Мы ели кнедлики со свининой в придорожном «гостинце», и я сказал Паличеку:
— Вы ведь должны навестить родственницу тут, в этих местах. Пани Бочкову, если не ошибаюсь.
— Нет-нет, просим вас, не нужно, — запротестовал он, поперхнувшись от смущения. — Из-за меня делать крюк в сорок километров? О нет, просим вас!
— Да мне самому интересно.
— Нет-нет, просим...
— Уверяю вас! В крестьянской семье я еще не был.
— Ну, что тут интересного, просим вас! Муж пани Бочковой совсем не такой человек, чтобы... Стоит в стороне от дружства, знаете... С сыном поссорился.
Меня и это не остановило. Что ж, увижу, может быть, типичного пана Прохазку!
— Н-но... Если вы так желаете... Если это нам не сломает план, — примиряюще произнес Паличек.
— Нет, что вы! Конечно, нет!
— Тогда поедем, — великодушно согласился он.
Главные поднятия Чешско-Моравской возвышенности — земные волны, подернутые местами чернотой мелкого, чахлого леса, — теперь совсем близко. Жилки речек редки и тонки. Близится край, о котором народная пословица говорит: «Конец хлеба, начало камня». Нужная нам деревня не самая бедная, но, однако ж, и не из богатых, камня и песка на полях вдоволь, и чтобы добыть пропитание, нужна тщательная обработка земли.
С косогора деревня открывается сразу. Она мало чем отличается от других селений Чехии: белые каменные дома с мезонинами, нередко с цветными передниками садиков, а в центре, где улица расширяется, стоит костел, обрамленный липами. Дома как будто свидетельствуют полугородским своим видом о зажиточности, но не следует доверяться первому впечатлению, — сооружены эти здания на деньги, занятые в банке, и напоминают о тяжелой, многолетней долговой зависимости крестьян от банков, кончившейся только с приходом народной власти. На краю, как бы сторонясь, белеет сквозь гущу деревьев помещичий дом. На память о помещике остался еще покосившийся каменный крест на площади с надписью на постаменте: «От Карла и Эмилии». Сим богоугодным даром решили облагодетельствовать деревню Карл и Эмилия, жестокие ростовщики. В сорок пятом они удрали вместе с гитлеровцами, и тогда же исчез их управляющий, видный в округе фашист, занимавшийся политической слежкой, увольнявший батраков за малейшее вольнодумство.
Обо всем этом я узнал по дороге от Паличека, так же как и о событиях в семье Бочеков.
Когда поля помещика отошли к малоземельным крестьянам, старый Богумил Бочек радовался, глядя на свою, словно по волшебству увеличивающуюся землю. Как давно он мечтал об этом! Образцом для Бочека был состоятельный сосед Штепанек, слывший культурным хозяином, — еще до войны он отправил сына учиться в сельскохозяйственную школу. У Бочека как раз подрос сын Иржи. Пусть идет в школу, тем более что новая власть сделала образование доступным для всех. И про них, Бочеков, скажут, что они хозяйствуют культурно! Иржи ушел в город, засел за книги, а отец и мать осваивали надел вчетвером, с двумя дочерьми. Не знал старик, к какому результату приведет учеба Иржи. Он окончил школу четыре года назад, приехал в деревню с дипломом, в доме Бочеков собрались гости, и вдруг, на семейном празднике, старик услышал:
— Да, богатыми мы можем стать, — говорил Иржи, обращаясь к сидящим за столом, — но только если будем работать по-новому. Советские крестьяне показали нам путь...
О чем это он? О колхозах? Вот, значит, чем его там начинили в школе! Издавна, еще со времен «красно-зеленой коалиции», то есть камарильи правых социалистов и аграриев, правивших Чехословакией до войны, Богумилу Бочеку внушали ненависть к колхозному строю, твердили всевозможную клеветническую чепуху о колхозах в Советской стране. И вдруг родной сын... Богумилу, наверно, хотелось стукнуть кулаком по столу, но он сдержался.
— Домашняя брага, видать, крепкая, — сказал он, улыбаясь гостям, а потом перевел взгляд на Иржи.
Иржи не опустил глаз.
— Прирезали вам землю, государство с семенами помогло, а все-таки многого вы добились в одиночку? — спросил он.
— Работать надо, — молвил отец, — не лениться, вот и весь секрет.
Он ожидал, что все поддержат его. Тотчас раздался голос молодого Штепанека, того самого, который выучился до войны. Дом Штепанеков сгорел, подожженный фашистским снарядом, Ярослав Штепанек налаживал хозяйство заново. Но что же это делается на свете! И Ярослав думает так же, как Иржи! С ума посходили люди!
Семейное торжество решительно не удалось. Но страшнее всего было то, что Иржи, и проспавшись после браги, завел тот же разговор.
— У нас уже шесть человек готовы вступить в дружство. Если ты, отец, не хочешь, то выделяй меня. Я буду в дружстве.
Иржи стал председателем юного дружства, переехал в здание правления — там нашлась комнатенка — и женился. Шли годы. Дружство росло. На полях его появились невиданные машины, выворачивавшие камни, хлеб убирал комбайн. Старый Богумил остался в числе единоличников и был среди них самым трудолюбивым и самым упорным. Чуть свет он поднимал жену и дочерей, выбиваясь из сил соревновался с дружством.
Правление поместилось в доме помещика. Паличек направил машину прямо туда, чтобы сперва познакомить меня с Бочеком-младшим. В воротах Паличек окликнул прохожего. Что ответил тот, я не разобрал, но увидел, что Паличек высунулся из кабины чуть не до пояса.
— Ой-ей! — воскликнул он, откинувшись назад. — Иржи здесь не живет больше.
— А где же?
— К отцу вернулся.
— Вернулся? Это же замечательно! — вырвалось у меня. — Вы понимаете, что это значит!
— Н-но! Я думаю, они помирились как-то, — глубокомысленно заметил Паличек. — Неужели старый Бочек решился вступить в дружство! Не верится. Очень малосознательный человек в политическом отношении.
Пока мы, расплескивая лужи, подъезжали к дому Бочеков, похожему на другие как два кирпича, меня снедало нетерпение. Из сеней мы вошли в комнату, служащую кухней и столовой. В ней было, впрочем, два стола, шкаф посудный и шкаф книжный, — словом, было тесно от мебели, еще не устоявшейся, втащенной недавно. На это я заметил не сразу. Перед нами была пани Бочкова — полная женщина с добродушной, умной улыбкой. Она трясла Паличека, как тонкую осинку, и повторяла:
— Смотри, Богумил, кто приехал! Не утонули! У нас дожди, дожди... Никогда не бывало!
Богумил, крепкий, плечистый, с длинными руками, сидел возле печки и тачал ботинок.
— Сапожничаю, — объявил он по-русски. — В России научился. В плену. Понимаете? Я был в армии Франца-Иосифа.
Иржи, сдержанный голубоглазый парень, сидел за столиком у окна, когда мы вошли, и читал книгу о борьбе с заболеваниями картофеля.
— Сердечно приветствуем,— сказал он с достоинством. — Обедать будем.
Пани Бочкова не позволила нам возражать. Мы сели. Паличек обвел глазами Бочеков и спросил:
— А где Боженка?
— Корову доить пошла, — ответила Бочкова. — Скоро ее здесь не будет.
— Кого?
— Боженки. Не коровы же, просим вас.
— Почему не будет?
— У нас внуки родятся, а вы всё не будете знать, городские наши родственнички. Пустое место, а не родственники. За что я тебя лапшой буду кормить, Янику! Товарищу дам лапши, а тебе не дам, — будешь знать, как родных забывать.
— А Маженка где? — спросил Паличек.
— Вот-вот! Она-то первая нас и наградит внуком или внучкой.
— Уже замужем!— подивился Паличек. — За кем?
— Иежиш-Марья-Йожеф! — всплеснула руками хозяйка. — Я же писала вам. Нет, Богумил, я не дам ему лапши!
— За кем же, все-таки? — терпеливо повторил Паличек.
— Она в Ждяре, муж на заводе там. Молодых-то в город тянет, а хлеб старики должны добывать.
О Ждяре я знал по газетам. Чешские эмигранты за рубежом опубликовали в своем листке утку: «Коммунисты выселили всех жителей города Ждяра. Пять тысяч человек согнаны с насиженных мест». В ответ на это «Руде право» поместила снимок новых улиц, нового металлургического завода в Ждяре и сообщила, что число жителей перевалило за десять тысяч, а в ближайшие годы дойдет до сорока. На Высочине, как именуют Чешско-Моравскую возвышенность, издавна бедную, лишенную крупных городов, создан индустриальный центр.
— Сын Франты раздумал ехать в город, — подал голос Иржи. — Он говорит, что есть смысл остаться в деревне.
— Должно быть, ему нравится в дружстве, — заметил Паличек.
Старшие Бочеки не ответили, только Иржи кивнул, переворачивая страницу. Мы продолжали беседовать на разные темы, но вопрос, интересовавший меня больше всего, как-то стыдливо обходился. Или старикам неловко признать, что они послушались сына? Как же все-таки Бочеки воссоединились?
Пришла Боженка — краснощекая девица в резиновых сапожках. За обедом ледок был сломан.
— Кушайте, знайте, какая в дружстве лапша, — приговаривала пани Бочкова. — Когда он вступил, — она указала на мужа, — дружство сразу выросло на одиннадцать членов. Нет, на двенадцать. Костечка ведь вступил? Ну, конечно, на двенадцать. Видите! Глядя на мужа, они и пошли, Костечка и другие. А прежде мне говорил: «Если в дружстве хорошо, то почему же старый Бочек, отец председателя, не вступает?» Я сама давно настроилась, старик мой все не хотел. Вот председатель наш — она с материнской лаской поглядела на сына — да еще трое из правления пришли к нам уговаривать Богумила. В тот вечер у нас как раз свинья поросилась, так что мне по-настоящему и не довелось участвовать в беседе. Послушаю, о чем у них, — и в хлев. Вернусь, послушаю — и опять в хлев. Правда, мне Боженка помогала, но нельзя же доверять девчонке одной. Бывало прибегу в горницу и сообщаю: «Третьего поросенка приняла! А у вас есть какой-нибудь толк?» Они сидят, дымят сигаретами, так дымят, что и не видно их почти, и на поросят моих никакого внимания. Сидели, верите или нет, с семи вечера до полуночи.
— Правильно, в полночь я и согласился, — степенно вставил старый Бочек. — Я сказал им, что пойду в дружство, только чтобы они отстали от меня.
— Только для этого? — спросил Иржи.
— Ну, знаете, — улыбнулся Богумил. — Нельзя же было сразу...
— Расскажи лучше, как у тебя сено сгнило.
— Положим, не все сгнило. Ты меня, по крайней мере, не позорь, — сказал старик и спрятал хитроватую улыбку.
— Никакого позора нет, — объяснил Иржи, поворачиваясь ко мне. — Погода, знаете, плохая, дожди. То засуха десять лет подряд, а тут льет и льет. Вот какая наша Высочина. Ну, дружство успело все же убрать сено, а единоличники задержались. Это очень повлияло на отца.
Заговорили о предстоящей свадьбе Боженки.
— Слышь-ка, Иржи, — молвил отец. — Сколько осталось у Зденека неубранных корнеплодов?
Зденек — будущий зять, жених Боженки. Его звено сильно отстало и на доске выполнения плана, висящей у входа в правление, фигурирует на предпоследнем месте.
— В следующее воскресенье мы всей семьей выйдем на участок Зденека, — говорит пани Бочкова. — А то неудобно, наш родственник — и тащится позади. У нас, Бочеков, не было лентяев. Никто в деревне не скажет, что Бочеки — лентяи.
— Пусть попробуют сказать, — отозвался Богумил Бочек.
— Кому же пришла мысль помочь Зденеку? — спросил я. — Председателю, наверно?
— Нет, отцу, — сказал с гордостью Бочек-младший. — Он решил так: пока Зденек в числе последних, свадьбы не будет.
Невеста Боженка слушала спокойно. Ничего не отразилось на ее добродушном, как у матери, лице.
Долго потом, думая о замечательных переменах, которые произошли в сознании земледельцев, вставших на новый путь, я повторял в уме слова молодого Бочека.
Паличек реагировал по-своему.
— Лапша-то в дружстве! А? Пани Бочкова права — в Праге такой не сварят, — проговорил он, включая мотор и отгоняя гусей. — Вы все записали? И про поросят? Поросята, выходит, счастье принесли, — засмеялся он. — Но это глупости, отсталые суеверия, по сути дела.
— Что именно? — спросил я.
— Глупости. Бывало так: в Новый год, когда в «гостинце» публика, входит трубочист с поросенком подмышкой. Трубочист ведь тоже, говорят, счастье приносит. Ну, ходит между столиками, чтобы каждый мог поросенка погладить. Ну, трубочисту деньги дают, конечно. Несознательные, конечно. В Советском Союзе, я думаю, ничего такого нет, правда же?
Шоссе и дальше идет на подъем. Вот он — конец хлеба, начало камня. Земля, глубоко разрезанная руслом ручейка, редкие ели, кряжистые березы. Но старая пословица уже теряет почву — здесь, в краю самом тощем, стали снимать урожаи, мало уступающие средне-чешским. Для переделки природы на Высочине пущена в ход армия машин. По дороге мы остановились у машинно-тракторной станции — одной из сети МТС, густо покрывшей всю республику. Бывшая усадьба, дом с колоннами. Девушка-диспетчер, окончившая восьмилетку, принимает по телефону донесение, потом подходит к настольному плану района, написанному красками на квадрате фанеры, и передвигает деревянную фигурку — трактор. Фигурок много: нет селения, где бы не работал трактор. Мы прошли по машинному парку, всматриваясь в фабричные марки. Комбайны хлебные, свекловичные, картофельные из Советского Союза, многолемешные плуги, тракторы — чехословацкие и наши. Рабочие Дечина построили для крестьян новинку — тракторные вилы для погрузки навоза на повозку. Уже по пальцам можно пересчитать операции, еще не механизированные.
Промышленность Чехословакии хорошо помогает деревне. Машины заменили десятки тысяч работников, занятых теперь в городе, составили крепкую техническую основу коллективных хозяйств.
...Мы мчимся все дальше на юго-восток. Иглава — крупнейший город на Высочине — раскрывает нам свои широкие, лишенные зелени улицы, доступные ветрам. Они дуют с голых плато, рыжих после снятой травы. С центральной площади открылся вид на эти пространства — пустынные, дышащие степью. Паличек покупает висюльку для машины — брошку с двумя лошадками из пластмассы, черной и белой. Иглава известна конским заводом. За Иглавой мы начинаем спуск с Высочины, к Моравии.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +