Это путь не в пространстве, а во времени. Злин — так именовался город при Бате. Кто такой Батя? Мало сказать — обувной король, миллионер, крупнейший предприниматель в стране. Имя Бати равнозначно капитализму в его наивысшей жадности, изощренности и бесчеловечности. Кто хотел угодить Бате — а таких было немало даже среди министров первой республики, — тот говорил о нем не иначе как о чехословацком Форде. Томаш Батя специально ездил к Форду на учебу. Из зависти к Форду и другим заокеанским миллиардерам Батя возводил многоэтажные, на американский образец корпуса комбината. По примеру Форда, он выжимал из рабочих все соки, стремясь взять от них как можно больше, дать как можно меньше. Маленький, мелкий, злобный Форд, норовивший всех обжулить — рабочих, инженеров, покупателей, налоговых инспекторов. Всем пустить пыль в глаза. Из всего выколотить прибыль.
В Готвальдове живет человек, знающий преступления Бати едва ли не лучше всех в Чехословакии. Человек, осмелившийся бросить вызов всесильному Бате. Быть в Готвальдове и не познакомиться с известнейшим его старожилом, писателем Туреком Сватоплуком, автором романа «Ботострой», попросту непозволительно. Номера его телефона у меня не было, но, конечно, меня сразу же соединили.
— Очень рад, — послышался негромкий, размеренный голос. — Где вы находитесь?
— В отеле.
— Буду у вас через десять минут.
— Я не нарушил ваших планов? — спросил я.
— Нет. Я всегда в это время совершаю прогулку. Ровно через десять минут мы сидели друг против друга за неизбежным кофе. Сватоплук — худощавый, немного сутулый от долгой сидячей работы, сосредоточенно строгий, в черном костюме, несмотря на лето, — медленно помешивал ложечкой кофе. Казалось, он смотрит только вниз, в чашку.
— Они этого не испытали, — произнес он. — Они даже понятия не имеют... Да, злая была бы у них судьба в Злине, — закончил он без улыбки, не поднимая глаз, но я понял, к кому относятся эти слова.
В кафе было полно молодежи. Бокалы на столе звенели от веселых голосов. Эти юноши и девушки — рослые, красивые, чисто и хорошо одетые — лишь смутно помнят батевский Злин. Детьми они резвились, пели, строили модели на вилле Бати, превращенной в дворец пионеров. Школы, лыжные вылазки, экскурсии на собственном комбинатском самолете в Татры, плавательный бассейн, устроенный недавно у самых корпусов предприятия, вот это кафе при клубе, разместившемся в нескольких этажах отеля-небоскреба, — все это для них, для молодых рабочих Готвальдова.
— Но они должны знать, что было, — сказал Сватоплук. — Должны, понимаете, чтобы не было возврата к прошлому... Для того я и пишу.
Он произнес эти слова спокойно, рука его с ложечкой двигалась все так же методично, — но я вдруг почувствовал жаркий, яростный огонь, скрытый под внешним бесстрастием. Да, вот сейчас, тихо, тремя короткими отрывистыми фразами он сказал о себе самое главное. Бывают писатели одной темы. Таков Сватоплук. Бати давно нет на здешней земле, но борьба не кончилась, благородная ненависть писателя к скверне прошлого не угасает.
Со мной томик «Ботостроя». Я открываю книгу и читаю автору вслух:
«Надо поймать Шефа и показать ему эскиз плаката для Индо-Китая, Индии, Суматры, Южной Африки и Борнео. Прокоп идет в соседний корпус. Шеф действительно там, около него — инженеры, управляющие, мастера, директора.
Прокоп ставит плакат к стене, поворачивает раму то направо, то налево, чувствуя, как у него трясутся руки. Все как-то неладно, криво... Ага, так лучше.
Прокопу почему-то нехорошо, он чувствует слабость в ногах. Ему кажется, что покачнулись стены и пол. Его словно прохватывает сквозняк. Да еще ко всему он замечает, что в плакате масса ошибок. Чем внимательнее он присматривается к плакату, тем больше видит промахов. От всего этого ему становится совсем не по себе.
Трудное дело, думает он. Сутки работал я без передышки над этим плакатом, глаз не смыкал, не ел почти ничего. Бр-р-р, холодно!.. Как-то я состарился, высох за эту ночь».
Дочитав, я спросил:
— Скажите, Прокоп — это вы сами?
— В известной степени... Я ведь тоже был у Бати художником. В отделе рекламы.
Ради куска хлеба сотни художников рисовали в Карловых Варах портреты раскормленных богачей или шли в рекламу, кистью своей помогали богачам сбывать свой товар, наживать деньги. Такова трагедия художника в царстве Бати, и во много раз тяжелее была она для Сватоплука, который уже тогда видел гнилость того, что создавал Батя, видел зло Ботостроя, прикрываемое обманом. «Рабочие — мои сотрудники, участники в прибылях», — возглашал Батя, иной раз подкрепляя демагогию подачкой. Но чаще всего рабочий расплачивался за убытки. Сократилось производство, не продается товар или цех получил явно невыполнимое задание, плохой материал — в ответе «сотрудники». Как относился Батя к рабочим, хорошо выражено в романе словами Шефа: «Я верю в кулак. Будь у меня герб, я поместил бы в нем кулак... Личность надо подавлять, уничтожать, иначе Ботострой не будет процветать, не покорит весь мир».
Что мог поделать против кулака Бати, против его миллионов полунищий художник, недоедавший, недосыпавший? Он не пал духом. Он нашел оружие.
Вечерами, едва живой от усталости, с пером в руке, он изображал, как Шеф делает деньги. Как Шеф стремится растлить сознание рабочих, внушает лживые лозунги «равных возможностей для всех», суля обогащение, как хитро прячет кулаки фашиста под белым одеянием «патриота» и «друга трудящихся». Как он высасывает силы и мозг рабочего, превращает его в автомат, а затем безжалостно выбрасывает за ворота, как только силы рабочего истощаются. С какой дикой жадностью Шеф хочет подчинить каждый мускул своего раба, каждую минуту его времени.
«Так вот, во-первых, я велю поломать и сжечь старые клозеты. Какими должны быть новые? Прежде всего не из досок. В дереве водится червь, дерево привозят из леса, в нем влага, среди деревянных стен человек чувствует себя как дома. А сталь холодит. Построим все из металла! Поставим барьерчик, всего лишь барьерчик... ага, слава богу, вот она, правильная мысль! Именно барьерчик. Барьерчика вполне хватит! Да, да! Чем менее укромным будет это место, тем скорее человек справит нужду. Только такой клозет будет правильно служить своей цели. Да. Иначе говоря, никому не должно нравиться здесь. Поставим барьерчик высотой пониже плеч, так что, как только человек встанет, его сразу можно будет узнать, он всеми будет замечен, будет бросаться в глаза и сам постарается поскорее оставить это негостеприимное, неуютное место». Всю мерзость мира наживы Сватоплук собрал в лице Шефа. Материал для этого в Злине был самый подходящий. Формально Злин был частью Чехословацкой республики. На деле он был собственностью Бати. Здесь были свои законы. Компартия здесь была запрещена, профсоюзы выкорчевывались, шпионы и охранники Бати следили за каждым шагом рабочего, подслушивали, преследовали за малейший протест. Капитализм в своем гнуснейшем проявлении — вот что наблюдал и пережил в Злине Сватоплук.
И наступил день, когда безвестный художник отдела рекламы стал страшным для Бати. В 1933 году в Праге роман «Ботострой» вышел из печати.
Батя заметался. На воре загорелась шапка. Батя узнал себя в Шефе, выдал себя. Против Сватоплука он пустил в ход обвинение в клевете, привел в движение судебный аппарат, послушный его миллионам. Роман был конфискован, издательство, выпустившее его, закрылось. Мало того, лазутчики Бати ходили по пятам за Сватоплуком, пытались собрать доказательства «сумасшествия» писателя, засадить его в дом умалишенных.
Все-таки роман успел дойти до читателей. Эхо от звонкой пощечины Бате прокатилось по всей стране, ударяясь о других стяжателей. Роман Сватоплука сыграл немалую роль в борьбе за будущее Чехословакии.
Недавно вышел второй роман писателя. Название его лаконичное, простое, радостное, как вздох облегчения, — "Без Шефа".
Каков же город без Шефа?
Мы выходим на воздух. Десятиэтажный отель-клуб — за спиной, справа — невысокое, но такое же кубическое, гладкостенное здание кинотеатра, вечер уже зажег на нем неоновые буквы. А впереди, за пересечением асфальтовых дорог, рассекающих газоны, — гигантские корпуса комбината, гудящие, сочащиеся светом. За ними — застывшие волны гор, смолистые чащи, дыхание которых несется сюда, в этот удивительно просторный, необычно правильно разбросанный город. Нет, нельзя сказать, что все тут — творение Бати! Война оставила много развалин. Строители Готвальдова возвели десятиэтажный склад обуви, три производственных корпуса. За последние годы рабочие получили 1700 новых квартир; библиотеку, которая выдает ежемесячно 20 000 книг; баню, магазины, школы, детские учреждения. При Бате были одни ясли, теперь — восемнадцать. Вырос, невиданно похорошел город, и когда узнаешь о доблестном труде, вложенном здесь новыми хозяевами, сухие, геометрические формы зданий уже не кажутся такими непривычными, чуждыми этой земле.
От центрального сквера метнулась в сторону и полезла в гору улица. Краснокирпичные домики с плоскими крышами, одинаковые до последнего гвоздя. На одном — лепная черепаха, на другом — ящерица, на третьем — рак. Зачем эти эмблемы, напоминающие старую Прагу? Чтобы дети могли отличить свой дом, отыскать к нему путь.
— Когда Бате представляли проект рабочего жилища, — вспоминает Сватоплук, — он срезал смету наполовину. Извольте строить, а денег вам — вдвое меньше! Стену клали не в два кирпича, а в один, доски заменяли фанерой. Отовсюду дуло...
Он останавливается и смотрит на часы.
— Вы меня извините. Через двадцать минут я должен спать. Я рано встаю, утренние часы, знаете, самые лучшие для работы.
И он уходит не спеша, размеренной походкой, — Турек Сватоплук, самоотверженный труженик пера. Время его рассчитано по минутам, скупо отмерено на сон, — ведь сказать людям еще нужно так много!
Скоро потухнут окна, улица погрузится в темноту, сольется с подножием горы. Только цехи комбината будут сверкать всю ночь, наполненные гулом точнейших машин, пропитанные горьковатым запахом кожи.
Продукция комбината — у всех на ногах. В Чехословакии, во всяком случае, у всех. И у нас известна обувь марки «Свит». И на западе Европы, в странах Азии, Африки. Обувь двухсот пятидесяти фасонов, обувь для будней и праздников, домашние туфли и болотные сапоги, летние сандалии и теплые вездеходы на толщенной резиновой подошве, отпечатывающие узор автопокрышки. Обувь ортопедическая, обувь, сшитая по индивидуальному заказу, — да, на громадном комбинате есть специальный цех, где вы, если вас не устраивают башмаки стандартных размеров, можете себе заказать обувь по мерке.
Но что же стало с Батей? Исчез, канул в прошлое? Не совсем. Ян Батя живет и здравствует в Бразилии. Чехи хорошо помнят Яна — достойный сынок Томаша, основателя предприятия, он унаследовал Злин еще до войны и рьяно умножал миллионы, действуя с той же грубостью и жестокостью. Хитрость в нем сочетается с невежеством и суеверием — он боится черных кошек, советуется с гадалками, остерегается начинать что-либо в понедельник. Голова его попрежнему полна планов больших и мелких спекуляций. Еще во время войны Ян Батя предложил Гитлеру... переселить всех чехов и словаков в Южную Америку. В проекте рассчитано, сколько нужно пароходов для перевозки, сколько лет уйдет на это, какие средства потребуются на обзаведение. Конечно, Батя сам брался ссужать деньги и вообще «помогать» новоселам. Он всерьез надеялся, что ему удастся, перебравшись через океан, забрать с собой Чехословакию, лишить родины целый народ и загнать его в кабалу. С прожектом своим Батя обивал пороги гитлеровских главарей, подобострастно твердя, что Чехословакия-де мешает Германии, так как занимает ее «жизненное пространство». Проиграв свою ставку на Гитлера, Батя мечтает о новой войне, о возврате Злина. Из доходов, приносимых бразильским и другими зарубежными филиалами фирмы «Батя», он уделяет изрядную толику эмигрантским гнездам. В распространении «балонок» с листовками, в организации шпионажа против новой Чехословакии участвует денежным вкладом и Батя — матерый, заядлый враг чехословацкого народа.
...Поздно ночью, после долгой прогулки, я вернулся в отель. Паличека в номере не было. Наверное, сидит в кафе, жует гущу и слушает музыку... Я заглянул туда. Паличек сидел не один. Кто с ним? Да, конечно, они! Мои пражские друзья — журналист Коварж и его жена Люба, решительная маленькая женщина, с вызовом в глазах.
— Вот хорошо! — говорил я, тряся им руки. — Какими судьбами? Куда направляетесь?
— Куда и вы.
— Тоже в Стражнице?
Тут я должен раскрыть очередной пункт моей путевой программы и заодно — причину той спешки, которая мучила нас последние дни. Послезавтра в селе Стражнице открывается праздник. Это традиционный, ежегодный смотр художественной самодеятельности.
— Отлично, — продолжал я. — В нашей восьмичке места как раз хватит.
— У нас своя машина, — сказал Коварж.
— Да, они на машине, — подтвердил Паличек с каким-то особым ударением.
Я обернулся к нему.
— Просим вас, — начал он, — вы не будете обижаться, если я не поеду в Стражнице. Видите, я посмотрел в свою книжечку и... Вы извините меня... «Восьмичка» не может ехать. Три дня она будет в гараже. Профилактика. Осмотр мотора и прочее. Мне самому хочется в Стражнице, но...
Попасть на праздник ему действительно хотелось. Паличек давно предвкушал это удовольствие. Но для Паличека сроки профилактической проверки машины — железные сроки. И когда он говорит, что «восьмичку» пора разбирать, это звучит неотвратимо.
— А вот наш водитель, — сказал Коварж. — Знакомьтесь, пожалуйста.
К столику подошел молодой человек в желтой прорезиненной курточке на молниях и с желтым галстуком.
— Йежиш-Мария! — воскликнул он, узнав, о чем идет разговор. — Двумя днями позже займетесь с машиной, только и всего!
— У меня свои принципы, — сухо возразил Паличек и бросил на желтого водителя взгляд, граничащий с презрением.
— Браво! — хлопнул в ладоши Коварж. — Паличек не подведет, я сразу сказал. У вас были какие-нибудь неприятности в дороге? Нет? Вот видите!
— Просим вас, — молвил Паличек. — У нас в плане на завтра — Годонин, Зноймо. А без меня... как товарищ попадет?.. — Я никогда не была в Зноймо,— сказала Люба.— Ну, что вы смотрите на меня! Я хочу в Зноймо, — повторила она упрямо, и серые глаза ее словно потемнели. — Я ни разу не была в тех местах.
— Понимаете, — объяснил Коварж, — она не переносит езды в легковой машине.
— Так, право, не обязательно...
— Молчите, — остановил он меня. — Она все равно ездит. Удивительная женщина.
— Но если...
— Не будем, товарищи, спорить с моей женой. Это невозможно. Вы помните легенду о девичьем граде? Не читали? Ну, как же. После смерти княгини Либуше девицы из ее дружины построили крепость, создали свое государство и сражались против мужчин. Колошматили их направо и налево. Таковы чешские женщины! Он засмеялся и залпом допил кофе.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +