовном процессе. Требование установления истины выражено и в ст. 14 Основ, в которой сформулировано положение о полном, всестороннем и объективном исследовании обстоятельств дела.
В стадии кассационного производства решается задача установления истины, являющаяся задачей всего уголовного судопроизводства. Если, суд первой инстанции установил истину, положенную в основу приговора, кассационная инстанция оставляет такой приговор без изменения. Если суд первой инстанции не установил истину, кассационный суд стремится ее установить. Для этого он отменяет приговор и возвращает дело на новое рассмотрение или дополнительное расследование, либо отменяет приговор и прекращает дело производством, либо вносит изменения в приговор.
Некоторые ученые считают, что в стадии кассационного производства истина не устанавливается.
«В стадии предварительного расследования,— пишет А. Л. Ривлин,— происходит собирание и проверка доказательств для установления объективной истины. Стадия предания суду создает необходимые условия для проведения стадии судебного разбирательства, в которой истина подлежит установлению.
Однако возникает необходимость проверить, действительно ли установлена по делу объективная истина, осуществлены ли в данном деле задачи советского правосудия. Функции такого рода проверки могут быть выполнены лишь в такой же особой процессуальной форме, как и самое установление истины, то есть в форме судебной деятельности, в силу чего пересмотр приговоров
образует в системе советского уголовного процесса особые стадии его».
Итак, по мнению А. Л. Ривлина, истина устанавливается лишь в одной стадии процесса — в стадии судебного разбирательства. В предшествующей ей стадии процесса — в стадии предварительного расследования — лишь собираются и проверяются доказательства для установления истины при судебном разбирательстве дела, а в последующей стадии процесса — в стадии кассационного производства — лишь проверяется, установил ли суд первой инстанции истину. В другом месте той же работы автор еще более определенно утверждает, что «кассационный суд не призван устанавливать объективную истину по делу, а лишь проверяет достижение ее судом первой инстанции...».
Такое отграничение одной стадии от другой с точки зрения установления истины представляется неправильным. Поиски и установление истины — задача всех стадий процесса, в том числе и стадии кассационного производства. Способы и методы этого различны в разных стадиях процесса, но задача одна.
Точка зрения, высказанная А. Л. Ривлиным по вопросу об осуществлении принципа объективной истины в кассационном производстве, не нова. Она высказывалась и ранее. «Кассационная инстанция проверяет,— писали М. С. Строгович и Д. А. Карницкий,— все ли сделал суд первой инстанции, чтобы выяснить материальную истину, и правильно ли он это сделал, а что именно признано им истинным и что не истинным — это дело суда 1-й инстанции, и кассационная инстанция в убеждение суда о том, что истинно, а что не истинно, вмешиваться не может».
Как видно, авторы, еще более решительно ставили этот вопрос: кассационная инстанция не только сама не устанавливает истину, но и не вправе вмешиваться в то, что истинно и что не истинно, не вправе проверить правильность убеждения судей первой инстанции по вопросу об истине, лежащей в основе «приговора.
Подобная точка зрения характерна и для работ более позднего периода:
«Если суд первой инстанции должен установить истину,— пишут А. М. Левин, П. А. Огнев и В. Л. Россельс,— в отношении факта преступления и совершения его подсудимым, а также дать правовую оценку признанных фактов, то вышестоящий суд проверяет, установлена ли истина и правильны ли логические и правовые выводы из установленных фактов».
Представляется, что все эти утверждения о том, что истина устанавливается только в суде первой инстанции и не устанавливается в кассационной инстанции, сводящие роль последней к проверке, установлена ли судом первой инстанции истина, ведут к ограничению пределов полномочий кассационной инстанции. Отменяя приговор и прекращая дело производством либо возвращая дело на новое расследование или судебное рассмотрение, изменяя квалификацию преступления или меру наказания, суд кассационной инстанции присущими ему процессуальными средствами и способами не только проверяет правильность установления истины в предшествующих стадиях процесса, но и сам устанавливает истину.
Важное значение для деятельности суда во всех стадиях процесса имеет осуществление принципа обеспечения обвиняемому права на защиту.
Право обвиняемого на защиту, указал Пленум Верховного Суда СССР в постановлении № 2 от 18 марта 1963 г., «представляет собой одно из проявлений социалистического демократизма, важнейшую гарантию правосудия и необходимое условие успешной борьбы с преступностью».
Право обвиняемого на защиту широко осуществляется в кассационном производстве. Так же, как и в стадии судебного разбирательства, подсудимый наделен широкими правами для защиты своих процессуальных интересов. Подсудимый, его защитник и законный представитель вправе оожаловать в кассационном порядке приговор суда, а также приносить частные жалобы на некоторые определения суда первой инстанции, перечисленные в ст. 331 УПК РСФСР. Лицо, оправданное по суду, вправе обжаловать в кассационном порядке оправдательный приговор в части мотивов и оснований оправдания (ст. 325 УПК РСФСР). Осужденный, находящийся под стражей, вправе обжаловать приговор в течение семи суток с момента вручения ему копии приговора, а не с момента его провозглашения (ст. 328 УПК РСФСР). Приговор, вынесенный при повторном судебном разбирательстве, может быть обжалован подсудимым, его защитником и законным представителем на общих основаниях (ст. 326 УПК РСФСР).
Суд первой инстанции обязан известить осужденного к оправданного, их защитников и законных представителей о принесении протеста или подаче жалобы, касающихся их интересов. По их просьбе им вручается копия протеста или жалобы, они вправе знакомиться с ними и подавать на них свои возражения (ст. 327 УПК РСФСР). Осужденный, оправданный, их защитники и законные представители вправе в течение кассационного срока ознакомиться в суде с производством по делу и с поступившими жалобами или протестом. Они вправе подать дополнительные жалобы и возражения на дополнительные жалобы других участников процесса и дополнительный протест прокурора (ст. 328 УПК РСФСР).
Осужденный, оправданный, их защитники и законные представители вправе ходатайствовать о восстановлении пропущенного кассационного срока. При этом определение об отказе в восстановлении срока может быть ими обжаловано в общем порядке в вышестоящий суд (ст. 329 УПК РСФСР).
Осужденный гарантирован, что пока кассационная инстанция не рассмотрит его жалобу либо жалобы других участников процесса и протест прокурора, приговор в отношении его не будет приведен в исполнение (ст. 330 УПК РСФСР).
Осужденный, не подавший кассационной жалобы, гарантирован, что если дело стало предметом кассационного рассмотрения по жалобам других участников процесса или протесту прокурора, принесенному в отношении других подсудимых по данному делу, то кассационный суд обязательно проверит законность и обоснованность приговора и в отношении его, хотя он и не обжаловал приговор. При этом кассационный суд не вправе ухудшить его положение (ст. 332 УПК РСФСР).
Осужденный или оправданный, желающий участвовать в заседании кассационной инстанции и явившийся в суд, должен быть во всех случаях допущен к даче объяснений. В равной мере это относится и к защитнику (ст. 335 УПК РСФСР). Суд в свою очередь обязан известить их о дне рассмотрения дела в кассационном порядке (ст. 336 УПК РСФСР).
Осужденный, оправданный, их защитники и законные представители вправе представить в кассационную инстанцию дополнительные материалы как до, так и во время рассмотрения дела, но до дачи заключения прокурором (ст. 337 УПК РСФСР); заявлять отводы; возбуждать ходатайства; знакомиться с дополнительно представленными материалами; давать объяснения, а после заключения прокурора — дополнительные объяснения; отозвать свою жалобу до начала судебного заседания (ст. 338 УПК РСФСР).
Осужденный гарантирован, что кассационная инстанция не усилит наказание и не применит закон о более тяжком преступлении, она может лишь смягчить наказание или применить закон о менее тяжком преступлении. Приговор может быть отменен в связи с необходимостью усилить наказание или применить закон о более тяжком преступлении лишь в случаях, когда по этим основаниям принесен протест прокурора или подана жалоба потерпевшим. В свою очередь оправдательный приговор может быть отменен не иначе, как по протесту прокурора, либо по жалобе потерпевшего, либо по жалобе самого оправданного (ст. ст. 340 и 341 УПК РСФСР). Из всего этого видно, какими широкими правами на защиту наделен подсудимый в стадии кассационного производства.
Вместе с тем возникает необходимость в дальнейшем совершенствовании законодательства в области осуществления принципа обеспечения обвиняемому права на защиту в кассационном производстве.
Статья 45 Основ уголовного судопроизводства оставила открытым вопрос об обязанности суда допустить к участию в заседании кассационного суда защитника и законного представителя осужденного или оправданного. Указание ст. 335 УПК РСФСР на то, что при рассмотрении дела в кассационном порядке могут участвовать и иные лица, обладающие правом кассационного обжалования приговора, конечно, имеет в виду также защитника и законного представителя, но формулировка «могут участвовать» не означает обязанности кассационной инстанции допустить их к участию в деле.
Между тем совершенно очевидно, что если осужденный или оправданный желают иметь защитника в суде второй инстанции либо избранный ими защитник сам считает необходимым участвовать в кассационной инстанции, то последняя обязана допустить его. Судебная практика развивается именно в этом направлении. То же самое относится и к законным представителям несовершеннолетних осужденных или оправданных, как и лиц, страдающих физическими или психическими недостатками. В свою очередь кассационный суд может сам признать обязательным участие защитника или законного представителя в заседании суда.
Поэтому следовало бы дополнить ст. 45 Основ уголовного судопроизводства следующим положением: «Явившийся в судебное заседание защитник и законный представитель осужденного или оправданного во всех случаях допускаются к участию в судебном заседании. Суд, рассматривающий дело в кассационном порядке, может признать обязательным участие защитника и законного представителя осужденного или оправданного в заседании суда». Этим же положением следует дополнить ст. 335 УПК РСФСР.
В ст. 22 Основ уголовного судопроизводства указано, что случаи обязательного участия защитника в деле устанавливаются законодательством союзных республик. Таким образом, Основы предоставили широкий простор в решении этого вопроса законодательству союзных республик. Однако в уголовно-процессуальных кодексах всех союзных республик вопрос об обязательном участии защитника в деле решен лишь применительно к суду первой инстанции и частично применительно к предварительному следствию.
Статья 405 УПК РСФСР признает обязательным участие защитника по делам лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, а также лиц, заболевших душевной болезнью после совершения преступления. При этом защитник допускается к участию в деле с момента установления факта душевного заболевания лица, совершившего общественно опасное деяние.
Из этого следует, что если вопрос о совершении общественно опасного деяния в состоянии невменяемости возник входе кассационного рассмотрения дела либо осужденный заболел душевной болезнью после вынесения приговора и до кассационного рассмотрения дела, участие защитника в кассационной инстанции должно быть признано обязательным. Это правило должно быть распространено и на случаи рассмотрения судом второй инстанции частных жалоб и протестов на определения суда о назначении принудительных мер медицинского характера.
Между тем ст. 335 УПК РСФСР не предусматривает вообще случаев обязательного участия защитника в кассационной инстанции, ограничиваясь указанием, что в заседании суда, рассматривающего дело в кассационном порядке, может участвовать защитник. Следовательно, и в указанных случаях защитник может участвовать, но может и не участвовать, хотя ст. 405 УПК РСФСР имеет в виду обязательное участие защитника не только в суде первой инстанции.
Если решение вопроса об обязательном участии защитника в кассационной инстанции по делам о невменяемых и лицах, заболевших душевной болезнью после совершения преступления, может быть основано на требовании ст. 405 УПК РСФСР, то для остальных случаев обязательного участия защитника в кассационной инстанции вовсе нет опоры в действующем уголовно-процессуальном законодательстве.
Представляется, что, за исключением п. 1 ст. 49 (участие государственного или общественного обвинителя), во всех других случаях, предусмотренных этой статьей, следовало бы признать участие защитника обязательным и в кассационной инстанции.
За такое именно решение данного вопроса высказался А. Л.Цыпкин («Право на защиту в кассационном и надзорном производстве и при исполнении приговора», стр. 42—43).
Было бы поэтому целесообразно дополнить ст. 49 УПК РСФСР указанием, что в случаях, предусмотренных в пп. 2—6, участие защитника обязательно и в кассационной инстанции.
Для успешного осуществления принципа обеспечения обвиняемому права на защиту, равно как и других демократических принципов процесса, важное значение имеет реализация в кассационном производстве принципа презумпции невиновности.
Из презумпции невиновности вытекают следующие положения:
1. Обвиняемый не есть еще виновный. Обвиняемый может быть оправдан или дело его может быть прекращено производством, если для этого будут добыты данные в ходе предварительного расследования или судебного рассмотрения дела.
2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Нельзя признать обвиняемого виновным на том основании, что он не доказал или плохо доказал свою невиновность.
3. Обязанность доказать обвинение лежит в суде на обвинителе. Обвинитель, равно как и суд, следователь и лицо, производящее дознание, не вправе перелагать обязанность доказывания на обвиняемого.
4. Признать обвиняемого виновным может только суд. Никакой иной орган государственной власти, в том числе и прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, не вправе признать обвиняемого виновным.
5. Обвинительный приговор нельзя основывать на предположениях. Только при полной доказанности вины суд может постановить обвинительный приговор. Обвиняемый может быть признан виновным только по вступлении приговора в законную силу.
Совершенно очевидно, что все эти положения законодательно закреплены в Основах (ст. ст. 2, 7, 14, 36 и 43).
Презумпция невиновности действует в полной мере в стадии кассационного производства. Пока обжалованный или опротестованный в кассационном порядке обвинительный приговор не будет признан правильным судом кассационной инстанции и не вступит в законную силу, подсудимый не может быть признан виновным от имени государства. Принимая решение в кассационной инстанции по делу, суд исходит из презумпции невиновности. Кассационный протест, как и кассационная жалоба потерпевшего на оправдательный приговор или определение о прекращении дела производством, не порочит приговор или определение до тех пор, пока суд кассационной инстанции не отменит этот приговор или определение ввиду их неправильности. Со вступлением приговора в законную силу презумпция невиновности прекращает свое действие и уступает место другой презумпции — презумпции истинности приговора, вступившего в законную силу.
Автотранспорт