Творчество Келлера, который писал одновременно с Фонтане, значительно отличается от творчества последнего, да и от других немецких писателей 50—80-х годов.
Особенности социально-экономического и культурно-исторического развития Швейцарии, с которой Келлер оставался всю жизнь тесно связанным, определили существо его творчества, и в частности преломление в нем немецких идейных и художественных традиций.
Развитие капитализма в Швейцарии шло медленнее, чем в других странах Европы, и вместе с тем было лишено тех реакционных форм, которые характерны для развития немецкого капитализма. Демократические черты в общественной и политической жизни Швейцарии выступали сильнее, в особенности при сравнении с немецкой действительностью, и демократические чаяния имели здесь под собой реальную почву.
Будучи связан с швейцарской демократией, Келлер глубоко воспринял прогрессивные тенденции немецкой мысли 40-х годов, в частности материалистическую философию Фейербаха, и сохранил живую связь с большим немецким реалистическим искусством, в частности с искусством Гете. Келлер остался в стороне от общего процесса идейного и художественного обмельчания немецкой литературы в период после поражения революции 1848 года.
В условиях швейцарской патриархальной демократии Келлер сохраняет строгую требовательность к человеку, веру в его большие потенциальные возможности, идеал гармонического развития общественного человека.
Искусство Келлера глубоко демократично и реалистично. Его реализм ближе к реализму первой половины века — к искусству Гете, Гейне и лучших представителей романтизма, чем к искусству его современников — Раабе, Шторма, Фонтане и других. Искусство Келлера празднично, ему свойственна большая объективная поэтичность, ощущение красочного богатства действительности. Он стремится к широким обобщениям, не боясь преувеличений, как не боялись их Шекспир, Мольер, Бальзак и Гоголь, умея в исключительном, индивидуально-неповторимом найти общее, типическое.
Преувеличение, изображение исключительного неразрывно связаны у Келлера с его объективностью художника и не имеют ничего общего с субъективными преувеличениями романтиков.
Келлер родился в 1819 году в Цюрихе, где получил скромное первоначальное образование. Решив, что у него есть призвание к живописи, он уезжает учиться в Мюнхен (1840—1842), но вскоре, разочаровавшись в живописи, возвращается в Цюрих. Здесь он сближается с немецкими политическими эмигрантами, принимает участие в политической борьбе, находясь на демократических позициях.
«Это было время первых битв Зондербунда в Швейцарии; пафос партийной страсти был главным в моих поэтических упражнениях, и сердце мое действительно билось, когда я скандировал гневные стихи»,— вспоминал Келлер в 1876 году в своей автобиографии.
Под влиянием политических событий и до известной степени подражая стихам немецких революционно-демократических поэтов (Гервега и других), Келлер начинает писать стихи, которые впервые были опубликованы отдельным изданием в 1846 году (в Гейдельберге).
В 1848 году Келлер снова уезжает учиться в Германию, на этот раз в Гейдельберг. Большое значение имели для его идейного развития лекции Фейербаха, которые он здесь слушал. «Зеленый Генрих». В 1850—1855 годах Келлер живет в Берлине. Он пытается написать драму, но, потерпев неудачу, принимается писать роман «Зеленый Генрих» и новеллы, составившие первый том сборника «Люди из Зельдвилы».
Первая редакция романа «Зеленый Генрих» вышла в 1854 году, затем Келлер переработал роман; вторая редакция вышла в 1879—1880 годах.
Роман в окончательной редакции представляет собой историю блужданий и исканий героя, историю его формирования и продолжает традиции «воспитательного романа» Гете «Ученические годы Вильгельма Мейстера» и, в меньшей степени, традиции «воспитательных» романов немецких романтиков.
Вопрос о формировании человека и месте его в жизни, о путях, которыми человек приходит к пониманию своего места, интересует и волнует Келлера прежде всего с этической и идейной стороны.
