Византия в конце XII в. На первую половину XII в. приходится новый и, пожалуй, последний период экономического и внешнеполитического подъема Византийской империи. Провинциальные города процветали; золотая монета, которую чеканили императоры династии Комнинов, пользовалась признанием и в Закавказье, и в странах Западной Европы; печенеги были разбиты наголову, а на востоке войска императора ромеев снова вступили в Антиохию. Но этот подъем оказался непродолжительным: уже в правление Мануила I Комнина (1143—1180), умного дипломата и блестящего рыцаря, грозовые тучи стали собираться над Константинополем. А четверть века спустя после смерти Мануила византийская столица, разграбленная и полусожженная, лежала у ног венецианских купцов и французских баронов.
В чем же заключается причина такого внезапного падения могущественного государства?
Во-первых, Константинополь в XII в. потерял прежнее положение первого ремесленного и торгового центра Европы. Выросли новые города — свободные итальянские республики; тот строгий государственный контроль за константинопольским ремеслом, который в IX—X вв. способствовал развитию производства, в новых условиях становился препятствием, ограничивал предприимчивость мастеров. Действительно, с середины XII в. мы замечаем упадок константинопольского ремесла: по подсчетам археологов, большая часть керамики, производимой в Константинополе в конце XII в., была низкого качества (с добавлением дресвы в тесто, с неравномерным обжигом); Константинополь потерял теперь даже свою монополию в ткацком деле — лучшие византийские ткани изготовлялись в Фивах, а дешевые изделия даже привозились сюда из Италии.
Экономический упадок Константинополя тяжело отразился на положении населения столицы и чрезвычайно обострил социальную борьбу в городе. У византийского историка Никиты Хониата мы встретим немало рассказов о том, как ремесленники — он именует их часто «чернью» или «смутьянами» — поднимали восстания в Константинополе, нападали на дома знати, на латинских купцов, на ненавистных императорских чиновников.
Во-вторых, императорское правительство проводило политику универсализма, пытаясь вновь воссоздать Римскую империю. В 1141 г. император Иоанн II Комнин писал папе Иннокентию II, развивая широко распространенную в средневековье концепцию двух мечей. По словам императора, один из этих мечей — светский — принадлежит ему, тогда как второй — духовный — он готов уступить папе; тем самым, по его мнению, они сумеют добиться восстановления единства христианского мира и восстановят Римскую империю. Однако в XII в., когда уже создавались первые предпосылки для образования национальных государств, такая универсалистская политика была уже нереальной, неминуемо обреченной на провал. Несмотря на всю энергию Мануила, его войска терпели неудачу за неудачей. Попытка отвоевать у норманнов земли в Южной Италии закончились поражением у Бриндизи в 1156 г., а двадцать лет спустя сельджуки разгромили византийскую армию у Мириокефала.
Универсалистская политика Комнинов — столь же бесплодная, как и деятельность их современника Фридриха I Барбароссы, — требовала огромных средств, и Комнины непрерывно увеличивали размеры налогов. Недаром сразу же после битвы при Мириокефале, когда уцелевшие ромеи в панике старались скрыться от турок, какой-то простой воин бросил в лицо Мануилу обвинение, что император, подобно вампиру, сосет кровь народа, начисто обирая своих подданных.
Ни в чем так ярко не проступала внутренняя слабость императорской политики, как в разложении государственного аппарата. Особенно тяжким положение сделалось в правление Ангелов (1185—1204), когда казну хищнически и беззастенчиво расхищали придворные сановники. Должности продавались, откупщики государственных налогов наживали огромные состояния, армия разваливалась на глазах. Всесильные временщики вступали в тайные сделки со сборщиками налогов, закрывая глаза на их чудовищное вымогательство, но требуя для себя долю в награбленных деньгах. Афинский митрополит Михаил Хониат, брат историка Никиты, нарисовал в своих письмах к сановникам столицы ужасающую картину обнищания населения Аттики. «Посмотри, — писал он, — на этих измученных и отчаявшихся от беспросветной нужды людей: глаза их ввалились, на плечах грубое рубище, которым едва прикрывается нагота; лица, снедаемые голодом, потемнели!»
Разоренное население азиатских владений империи нередко предпочитало господство сельджуков гнету византийских феодалов. По словам Никиты Хониата, иногда «целые византийские города переселялись к варварам». Жители бежали в леса, болота, на труднодоступные острова среди озер; здесь они строили укрепления, чтобы давать отпор сборщикам государственных налогов.
В-третьих, прогрессивное развитие феодальных общественных отношений приводило, как мы видели, к укреплению вотчинной администрации и создавало известные предпосылки для формирования феодальной раздробленности. К тому же после первого крестового похода византийские феодалы познакомились с западными порядками, и многие из динатов империи стали сознательно стремиться к тому, чтобы стать независимыми правителями в своих областях. В пределах империи стали формироваться своеобразные княжества, подобные владениям Льва Сгура в Пелопоннесе.
Формированию таких княжеств, безусловно, способствовало экономическое ослабление Константинополя и подъем провинциальных городов, становившихся хозяйственными центрами своей округи.
Тенденции к децентрализации ослабляли и государственный аппарат и военные силы Византийской империи.
Наконец, все более возрастали на протяжении XII в. привилегии иностранных купцов (в особенности венецианцев). К тому же их военный флот оказал византийцам серьезную помощь в войнах с норманнами, и это обстоятельство также способствовало упрочению их позиций. Еще в XI в. венециаццам было предоставлено право беспошлинной торговли по всем городам империи, в том числе и в Константинополе, где им было отдано под поселение и склады несколько кварталов. Положение венецианских торговцев уже тогда оказалось более выгодным, нежели самих византийских купцов, выплачивавших в казну крупные суммы из своих доходов. Постепенно венецианцы оттеснили местных торговцев на задний план — большая часть прибылей от торговли столицы перешла в руки венецианцев и генуэзцев. Постоянно прибегая к кредиту венецианских банкиров, империя стала неоплатным должником республики св. Марка, и привилегии венецианцев росли еще быстрее. Уже целые пристани и причалы в столице империи перешли в их полную собственность. Постепенно венецианские торговцы добились полного изъятия из ведения византийской таможенной администрации и полной экстерриториальности: даже в случаях тяжбы венецианца с византийцем спор должен был решать венецианский судья. Поведение «латинян» в столице становилось все более наглым, некоторые из них не скрывали своего презрения к ромеям и вели себя, как нетерпеливые хозяева, недовольные задержкой в выплате долгов со стороны, на их взгляд, еще довольно состоятельного должника. Население столицы ненавидело лютой ненавистью этих бесцеремонных чужеземных торгашей. Правительство пыталось было ограничить привилегии венецианцев, так как доходы казначейства с расширением их деятельности резко сократились. Не paз гнев константинопольского плебса, искусно направляемый из императорского дворца, обрушивался на головы «латинян», приводя к погромам их домов и складов с товарами. Но венецианцы пустили в Константинополе слишком глубокие корни, чтобы можно было такими мерами избавиться от их засилья: сбывавшая иноземцам продукты своих вотчин феодальная знать Византии совсем не хотела лишаться выгод от этой торговли. Попытки изгнать иностранцев кончались возмещением понесенного ими убытка и пердоставлением новых льгот. Окончательно подрывная основы отечественной торговли, императоры предоставляли привилегии и другим итальянским республикам — Пизе и Генуе, — смертельным врагам Венеции, пытаясь противопоставить их венецианским торгашам и с их помощью вытеснить венецианцев с занятых ими позиций. Но это лишь увеличивало ожесточение венецианцев против «коварных» ромеев, они с яростью защищали свои «законные привилегии», устраивая настоящие сражения с лизанцами и генуэзцами на улицах и в гаванях столицы.
Безвольный и разгульный Исаак II был жалкой игрушкой в руках продажной придворной клики. Истощая население жестокими поборами, расточая казну на подарки фаворитам, сановникам, церкви и на бессмысленное помпезное строительство, он оставил в полном пренебрежении военные силы и флот империи.
Феодалы не прекращали грызни между собой, часть их стремилась к утверждению полной независимости в районах расположения своих владений, другие же постоянно искали случая овладеть троном империи. Войска, посылаемые против внешних врагов, нередко использовались магнатами-полководцами для борьбы с императором.
Империя вновь переживала сильнейшие внешнеполитические затруднения. Еще в 1183 г. Венгрия захватила Далмацию, укрепившееся Сербское государство начало вытеснять империю из ее северо-западных владений, в 1184 г. от Византии отложился о. Кипр, одна из богатейших ее провинций, оказавшаяся во власти крупного византийского феодала, объявившего себя независимым правителем. Византия оказалась не в состоянии вернуть остров, Кипр навсегда был потерян империей. Для того чтобы вернуть остров, необходим был сильный флот, а он был приведен в негодность и догнивал у заброшенных причалов. Свидетельством упадка былого морского могущества Византии было безнаказанное хозяйничанье пиратов в Эгейском море. Берега Балканского полуострова подвергались постоянным грабежам. Эгина сделалась настоящим притоном морских разбойников. Пираты даже взыскивали налоги с населения, что, разумеется, не принималось в расчет государственными чиновниками, когда они являлись для сбора податей.
Особенно крупные неудачи терпела империя в борьбе с новым Болгарским государством за земли Фракии. Армия, которая должна была вытеснить болгар за Балканы, была разгромлена в 1193 г. всего в 120 километрах от столицы, у Аркадиополя. Попытки огранизовать поход за Балканы неизменно оставались неудачными. Воины, терпевшие поражения уже в предгорьях Балкан и, по выражению Хониата, «замиравшие при одном шуме болгарского войска», наотрез отказывались от похода через горы, называя его безумием, сулящим неминуемую гибель.
В 1195 г. вконец дискредитировавшая себя группировка феодалов, поддерживавшая Исаак II, была отстранена от власти. Исаак II был ослеплен своим братом Алексеем и взят под стражу вместе с сыном-наследником Алексеем. Но в правление Алексея III (1195—1203) силы империи стали иссякать еще быстрее, а внешнеполитическое положение страны стало еще более зловещим.
В войнах с болгарами правительство Алексея III терпело не меньшие неудачи, чем правительство Исаака II. Правда, византийцам, всячески поддерживавшим оппозиционную болгарскую знать, удалось организовать убийство Асеня, а затем и Петра, но это не принесло ожидаемых результатов. Походы болгар на Византию были прерваны лишь на несколько лет. Скоро Византии снова пришлось столкнуться с Болгарией, где царский трон занял младший брат Петра и Асеня — Калоян (1197—1207), бывший заложником в Константинополе по договору 1187 г., но сумевший бежать оттуда. Быстро подавив сопротивление знати, Калоян начал свои успешные и губительные для византийцев военные действия против империи. Болгарское государство снова стало расширяться, захватывая пограничные области Северной Фракии, Западной и Юго-Западной Болгарии. В 1202 г. Калоян отнял у империи Поморавье и районы Белграда и Браничева. Накануне четвертого крестового похода царь Болгарии вновь заявил свои права на верховенство на Балакнах, завязав переговоры с папой о получении императорской короны.
Положение Византии в Азии было также очень непрочным. Только внутренние усобицы турок спасали владения империи от окончательного завоевания. Но время от времени то один, то другой турецкий султан возобновлял наступление на границы империи. Бессильные противопоставить им боеспособные и достаточно многочисленные войска, императоры предпочитали откупаться от турок, склоняя их к миру ценой уплаты значительных сумм денег, что приводило к быстрому истощению казны и возрастанию налогового гнета.
Таким образом, ослабление империи совпало с появлением на ее границах сильных внешних врагов, борьба с которыми окончательно истощила ее силы. Империя гибла, и сразу же появились многочисленные претенденты на ее наследство. Первенство принадлежало при этом священной курии св. Петра и венецианским торгашам, сумевшим использовать в своекорыстных целях грубую силу новых полчищ крестоносных рыцарей.
К этому времени многочисленные мусульманские государства южных районов Передней Азии объединились под властью могущественного египетского султана Салах-эддина (Саладина), начавшего отвоевывать у крестоносцев один за другим захваченные ими города и земли. Акра, Бейрут, Сидон, Яффа, Хайфа, Кесария, Аскалон были потеряны крестоносцами в 1187 г. В этом же году после разгрома крестоносцев при Тивериадском озере пал и Иерусалим. Ответом на «священную войну» Саладина был третий крестовый поход, который, однако, был почти безрезультатным. Тем не менее на Западе вынашивались планы нового похода на Восток.
Поход планировался против Египта — центра державы Саладина, поэтому мысль об утомительном пути по суше была оставлена. Сборы крестоносцев начались в 1199 г. Предводителем похода был избран граф Тибо Шампанский, племянник короля Франции Филиппа II Августа. Горячим сторонником крестового похода и в значительной мере его организатором стал новый папа, властный, энергичный и безгранично честолюбивый Иннокентий III (1198—1216), строивший планы создания всемирного теократического государства, центром которого должен был стать Рим. Средством к достижению этой цели и должен был служить новый крестовый поход. Но в Восточном Средиземноморье еще существовала православная Ромейская империя, и Иннокентий III снова затеял переговоры с правительством Алексея III о подчинении восточной церкви папской курии. Папа даже пригрозил Византии «земными карами» в случае отказа. Но как и следовало ожидать, он получил отпор. Упрямство «схизматиков» грозило расстроить его планы, и появление новых крестоносных полчищ открывало перед ним новые возможности в отношениях с Византией.
В 1200 г. крестоносцы вступили в переговоры с венецианцами о переправе через Средиземное море. Венеция согласилась предоставить свой флот крестоносцам, но потребовала за это 85 тысяч марок серебром и половину военной добычи и земель, которые будут завоеваны. Заручившись согласием на эти чрезвычайно выгодные условия, венецианцы начали в то же время плести сеть интриг, чтобы отвратить поход от Египта и направить его в угодное им русло. С Египтом они находились в это время в тесных и весьма прибыльных торговых связях. Венецианцы продавали в Египет даже оружие, не смущаясь тем, что с помощью этих мечей и копий воины Саладина отвоевывали у крестоносцев «святые земли» на Востоке.
Гораздо более враждебно венецианцы были настроены не против «нехристей»-мусульман, снова овладевших «гробом господним», а против христианской Ромейской империи. Попытки императоров ограничить их привилегии и потеснить с помощью их смертельных врагов — пизанцев и генуэзцев — показали венецианцам, что их позиции в Византии не являются незыблемыми. Но не только желание утвердить свое положение в империи двигало венецианцами в стремлении направить крестоносцев против Византии. Они были хорошо осведомлены об истинном положении дел в империи и стремились к полному и безраздельному господству в торговле Константинополя, расположенного на пересечении торговых путей Запада и Востока.
Мечты о богатствах империи давно уже лишили спокойного сна и многих венценосцев Европы и их буйных и алчных вассалов. Западным сеньорам было безразлично, кто противостоял им: турки ли «нехристи», византийцы ли «схизматики», или такие же, как они сами, «правоверные» католики — жители Зары. Было бы что грабить, и крестоносцы готовы были тотчас забыть о «гробе господнем» и искупительной «жертве христовой». Давно уже разные авантюристы и пилигримы твердили, что Константинополь — отнюдь не та неприступная твердыня, какой его считают испокон веков. Папские эмиссары ловко разжигали страсти, поддерживая распространявшуюся басню о том, что во всех неудачах крестоносцев повинны «вероломные ромеи», продолжавшие преследовать собственные планы на Востоке и не отдававшие безоговорочно своих сил в распоряжение крестоносных предводителей и папства.
Особенно большие надежды на овладение землями империи питали германские императоры. Завладев государством сицилийских норманнов, германский император предъявил свои претензии на территорию Византии между Драчем и Солунью как наследник Роберта Гвискара и Боэмунда Тарентского, дважды захватывавших эти земли в течение истекшего столетия. Испуганный Алексей III поспешил задобрить германского императора крупной суммой денег, выплатить которую оказалось, однако, очень трудно. По всей империи был объявлен особый чрезвычайный побор, названный «алеманнским» («алеманнами» ромеи называли немцев и французов), но собрать его с разоренного народа не могли даже такие мастера своего дела, как византийские сборщики податей. Император решился на поступок, который был тягчайшим святотатством — были ограблены гробницы византийских императоров, чтобы украшавшими их ценностями восполнить недостающую по договору сумму. Отношения с германцами не улучшились и после прихода к власти в Германии в 1197 г. Филиппа Швабского. Напротив, они стали еще более напряженными. Особенно опасным было то, что некоторые бывшие византийские земли уже находились в вассальной зависимости от германской короны: Кипр уже признал верховенство германского императора. Только феодальные смуты помешали Филиппу Швабскому пойти войной против Византии, едва он получил престол. Свержение Исаака II рассматривалось им как достаточный для этого повод. Дело в том, что в начале 90-х годов женой Филиппа стала дочь императора Исаака II Ирина, и переворот Алексея III наносил тяжкий удар по далеко идущим планам германской короны, возлагавшей большие надежды на этот династический брак в условиях постепенного ослабления Византийской империи.
Король Франции и другие крупные феодалы Западной Европы мечтали поживиться за счет земель на Востоке, а также пограбить владения Византии и самый Константинополь.
Таким образом, обстановка для Византии как внутри, так и вне ее, складывалась весьма трагически. Не нужно было прилагать особых усилий, чтобы свернуть крестоносцев с пути к «освобождению» святынь Востока на путь ограбления святынь христианской империи. Ведь добыча обещала быть не меньшей, если не большей, а опасность предприятия гораздо менее значительной: вместо могущественной державы Саладина — ослабевшая и раздираемая внутренними противоречиями империя. Пока рядовые крестоносные рыцари стекались в Венецию, их вожди вместе с дожем Венеции Даядоло разрабатывали с молчаливого согласия папы планы нападения на Византию. Нужен был лишь повод, и он не замедлил представиться.
Вскоре после свержения Исаака II Филипп Швабский вступил в переписку с плохо охраняемыми слепцом-тестем и своим шурином и стал вести дипломатическую подготовку к вмешательству в дела империи с целью возвращения престола своим родственникам, «законным» правителям Византии. В 1201 г. неожиданно умер избранный в предводители крестового похода граф Тибо Шампанский. Благодаря усилиям германского императора и короля Франции на место Тибо Шампанского был избран угодный им родственник Филиппа Швабского маркиз Бонифаций Монферратский. У него также были «законные» претензии на наследство империи, так как за его брата в 1179 г. была выдана дочь Мануила I Мария, получившая в приданое Солунь.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +