Задача кассационного производства состоит в проверке по кассационным жалобам и протестам законности и обоснованности приговоров, определений и постановлений, не вступивших в законную силу.
Суды кассационной инстанции должны реагировать на все случаи нарушения законности, допущенные при расследовании и судебном рассмотрении дел. В одних случаях это реагирование выражается в отмене и изменении приговоров и определений, в других — в вынесении частных определений, в которых обращается внимание на допущенные нарушения, а иногда ставится вопрос и об ответственности лиц, их допустивших, в третьих — и в том и в другом. Если кассационный суд проходит мимо допущенных нарушений закона, то это не только не способствует искоренению нарушений, но и весьма отрицательно сказывается на воспитании у судей уважения к закону.
Выяснение существенности или несущественности нарушений уголовно-процессуального закона имеет значение для решения вопроса об отмене или изменении приговора. Но это не имеет значения для решения вопроса, реагировать или не реагировать на допущенное нарушение. Кассационная инстанция обязана реагировать на любое нарушение закона независимо от того, существенно оно или нет.
В кассационной деятельности судов отмечаются две крайности. Одна из них состоит в том, что оставляются без изменений незаконные и необоснованные приговоры при наличии оснований для их отмены или изменения. Другая выражается в том, что отменяются приговоры тогда, когда нет оснований для отмены; достаточно частного определения с указаниями на допущенные судом нарушения закона. Одинаково опасна для правосудия как та, так и другая крайность.
Важную задачу кассационной инстанции составляет борьба с нарушениями процессуальных законов. Судьи кассационной инстанции должны всегда помнить мудрые указания М. И. Калинина: «Форма, процессуальность в судебном деле имеют огромное, исключительное значение».
Между тем суды кассационной инстанции нередко проходят мимо грубых судебных ошибок, допущенных судами первой инстанции, органами предварительного расследования и прокуратуры, не реагируют на них, оставляя без изменения незаконные и необоснованные приговоры.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР оставила приговор Куйбышевского областного суда в отношении Головина без изменений, хотя суд при максимальной санкции уголовного закона — два года лишения свободы — назначил осужденному пять лет лишения свободы.
Судебная коллегия по уголовным делам Ростовского областного суда, рассматривая в кассационном порядке дело по обвинению Гапоненко в злостном хулиганстве и побеге из места заключения, не обратила внимания на то, что суд первой инстанции не принял решения о признании его особо опасным рецидивистом, хотя он в прошлом трижды был судим за злостное хулиганство и судимость за эти преступления не была ни снята, ни погашена.
Некоторые суды кассационной инстанции допускают упрощение процесса, проявляя так называемый процессуальный нигилизм. Выражается это, в частности, в том, что: 1) на одно заседание назначается чрезмерно большое количество дел, это не обеспечивает вдумчивого и тщательного их рассмотрения, приводит к спешке и поверхностному рассмотрению; 2) доклад члена суда, а также объяснения участвующих в заседании лиц выслушиваются без необходимого внимания и в обстановке торопливости; 3) не соблюдаются все требования уголовно-процессуального закона, регламентирующего ведение судебного заседания; 4) определения не составляются в совещательной комнате, полностью не оглашаются в судебном заседании, а пишутся и подписываются судьями спустя некоторое время после оглашения резолютивной части определения и т. д.
Такое упрощение процесса объясняется иногда тем неверным взглядом, что строгое соблюдение требований процессуального закона обязательно для суда первой инстанции, где проводится судебное следствие, присутствуют все участники процесса, дела рассматриваются в присутствии публики, где постановляется приговор, и не обязательно для кассационной инстанции.
Некоторые суды кассационной инстанции не только не пресекают нарушения процессуального закона со стороны судов первой инстанции, но и сами нарушают закон.
В Ошском областном суде Киргизской ССР по делу К. была оглашена резолютивная часть определения, из которой следовало, что приговор в отношении ее изменен и наказание снижено с четырех до двух лет лишения свободы. В составленном же позднее определении было указано, что приговор оставлен без изменений. Естественно, что Президиум Верховного Суда отменил впоследствии это определение.
В Верховном Суде Азербайджанской ССР «в целях экономии времени» по ряду дел отказались от заслушивания доклада члена суда и начинали рассмотрение дела с объяснений защитника или с выступления прокурора.
Совершенно очевидно, что нарушения законности в деятельности судов кассационной инстанции отрицательно сказываются на деятельности нижестоящих судов.
Бытует иногда такое неправильное мнение, что наиболее квалифицированные члены вышестоящих судов должны быть выделены для рассмотрения дел в первой инстанции, а к членам суда, рассматривающим дела во второй инстанции, могут быть предъявлены менее высокие требования. Более того, иногда членов суда, не справившихся с рассмотрением дел в первой инстанции, переводят на рассмотрение дел во второй инстанции. Разумеется, это глубоко ошибочный подход, недооценка всей важности кассационной работы.
Члены суда, рассматривающие кассационные жалобы и протесты,— подлинные наставники судей нижестоящих судов, призванные учить и воспитывать их, направлять их деятельность. Хорошая постановка кассационной работы — залог высокого качества работы нижестоящих судов.
Весьма важное значение имеет личное непосредственное участие председателей судов и их заместителей в кассационной работе. Между тем некоторые из них устраняются от активного участия в этой работе и лишают себя возможности конкретно направлять судебную практику нижестоящих судов. Не участвуя в кассационной работе, такие работники постепенно отрываются от непосредственной судебной деятельности, не знают назревших вопросов судебной практики.
По данным кассационной практики часто судят о качестве работы нижестоящих судов. В зависимости от числа отмененных и измененных приговоров, определений и постановлений делаются выводы о работе суда. В общем виде такой подход представляется правильным. Однако нередко приходится наблюдать переоценку значения отмены и изменений приговоров, механический подход к данным кассационной практики. Прежде всего высокий процент отмены приговоров может иметь место при незначительном числе (в абсолютном выражении) отмененных приговоров. Если к этому добавляется и такое обстоятельство, как небольшое число обжалованных и опротестованных приговоров, то ясно, что процент отмены или изменения приговоров не может характеризовать в полной мере качество работы суда. Кроме того, данные кассационной практики могут служить только одним из критериев оценки качества работы судов и при условии, что учтены сведения о дополнительном расследовании и повторном судебном разбирательстве дел после отмены приговоров в порядке кассационного производства. Так как суд первой инстанции свободен в решении дела и при повторном судебном разбирательстве не связан указаниями кассационной инстанции по коренным вопросам дела при постановлении нового приговора, имеют место случаи, когда в результате повторного судебного разбирательства выносится такой же приговор, какой был вынесен при первом судебном разбирательстве. Совершенно очевидно, что в этих условиях отмена первого приговора не может быть поставлена в упрек суду первой инстанции. Скорее всего, это характеризует недостатки работы кассационной инстанции.
Поэтому весьма важно, чтобы кассационная инстанция учитывала сведения о повторном судебном разбирательстве и вносила бы соответственно исправления в данные кассационной практики. Только при этом условии можно безошибочно пользоваться последними для характеристики качества работы нижестоящих судов.
В Ивановской области, например, областной суд отменил несколько вынесенных народным судом оправдательных приговоров по кассационным протестам прокуроров. При повторном рассмотрении другие народные суды вновь оправдали подсудимых. Тем не менее народный судья числился «либералом» только потому, что данные повторного судебного разбирательства не были учтены при оценке данных кассационной практики («Социалистическая законность» 1951 г. № 7, стр. 18).
Нельзя не учесть при этом и того, что имеют место случаи, когда некоторые суды кассационной инстанции не отменяют и не вносят изменений в незаконные и необоснованные приговоры, которые отменяются или изменяются лишь в порядке надзорного производства. По данным кассационной практики таких судов работа нижестоящих судов выглядит «благополучной», что, разумеется, неправильно отражает действительное положение вещей. Поэтому нельзя при оценке работы игнорировать и данные судебной адзорных инстанций.
Велико инструктивное значение кассационных определений. Конечно, определение кассационной инстанции имеет обязательную силу лишь по тому делу, по которому оно вынесено. Оно не распространяется на другие дела. Этим оно отличается от руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР и Пленумов Верховных судов союзных республик. Судебный прецедент не свойствен советскому уголовному процессу. Поэтому было бы неправильно в решении по одному делу ссылаться на решение, ранее принятое по другому подобному делу. Это принципиальное положение было правильно подчеркнуто еще в 1924 году в предисловии к первому изданию сборника определений Верховного Суда РСФСР: «По закону определения Уголовных, как и Гражданских кассационных коллегий, обязательны только оо данному делу и обязательным указанием для других дел быть не должны, почему ссылка на них, как на прецедент, воспрещается».
Вместе с тем не следует впадать и в другую крайность и отрицать за кассационными определениями их инструктивное значение для судов первой инстанции. 52-й Пленум Верховного Суда СССР еще в постановлении от 28 октября 1935 г. разъяснил, что «определения суда высшей инстанции должны не только служить ответом сторонам по данному делу, но и являться источником инструктивных указаний для суда первой инстанции».
Насколько судебная практика чутко откликается на указания кассационной инстанции, можно судить по следующему примеру. В «Бюллетене Верховного Суда РСФСР» № 9 за 1964 год было опубликовано определение по делу Мордасова. В этом определении содержалось принципиально неверное указание, что ответственность по ст. 211 УК РСФСР может иметь место лишь тогда, когда нарушение правил безопасности движения имело место на улицах и дорогах. В тех же случаях, когда нарушения правил безопасности движения имели место не на улицах или дорогах и они повлекли тяжкие последствия, следует квалифицировать эти деяния по статьям уголовного закона, предусматривающим ответственность за преступления против личности.
Хотя решение это было принято по конкретному делу, суды РСФСР восприняли это как указание, распространяющееся и на другие подобные дела. Новочеркасский городской народный суд Ростовской области осудил 12 февраля 1965 г. Скобелкина за убийство по неосторожности, а не за нарушение правил безопасности движения, повлекшее тяжкие последствия; за то, что, находясь на территории завода и не имея водительских прав, он сел за руль автомашины, совершил наезд на работницу завода Карпенко, которая скончалась от полученных травм. Суд мотивировал это тем, что наезд был совершен не на улице и не на дороге, а на площади перед заводоуправлением.
Президиум Ростовского областного суда по другому делу изменил квалификацию преступления со ст. 211 (нарушение правил безопасности движения) на ст. 106 УК РСФСР (неосторожное убийство) по мотиву, что нарушение правил безопасности движения имело место не на дороге и не на улице, а на территории гаража троллейбусного парка.
Совершенно очевидно, что ошибочное определение Верховного Суда РСФСР по делу Мордасова отрицательно сказалось на формировании судебной практики по этой категории дел.
Кассационное производство — важное средство охраны прав и законных интересов участников процесса. Обращаясь с кассационными жалобами, участники процесса добиваются восстановления своих нарушенных прав. Вместе с тем кассационное производство — средство укрепления законности в уголовном судопроизводстве, средство успешного осуществления советского социалистического правосудия.
В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 1 декабря 1950 г. «Об устранении недостатков в работе судов по рассмотрению уголовных дел в кассационном порядке» правильно указывается, что «работа судов по рассмотрению кассационных жалоб и протестов имеет большое политическое значение. Своей деятельностью вышестоящие суды призваны обеспечить строгое соблюдение закона судами первой инстанции с тем, чтобы лица, виновные в совершении преступлений, понесли установленное законом наказание и чтобы вместе с тем не допускались случаи необоснованного осуждения».
Кассационное производство в то же время служит средством осуществления прокурорского надзора за законностью и обоснованностью приговоров, определений, постановлений. Обращаясь в кассационную инстанцию с протестами, активно участвуя в рассмотрении судом кассационных жалоб и протестов, прокуроры добиваются отмены и изменения незаконных и необоснованных приговоров, восстановления нарушенных прав граждан. Участие прокурора в деятельности кассационной инстанции — одна из действенных форм осуществления прокурорского надзора.
Кассационная проверка законности и обоснованности приговора включает проверку не только правильности судебного разбирательства дела, но и правильности возбуждения дела, предварительного расследования и предания обвиняемого суду. Поэтому лицо, производящее дознание, следователь и прокурор знают, что законность и обоснованность всех их действий будет проверена не только в суде первой, но и в суде второй инстанции. Можно сказать, что наличие кассационного производства в уголовном процессе побуждает указанных лиц неуклонно соблюдать требования закона. Институт кассации служит реальной гарантией законности всего уголовного судопроизводства, а не только судебного разбирательства.
Значение кассационной практики состоит и в том, что она обеспечивает единство всей судебной деятельности, содействует единообразному пониманию и применению законов, устраняет разнобой в судебной практике и тем самым утверждает законность в деятельности судов, прокуратуры и органов предварительного расследования.
Автотранспорт