Идейные и этические проблемы Келлер решает как мучительно-конкретные проблемы, выдвинутые самой жизнью. С ними герой романа Генрих Лее сталкивается еще в детстве, стыдясь вслух прочесть молитву перед едой в присутствии матери, детски наивно еще думая о боге, говоря неправду и воруя, задумываясь уже юношей над проблемой труда и вознаграждения за него, увлекаясь философией Фейербаха, вспоминая о своем долге перед матерью.
Пути и средства «воспитания» Генриха на первый взгляд мало чем отличаются от тех, которыми «воспитывались» герой гетевского романа Вильгельм Мейстер и герои романтических романов: это искусство и любовь.
Подобно Мейстеру, Генрих увлекается искусством, думает найти в нем свое призвание и, подобно Мейстеру, оказывается лишь способным дилетантом. Но, как ни ошибались Мейстер и Генрих в своем призвании, период жизни, который они посвятили искусству, был необходимым и важным в их «воспитании».
«Воспитание чувств» Генриха Лее происходит в его любви к Анне, к Дортхен и Юдифи; любовь сообщает его внутреннему миру ту естественную полноту и богатство, без которых немыслима полноценная человеческая индивидуальность.
Но в отличие от прежних героев немецких «воспитательных» романов Лее связан с народной средой, и живое общение с народом в родной деревне является важнейшим фактором воспитания из него человека и гражданина. Он видит народ в труде и веселье, и здесь он в конечном счете обретает основу своих этических представлений; связь с народом определяет то, что Генрих после долгих исканий и заблуждений находит смысл своего существования в общественном служении.
Рисуя жизненный путь своего героя, Келлер показывает, как созревает он этически и идейно. В замке графа заканчивается философское воспитание Генриха, он становится атеистом, приверженцем философии Фейербаха. В искусстве Генрих приходит к пониманию опасности субъективизма, всякого рода манерности — неумения и нежелания видеть природу такой, какая она на самом деле. Ценой тяжелых ошибок (Генрих виновен в гибели Ремера и в нарушении сыновнего долга по отношению к матери) он облагораживается нравственно.
Порывая в начале своего жизненного пути с патриархальным миром родной деревни и семьи, избирая путь художника, предоставленный самому себе, Генрих переживает тяжелые разочарования — и возвращается к народу внутренне созревший и умудренный, чтобы окончательно связать с ним свою судьбу.
Наиболее значительный образ романа — это образ женщины из народа Юдифи. Юдифь — воплощение прекрасной, гармоничной и естественной человечности. Рамки окружающей действительности оказываются тесными для нее, так много в ней стихийной жизненной силы и внутренней цельности, так много любви к людям и к жизни. «Для чего же жить, если не нужно было бы любить людей какими они есть?» — говорит она Генриху.
Естественный такт подсказывает ей тот этический принцип, который она внушает герою,— ответственность за свои поступки, которую никто и никогда не может и не должен снять с человека.
В замечательных сценах народного празднества Келлер сумел с большой пластической силой нарисовать народ. Хотя Келлер видел и теневые стороны швейцарской демократии — частные, эгоистические интересы, разъедавшие ее,— он верил в здоровые силы этой демократии, поэтому так эпически значительны и внутренне динамичны сцены представления шиллеровского «Цильгельма Телля». Народная среда потенциально присутствует на всем протяжении романа; как ни предоставлен самому себе герой в своих блужданиях и исканиях, вокруг него есть та теплая человеческая атмосфера, которая так отличается от суровой атмосферы борьбы всех против всех, которой окружены герои Бальзака. Для Келлера отдельная личность еще связана непосредственно с общенародным коллективом и может найти смысл своего существования в служении общему благу.
Эпическая цельность и объективность изображения жизни в романе Келлера связана с верой Келлера в швейцарский народ, в швейцарскую демократию.
Этой эпической полноте и типичности судьбы человека противоречил в первой редакции конец романа — самоубийство героя,— чересчур субъективно ограниченный и годный скорее для лирической новеллы. Устранив его в окончательной редакции, Келлер придал своему роману последовательно эпический характер.
По композиции и форме повествования роман Келлера несколько архаичен. Автобиографическая форма — изложение от первого лица всей жизни героя с раннего детства, очень свободная связь отдельных эпизодов с целым, вставные новеллы приближают «Зеленого Генриха» к романам XVIII века.
Обращение к этой простой эпической форме и возможность раскрыть в ней пути самоопределения человека в обществе связаны с тем, что конфликты швейцарской действительности еще не были столь сложными и острыми, как в Англии или Франции того же времени. «Люди из Зельдвилы». В 1856 году вышел первый том сборника новелл «Люди из Зельдвилы», второй том вышел в 1873—1874 годах.
Описывая «людей из Зельдвилы», Келлер создает образы большой обобщающей силы — яркую картину мещанско-буржуазных нравов.
Жестоко высмеивая ограниченную и своекорыстную «добродетель», тщеславие, сочетание практицизма с фальшивой «чувствительностью» и «поэтичностью», смешную претенциоз-ность и бессмысленную активность; беспощадно разоблачая жадность и своекорыстие, Келлер преследует определенную педагогическую цель: он стремится, как и в «Зеленом Генрихе», показать, как обстоятельства «воспитывают» героя, обнаруживая и укрепляя его хорошие качества, или, обнаружив его никчемность, предоставляют его беспощадной Немезиде его собственного характера.
В «Трех праведных гребенщиках» Келлер рассказал историю трех подмастерьев. Они, казалось бы, обладают неплохими качествами: трудолюбивы, бережливы, хорошего поведения; но все дело в том, что за этими добродетелями сказывается своекорыстие и отсутствие любви к людям; бережливость связана у них с жадностью, трудолюбие лишено подлинной любви к труду и является лишь средством достичь определенной цели; за «хорошим поведением» скрывается отказ от жизненных благ в чаянии будущего преуспевания и довольства. Каждый из подмастерьев стремится купить дело хозяина, и когда у одного хозяина их оказывается трое — одинаково «добродетельных» и с одинаковыми целями, ситуация достигает предельной гротескной остроты. Все трое к тому же сватаются к девице Цюс Бюнцли, которая под стать всем троим своей расчетливой и уродливой «добродетелью».
В этой исключительной ситуации гребенщики до конца обнаруживают свою человеческую никчемность и получают возмездие: один вешается, другой от неудачи теряет голову и становится распутником, а третьего, достигшего желанной цели — купившего дело хозяина и получившего невесту, возмездие настигает в семейной жизни с Цюс Бюнцли.
Исключительная ситуация, в которой оказывается бедный портной Венцель Страпинский (в новелле «Платье делает людей»), обнаруживает в нем наряду с простительными слабостями хорошие, благородные качества; он лучше других, ибо он плачет о своих заблуждениях: «Если государь грабит страну и жителей; если священник, проповедуя учение своей церкви без внутреннего убеждения, растрачивает с внешним достоинством достояние своего прихода; если чванливый и невежественный учитель пользуется почетом и выгодами своего высокого положения, не имея ни малейшего понятия о высоте своей цели и нимало не содействуя ее развитию; если художник, лишенный таланта, входит в моду посредством легкомысленных приемов и простого штукарства, воруя тем хлеб и славу у подлинного мастера; если аферист, унаследовав крупное торговое имя или приобретя его обманом, в результате своей глупости и бессовестности отнимает у тысячи людей их сбережения и трудовые пфенниги,— то все они не плачут над собой, а радуются своему благополучию и ни одного вечера не остаются без веселого общества и добрых друзей».
Новеллу «Платье делает людей» можно рассматривать как реалистическую параллель (с значительным элементом пародии) к романтическому рассказу о сказочно-счастливой судьбе, выпавшей на долю человека, примером которого может служить романтическая ч<История одного бездельника» Эйхендорфа.
Как и в новелле Эйхендорфа, «судьба» без всяких усилий со стороны героя новеллы Келлера приводит его к богатству и к браку с любимой. Но если эта «судьба» в новелле Эйхендорфа так и остается загадочно-скрытой, таинственной силой, то в новелле Келлера она реалистически и сатирически разоблачается. Страпинскому так долго удается невольно играть роль таинственного графа благодаря тщеславию окружающих людей, их подобострастному почтению к стоящим выше на социальной лестнице, их жажде развлечений, «романтическому» интересу ко всему необычному; все эти чувства в равной степени обуревают всех, от хозяина гостиницы и его кухарки до Нетхен. Таким образом, эта «романтическая» история оказывается остроумной сатирой на пороки провинциального буржуазного общества.
В одной из лучших новелл Келлера «Деревенские Ромео и Юлия» гротескно-комическая стихия уступает место трагической. Рассказу о том, как вражда двух крестьянских семей, возникшая на почве хищных, собственнических инстинктов, привела к гибели любящих друг друга молодых, чистых существ, Келлер сумел придать большую обобщающую силу. Новелле Келлера чужда характерная для жанра «деревенских историй» второй половины века бытовая «этнографическая» ограниченность. Не случайно Ауэрбах, автор весьма популярных в то время «Шварцвальдских деревенских историй», отрицательно отозвался о заголовке новеллы Келлера, который казался ему слишком литературным с точки зрения той бытовой правды, к которой стремился сам Ауэрбах. А у Келлера шекспировский заголовок не случаен, для него Шекспир, как всегда большая литература,— сама жизнь, и в маленьком, казалось бы, ограниченном Келлер умеет увидеть большое, человеческое.
Терпкая реалистическая правда жизни в новелле Келлера органически сочетается с поэтическим размахом концепции; яркие бытовые подробности — с романтически приподнятыми сценами; реалистически точные образы двух деревенских кулаков — с описанием мрачного шествия под музыку «черного скрипача» навстречу смерти.
Строго критикуя современное ему швейцарское мещанско-буржуазное общество, Келлер, однако, верил еще в возможность буржуазной демократии, поэтому его безжалостный смех лишен какой бы то ни было горечи, а трагизм его «Деревенских Ромео и Юлии» — пессимизма; поэтому в этих новеллах наряду с сатирой и осуждением дает себя знать и положительная, утверждающая тенденция — вера в человека, в силу и возможности хорошего человека.
Например, в новелле «Фрау Регель Амрайн и ее младший» рассказано о том, как героиня сумела воспитать сына хорошим человеком, лишенным пороков, свойственных «людям из Зельдвилы». Все ее воспитательное искусство заключалось в том, что сама она была настоящим хорошим человеком.
Большая настороженность и известные сомнения в отношении швейцарской демократии дают себя знать в некоторых новеллах второго тома «Людей из Зельдвилы», написанных позже, и больше всего в новелле «Потерянный смех», которая перекликается с последним произведением Келлера — романом «Мартин Заландер».
В новелле «Потерянный смех» Келлер рисует общество, охваченное горячкой накопительства. Причина неудач и страданий героя Юкундуса Мейенталь заключается в том, что он чужд семье своей жены, разбогатевшим, чванливым буржуа, стремящимся к наживе. С их точки зрения Юкундус — недостаточно «деловой человек», он слишком доверчив, честен, лишен практической сноровки. В семье его жены Юстины Юкунду-су близки только дедушка и бабушка Юстины — люди старого патриархального закала, нравственно и физически крепкие представители недавнего прошлого Швейцарии.
Юкундус терпит неудачи в делах, разоряется и расстается с женой.
Ценой тяжелых испытаний Юкундус в конце концов находит службу по своим возможностям, излечивается от излишней доверчивости, не становясь, однако, таким же нечестным, как другие. Он снова соединяется с Юстиной, которая, после того как рассталась с ним, тщетно пыталась найти утешение в модных религиозных увлечениях.
Любопытен образ пастора: это новый тип священнослужителя, который с помощью модных ухищрений пытается сделать церковь привлекательной для своих более утонченных и потерявших наивную веру прихожан — пойти навстречу «духу времени», сочетая при этом свои пасторские обязанности с выгодными деловыми махинациями. «Цюрихские новеллы». Вернувшись в 1855 году в родной Цюрих, Келлер в 1861 году стал городским секретарем. В этой должности он прослужил пятнадцать лет.
В первые годы своей служебной деятельности Келлер не публикует ничего нового.
Накануне вступления в должность Келлер издал новеллу «Знамя семи верных» (1860), вошедшую затем в сборник «Цюрихские новеллы» (сборник вышел в 1877 году, после того как Келлер оставил службу).
Ни в одном произведении (за исключением «Мартина Заландера») проблема швейцарской демократии не ставилась Келлером в такой прямой форме, как здесь. В новелле Келлер выступает убежденным демократом, верящим в здоровые силы швейцарской демократии, хотя и видящим опасности, угрожающие ей. Новелла в целом оптимистична и согрета теплом и радостью этой веры.
Келлер рисует семерых демократов и патриотов, объединенных в дружеское общество. Их связывают общие идеалы и ненависть к аристократам и попам. Но в этом содружестве есть бедные и богатые; эти имущественные различия являются причиной конфликта, который, однако, благополучно разрешается, и единство этого маленького прообраза демократического общества еще сохраняется.
Самый бедный и радикально настроенный из семи демократов — сапожник Гедигер: его комнату украшают портреты Цвингли, Колумба, Гуттена, Вашингтона и Робеспьера.
Сын самого бедного в сообществе влюбляется в дочь самого богатого — Фримана. Фриман не желает этого брака, и с ним согласен Гедигер, в котором говорит гордость бедняка.
Но находчивость и энергия влюбленных и благоприятные обстоятельства все устраивают к лучшему, и влюбленные благополучно соединяются. Их судьба решается во время всенародного празднества, и радость влюбленных сливается с народным весельем. Для демократа Келлера существует органическая связь между частными судьбами и народной жизнью. Частная жизнь окружена еще поэтической атмосферой патриархальной народности.
Через восемнадцать лет, в 1878 году, Келлер уже сам ощущал, что демократические идеалы его новеллы «Знамя семи верных» в новой социально-политической обстановке являются анахронизмом.
В 1872 году Келлер издал сборник «Семь легенд». Для семи своих новелл Келлер воспользовался сюжетами христианских легенд, которые привлекли его своим повествовательным искусством, разнообразием необычных ситуаций и яркостью образов, чуждых бытовой сниженности. Однако, в отличие от христианских легенд, новеллы Келлера проникнуты страстным жизнелюбием. Земное победоносно выступает в этих новеллах в конкретности описаний часто потусторонних — «чудесных» — явлений, в страстных, земных чувствах, которые движут людьми, в том числе и христианскими подвижниками. Земное торжествует в религиозных подвигах героев, в их «обращении», в их религиозных исканиях.
В новелле «Богоматерь и монахиня» монахиня Беатриса уходит из монастыря, томимая жаждой изведать земное счастье. Она возвращается спустя много лет, удовлетворенная прожитой полной жизнью, родив любимому человеку восьмерых сыновей. Эта полнокровная земная жизнь и была ее религиозным «служением», а восемь сыновей — ее «богоугодным» даром.
В 1881 году вышел новый сборник новелл Келлера — «Изречение». Обрамление шести новелл, входящих в этот сборник, представляет собой седьмую новеллу. Герой и героиня этой обрамляющей новеллы становятся счастливой парой, но перед этим они энергично обсуждают вопросы любви и брака, и новеллы, которые они рассказывают друг другу или выслушивают от дяди героини, трактуют счастливые или несчастливые случаи из области любви и брака. Гуманистически-воспитательная тенденция выступает весьма определенно в этих новеллах.
Некоторое сужение проблематики этого сборника свидетельствует о том, что Келлер в условиях кризиса швейцарской демократии уже не может найти столь широких и многогранных связей с действительностью, которые были характерны для его раннего творчества. «Мартин Заландер». Проблема кризиса буржуазной швейцарской демократии волнует Келлера в его последнем романе «Мартин Заландер» (1886).
Настоящий демократ и патриот старой закалки, Мартин Заландер с тревогой и болью видит своекорыстие, обман, чванство, самодовольство и ложный патриотизм, проникающие во все поры общественной жизни. Сам Мартин дважды обманут своим бывшим другом; дочери Мартина оказываются жертвами близнецов Вейдлих — пустых, лишенных каких бы то ни было идеалов, для которых принадлежность к той или иной политической партии, общественная должность, любовь и брак — предметы циничного, эгоистического расчета.
Художественные средства Келлера в этом романе лишены той поэтической приподнятости и яркости, которые были характерны для его прежних произведений. Повествование становится более сдержанным и суровым.
Разочарование Келлера в буржуазной демократии не бросило его, как некоторых других писателей и мыслителей этой поры, в объятия реакции. Келлер сумел остаться до конца последовательным демократом.
Художник-реалист, Келлер нашел наиболее адекватную форму для воплощения своих замыслов в новелле. Новелла Келлера близка к классическим образцам новеллы, восходящим к Ренессансу; это чаще всего повествование о необычайном происшествии. Провинциально-ограниченный материал, который он черпал из окружающей его жизни Швейцарии, не давал Келлеру возможности создать эпические полотна, подобные романам Бальзака или Диккенса. Келлер смог создать только один роман, стоящий на уровне его новеллистики, — это «Зеленый Генрих», что объясняется особенностями проблематики и жанра воспитательного романа.
За новеллой Келлера и его «воспитательным» романом стоит богатая традиция — искусство Гете и романтиков, то наиболее значительное в повествовательной литературе Германии XIX века, на что мог опираться Келлер. Творчество К. Ф. Мейера (1825—1898). Конрад Фердинанд Мейер был современником и соотечественником Келлера (оба они родились в Цюрихе и прожили там большую часть своей жизни). Но если Келлер был одним из замечательных представителей реализма, то в творчестве Мейера уже выступают признаки декаданса.
Мейер, творчество которого, таким образом, знаменует начало другой эпохи буржуазного искусства, был всего на шесть лет
моложе Келлера, но на самом деле их творчество и хронологически разделяет значительно больший промежуток.
Келлер сформировался как писатель в 40-х годах, Мейер — в 60-х (первый сборник стихов Мейера вышел в 1864 году). Мейер выступил со своими первыми прозаическими опытами в начале 70-х годов, когда Келлер выпускал уже последние сборники новелл.
Мейер по рождению и своим симпатиям примыкал к патрицианским, консервативным кругам Цюриха и остался в стороне от революционно-демократического движения 40-х годов. Он никогда не занимал никакой общественной должности, чуждаясь всякой общественной активности.
Большое значение имели для Мейера события 1870—1871 годов — создание Германской империи. Под непосредственным впечатлением этого события Мейер написал свою поэму «Последние дни Гуттена», явившуюся как бы вступлением к его историческим повестям, которые создавались с начала 70-х до начала 90-х годов.
Это был период — после объединения Германии «сверху» — победоносного шествия германского капитализма, годы, когда мощь вновь созданной империи казалась незыблемой. Исторические повести. Интерес Мейера к истории носит по преимуществу эстетический характер: Мейер ищет в истории эффектных и ярких, патетических и драматических ситуаций, ищет «героев», т. е. в его понимании исключительных, ярких, непохожих на его современников людей.
С большим мастерством, лаконично, без излишних археологических подробностей воссоздавая внешний облик, «костюм» той или иной эпохи и превосходя в этом Флобера, Мейер, однако, не может постичь сущности исторического процесса, не стремится понять логику истории и раскрыть судьбу людей как активных участников, «творцов» истории. Историческая повесть Мейера так же знаменует собой кризис буржуазного историзма второй половины XIX века, как и исторический роман Флобера.
Весь интерес в исторических повестях Мейера сосредоточен на блестяще воссозданной исторической обстановке и на морально-психологической проблематике, оторванной от исторического процесса. Психологию своих героев Мейер умеет раскрыть в немногих словах — в пластическом жесте, в драматически яркой ситуации.
В центре его новелл — отдельные значительные люди, «герои»; народ не играет почти никакой роли в изображаемых им конфликтах.
В прошлом Мейера больше всего привлекала эпоха Возрождения в Италии — не как великая прогрессивная эпоха, а прежде всего своими «декоративными», эстетическими возможностями, своей «красотой», которая для писателя оторвана от социально-политической сущности происходивших тогда процессов.
В новелле «Плавт в женском монастыре» (1882) скептик и эпикуреец Поджо Браччолини рассказывает избранному обществу во главе с Козимо Медичи одну из своих «ненаписанных фацетий» — историю о том, как в поисках драгоценной рукописи Плавта он попадает в один из немецких монастырей и добывает рукопись, попутно помогая деревенской девушке Гертруде избежать ненавистного монастыря и стать женой полюбившегося парня. Для Поджо (и Мейера) судьба Гертруды — предмет эстетического интереса; хотя Поджо сочувствует ей, его интерес к ней сразу же пропадает, как только она из героини необычайного случая превращается в обыкновенную девушку и счастливую невесту.
В написанной в том же году новелле «Паж Густава Адольфа» Мейер обращается к эпохе Тридцатилетней войны. Интерес новеллы — в самозабвенной любви молодой девушки Густель к шведскому королю и полководцу Густаву Адольфу и в ее необычайной судьбе. Переодетая юношей, Густель сопровождает всюду страстно любимого человека и, жертвуя собой ради него, умирает одновременно с ним. Она прожила — согласно своему девизу «courte et bonne» — короткую, но яркую жизнь, рискуя каждый день и готовая к неизбежной ранней смерти.
Густав Адольф рисуется Мейером как значительная личность, но его значительность не показана в связи с тем историческим делом, которому он служит.
Одна из наиболее мастерских новелл К. Ф. Мейера — «Свадьба монаха» (1884). В ней выведен Данте при дворе веронского тирана Кан Гранде. Он рассказывает, платя как бы своим рассказом за гостеприимство, за «место у очага», историю, полную роковых случайностей, ярких страстей и окончившуюся гибелью героев.
Интерес новеллы — в блестяще вылепленной фигуре Данте и в захватывающей трагической истории, вложенной в его уста. «Историчность» этой новеллы Мейера — в мастерски воссозданном историческом колорите.
В «Свадьбе монаха», как часто в новеллах Мейера, ощущается почти декадентское пристрастие к жестоким и кровавым сценам (которое осуждал, между прочим, внутренне здоровый Келлер).
Новелла «Искушение Пескары» написана в 1887 году. Главное действующее лицо в ней — полководец Пескара, герой в мейеровском понимании слова, т. е. значительная, исключительная личность, одинокая в своей значительности и стоящая над остальными людьми.
Значительность и одиночество Пескары усилены атмосферой загадочности, окружающей его. Пескару уговаривают изменить императору, искушая его короной Италии — славой и властью.
Пескара хранит загадочное молчание; он скрывает от всех, что он смертельно болен, что дни его сочтены. Покончив, по существу, счеты с жизнью, Пескара не поддается искушению. Стоящий уже вне кипящих вокруг него страстей, он один уверен, что спасти Италию нельзя, что ее гибель предрешена.
Таким образом, высокими моральными принципами и дальновидностью наделен только человек, стоящий вне беспощадной борьбы интересов.
В новеллах Мейера жестокий аморализм страстей, аморализм цельных людей, без зазрения совести стремящихся к достижению своих целей, сталкивается с осуждающим морализмом и стоицизмом других, обычно — страдающих героев.
«Искушение Пескары» было последним значительным произведением Мейера.
Мейер не случайно обратился не к историческому роману, а к исторической новелле (повесть «Юрг Енач», 1876,— единственный опыт Мейера, не вполне укладывающийся в рамки новеллистического жанра). Мейера в истории интересовал больше всего анекдот — яркий, исключительный случай (подобно Мери-ме, который оказал влияние на раннее творчество Мейера). Мейер не мог и не стремился создать широкого эпического полотна исторической жизни народа.
Достоинство новелл Мейера заключается в их большой психологической правде, в верности исторического колорита. В эпоху натуралистического, импрессионистского и символического разложения формы он сохраняет строгую форму — приближается в своих лучших новеллах к классическим образцам этого жанра с их лаконизмом художественного языка, с завершенностью и драматичностью композиции.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +