— Как? Только Карлов мост видели? — сказал мне на другой день утром по телефону Коварж. — И все? Эх, если бы я не был так занят... Вы свяжитесь с Чедоком!
Чедок? Это слово можно увидать на многих вывесках. В фотовитринах, помеченных маркой «Чедок», — горные пики, пешие караваны туристов с рюкзаками на крутых тропах, руины замков, курортные солярии. Чедок обеспечит вам солнечный загар летом и прогулку на лыжах зимой, предоставит вам поезд или автобус, пароход или яхту. Чедок имеет сотни баз по всей республике, Чедок издает карты, открытки, путеводители по каждому городку или урочищу. Когда-нибудь, верно, и мы научимся так популяризировать достопримечательности нашей страны, как это умеет Чедок, «народни подник» Чедок, предприятие, обслуживающее туризм в Чехословакии.
Каждую субботу, в послерабочее время, в Прагу прибывают десятки автобусов с экскурсантами. Среди них много передовиков с заводов и шахт, людей, премированных за трудовую доблесть «вылетом», в столицу. Чедок устраивает всех на ночлег, кормит, возит, объясняет. Но я один и, следовательно, не экскурсия. Мне пришлось пристать к экскурсии.
То были люди разных профессий и возрастов, приехавшие из чешских Будейовиц — города, в котором, как известно, пребывал в казарме бравый солдат Швейк. Запросы у них, как я вскоре заметил, оказались тоже весьма различные. Старичок в золотых очках хотел как можно скорее в Лоретанскую часовню — проверить, точно ли на свадебном платье княгини Лобковиц было три с половиной тысячи драгоценных камней. Юноша с заячьей губой желал ознакомиться с детскими учреждениями столицы. С ним была неразлучно «Педагогическая поэма» Макаренко. Потом все как-то утряслось. Юноше сказали, что он успеет зайти в детский универмаг на Пшикопе, старику — что платье княгини не сохранилось, а есть только ее портрет в знаменитом платье. Старика это огорчило, но он в конце концов успокоился.
Осмотр Праги начали с утра. Первую остановку наш автобус сделал на Староместской площади. Там сгрудилось еще десятка полтора автобусов. Пассажиры выходили и сбивались в кучку против ратуши с часами. Вокруг бродили толстые, ленивые пражские голуби. Экскурсовод поглядывал то на ратушные часы, то на свои.
Четыреста пятьдесят лет назад чех Гануш — механик и преподаватель математики в Карловом университете — соорудил замечательные часы с движущимися фигурами. По преданию, он был после этого ослеплен, чтобы шедевр остался единственным. До сих пор часы Гануша отбивают время в Праге.
Стрелка завершает часовой круг. Прохожие останавливаются, даже те, кто не раз видел это. Какой пражанин пройдет мимо ратуши в такую минуту! Открывается окошечко над циферблатом. Часы бьют — глухо, с натугой, с старческой хрипотцой, а внутри, за окошечком, дефилируют апостолы. Скульптор изобразил их простыми тружениками, одному дал топор дровосека. Снаружи, по бокам циферблата, происходит молчаливый диалог Богача и Смерти. Богач трясет мошной, пробует откупиться от Смерти, но та неумолима. Все равны пред ней. Поет петух. Окошко захлопывается, часы умолкают, застывают в неподвижности. Мы очень мало знаем о жизни Гануша, но одно ясно — его демократизм, унаследованный, возможно, от Гуса и одетый в религиозную оболочку. Многие дома на площади, Тынский костел с темными, словно закопченными готическими башнями помнят и Гануша и самого Гуса. Посреди площади — превосходный памятник Гусу. Он стоит с гордо поднятой головой перед судом инквизиции. А монахи, глядя на Гуса со злобой, вбирают свои головы в плечи, дрожат перед бичующей речью великого гуманиста. И беззащитный — он страшен им.
Едем дальше. Влтава, Карлов мост. Свет дня согнал с него легенду, серые статуи из камня-известняка кажутся очень легкими, только что водруженными на постаменты бригадой театральных рабочих. Сейчас каждая статуя будет названа и датирована, — ведь Чедок в лице нашего разбитного, румяного, седого экскурсовода знает все. Мы вылезаем из автокара. И тут открывается то, что я каким-то образом умудрился не заметить в первый раз, — под мостом островок, отделенный от берега Влтавы узким протоком. Дома по обе стороны поднимаются прямо из воды, вызывая в воображении каналы Венеции, к волнам опускаются ковры плюща, ветви плакучей ивы. Колесо старой мельницы нависло над водой. Вот неожиданное открытие в самом центре города! И сколько еще таких сюрпризов хранит Прага!
Дальше мы едем через Малу Страну, в гору. Тесные улицы, обрамленные узором окна, газовые фонари на резных кронштейнах, на домах эмблемы, когда-то заменявшие номера, — золотой ключ, страус, три скрещенные скрипки, лев, медведь...
И вот мы у откоса холма, на котором стоит Пражский кремль — Градчаны. Было бы куда приятнее подняться пешком — сперва под арку, а потом по лестнице, прорезавшей чащобу домов с глухими двориками, отыскать прогалину, чтобы полюбоваться на сады-террасы, кое-где зеленящие крутизну холма. Но автобус не останавливается. Несколько минут — и мы на вершине. Отсюда хорошо видно, как низвергаются каскадами эти сады, прибоем плещут в камень города. Широкие ворота кремля открыты, мы входим.
Многооконный, могучей стеной вытянувшийся дворец и башни храма святого Вита, высящиеся над ним, слились так гармонично, что издали кажутся одним величественным зданием. На самом деле храм стоит в подкове дворца. Здесь все, каждый камень — святыня для чехов. Все здесь воздвигалось поколениями мастеров. Трудно сказать, на каком холме появилась деревянная крепостца славян, положившая начало Праге, но Прага каменная возникла, повидимому, здесь, — та Прага, о которой еще в десятом веке писал араб Ибрагим Ибн Якуб: «Город Прага выстроен из камня и извести, и он есть богатейший из торговых городов. Приходят к нему из Кракова, Русь и славяне с товарами, и приходят к нему из стран тюрков мусульмане, и евреи, и тюрки с миткалями и товарами византийскими и вывозят от них муку, олово и разные мелочи». Разумеется, наш экскурсовод знает эту цитату и сотни других наизусть. Он рассказывает, что храм Вита строился ровно тысячелетие.
Работу прерывали войны, моровая язва, — но дело переходило от отцов к сыновьям как патриотический завет.
Как тверда была их вера в будущее народа! И, судя по зданиям кремля, как мощно и широко задумали свою столицу первые чешские короли.
Нас ведут в ризницу храма, осматривать драгоценности. Рядом со мной — старичок в золотых очках. Он устал от подъема к самым сводам храма, расстегнул пальто, жилет, еще жилет. Пока мы ехали, он вспоминал вслух, где что продавалось в старое время, сколько стоило. Но здесь взгляд его, скользящий по сосудам и крестам, равнодушен.
— Вас, я вижу, интересуют только брильянты княгини Лобковиц? — спросил я.
Некогда он был в России как военнопленный австрийской армии, наш язык не забыл.
— Лобковиц! — отзывается он.— Лобковиц! Ого! Я работал на Лобковиц! В усадьбе, на винограднике!
Оказывается, он прослышал, что сокровища этого феодального рода открыты для обозрения, и захотел убедиться воочию, как богатели Лобковицы чужим трудом.
По всему своему облику старичок казался мне человеком прошлого, мелким торговцем или владельцем провинциальной мастерской. Теперь я не знал, что подумать о нем. Но расспросить не удалось, — экскурсовод уже вел нас во дворец и говорил безостановочно.
Во дворце мы увидели шедевр зодчества — Владиславовский зал, законченный в 1500 году. Шестьдесят один метр в длину, шестнадцать в ширину — размеры исключительные для того времени. Он так обширен, что служил местом для рыцарских турниров. Любопытен стиль зала. Это готика, но особого рода. Неощутима, нисколько неощутима мрачность средневековья. Зал напоен светом, в нем нет теней. Даже узор на потолке лишен ломаной резкости, вьется плавно, как стебли сплетающихся лоз. В одном месте скульптор вылепил на потолке отнюдь не монашескую голову горожанина в широкополой шляпе, против него другой
горельеф — девушку с пальцем во рту, лукаво улыбающуюся. Как же случилось, что мертвящие законы готики были вольнодумно нарушены пражскими зодчими и ваятелями? Что вызвало этот стиль осветленной чешской готики, известный в истории искусства? Вопрос еще не разрешен полностью, но, несомненно, и здесь заметен след живительной бури гуситского движения.
Между тем наш экскурсовод во Владиславовском зале разошелся, переступил рамки путеводителя.
— Товарищи, я сорок лет был гидом, — говорит он с чувством. — Я знаю Рим и Париж как свою ладонь. И как мне было горько, когда там, на Западе, меня спрашивали: вы из Богемии? Это что же за люди, богемцы? Вроде цыган, что ли? Там не желали признавать наш талантливый народ, создавший все, что вы видите тут...
Прежде чем покинуть Градчаны, мне хочется еще раз взглянуть на него с примыкающей площади. Как всегда в воскресные дни, здесь вереница автобусов, густой поток экскурсантов вливается в ворота, мимо часового. Над дворцом плещется трехцветный флаг Чехословакии и рядом другой — с гербом. Это штандарт президента, означающий, что товарищ Антонин Запотоцкий сейчас у себя. Возможно, среди приехавших есть земляки президента — из того же шахтерского района Кладно, где он вырос, где начинал революционную борьбу.
Едем вниз. Слева от меня сидит франтоватый молодой человек. На его желтом галстуке — яхта, мотоциклист и купальщица, выходящая из воды. Справа — юноша с заячьей губой, читающий Макаренко.
— Вы любите детей? — спрашиваю я.
— Да, очень. К сожалению, своих у меня нет, — отвечает он и краснеет.
Мы вылезаем в центре, на Гибернской улице, у музея Ленина. Можно ли приехать в Прагу и не побывать в этом музее! Самый молодой из музеев старой Праги, он стал одной из святынь столицы, чехи любовно берегут его и украшают. Ведь здесь, в этом доме, выступал живой Ильич! Здесь в январе 1912 года под его руководством проходила шестая Всероссийская партийная конференция, положившая начало партии нового типа, боевой, революционной, свободной от оппортунистов. Экспонаты в двадцати залах отражают весь славный путь нашей партии. Потом экскурсанты, притихнув, входят в зал, носящий название Ленинского.
Пять небольших, простых столов, книжный шкаф, этажерка, бюст Маркса на ней. Он стоял и тогда... Здесь выступал Ленин.
Мы застали группу школьников. По трогательно прекрасной традиции, установившейся в Праге, в Ленинском зале детям вручают пионерские галстуки. Два мальчика и две девочки стоят перед строем и ломающимися от волнения голосами впервые в жизни произносят торжественное обещание. Вожатая повязывает им галстуки. Отряд запевает песню.
Вдруг под самым ухом я слышу тихий, хриплый от волнения голос:
— Знаете... Я видел Ленина. Оборачиваюсь. Это старик в золотых очках. Он подтягивается ко мне и шепчет:
— Видел в Москве. Он напутствовал нас. Я был в Красной Армии. Много пленных поступило в Красную Армию. Я воевал против Деникина. Харьков, Гуляй-Поле...
Признаюсь, усилие воображения нужно было, чтобы представить себе его бойцом Красной Армии, на фронте гражданской войны. Во мне растет нетерпеливое любопытство к судьбе этого человека. На лестнице я спрашиваю его о профессии.
— Художник.
— Вот как!
— Да, моя специальность — текстиль. Вас удивляет? Да, художник и батрак на винограднике, всякое бывало. Моя специальность разве спасала от безработицы? Как вы думаете? Тем более, я вам скажу, рисунки для текстиля у нас шли иностранные. Копировали! Куда нам против Парижа! Мы — маленький народ. Нас так учили в школе: мы маленький народ. Я ездил в Карловы Вары искать кусок хлеба. Там отдыхали богачи, иногда они заказывали писать с себя портрет или сделать пейзаж. Но туда съезжалось очень много художников, они едва не просили милостыню, а я ведь не портретист. Моя специальность — текстиль. Потом внезапно скончался мой брат, он завещал мне галантерейную лавочку в Новых Бенатках. Да, я бывший торговец. Вы думаете, я хотел этого? Но я должен был, иначе не знаю, как бы я выжил. Мне завидовали. Повезло Франтишку! Нас учили: стяжательство в природе человека. Нет, я скажу, — это не так. Работу иметь по сердцу — вот что в природе человека. — И вы теперь...
— На текстильной фабрике, — подхватил он. — Художник.
Он вымолвил это с ударением, очень гордо. Передо мной был тот же старомодно одетый, низенький старичок. Но сейчас мне уже легче было представить его на пулеметной тачанке, в степях Украины. И как бы в ответ моим мыслям он схватил меня за руки и заговорил:
— Вы так помогли мне! Вы, русские! Вы помогли мне жить, выдержать все, понимаете?
Автобус шел по центральным улицам. Вывески сливались в одну ослепительно пеструю полосу. При быстром движении эта резкая яркость убранства, так удачно расцвечивающая и омолаживающая древний город, воспринимается особенно остро. Красные буквы, черные буквы на белом стеклянном фоне, медный тазик над входом в парикмахерскую, алая лента, протянутая над тротуаром и на ней — «Выставка книжной графики».
Чехи любят выставки. Им нет числа в Праге. Даже управление водоснабжения города приглашает посмотреть выставку «Шестьсот лет пражского водопровода».
Но вот центр позади, и буйные уличные краски несколько затухают. Показываются кварталы новой застройки, — здесь уже нет сплошняка узких, словно спрессованных фасадов, дома стоят свободно, обдуваемые ветром, обвитые зеленью газонов и юных каштанов.
Наш всезнающий гид не умолкает. Он вспоминает, как некогда полиция совершала налеты на поселки безработных.
— Один поселок был тут недалеко... Его назвали «Эдем» — в насмешку, конечно. Хибарки из фанеры, из досок, ржавого железа, картона, ельника, бондарной клепки. Я сам видел, как полицейские, здоровые, откормленные молодцы, ломали эти хижины топорами, выгоняли женщин и детей на улицу, прямо на мороз. Ведь тогда, во времена буржуазной республики, не полагалось говорить, что в стране есть нищета. Нищету уничтожали... таким способом. Старались убрать подальше, спрятать.
— Да, да, верно, — откликается старый художник.
Я замечаю, что в автобусе наступило некое оживление. Молодой франт с купальщицей на галстуке оказался техником-строителем, завел с соседом разговор о стоимости бетонных работ и вдруг обратился ко мне:
— А как строят у вас, в Советском Союзе?
Тут еще несколько голов повернулось ко мне, и даже гид выжидающе поглядел на меня. Но, увы, я вовсе не был готов к такому вопросу. Я давно не был на стройке дома. Я выдавил несколько общих фраз, — наверное, беспомощных, нелепых, сразу раскрывших мое невежество. Что-та невнятное о крупных блоках, о сборке домов с помощью подъемных кранов.
Дальнейшая дискуссия продолжалась без меня. Весьма активно участвовал в ней художник — его возмущала архитектура многих зданий, поставленных в последние годы. Пора бы уже отказаться от скучных коробок, найти стиль новой Праги!
За окнами машины развертываются новые, просторные улицы. Они окрещены в честь советских городов — Краснодарская, Ереванская, Кишиневская, Львовская.
— Вот что плохо, — говорит кто-то впереди. — У нас часто сперва дом построят, а потом уже принимаются за благоустройство территории.
Беседа разгорается с новой силой. Не все слова понятны, но смысл того, что произошло с экскурсантами, теперь ясен мне. Люди разных профессий, разных возрастов, случайно сошедшиеся на предмет «вылета» в столицу, они почувствовали себя коллективом граждан, а наш автобус превратился в зал собрания, обсуждающего важную, касающуюся каждого проблему. Ведь мы едем по новой Праге, бурно разросшейся после войны, и мои спутники — хотя сами живут в Будейовицах — чувствуют себя хозяевами и в столице.
Никогда так не строилась Прага, как теперь. Недавно между Панкрацем и Подоли был обширный пустырь. Ныне эти два района слились, по новому проспекту имени генерала армии Еременко тянутся пятиэтажные здания, стоят школы, детские очаги. Это южная окраина города. А на западной строители далеко продолжили проспект маршала Конева. Мы проехали мимо гранитного обелиска, водруженного на том месте, где советские танкисты пересекли черту города. Но черты здесь уже нет, перед нами вырастали свежие сверкающие белизной дома.
Мы видели новый мост через Влтаву. Новый туннель для автомашин, длиной почти в полкилометра, прорезавший холмистый берег. Новый тринадцатиэтажный отель — «Башенный дом», как называют здесь высотное здание. Новый, только что открывшийся Парк культуры и отдыха имени Фучика, К нему примыкает большое, с затейливыми куполами и колоннами здание — Дворец промышленности. Некогда здесь капиталистические фирмы устраивали аукционы, ярмарки. Теперь дворец перестроен, огромный зал отведен для концертов, многотысячных митингов.
Поездкой по новостройкам и закончилась экскурсия по Праге. Мои спутники прощались со мной очень радушно, а художник напоследок вытащил из кармана бумажник и извлек из него фотографию, говоря:
— Позвольте мне... На память о нашей встрече... Как раз недавно дал переснять, — внучка, знаете, пристала. Дай, дедушка, снесу в школу, покажу, какой ты был... И вообще многие интересуются, знаете...
Он снят в форме красноармейца, на подножке вагона-теплушки, перед отправкой на фронт,— кажется, под Лозовую. Этому молодому парню в ушанке предстоял долгий, трудный, но в конечном итоге счастливый путь.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +