Шолохов поистине многогранен: изображая простого русского человека из глубинных слоев народа, раскрывая его жизнь во всей ее сложности и полноте, он с одинаковой силой создает трагические и комические характеры, проникает в тайны жизни и смерти, уходит в глубину внутреннего мира человека и развертывает широкую картину всех событий и обстоятельств его «внешней» жизни. Ни одного упрека не возникает у нас, когда мы следим за развитием разнообразнейших чувств и мыслей героев его произведений. И это не только благодаря его исключительной талантливости, но и потому, что им руководит принцип правдивого, конкретно-исторического отображения действительности в ее революционном развитии.
С громадной высоты, на которую марксистско-ленинское мировоззрение поднимает советского писателя, Шолохов смог охватить действительную жизнь во всех ее измерениях и воплотить правду своего века-и своего времени в подлинных ее чертах.
Создавая художественные образы, воплощающие различные исторические силы эпохи, Шолохов всегда страстно, активно выступает за новое, революционное, за утверждение коммунистического идеала. Через сложные судьбы своих героев писателю удается показать разум истории, целесообразность, закономерность и причинную обусловленность всех ее событий, всех жизненных явлений. Мысли и чувства, поступки и действия, влечения и страсти человеческие представлены им как результат объективных условий общественного развития.
Героическое - вот основное, что характеризует человека наших дней. Шолоховские Давыдов, Нагульнов, Соколов, Виктор Герасимов, Звягинцев, Лопахин - герои в полном смысле слова. Когда речь идет о самом главном, люди эти не стыдятся великих слов. Вспомним слова Давыдова: «Я за партию... я за свою партию, за дело рабочих всю кровь отдам... Всю, до последней капли!» Они совершают великое дело преображения жизни и отдают себе ясный отчет в значении и цене совершаемого. Вместе с тем герои Шолохова страдают, грустят, тоскуют, мучаются. Но ничто не может их сломить, их уверенность в торжество конечной цели строителей коммунизма непоколебима.
Трагическим и прекрасным было рождение нового мира. Тяжело и мучительно выковывались новые человеческие взаимоотношения, новый человеческий характер. Этот процесс формирования нового мира и нового человека глубоко, правдиво и всесторонне раскрывает Шолохов в «Тихом Доне».
Многогранности и полноты в изображении человеческой личности Шолохов добивается тем, что ставит своих героев в центре сложнейших исторических событий.
Отказ от старых форм жизни и приобщение к новым порождали мучительную внутреннюю борьбу в душе крестьянина: ему было нелегко понять в это напряженное время, что является правильным и необходимым, а что противоречит интересам трудового народа.
Быт цепко хватает человека, подчиняя его традициям, обычаям, установившимся нравам и привычкам. Быт засасывает, затягивает человека в тину традиционного уклада жизни.
Уже во вступительной главе «Тихого Дона» Шолохов показал, какие дикие суеверия господствуют среди донского казачества. Простейшие явления природы повергают их в ужас и страх. В этих суевериях много детского, наивного, простодушного, непосредственного. Исподволь в мрачных тонах изображает Шолохов приближение грозы. «Бурая туча», «сухая молния», коршун и крики преследовавших его ворон, «грозно» почерневшее небо - все это точно выражает ощущение грозы в детском воображении простого народа. Как только люди видели приближение грозы, они старались поскорее добраться до дома, закрыться там, осенить крестным знамением окна и двери. Едва «ахнул гром», как «Дуняшка пискнула и ничком ткнулась в бредень. Дарья мелкими крестиками обмахивала окна и двери. Старуха страшными глазами глядела на ластившуюся у ног ее кошку» (2.30). Вера в таинственную могущественную силу, которая может как покарать человека, так и защитить, помочь в его жизни, привела Аксинью к бабке Дроздихе. Аксинья надеется, что та поможет ей избавиться от тоски по Григорию: «Хучь последнюю рубаху сыму, только пособи» (2.66).
Но тщательное описание быта казаков Шолохов не превращает в самоцель. Все внимание его устремлено на выявление индивидуальных человеческих характеров, их чувств, переживаний.
Первые главы «Тихого Дона» вводят нас в быт обыкновенного казачьего хутора. На нескольких страницах романа Шолохову удается показать будничную жизнь хутора и походя познакомить читателя с будущими героями романа.
Шолохов вводит нас в семью, ведет на хуторской сход, где решаются жизненно важные вопросы, на поле, на свадьбу, в военный лагерь - и всюду видит в донских казаках простых, трудолюбивых, сердечных людей. Среди них пользуются уважением те, кто справедлив, трудолюбив, добр, хлебосолен. Недаром дед Гришака всегда окружен слушателями: за храбрость и мужество он награжден двумя георгиевскими крестами и медалью. Он пользуется «в хуторе всеобщим уважением за ясный до старости ум, неподкупную честность и хлебосольство» (2.93). Ценность человека в хуторе определяют по его отношению к труду. Мелеховы известны в округе как «работящая семья», а Григорий как «работящий паренек». Григорий Мелехов Коршуновым «нравился за казацкую удаль, за любовь к хозяйству и работе» (2.87). В хуторе уважали тех, кто храбр, мужествен. Григорий Мелехов на фронте «честно берег казачью славу» (3.48). И, вернувшись в хутор, он всюду замечал уважение к себе: «с ним, как с равным, беседовали на майдане старики, при встрече на его поклон снимали шапки, девки и бабы с нескрываемым восхищением разглядывали» его, не говоря уж об отце, который «явно гордился им, шагая рядом в церковь или на плац» (3.47). В этом почтении выражено общественное мнение, признание личной храбрости, мужества как высоконравственной черты человеческой личности. Не так просто заслужить добрую славу в народе.
Довольно часто в критических исследованиях о «Тихом Доне» пишут о реакционных казачьих традициях. Бесспорно, в казачьем быту было много реакционного, отрицательного: сословные предрассудки, невежество, дикие суеверия действительно опутывали сознание простого казака. Но было и много хорошего, доброго: нравственная сила, чистота совести, удаль и молодечество, мужество и бесстрашие, смекалка и трудолюбие, простота и бескорыстие донского казака, т. е. как раз те черты, которые являются лучшими чертами русского национального характера. Донское казачество в романе Шолохова изображено как часть русского народа, а десятки героев «Тихого Дона», такие, как Григорий Мелехов, Михаил Кошевой, Пантелей Прокофьевич, Ильинична, Аксинья, Наталья, Прохор Зыков, Христоня и другие,- это носители коренных черт русского национального характера. Шолохов убедительно показывает в своем романе, что эти черты сложились в результате воздействия определенных общественных условий, воздействия тех этических понятий, которые господствовали в сознании простого человека. Трудно, например, согласиться с теми исследователями «Тихого Дона», которые считают, что Шолохов, описывая свадебный обед у Коршуновых, «подчеркивает (!) невежество казачества, упивающегося своим благополучием и животным довольством (!), грубость его нравов, уродливые явления быта», что «нескрываемой иронией, гневным укором пронизывает Шолохов и сцены послевенечной «гульбы». А между тем Шолохов объективно рисует послевенечную гульбу, без всякого гневного укора и иронии. Не скрывая отрицательных черт, автор увидел и хорошие черты простого казака, раскрывшиеся в этих эпизодах: доброту, сердечность, благожелательность по отношению к молодым и т. п. Особенно примечателен на свадьбе разговор двух старых казаков, много повидавших на своем веку, разговор, в котором очень ясно выразился этический кодекс старого казачества.
Два деда, не слушая друг друга, рассказывают о самом сокровенном: вахмистр Баклановского полка Максим Богатырев спустя, может быть, полвека тяжко страдает, вспоминая, «на какой грех попутал нечистый» его - отступая из аула, он украл ковер со стены: «- До этого сроду не брал чужого... бывало, займем черкесский аул, в саклях имение, а я не завидую... Чужое сиречь от нечистого... А тут поди ж ты... Влез в глаза ковер... с махрами... Вот, думаю, попона коню будет...» (2.111). А дед Гришака, вспоминая свои подвиги, рассказывает о том, как «турецкого майора живьем заполонил». Тот стрельнул в него, но не попал: «Тут придавил я коня, догоняю его. Хотел срубить, а после раздумал. Человек ить» (2.212). А вот казаки-второочередники, отправляясь на фронт, слушают наказ такого же старого деда, участника турецкой войны: «Помните одно - хочешь живым быть, из смертного боя целым выйтить - надо человечью правду блюсть» (2.276)
«Надо человечью правду блюсть» - такова норма народной жизни. Этому учат старики молодых казаков. В «Тихом Доне» Шолохов без утайки рассказал о темных сторонах казачьего быта, но вместе с тем показал и то нравственно здоровое, чистое, доброе, что впоследствии приведет трудовое казачество к пониманию целей и задач пролетарской революции.
В критической литературе о «Тихом Доне» много справедливого сказано об исторических условиях развития казачества как военной касты, о сословных предрассудках, закономерно вытекающих из этих условий, о классовой дифференциации, о мозолистых крестьянских руках, растрескавшихся от работы, от тяжелого крестьянского труда. В многочисленных статьях и монографиях много говорилось и о великолепном художественном мастерстве писателя, об его индивидуальной манере изображения действующих лиц, о принципах обрисовки портрета, о соотношении пейзажа с настроением героев, о яркости и правдивости его персонажей, о том, что изображенное им обладает всеми красками и запахами, свойственными живой природе, человеку, о масштабности, эпичности и глубине изображенного. Много верного говорилось и о том, что Шолохов продолжает развивать и углублять традиции великой русской классической литературы и т. п. С этим сейчас уже никто не спорит. И не вокруг этих проблем идет полемика. Главная проблема, вокруг которой и до сих пор идут яростные дебаты, заключается в отношении автора к своим героям, в конечном счете в определении творческого замысла Шолохова, в сущности шолоховского гуманизма.
II
Среди разнообразнейших человеческих судеб, раскрытых в «Тихом Доне», внимание читателей приковывает к себе незаурядная личность Григория Мелехова, его сложная, противоречивая жизнь, его трагическая судьба. Как живой встает перед нами Григорий со своим индивидуальным темпераментом, со своим, только ему присущим характером, со всеми его сильными и слабыми чертами. С неослабевающим вниманием следим мы за судьбой героя, испытываем чувство симпатии, сострадания, горечи, сожаления. При всех ошибках, совершаемых им, при всех его противоречиях в нем даже в самые критические моменты не иссякают душевные качества, вызывающие наше сочувствие: честность, искренность, мужество, правдивость, прямота. Такова уж сила художественного слова: гениальный писатель целиком и полностью завладевает сердцем читателя и заставляет любить того, кого сам любит, ненавидеть того, кого сам ненавидит, сочувствовать тому, кому сам сочувствует.
Но стоит познакомиться с истолкованием образа Григория Мелехова в критической литературе о «Тихом Доне», как сразу же возникает вопрос: да тот ли это Григорий, о котором мы только что читали в романе М. Шолохова? Этот второй Григорий Мелехов, сконструированный критиками, предстает перед нами как персонаж, в котором преобладают отрицательные черты.
Мысль, пронизывающая такие исследования о «Тихом Доне», заключается в том, что Григорий Мелехов, находясь во враждебном Советской власти лагере, теряет свои положительные качества, постепенно превращается в жалкое и страшное подобие человека. В послевоенных исследованиях о «Тихом Доне» с еще большей настойчивостью и прямолинейностью заговорили о Григории Мелехове как отрицательном герое и пришли к убеждению, что сам М. Шолохов «развенчивает», «карает», «осуждает» своего героя, беспощадно раскрывая его духовную пустоту, моральное и физическое вырождение. В недавно вышедшей книге «Путь Шолохова» И. Лежнев последовательно проводит мысль, будто Григорий Мелехов - отрицательный персонаж. По мнению исследователя, М. Шолохов в «Тихом Доне» показывает картину морального падения отщепенца, который, «не выдержав испытания судьбы, изменяет народу». «В конце романа,- делал вывод И. Лежнев,- все наперекор людям догматического мышления. Они хотели счастливого конца - Шолохов дал несчастливый. Они считали обязательным, чтобы центральной фигурой был положительный герой,- в романе отрицательный». Многие критики писали о его нравственном и физическом вырождении, о том, что борьба против народа приводит к нравственному опустошению - к гибели человеческого в человеке, приводит к тому, что Григорий как бы отбивался от людей, становился не человеком; писали и о том, что, характеризуя Григория Мелехова, Шолохов-де карает своего героя, отнимая у него смелость, честность, силу молодости, веру в будущее. Крайнее заострение эта мысль получила в книге В. Гуры: «После того, как Григорий вступил в новую полосу раздумий, его духовное падение углубляется. Разум, хладнокровие, расчетливость покидают его, один лишь звериный инстинкт, «дикое животное возбуждение» властно управляет его волей». «По мере отхода Григория от интересов народа,- писал один из исследователей,- все более блекнут его ценные человеческие качества. Это не только делает Григория отрицательным образом; но и наполняет его трагизмом».
Естественно предположить в этом случае, что «у Мелеховых будущего нет», что Григорию Мелехову «не будет места в начинающейся новой жизни». Как видим, людям типа Григория Мелехова отказано в праве на место в начинающейся новой жизни, он недостоин, по мнению некоторых исследователей, строить новую жизнь. С этим основным выводом тесно связан и весь анализ образа Григория Мелехова.
Если в центре романа - отрицательный герой, то Шолохов должен изолировать его от окружающих, превратить в одиночку, отщепенца, оторвать его от родственной среды. По мнению Лежнева и других, Шолохов и показал этот разрыв Мелехова с казачеством.
У Лежнева читаем: «Зимой 1920 года Мелехов, вытолкнутый из рядов Красной Армии, как одиночка и чужак, противостоит массе трудовых казаков, вступивших на путь советизации».
Большинство исследователей продолжают развивать эту точку зрения.
А. Шишкина, например, тоже рассматривает трагедию Григория как трагедию отрыва от народа, как трагедию отщепенства. Причем, как и прежние исследователи, она не конкретизирует понятие «народ», а ведь это имеет очень большое значение. Пытаясь доказать, что путь Григория был иным по сравнению с рядовыми казаками, А. Шишкина пишет, что «простые казаки... опережают Григория в понимании жизни, они ясно и четко (!?) формулируют то, что смутно встает с глубин его сознания». «Едва заметная трещинка в отношениях Григория с казачьей массой» возникает, по мнению Шишкиной, в тот период, когда казаки бросили фронт, пустив части Красной Армии на Донщину. В этом факте критик видит «обновление народного сознания», чего не заметил Григорий. Более того, «едва заметная трещинка в его отношениях с казаками начинает стремительно разрастаться» во время восстания (см. «Звезда», 1958, № 11, стр. 156).
О. Салтаева в статье «О трагическом в «Тихом Доне», используя старые аргументы, идет дальше и доказывает, что отрыв Григория от народа обозначился еще в годы мировой войны: «первый ошибочный шаг Мелехов сделал в годы империалистической войны, потому что он «действовал на фронте как казак, выполняющий свой долг перед царем и отечеством», а «в Вешенском восстании углубились возникшие ранее расхождения Мелехова с народом» (см. «Ученые записки Горьковского пединститута», т. XXVI, 1958, стр. 119, 125).
Нетрудно заметить, что такое произвольное суждение об отношениях Григория с казачьей массой не соответствует истине. Ведь достаточно обратиться к тексту и станет ясно, что казачья масса, открывшая фронт, и восставшие казаки в начале 1919 года - это одни и те же люди и что Григорий был вместе с ними и в первом и во втором случае.
Так ли это на самом деле? Действительно ли Григорий Мелехов зимой 1920 года противостоит массе трудовых казаков? Обратимся к фактам романа.
Григорий Мелехов возвращается в родной хутор как раз в то время, когда в Татарском и, конечно, в других хуторах, станицах было много недовольных продразверсткой. Фомин говорит Григорию, что «казаки дюже недовольные продразверсткой (5.383). Да и сам Григорий «знал из разговоров хуторян, что они недовольны продразверсткой». Но Григорий решительно уклонялся от политических разговоров. Грубо, резко обрывает Захара Крамскова, недовольного тем, что на него «сорок пудов наложили», призывавшего Григория: «Перевоевать надо!» Григорий видел сочувственное молчание и улыбки казаков, вслушивавшихся в происходящий разговор, понимал, что в Татарском снова сгущается предгрозовая обстановка. «Ему не хотелось навлекать на себя подозрения, и даже при встречах со знакомыми он избегал разговоров о политике. Хватит с него этой политики, она и так выходила ему боком». Он отслужил свое и никому не хочет больше служить. «Навоевался за свой век предостаточно и уморился душой страшно. Все мне надоело, и революция и контрреволюция... Хочу пожить возле своих детишек, заняться хозяйством, вот и все»,- искренне, от чистого сердца признается Григорий Мелехов Михаилу Кошевому. Ему хочется «возле земли» пожить, ухаживать за ней, отдохнуть в семье. Мирным хлеборобом вернулся он в родной хутор. Он, как и весь народ, «наголодался... по мирной жизни». Ему непонятно и обидно, что Михаил Кошевой не доверяет ему. «За службу белым попрекает, думает, что зло таю на новую власть, нож держу против нее за пазухой. Боится, что восстание буду подымать; а на черта мне это нужно - он и сам, дурак, не знает» (5.376), - горестно признается он Прохору Зыкову. Он вовсе не стремится перевоевать. Но, понимая, что на Дону обстановка осложнялась, все резче проступало недовольство продразверсткой, что началось «глухое брожение» среди казачьего населения Дона, Григорий твердо решил покинуть родной хутор, «если понадобится - надолго». Он не хотел принимать участие в надвигающихся грозных, как ему казалось, событиях. Сразу же после нелепой встречи с Захаром Крамсковым, он решает: «Нет, надо уходить поскорее! Добра не будет...» (5.393). И он уходит из родного хутора, не разделяя тех настроений, которые копились среди казачества, недовольного продразверсткой. Вот почему с выводом о том, что Григорий Мелехов противостоит массе трудовых казаков, вступивших на путь советизации, трудно согласиться. Отношения Григория с казачьей массой гораздо глубже и сложнее. Григорий прошел тот же путь, что и каждый рядовой казак хутора Татарского, вплоть до вступления в Первую конную, он о том же думает, мечтает, возвращаясь в родной хутор, как и все казаки: о мирной работе хлебороба. Духовно он всегда с родным народом, хотя личная судьба его иногда сложнее и безрадостнее, чем судьбы остальных казаков.
Образ Григория Мелехова - сложнейший и подгонять его под заранее придуманную схему нельзя. Рассматривая его как выражение сущности определенной социальной силы, ошибочно полагают, будто каждый поступок, каждое действие Григория точно соответствует его духовному содержанию, его внутренним побуждениям, что «цепь внутренних чувств, мыслей неразрывно связывается с внешним действием». Возможно, именно из этого отождествления внешнего и внутреннего в человеке и было сделано много неверных выводов относительно сущности образа Григория Мелехова. Оценивать личность по внешнему ее положению - таков основной принцип исследования образа Григория Мелехова. В соответствии с этим утвердился тезис, по которому следует, что изображение действия, событийная сторона произведения есть самая важная и определяющая суть художественного образа. Конечно, никто не собирается отрицать того, что через действия и поступки раскрывается характер человеческой личности. Но поступки, которые совершает герой, не всегда совпадают с его психологической определенностью, не всегда участие в том или ином событии определяет ценность человеческой личности.
В процессе ломки веками устоявшегося быта зачастую создаются такие необычные обстоятельства, в которых сущность человека раскрывается гораздо быстрее, правдивее и глубже, чем в привычной обстановке, где все уже давно сложилось и упрочилось.
М. Шолохов не случайно темой своего произведения избирает участие донского казачества в Октябрьской революции. Здесь, на Дону, очень трудно нащупывалась верная тропа, очень остро проявлялась неустойчивость мелкобуржуазной массы во время пролетарской революции. Сложность и противоречивость происходившего ставили рядового труженика в непривычные обстоятельства, когда чрезвычайно трудно было провести четкую грань между правдой и неправдой. При этом в «Тихом Доне» видим несоответствие внутренних движений, стремлений, помыслов Григория Мелехова внешним формам его поведения. М. Шолохов уделяет большое внимание отбору событий, ситуаций, развитию действия. Но главным для него является не внешний ход и смена событий, не жизненная ситуация, в которой оказывается герой, а внутреннее духовное содержание, зачастую противоречащее внешнему положению действующего лица. И ситуация имеет то значение, что она способствует выявлению этого резкого несоответствия между внешним положением и внутренним содержанием героя. Поэтому мы не можем судить Григория Мелехова исключительно по его действиям, поступкам, которые иногда возникали как отклонение от его первоначальных побуждений и стремлений в результате целого ряда случайных для него столкновений и непредвиденных им обстоятельств.
Действительно, в судьбе Григория Мелехова много случайностей, точно таких, какие бывают в жизни каждого человека. Если бы их совсем не было, его судьба не оказалась бы такой правдивой и убедительной. Как раз в тот момент, когда Григорий Мелехов вернулся из Первой конной, начались антисоветские восстания. И это осложнило его положение: если бы не было восстаний, то не было бы и столь строгого отношения к тем, кто участвовал в Вешенском мятеже. Не случайно поэтому, когда Прохор сообщил о восстании в Воронежской губернии, Григорий «помрачнел», был «явно встревожен», так как это действительно «плохая новость». «Ежели и окружная власть обо мне такого мнения, как Кошевой, тогда мне тигулевки не миновать. По соседству восстание, а я бывший офицер да ишо повстанец...» Но эти события не случайны сами по себе: они выступают в романе как объективный фактор, независимый от намерений и стремлений героя, хотя его личная судьба, его действия и поступки определяются всецело объективным ходом событий. Таким образом в романе устанавливается органическая связь отдельной человеческой судьбы с объективными условиями общественного развития, зависимость ее личной судьбы от условий места и времени. Вот почему у М. Шолохова нет ни одного эпизода, в котором бы случайность представлялась как каприз истории или как причудливость судьбы. Случайность в романе - это стечение обстоятельств, неумолимо определяющих жизненный путь героя. В самом деле, ведь Дуняшка случайно услышала, что Кошевой настаивал на немедленном аресте Григория и тут же прибежала к нему, чтобы сообщить об этом. И Григорий успел избежать ареста. Прятался две недели, а во время перехода из одного убежища в другое на него случайно наткнулись бандиты и под конвоем отвели к Фомину. И уже в самом начале своего пребывания в банде Григорий почувствовал брезгливость и презрение к бандитам, которое усиливалось и нарастало по мере знакомства с ними. Он сразу же начал думать об уходе из банды. Когда Капарин предложил ему «взять на себя командование», Григорий отказался: «Мне это не надо, я у вас короткий гость». Дела и судьбы людей, собравшихся в банде, не интересуют его. Он чужой в банде. Недаром Фомин говорит ему: «Вижу тебя наскрозь! Все в холодок хоронишься? В тени хочешь остаться?» Григорий полон презрения к тем, с кем временно находится вместе. Наблюдая известную сцену с юродивым Нашей, «Григорий содрогнулся», «так омерзительно было все это», «поспешно отошел». «И вот с такими людьми связал я свою судьбу»,- подумал он, охваченный тоской, горечью и злобой на самого себя, на всю эту постылую жизнь». И твердо решил: «Завтра же уеду. Пора!» Только покинув их, сбежав из банды, Григорий «вздохнул облегченно, полной грудью...»
Повторяем, Григорий случайно очутился в банде. А между тем ясно, что он не мог не столкнуться с бандитами, так как перед тем, как показать, что Григорий попадает в банду, М. Шолохов изображает бунт в Вешенской. Здесь случайность в жизни трагического героя осмыслена, подготовлена всем ходом развития исторических событий. Такие случайности находятся в противоречии с желаниями и стремлениями Григория, являются для него неожиданными и непредвиденными, но не перестают от этого быть закономерными и обусловленными всем ходом объективного исторического процесса. При возникновении таких ситуаций М. Шолохов тщательно мотивирует духовную эволюцию героя, раскрывает его мысли, чувства в процессе их возникновения и развития, изображает течение самого психического процесса, а не конечный его результат для того, чтобы показать необходимость и закономерность коренного изменения и во Внешнем положении героя (вступление Григория в Первую конную, побег из банды Фомина, возвращение в родной хутор из зэмлянки дезертиров).
Сила М. Шолохова как художника в том, что он, проникая в «святая святых» Григория Мелехова, за внешними фактами его жизни видел его душу, его внутренний мир, его мысли и чувства, его внутренние побуждения и стремления, которые иногда не совпадали с его положением и местом в ходе ожесточенных классовых битв. Вся жизнь Григория Мелехова проходит в сложных столкновениях и борьбе: она наполнена необычайными эпизодами, положениями. Но в сложном переплетении переживаний и поступков выделяются два резко противоположных духовных состояния: первое, когда его внешнее положение соответствует его внутреннему содержанию, и это с неотразимой силой влечет его к действию, потому что он отчетливо осознает свое место, свое назначение в происходящих событиях; второе, когда его положение противоречит его внутренней убежденности, и, не видя выхода из создавшегося положения, он становится равнодушным к той борьбе, в которой он принимает участие, думает о смерти как единственной возможности разрешить это трагическое несоответствие.
В дни мировой войны, когда каждому казаку была ясна его задача, «крепко берег Григорий казачью честь, ловил случай выказать беззаветную храбрость, рисковал, сумасбродничал». Ясность цели порождала активность его действий. С началом пролетарской революции начинаются колебания Григория Мелехова. Если в первые месяцы установления Советской власти на Дону Григорий сражается с белогвардейцами, участвует в съезде фронтовых казаков в станице Каменской, то через некоторое время происходит стычка с Подтелковым, и ему хочется «отвергнуться от всего бурлившего ненавистью, враждебного и непонятного мира». «Там, позади, все было путано, противоречиво. Трудно нащупывалась верная тропа». И как раз тогда, когда у него «не было уверенности» - «по той ли, по которой надо, идет» он цороге, Григорий стремился отойти в сторону от кровопролитной борьбы, мечтал о труде хлебороба, становился инертным в общественной жизни. Вот почему так тяжело и тягостно стало у Григория на душе, когда «началась... клочка» на Дону, что снова неумолимо потребовала от него того или иного решения.
Григорий Мелехов, как и многие другие казаки его хутора, принимает участие в пленении Подтелкова и его отряда. Ему в тягость эти события, он сомневается, колеблется, в нем нет уверенности в правоте своего дела. В нем, как и в других казаках, «копились недовольство, усталость, озлобление», и это делало его равнодушным: «участвуя в войне, Григорий равнодушно наблюдал за ее ходом».
Совсем другим предстает Григорий, когда начинается Вешенское восстание. Он активен, смел, находчив. От былого равнодушия не осталось и следа. В этот период его богато одаренная натура раскрывается целиком и полностью. И активен потому, что, как ему кажется, он нашел наконец-то верный и единственно справедливый путь: «Все было решено и взвешено в томительные дни... Будто и не было за его плечами дней поисков правды, шатаний, переходов и тяжелой внутренней борьбы». К этому времени, как думалось Григорию, найдена правда борьбы, и он целиком и полностью отдается во власть того чувства ненависти к красным, которое овладело им в самом начале восстания. И то, что особенно отчетливо сказалось в действиях Григория, характерно в большей или меньшей степени для всей массы верхнедонского казачества. Вот почему в этот момент Григорий полон стремления претворить в жизнь свои мысли, которые считаются им справедливыми. Но справедливой начавшаяся борьба кажется ему потому, что мысли его вращаются только вокруг одних качеств и черт эпохи, подсказанных и накопленных им самим, только одна сторона выделяется в его сознании ярко и отчетливо: «Пути казачества скрестились с путями безземельной мужичьей Руси, с путями фабричного люда». И когда «на миг в нем ворохнулось противоречие: «Богатые с бедными, а не казаки с Русью», «он со злостью отмахнулся от этих мыслей».
Но от этих мыслей можно было отмахнуться только на первых порах, в «минуты душевного ослепления». Стоило же появиться новым фактам, как мысль его снова начала мучительную работу: ведь Григорий беспредельно честен, искренен, правдив перед самим собой. То, что было так естественно отвергнуто в начале восстания, захватывает его все более и более. На первый взгляд ему все казалось ясным, понятным: биться до конца с «фабричным людом», «рвать у них из-под ног тучную донскую, казачьей кровью политую землю», но затем, по мере столкновения его с новыми явлениями, раскрывающими другие стороны реальной действительности, кажущаяся цельность его позиции постепенно расшатывается. Все его мысли, раздумья сосредоточиваются около самого больного для него вопроса: «Кто же прав?»
Большое значение в романе имеет эпизод, когда Григорий допрашивает пленного хоперца. Сначала Григорий холоден, жесток, лицемерен, приказывает Прохору расстрелять казака, но тут же «проворно» выходит на крыльцо и приказывает отпустить и выписать ему пропуск. Отпустив хоперца, Григорий испытывает противоречивые чувства: «слегка досадно на чувство жалости» и «в то же время освежающе радостно». По мере развития сюжета романа Григорий все более и более убеждается в неправоте дела, в котором он принимает участие, все больше начинает задумываться над своим положением, и Шолохов переносит центр тяжести повествования на внутренние переживания своего героя. Столкновение двух противоречивых «потоков» в самой душе героя составляет потрясающую картину его нравственного мира. Неразрешенное, саднящее противоречие, восставшее чувство неправоты своего дела прочно входят в его жизнь. Григорий начинает предчувствовать что-то недоброе, но у него нет еще определенных выводов. Потребуются столкновения с новыми фактами, встречи с новыми людьми, чтобы он окончательно убедился в неправоте своего дела.
Важное значение в развитии сюжета и мотивировании внутреннего противоречия Григория Мелехова имеют, с одной стороны, его разговор с гонцом станицы Алексеевской, а с другой - появление Георгидзе - подполковника белой армии - в штабе повстанцев. После этого в разговоре с Кудиновым Григорий высказывает свою заветную думку, которая надолго определяет его духовное состояние: «А у меня думка... - Григорий потемнел, насильственно улыбаясь. - А мне думается, что заблудились мы, когда на восстание пошли... Слыхал, что хоперец говорил?».
Уверенность в том, что, подняв восстание, казаки ошиблись, все более возрастает в душе Григория, он начинает осознавать неправоту своего дела и мучительно страдать, тяготясь своим положением в происходящих событиях. Григорий очутился в положении человека, которому не так давно казалось, что он шел по правильной дороге, и вдруг в результате нового жизненного опыта понявшего, что как раз именно эта-то дорога и является ошибочной. Думать, что нашел правду, которую так долго и мучительно искал, и вдруг понять, что правда лежит совсем на другом пути! Григорий понимает неправоту своего дела и глубоко страдает от невозможности примирить стремления своей души с неумолимым ходом реальной жизни.
Стоило Григорию понять противоречивость своего положения, как у него пропала всякая охота активного участия в борьбе. «В эти дни, уходя от черных мыслей, пытаясь заглушить сознание, не думал о том, что творилось вокруг и чему он был видным участником, - начал пить». Это «создавало иллюзию подлинного веселья и заслоняло собой трезвую лютую действительность». Однако уже ничто не может отвлечь его от лютой действительности, сгладить обострившиеся противоречия. В бою под Климовкой он воочию убеждается, к чему ведет начатая им борьба - к уничтожению таких же, как и он сам, трудящихся: «Кого же рубил!.. Братцы, нет мне прощения!» Этот эпизод явился как бы заключительным актом в той внутренней драме, которая разыгралась в душе Григория, когда он начинает осознавать ошибочность своего пути. После этого у него «сердце пришло в смятение»: он «захворал» «тоской», потому что, как признается он Наталье, «неправильный у жизни ход и, может, и я в этом виноватый... Зараз бы с красными надо замириться и - на кадетов. А как? Кто нас сведет с Советской властью? Как нашим обчим обидам счет произвесть?»
Трагизм его положения в том, что, отвергнув свои старые убеждения, он ничего положительного вместо них не находит. Но как только понял, что восстание антинародно, он теряет к нему всякий интерес. Если раньше, когда ему казалось, что он стоит на правильном пути, он активно участвовал в восстании, то сейчас, поняв свою ошибку, он становится равнодушным к исходу восстания: «Он не болел душой за исход восстания. Его это как-то не волновало». В этом отношении примечателен эпизод, когда «впервые Григорий уклонился от прямого участия в сражении»: «Странное равнодушие овладело им! Нет, не поведет он казаков под пулеметный огонь. Незачем. Пусть идут в атаку офицерские штурмовые роты. Пусть они забирают Усть-Медведицкую. Не трусость, не боязнь смерти или бесцельных потерь руководили им в этот момент. Недавно он не щадил ни своей жизни, ни жизни вверенных его командованию казаков. А вот сейчас словно что-то сломалось... Еще никогда до этого не чувствовал он с такой предельной ясностью всю никчемность всего происходившего»... И снова со всей беспощадностью встали перед ним прежние противоречия. «Нехай воюют. Погляжу со стороны. Как только возьмут у меня дивизию - буду проситься из строя в тыл». Его сомнения, колебания, противоречия, страдания ослабляют его волю, его активность. В нем происходят глубокие психологические изменения. На этом процессе внутреннего духовного преображения и сосредоточивает свое внимание М. Шолохов: нельзя понять человека, не раскрыв его внутреннего содержания, его мыслей, чувств, стремлений.
Начиная с этого эпизода, мы ни разу не видим Григория в бою с красными. Смерть Натальи, тиф, отступление в обозе, возвратный тиф - таковы жизненные вехи Григория до его вступления в Первую конную. Он вместе с Прохором «мирно, по-стариковски» отступает: «то, что происходило на отодвигавшемся к югу фронте, его не интересовало». Он понимал, что война подходила к концу. И со всей очевидностью Григорий ощутил позорность этогд конца для себя и всех трудящихся, принимавших участие в белогвардейском движении, тогда, когда он, снова заболевший тифом, слушал старинную донскую песню: «Над черной степью жила и властвовала одна старая, пережившая века песня... и в угрюмом молчании слушали могучую песню потомки вольных казаков, позорно отступавшие, разбитые в бесславной войне против русского народа». Как личное горе переживает Григорий позорность этой бесславной войны, слушая песню. «Словно что-то оборвалось внутри Григория... Внезапно нахлынувшие рыдания потрясли его тело, спазма перехватила горло».
Только после разгрома белой армии, докатившись до Новороссийска, большая часть казачества влилась в Красную Армию. Вступил и Григорий Мелехов. Здесь его настроение коренным образом меняется. Он снова активен, храбр, энергичен. Практический опыт, который он приобрел в гражданской войне, привел его к ясному и твердому пониманию, что белогвардейцы ему «насолили достаточно» и враждебны ему как человеку труда. Вот почему, находясь в Красной Армии, он «с таким усердием навернул» корниловского «полковничка», когда ему «довелось цокнуться в бою» с ним, что от него только «полголовы вместе с половиной фуражки» осталось. Об этом рассказывает Прохору сам Григорий. Да и Прохор заметил изменения, происшедшие с Григорием: «Переменился он, как в Красную Армию заступил, веселый из себя стал, гладкий, как мерин». Это же было сразу видно, как только Григорий принимает решение никуда не уходить, а вступить в Красную Армию: «Поехали на квартиру, ребятки, держи за мной! - приказал повеселевший и как-то весь подобравшийся Григорий». Григорий незадолго до этого был вялым и пассивным участником белогвардейского движения. И это потому, что он уже понял преступность борьбы с революционным народом. И его равнодушие в данном случае не усугубляет его политических ошибок, а скорее, наоборот, реабилитирует его во мнении читателей, которые понимают, что безразличие и равнодушие к белогвардейскому движению - это закономерный этап перед тем, как добровольно вступить в Первую конную и активно сражаться с врагами Советской власти. В этот, может быть, наиболее драматический период своей жизни Григорий особенно остро и отчетливо понимает свои заблуждения, ошибки, свою вину перед народом.
В чем же причины столь извилистого пути Григория Мелехова? Это главный вопрос. Правильно понять его - значит правильно раскрыть сложную судьбу героя. Но и здесь исследователи упрощают свою задачу, считая, что поиски и колебания Григория обусловлены принадлежностью его к средним слоям. Раз Григорий середняк, т. е. наполовину труженик, наполовину собственник, то все его перелеты с одной стороны на другую объясняются этим промежуточным положением. По мнению исследователей, место Григория в гражданской войне зависит от того, какие чувства и мысли одолевают его в данный момент. Стоит одержать верх сословно-собственническим предрассудкам - и он в стане врагов революции, стоит возобладать чувствам труженика, как он оказывается вместе с борцами революции.
Конечно, трудовую и собственническую стороны необходимо различать в крестьянской психологии, эти стороны могут быть противопоставлены одна другой, но ведь они не механически связаны и вряд ли возможно их отделить одну от другой, когда мы рассматриваем душевное состояние того или иного человека.
В. И. Ленин учил, что пролетариат должен разграничивать крестьянина-труженика и крестьянина-собственника и подчеркивал, что такое разграничение «очень трудно, ибо в живой жизни все свойства «крестьянина», как они ни различны, как они ни противоречивы, слиты в одно целое».
«Слиты в одно целое». Смена добрых и злых чувств, которая происходит иногда у Григория, раскрывает противоречивость человека, попавшего в трудное положение и не знающего, что делать и куда идти, не разобравшегося, в чем правда, большая и истинная, правда его народа. Но у каждой личности классовое преломляется через индивидуальную психику, взгляды, привычки, потребности. Заслуга Шолохова в том, что классовое не оторвано у него от человеческого.
В монографии Л. Якименко появляются, по сути, два разных Мелеховых (две души Григория Мелехова - концепция И. Лежнева).
Л. Якименко доказывает, что Григорий Мелехов - «собственник», что он «постоянно (!) выступает против того, чтобы делиться казачьей землей», что «при всяком напоминании о земле в нем ощетинивается (!) собственник, готовый кровью, жизнью защищать свою собственность, биться за нее». Припомним эпизоды, опровергающие такое одностороннее освещение героя. Вот как Григорий, возвратившись на побывку домой после боя под Глубокой, спорит с братом и отцом: «Иногородним коренным, какие в Донской области живут издавна, дадим землю» (3.280). Разве это сказано ощетинившимся собственником, постоянно не желающим делиться землей?!
Менее всего показал себя Григорий собственником и в столкновении с Валетом. Стычка произошла во время спора фронтовиков хутора Татарского: уходить или оставаться при приближении белых. Когда Валет, горячась и не слушая, обрушился на колеблющегося Григория (именно он, Валет, взял в разговоре резкий тон), тот в таком же резком духе ответил: «Ты не сепети! Твое - дело другое: - ни спереду, ни сзаду - снялся да пошел. А нам надо толком обдумать. У меня вот баба да двое детишек...» (3.332). Григория поддержал и Котляров, впоследствии ставший председателем хуторского ревкома: «Григорий - он отчасти прав: как это сняться да лететь? У нас - семьи» (3. 334). Это не оправдывает Григория и Котлярова, но лишний раз подтверждает, насколько трудно было выбрать ту единственную дорогу, которая точно бы соответствовала душевной настроенности этих героев. Им не хотелось воевать на стороне белых. Но переплет событий был настолько сложным, что неумолимо привел их к этому. Даже Михаилу Кошевому не удалось избежать участия в белогвардейском движении вплоть до конца 1918 года, когда он вместе с Григорием Мелеховым и большинством донцов бросил фронт и возвратился в хутор устанавливать Советскую власть. И Григорий, и Кошевой, и Христоня, и Котляров были вынуждены подчиниться подавляющей власти «мира», влияние которого особенно поразительно действовало на колеблющихся. Разумеется, мы далеко не исчерпали смысл этого эпизода и последующих за ним. Здесь мы вовсе не ставили перед собой эту задачу. Мы лишь хотели обратить внимание на то, что после злых слов, сгоряча брошенных Валету: «У тебя, кроме пинжака, ничего нету...» - Григорию стало совестно за свой поступок. Не о классовой ненависти, а о несдержанности, запальчивости, речь идет о нарушенном покое (нарушенный, разумеется, не Валетом, а событиями). «Мира и тишины ему хотелось»,- поясняет Шолохов перед этим. В чем же, как не в таких вспышках, видеть бешеный темперамент, которым Шолохов наделил своего героя!
Создавая образ Григория Мелехова как образ русского правдоискателя, мучительные колебания и перелеты в котором не вытравили положительных человеческих качеств, М. Шолохов отчетливо понимал, что некоторые его поступки, действия бессознательны, стихийны, совершены в минуты необузданного порыва. В характере Григория наряду с благородными человеческими качествами: страстным исканием правды, справедливости, мужеством, человечностью - иногда пробуждаются такие мысли, невольные чувства, которых он сам впоследствии стыдится. Вспомним, например, эпизод, когда хутор заняли красноармейцы. С одним из них у Григория произошел неприятный разговор. «У него все внутри дрожало», когда он слышал во многом несправедливые слова Александра Тюрникова. Но почему Григорий держался «вызывающе и нагло» по отношению к этому красноармейцу, а не Петро, которому идеи и устои старой жизни были гораздо ближе, чем Григорию? Почему Григорий доказывает свою правоту, а не Петро, который, забившись вместе с женщинами и детишками, со страхом вслушивается в пререкания? Зачем, спрашивается, человек лезет на рожон? Сиди и помалкивай, терпи... Ведь если будешь возражать, спорить, высказывать собственное мнение, то не долго и беды нажить. Такова философия приспособленца, которую разделяет и очень удачно применяет на деле Петро. Но Григорий не таков: у него свое представление о правде, он весь направлен против несправедливости, он никому не уступит, ни перед кем не согнется. В этой сцене Шолохов показывает мучительную борьбу сильных и слабых сторон в характере своего героя, раскрывая тем самым многосторонность и полноту человеческой личности, как бы сотканной из удивительной смеси противоположных качеств, разнообразных свойств, черт. Григорий, скорее, чувствует, чем понимает, что нужно чем-то угодить красноармейцам, видя «испуганный молящий взгляд Натальи», как бы зовущий его не ввязываться в ссору. Но это не в его характере. Отсюда - раздвоенность, противоречие между чувством и сознанием, между сознательным и бессознательным.
Так и в известном столкновении с матросами в действиях Григория много стихийного, бессознательного. Этому столкновению с матросами предшествовала внутренняя мучительная борьба, в результате которой начинал понимать неправоту дела, активным участником которого являлся. И что же? Понимая неправоту своего дела, он яростно рубит матросов, отчетливо осознавая, что он делает? Разумеется, нет. Поступок Григория бессознателен, стихиен. Не случайно Шолохов несколько раньше обращает внимание на состояние, в котором он обычно находился перед боем: «От момента, когда он выпускал лошадь, и до того, пока дорывался до противника, был неуловимый миг внутреннего преображения. Разум, хладнокровие, расчетливость - все покидало Григория в этот страшный миг, и один звериный инстинкт властно и неделимо вступал в управление его волей». В таком состоянии он и зарубил матросов. И только «потом, в какую-то минуту чудовищного просветления (!!)» ему становится ясно, что он натворил: его участие в белоказачьем восстании привело к противоестественной, антигуманистической братоубийственной войне.
Показывая Григория со всех сторон, Шолохов освещает как сознательные, так и бессознательные его порывы, все время имея в виду относительность противоречий между сознанием и бессознательностью его поступков. Шолохов понимает, что нельзя правдиво раскрыть полноту человеческой личности, не учитывая органического слияния сознательного и бессознательного в ее действиях и поступках. Оттого и Григорий Мелехов встает перед нами как живой, с мускулами и кровью, со своим резко выраженным темпераментом, со своим характером, со своими ясными и смутными чувствами и переживаниями.
Григорий, как метко определяет сущность его характера Пантелей Прокофьевич, «весь на кочках, и ни одну нельзя тронуть». «Необузданными» называет Ильинична Григория и Пантелея Прокофьевича за их вспыльчивость, горячность. Копылов испугался, сказав Григорию нечаянно сорвавшееся слово: «он знал, как не сдержан бывает Григорий в гневе, и боялся вспышки...» (5.93). Полковник Андреанов убедился в том, что Григорий Мелехов «своенравен». «Взгальный», «бешеный» - так отзываются о темпераменте Григория Мелехова. И, разумеется, его темперамент постоянно сказывается в поступках, проявляется в действии.
Татарская сотня бросила окопы и, охваченная паникой, вроссыпь бежала к лесу. «Скосив глаза от бешенства, Григорий первый выпустил коня вдогонку хуторянам. Окрики уже не могли остановить охваченных паникой казаков». Григорий настигал Христоню, тщетно приказывая ему остановиться. Но Христоня и не думал останавливаться. «Тогда взбешенный Григорий прохрипел страшное матерное ругательство, гикнул на коня и, поравнявшись, с наслаждением рубнул плетью по мокрой от пота Христониной спине» (5. 22). Но возмущение Григория разом остыло, когда он, нагоняя еще одного хуторянина, «бежавшего неутомимо и резво», и грозя срубить его, вдруг по знакомому с детства жесту, выражавшему высшую степень возбуждения, узнал отца; Пантелей Прокофьевич страшно возмущен этой угрозой, тем, что родной сын не угадал отца. Столь нелепо и неуместно было проявление этой стариковской обидчивости, что Григорий, уже смеясь, примиряюще стал объяснять отцу, почему трудно было его узнать. Так и всегда. Бешенство, возмущение, какой-то бессознательный порыв сменяется более спокойным настроением, когда действия и поступки его разумны и осознаны. Бывает так, что в одной и той же картине он и сердится, и смеется, и волнуется, и грустит, и слезы наворачиваются у него на глазах, и томится неясными предчувствиями.
Сразу же после соединения повстанцев с белогвардейцами Григорий приезжает в Татарский. Торопится, волнуется, подходя к родному куреню. При виде Натальи у него «дрогнуло сердце и мгновенно и неожиданно увлажнились глаза». «Задыхаясь от волнения», вошел в дом, перецеловал стариков, детишек. В тяжком раздумье говорит отцу о своих сомнениях («Должно выпил вчера на радостях? - Было дело. Только пока неизвестно: на радостях или при горести»). Снисходительно улыбнулся, видя, с каким умилением и восхищением посмотрел на него Пантелей Прокофьевич, узнавший, что его сын сидел за одним столом с настоящим генералом. «Уж он-то никак не разделял наивного стариковского восторга» (5. 66). Степенно расспрашивал о хозяйстве, в сохранности ли скот и имущество и сколько потравили зерна. С радостью, волнением и несвойственной ему чувствительностью целовал он своих детишек, улыбался, долго слушал их веселое щебетанье. Шутил с Дарьей. Холодно, гневно советует Дуняшке не сохнуть о Мишке Кошевом. «Он не сводил с нее злого взгляда, и во всем его ожесточившемся лице - в ощеренных под усами зубах, в суженных глазах - еще ярче проступило врожденное мелеховское, звероватое» (5. 69). В их разговор вступился Пантелей Прокофьевич. Казалось, жестокая ссора неминуема. Но семейная передряга кончилась общим смехом. Пантелей Прокофьевич неожиданно оказался в затруднительном положении. По старой привычке он грозит Дуняшке выпороть ее, а выпороть-то нечем: на базу нет ни вожжей, ни чересседельни, даже «хворостины на растопку и то не найдешь», - говорит Ильинична. Этого замечания Пантелей Прокофьевич вынести не мог, «вскочил, как сумасшедший, выбежал на баз». Это послужило источником общего веселья. «Григорий бросил ложку, закрыл лицо рушником и трясся в беззвучном хохоте. Злоба его
прошла, и он смеялся так, как не смеялся давным-давно» (5. 70).
После завтрака Григорий «охотно согласился» помочь отцу по хозяйству, советует ему жить так, «чтобы лишнего ни в закромах, ни на базу не было». «Могучая волна нежности залила сердце Григория», когда он увидел Наталью, для него принарядившуюся, как на праздник. «Он хотел сказать ей что-то теплое, ласковое, но не нашел слов и, молча притянув ее к себе, поцеловал белый, покатый лоб и скорбные глаза» (5. 73). Старается разгадать, почему Наталья и в радости была грустна и как-то непонятна. Хмурится, тяжело вздыхает, надевая гимнастерку с только что пришитыми погонами («Век бы их не видать»). «Дрогнувшим голосом» прощается на следующий день с родными. С удивлением Мишатка заметил, что у отца мокрые ресницы. «Григорий осторожно опустил сынишку на землю, тылом ладони вытер глаза и молча тронул коня. Сколько раз боевой конь, круто повернувшись, взрыв копытами землю возле родимого крыльца, нес его по шляхам и степному бездорожью на фронт, туда, где черная смерть метит казаков, где, по словам казачьей песни, «страх и горе кажный день, каждый час»,- а вот никогда Григорий не покидал хутора с таким тяжелым сердцем, как в это ласковое утро.
Томимый неясными предчувствиями, гнетущей тревогой и тоской, ехал он, кинув на луку поводья, не глядя назад, до самого бугра, на перекрестке, где пыльная дорога сворачивала к ветряку, оглянулся. У ворот стояла одна Наталья, и свежий предутренний ветерок рвал из рук ее черную траурную косынку»: больше он ее уже никогда не увидит. Черная траурная косынка - потрясающей емкости художественная деталь! Узнав о смерти Натальи, он «охмелел от страдания». «С величайшим усилием удерживая рыданья, вошел в дом, поздоровался с отцом». Мать рассказала ему все про Наталью. «Из горницы он вышел постаревший и бледный; беззвучно шевеля синеватыми дрожащими губами, сел к столу, долго ласкал детей, усадив их к себе на колени, потом достал из подсумка серый от пыли кусок сахара, расколол его на ладони ножом, виновато улыбнулся: «Вот и весь гостинец вам... Вот какой у вас отец...» (5. 172).
Вот всего лишь два эпизода из жизни Григория Мелехова, а какое внутреннее многообразие его характера раскрывается за этот короткий срок, сколько в нем глубоко человеческого, благородства, силы, сердечности! О Григории Мелехове можно сказать: это человек с подлинно живыми страстями, чувствами, переживаниями Все это внутреннее многообразие человеческих переживаний воспринимается не обособленно одно от другого, а органически спаянными, что создает цельное представление о сложном характере Григория, о сложных и переменчивых его чувствах и настроениях.
Однако именно в этот период своей жизни, по мнению некоторых исследователей, переживания Григория Мелехова «уподобляются волчьему чувству». В Григории «появилось что-то недоброе, страшное». Сопоставление Григория с волком считается поразительным по своей оправданности. И в этом сравнении Григория с волком будто бы проявилось эстетическое чувство писателя, идущее от глубинных народных представлений о добром и прекрасном.
Действительно, Шолохов использует это сравнение. Но сущность этих образных уподоблений отнюдь не оценочная, а изобразительная. Раскрывая, например, драматизм внутренних переживаний Григория накануне восстания, Шолохов сравнивает его душевное состояние с самочувствием зафлаженного на облаве волка («Зачем металась душа, как зафлаженный волк на облаве, в поисках выхода, в разрешении противоречий?»). После этого сравнения отчетливо создается зрительный образ душевной сумятицы и безвыходности, царящей в душе героя. Что это сравнение чисто изобразительно, доказывается хотя бы тем, что в первой книге «Поднятой целины» душевное состояние Давыдова, только что приехавшего в Гремячий и столкнувшегося с большими трудностями, охарактеризовано следующими словами: «как зафлаженный волк, пытался он выбраться из круга связанных с колхозом мыслей» (6. 105).
И в устах Дуняшки слова, обращенные к Григорию: «Ох, и постарел же ты, братушка. Серый какой-то стал, как бирюк», служат тому же назначению. Здесь ударение на первой части фразы, а вторая только конкретизирует ее мысль. Ни в устах Дуняшки, ни в устах Ильиничны нет этого поразительного в своей оправданности, по мнению исследователей, сопоставления Григория с волком. Вся образная система, изобразительные средства, художественные детали, с помощью которых создается образ главного героя, используются для того, чтобы раскрыть сложные душевные движения Григория, глубину и остроту его переживаний.
Если Григорий Мелехов, по мнению исследователей, отрицательный герой, и сам Шолохов сравнивает его с волком, а его переживания уподобляет волчьему чувству, то и отдельные художественные детали образа рассматриваются в соответствии с такой трактовкой.
Исследуя принципы создания художественного образа Григория Мелехова, критики большое значение придают портрету и пейзажу. И с этим безусловно следует согласиться. Но анализ изобразительных средств всецело подчинен основному тезису о нравственном и физическом вырождении Григория Мелехова.
Так, В. Гура, например, пишет: «Одним из средств раскрытия внутреннего состояния Григория являются пейзажные картины. Природа часто, особенно в четвертой книге, дается через восприятие героя. Когда Григорий находится на правильном пути,
он живет всеми радостями жизни, ощущает величие и красоту окружающего мира, слышит запахи травы, сена, видит яркий свет солнца. Когда же он идет против народа, - и солнце греет скупо, и дует холодный ветер, и черный диск солнца встает над его головой». Л. Якименко утверждает то же самое. Нельзя не согласиться с верной его мыслью о том, что «в русской литературе издавна близость человека к природе, способность воспринимать ее красоту, выступала мерилом ценности человека, внутреннего духовного богатства его», и, наоборот, «бедность восприятия прекрасного мира донской степи выступает как характерная черта духовного убожества Листницкого, англичанина-полковника». Но думается, что не следует этот верный принцип применять к Григорию. По мнению Якименко, стоило Григорию оказаться в лагере «кадетов», в банде Фомина, как он сразу же потерял чуткость к прекрасному в природе. Теперь «это буйство красок расцветающей под солнцем весны с большой силой трагического контраста противопоставлено однокрасочности, опустошенности Григория Мелехова. Все идет как-то мимо него... Григорий как бы выключился из мира природы, лишился... чувства понимания и связи с окружающим». Этот вывод критик делает сразу после того, как процитировал небольшой отрывок «Тихого Дона», в котором дается действительно чудесная картина природы. Но Григорий не равнодушен к этому буйству красок расцветающей природы, а тонко и глубоко воспринимает богатство родной природы. Картина природы дается Шолоховым сразу же после того, как Григорий и его спутники ускакали от преследовавших красноармейцев: «Григорий лежал, широко раскинув ноги, опершись на локти, и жадными глазами озирал повитую солнечной дымкой степь... На минуту он закрывал глаза и слышал близкое и далекое пение жаворонков, легкую поступь и фырканье пасущихся лошадей, звяканье удил и шелест ветра в молодой траве... Странное чувство отрешения и успокоенности испытывал он, прижимаясь всем телом к жесткой земле. Это было давно знакомое ему чувство. Оно всегда приходило после пережитой тревоги, и тогда Григорий как бы заново видел все окружающее. У него словно бы обострялись зрение и слух, и все, что ранее проходило незамеченным, - после пережитого волнения привлекало его внимание. С равным интересом следил он сейчас и за гудящим косым полетом ястреба-перепелятника, преследовавшего какую-то крохотную птичку, и за медлительным ходом черного жука... и за легким покачиванием багряно-черного тюльпана... Тюльпан рос совсем близко, на краю обвалившейся
сурчины. Стоило лишь протянуть руку, чтобы сорвать его, но Григорий лежал не шевелясь, с молчаливым восхищением любуясь цветком и тугими листьями стебля, ревниво сохранявшими в складках радужные капли утренней росы» (5.450-460).
Где же тут моральная опустошенность? Перед нами человек, страстно любящий родную природу, его все интересует, на все он смотрит «жадными глазами», с восхищением любуется окружающим его прекрасным миром. Для него и сейчас, когда он находится в банде Фомина, свойственно поэтическое восприятие природы. Через это поэтическое восприятие Шолохов как раз и показывает, что в Григории Мелехове сохранились еще моральные силы, нравственная чистота, красота человечности.
Еще один пример. Как раз в тот момент, когда Григорий возвращается после боя, Шолохов дает глазами Григория следующую картину природы: «Григорий уехал с Прохором и пятью казаками вперед. Словно повязка свалилась у него с глаз. Опять, как и перед атакой, увидел он светившее миру солнце, притаявший снег возле прикладков соломы, слышал весеннее чулюканье воробьев по хутору, ощущал тончайшие запахи ставшей на порог дней весны. Жизнь вернулась к нему не поблекшая, не состарившаяся от пролитой недавно крови, а еще более манящая скупыми и обманчивыми радостями. На черном фоне оттаявшей земли всегда заманчивей и ярче белеет оставшийся кусочек снега...» (4.238).
Совершенно ясно, что Григорий Мелехов по-прежнему близок к природе, чутко воспринимает ее красоту, ощущая тончайшие запахи ставшей на порог весны, с молчаливым восхищением любуясь багрово-черным тюльпаном, жадными глазами озирая повитую солнечной дымкой степь.
Таким путем в критической литературе о «Тихом Доне» постепенно обрисовывается образ, имеющий мало общего с героем романа Шолохова, совсем не тот Григорий, судьба которого вызывает сочувствие и сострадание.
Естественно, что такой Григорий Мелехов не может быть подлинным героем. Но почему тогда вот уже тридцать лет судьба этого «отщепенца» волнует нас?
Григорию отказано и в другом - в теснейшей связи с народом, с казачеством. «Когда мы говорим о народе, как главном герое действительности, то очевидно, что мы имеем в виду прежде всего исторически активную массу, которая определяет направление, формы, путь развития... Очевидно, что Григорий Мелехов не представлял этого народа»,- пишет Л. Якименко.
Действительно, массовые сцены, как справедливо считает Л. Якименко, «давали возможность писателю правдиво воссоздать эпоху в самых разнообразных ее проявлениях». Но сам критик берет лишь те из них, в которых принимает участие прогрессивно настроенное казачество. Критиком выбран период, когда казаки-фронтовики вместе со всем народом стремились к миру. Но стоит тем же, по сути дела, казакам, в 1917 году воспротивившимся контрреволюционному походу на Петроград, повернуть в 1918 году против Советской власти, а затем поднять на Дону восстание, как исследователь перестает их относить к исторически активной массе, а затем и вовсе принимать в расчет.
Не та часть народа, которая сразу поняла цель пролетарской революции и потому с оружием в руках отстаивала ее, является главным героем «Тихого Дона», а донское казачество, в большинстве своем понявшее народную сущность революции только после мучительных испытаний. Поставив в центре своего романа ту часть народных масс, которая не сразу поняла ход истории, Шолохов показал, что даже она после трагических колебаний и заблуждений поняла: только Советская власть может дать трудящимся мир и возможность спокойно работать на своей земле. Тем самым Шолохов как бы говорил: если уж такие отсталые слои народа признают Советскую власть, то можно с уверенностью сказать, что эта власть истинно народная, что установление Советской власти в России было исторически неизбежно, а будущее ее очень прочно. Вот почему в высшей степени неверно, говоря о народе в «Тихом Доне», умалять историческую роль той его части, которая трудным путем шла к пониманию Октябрьской революции. Вот почему нельзя обходить массовые сцены Вешенского восстания, в которых действует трудовое казачество, временно поддержавшее своих классовых врагов.
Вешенское восстание обусловлено сложнейшим комплексом исторических, экономических, политических причин. Прежде всего оно возникло стихийно. В ходе восстания разновременные повстанческие вспышки соединялись в организованное выступление. А раз оно возникло стихийно, то, следовательно, причины его лежат не вне казачества, а внутри его самого. Восстание вызвано не какой-либо группой людей, не отдельными личностями. Оно вспыхнуло как реакция на перегибы со стороны некоторых местных руководителей по отношению к казаку-середняку, а столь ожесточенный характер оно приобрело потому, что его поддержали белогвардейцы.
Если казачья верхушка может поднять казаков против Советской власти, то почему же ей не удалось это сделать ни в период корниловского мятежа, ни в первые месяцы Советской власти? Как в том, так и в другом случае казаки не пошли за казачьей верхушкой. В. И. Ленин писал: «Что касается до казачества, то здесь мы имеем слой населения из богатых, мелких или средних землевладельцев (среднее землевладение около 50 десятин) одной из окраин России, сохранивших особенно много средневековых черт жизни, хозяйства, быта. Здесь можно усмотреть социально-экономическую основу для русской Вандеи. Но что же показали факты, относящиеся к корниловско-калединскому движению? Даже Каледин, «любимый вождь»... массового движения все же не подняли... Каледин прямо «ездил поднимать Дон», и все же Каледин массового движения никакого не поднял в «своем» крае, в оторванном от общерусской демократии казачьем крае!..
Как бы то ни было, исторически доказанной является, после опыта 26-31 августа, крайняя слабость массового казаческого движения в пользу буржуазной контрреволюции».
Шолохов широко и многосторонне раскрывает причины возникновения Вешенского восстания. Указывая на исторические, экономические, социальные причины, М. Шолохов не обходит и того, что на Дону были допущены ошибки, перегибы по отношению к казаку-середняку. Подводчик-старовер в разговоре с Кошевым и Штокманом верно подметил отношение большей части казачества к Советской власти до восстания и указал на одну из причин возникновения его:
«Ваша власть справедливая, только вы трошки неправильно сделали... Потеснили вы казаков, надурили, а то бы вашей власти и износу не было. Дурастного народу у вас много, через это и восстание получилось... Расстреливали людей. Нынче одного, завтра, глядишь, другого... Кому же антирес своей очереди ждать? Быка ведут резать, он и то головой мотает. Вот, к примеру, в Букановской станице... Ну, и рассказывают: комиссар у них стоит с отрядом, Малкин фамилия. Ну, и что ж он, по справедливости обращается с народом?.. И вот этот Малкин чужими жизнями, как бог, распоряжается... Это не смыванье над народом?» (4. 254-255). И то, что он рассказывает настолько неправдоподобно, что ни Штокман, ни Кошевой не могут ему поверить. Но на самом деле так и было. М. Шолохов нарисовал суровую действительность, как она была, не сгущая ни темных, ни светлых ее сторон.
В том же письме к М. Горькому он писал: «... В шестой части я ввел ряд «щелкоперов от Советской власти» (парень из округа, приехавший разбирать конфискованною одежду, отчасти обиженный белыми луганец, комиссар Девятой армии Малкин - подлинно существовавший и проделывавший то, о чем я рассказал устами подводчика-старовера, член малкинской коллегии - тоже доподлинный тип, агитировавший за социализм столь оригинальным способом) для того, чтобы, противопоставив им Кошевого, Штокмана, Ивана Алексеевича и других, показать, что не все такие «загибщики» и что эти самые «загибщики» искажали идею Советской власти».
Рисуя образ кулака Коршунова, середняка Пантелея Мелехова, фронтовика Григория Мелехова, который незадолго до этого был в Красной Армии, М. Шолохов глубоко раскрывает психологию каждого из них, показывая движущие мотивы, которыми они руководствуются в своих действиях и поступках в этот период своей жизни. Кулак Коршунов «с вызревшей злостью» обвиняет Советскую власть:
«- А через что жизня рухнулась? Кто причиной? Вот эта чертова власть! Она, сват, всему виновата. Да разве это мысленное дело - всех сравнять? Да ты из меня душу тяни, я не согласен!.. Хозяйственному человеку эта власть жилы режет... Я, по правде сказать, надежным людям втолковываю, что надо нашим, какие за Донцом, от себя пособить... Власть эту пихнуть!... Я казакам прямо говорю: восставать надо» (4.155-156).
Позиция кулака Коршунова отчетливо им высказана. Вся его деятельность активно направлена на свержение Советской власти, направлена против того, чтобы «всех сравнять». Совсем другое настроение у Пантелея Прокофьевича. Он колеблется, не знает, кому верить, кто прав. «От свата Пантелей Прокофьевич ушел растерявшийся еще больше, насквозь отравленный тревогой и тоской» (4.157). От этого разговора у него осталось только одно «определенное» убеждение: «Трудная жизня! Не жизня, а потемки» (4.156). Мирон Коршунов выступает как сознательный враг. Более того, он агитирует за свержение Советской власти, в то время как Пантелей Прокофьевич не знает, куда деваться, какую дорогу избрать.
И Григорий Мелехов в это время полон тяжелых раздумий. Его не удовлетворяет ни власть кадетов, ни власть Советов («Мне если направдок гутарить ни те, ни эти не по совести»). Сталкиваясь с людьми, которые, сознательно или бессознательно, извращали идею Советской власти, Григорий приходит к отрицанию такой власти. В этом основной вред тех загибщиков на Дону, о которых упоминает Шолохов в своем письме к Горькому: исказив идею Советской власти, они оттолкнули в этой части России казака-середняка во враждебный революции лагерь. Реальная жизнь приводит его к сомнениям, колебаниям. Но он правдив перед самим собой и другими. Григорий не останавливается перед подобными сомнениями, противоречиями, не затаивает их. Напротив, в свои размышления вслух перед представителями Советской власти он вносит присущую ему страстность, искренность и глубину, беспощадно ставя вопросы и аргументируя их фактами из собственных наблюдений, из своего личного опыта:
«Постой, ты не ругайся! Я по старой дружбе пришел погутарить, сказать, что у меня в грудях накипело. Ты говоришь - равнять... Этим темный народ большевики и приманули. Посыпали хороших слов, и попер человек, как рыба на приваду! А куда это равнение делось? Красную Армию возьми: вот шли через хутор. Взводный в хромовых сапогах, а «Ванек» в обмоточках. Комиссара видал, весь в кожу залез, и штаны и тужурка, а другому и на ботинки кожи не хватает. Да ить это год ихней власти прошел, а укоренятся они,- куда равенство денется?.. Говорили на фронте: «Все ровные будем. Жалованье и командирам и солдатам одинаковое!.. Нет! Привада одна! Уж ежели пан плох, то из хама пан во сто раз хуже!» (4.161 -162).
Нет, недовольство Григория Мелехова совсем другого характера, нежели недовольство Коршунова. Если Коршунов недоволен тем, что «эта чертова власть» стремится «всех сравнять» и тем самым «хозяйственному человеку... жилы режет», то Мелехов недоволен тем, что его называют врагом Советской власти в то время, как он думает «за власть»: «Ежли я думаю за власть, так я - контра? Кадет?» (4.162).
Характеризуя движение народных масс, В. И. Ленин постоянно отмечает самостоятельность их действия, неразрывно связанную с их экономическим положением и политическим развитием. Революция «выводит трудящихся на дорогу самостоятельного творчества новой жизни».
Октябрьская революция пробудила в народе стремление активно участвовать в политической жизни и самостоятельно решать общественные вопросы. И Григорий Мелехов, как и другие казаки, разбуженные революцией, также стремится самостоятельно определить свое место в жизни, начинает «думать за власть». Это стремление активно участвовать в организации новых форм своей жизни - несомненное следствие Октябрьской революции.
Григорий Мелехов не уходит от решения общественных вопросов. И все, что он высказал Кошевому и Котлярову, явилось отражением настроения трудовых слоев Верхнедонского казачества. В разговоре с Кошевым и Котляровым отчетливо раскрывается стремление Григория Мелехова к «равенству». И в этом - характерная черта трудового крестьянства: «Сбросившее царизм и помещиков крестьянство мечтает об уравнительности». Разумеется, в этом лозунге нет ничего социалистического, но он мог возникнуть только как результат революционного движения. Лозунг уравнительности реакционен с точки зрения социалистических преобразований в деревне, т. е. с точки зрения перехода к общественной обработке земли, но прогрессивен с точки зрения доведения до конца буржуазно-демократической революции. И если мы станем разбирать стремление Григория Мелехова к уравнительности с точки зрения социалистической, то не трудно доказать утопичность, реакционность мелкобуржуазного равенства, которое он проповедует.
Многие факты, эпизоды показывают, что казачество, поднявшее восстание, только спустя некоторое время на своем личном опыте убедилось, что в январе 1919 года ими была совершена ошибка. «На своем горбу» трудовое казачество испытало и власть Советов, и власть кадетов, и неуклонно решило этот вопрос в пользу Советской власти. И это соответствует ходу реально-исторического процесса. «О решении наперед со стороны мелкобуржуазной или полумелкобуржуазной массы трудящихся сложнейшего политического вопроса: «быть вместе с рабочим классом или с буржуазией» нечего и думать. Неизбежны колебания непролетарских трудящихся слоев, неизбежен их собственный практический опыт, позволяющий сравнить руководство буржуазии и руководство пролетариата»,- писал В. И. Ленин.
Временно возникший конфликт части трудового крестьянства с революционным народом в ходе развития и углубления революции и в результате мудрой политики партии большевиков по отношению к среднему крестьянству постепенно устранялся. Как крестьяне, так и казаки, временно оказавшиеся в белой армии, на собственном опыте убеждались в правоте пролетарской революции и в результате осознания целей и задач революции потеряли всякий интерес к своему участию в белогвардейском движении. Только этим можно объяснить, что в момент самого интенсивного наступления деникинской армии в октябре 1919 года начался ее развал. В. И. Ленин писал по этому поводу: «Пока его армия была классовая, пока она состояла из добровольцев, ненавистников социализма, эта армия была крепка и прочна. ...Крестьяне, набранные в армию Деникина, произведут в этой армии то же самое, что произвели сибирские крестьяне в армии Колчака, - они принесли ему полное разложение».
Мудрая ленинская политика по отношению к казакам, сражавшимся в белой армии, сыграла огромную роль в углублении и ускорении полного развала деникинской армии.
В обращении к трудовому казачеству Дона, Сибири, Урала, Кубани, принятом на VII Всероссийском съезде Советов, говорилось: «Советская власть чужда мести. Она готова предать забвению ваши заблуждения, ваши прошлые грехи, ваше преступное участие в борьбе с рабоче-крестьянской Россией». 20 сентября 1919 года, обращаясь к военнопленным, в частности к казакам, М. И. Калинин говорил: «Я вам скажу ясно и определенно от имени власти, что все те честные казаки, которые будут бороться за Российскую Советскую Республику,- а это значит бороться, чтобы фабрики и заводы остались в руках русского народа, чтобы имения остались в руках русского народа,- таких казаков мы сразу же выпустим, с таких казаков мы снимаем все их прежние прегрешения.
Все те, кто будет лойялен, кто не будет разводить контрреволюцию, кто не будет поднимать восстаний... такие лица нами будут распущены по станицам, пусть они едут и расскажут, что делается в Советской России, пусть они едут и налаживают станичную жизнь». Такое отношение к прошлому сыграло решающую роль в привлечении казаков на свою сторону и их нейтрализации.
В «Тихом Доне» гуманистическая сущность Советской власти раскрывается в целом ряде эпизодов. Вот один из них. «Отступив на правую сторону Дона, в первый день казаки ждали, что вот-вот запылают курени занятых красными хуторов, но, к их великому удивлению, на левой стороне не показалось ни одного дымка, мало того, перебравшиеся ночью с той стороны жители сообщили, что красноармейцы ничего не берут из имущества, а за взятые продукты, даже за арбузы и молоко, щедро платят советскими деньгами. Это вызвало среди казаков растерянность и величайшее недоумение. Им казалось, что после восстания красные должны бы выжечь дотла все повстанческие хутора и станицы; они ждали, что оставшаяся часть населения, во всяком случае мужская его половина, будет беспощадно истреблена, но, по достоверным сведениям, красные никого из мирных жителей не трогали и, судя по всему, даже и не помышляли о мщении.
В ночь на 19-е казаки-хоперцы, бывшие в заставе против Вешенской, решили разведать о столь странном поведении противника; один голосистый казак сложил трубою руки, крикнул:
«- Эй, краснопузые! Чего же вы дома наши не жгете? Спичек у вас нету? Так плывите к нам, мы вам дадим!
Ему из темноты ответили:
- Вас не прихватили на месте, а то бы сожгли вместе с домами!
- Обнищали? Поджечь нечем? - задорно кричал хоперец. Спокойно и весело ему отвечали:
- Плыви сюда, белая курва, мы тебе жару в мотню насыпем. Век будешь чесаться!» (5.224). В этой добродушно-иронической перебранке не чувствуется злости друг к другу, напротив, чувствуется благодарность казаков к тем, с кем им приходится сражаться за то, что они гуманно обращаются с их близкими. Пройдет еще немного времени и большая часть казачества вольется в Красную Армию. Только уяснив себе гуманистическую сущность пролетарской революции, можно понять, что такой исход борьбы закономерен.
Чем же оканчиваются волнения, сомнения, колебания, заблуждения Григория Мелехова? Находят ли, наконец, люди типа Григория Мелехова ту правильную дорогу в жизни, о которой так страдали и мучились?
Отвечая на вопрос болгарских читателей, какова дальнейшая судьба людей типа Григория Мелехова, Шолохов сказал: «Люди типа Григория Мелехова к Советской власти шли очень извилистым путем. Некоторые из них пришли к окончательному разрыву с Советской властью. Большинство же сблизилось с Советской властью, принимало участие в строительстве и укреплении нашего государства, участвовало в Великой Отечественной войне, находясь в рядах Красной Армии».
Прослеживая до конца судьбу Григория Мелехова, Шолохов показывает, что сложные и мучительные пути его жизни не вытравили из него благородных человеческих качеств - и это является как бы залогом того, что люди типа Григория Мелехова могут найти, и большая часть из них действительно нашла свое место, среди строителей Советского государства.
В образе Григория Мелехова М. Шолохов изобразил конкретно-исторический тип человека, в котором произошли колоссальные изменения за годы первой мировой войны, за годы революции и гражданской войны. В нем Шолохов типизирует судьбу той части народа, которая выступила в период гражданской войны в результате трагической ошибки на стороне своих классовых врагов, мучительно переживала и страдала, когда до ее сознания доходила ошибка, совершенная ею в ходе этой борьбы. И главный итог этой борьбы - понимание, что жить по-старому больше нельзя, нужно жить по-иному.
В. И. Ленин, характеризуя сущность беспартийного крестьянина, писал: «Он пережил все эти шесть лет, мучительных и тяжелых, недаром. Он не похож на довоенного мужика. Он тяжело страдал, он много размышлял и много перенес таких политических и экономических тягот, которые заставили его забыть многое старое. Мне думается, что он сам уже понимает, что по-старому жить нельзя, что надо жить по-иному...».
М. Шолохов и показал в образе Григория Мелехова тяжелые, мучительные переживания, раскрыл сложность и противоречивость размышлений и поступков единоличного крестьянина, осложненные спецификой быта донского казачества, в результате которых он понял, «что по-старому жить нельзя». И такое изображение судьбы Григория дает возможность видеть типичность этого образа в соответствии общему ходу жизни на Дону - в этом его глубина, характерность и содержательность.
А если это так, если судьба Григория показана не как исключительный случай, не как странная случайность, которой могло бы и не быть, но как типичное явление в сложнейший период революционных преобразований, то этим самым доказывается, что в ходе борьбы революционный народ, сплотившийся вокруг Коммунистической партии, побеждает не отдельных выходцев, жизнь которых складывается трагически.
В том-то и дело, что не отдельные выходцы из народа, а некоторые слои трудового народа из-за своей несознательности и отрыва от демократического движения временно поддерживали своих эксплуататоров. В этом трагизм целых слоев народа, а не отдельных выходцев его, которые в силу каких-то случайностей попадали в такое положение. Результат был везде одинаков: большинство из тех, кто поддерживал белых, поняли свою ошибку и пришли к непреклонному выводу, что интересы трудового народа отстаивает только Коммунистическая партия, рабочий класс.
Конец в романе подводит итоги большому периоду в жизни героя. Что с ним будет, мы не знаем. Этот итог не успокаивает в отношении дальнейшей судьбы Григория. Он заставляет тревожиться о дальнейшей его судьбе. И хотя в романе нет прямого указания на то, что дальнейшая жизнь Григория будет неразрывно связана с жизнью всего трудового народа, начавшего
строить новую жизнь, тем не менее вполне можно утверждать, что Григорий вернулся в родной хутор, чтобы работать, воспитывать своих детей. Из всего повествования видно, что он твердо решил вернуться к народу, что это не капитуляция врага народа, а решение человека, заблудившегося и убежденного всем ходом событий в неизбежности и правоте нового пути.
В критической литературе часто говорят о гибели Григория Мелехова. Действительно, донской казак, послуживший в какой-то степени прототипом образа Мелехова, был расстрелян. Возможно, что из одного этого факта и делался вывод о том, что Шолохов, изображая печальную судьбу Григория, проводя его через многие тяжкие страдания, карает его собственной рукой. Из этого же факта делали вывод, что в образе Григория Мелехова изображена исключительная судьба. Но такое сопоставление судьбы Ермакова с судьбой людей типа Григория Мелехова носит опять-таки догматический характер. М. Шолохов неоднократно говорил, что он взял только внешнюю биографию Ермакова, поэтому ни в коем случае нельзя отождествлять конец Ермакова и конец Григория Мелехова. Сама действительность дала нам ответ. Люди типа Григория Мелехова жили и после 1922 года, работали на благо своей родины, защищали ее земли в годы войны. Но этот ответ мы получаем не из самого романа, а из последующего развития самой действительности, которая дала место и таким людям, как Григорий Мелехов. И в этом высочайший гуманизм пролетарской революции. Конец Григория мы домысливаем, извлекаем из самой жизни.
Новаторство М. Шолохова в разрешении трагического конфликта заключается в том, что он не показывает трагической развязки для героя, неизбежной для всех трагедий прошлых времен. В «Тихом Доне» нет ни духовной гибели героя, ни физической его смерти. Мелехов мужественно идет в родной хутор до амнистии, и это дает возможность утверждать, что в Григории Мелехове сохранились нравственные возможности для дальнейшей жизни в новой, социалистической стране, дружественной человеку труда.
Приход Григория в родной хутор вполне закономерен. Он давно стремился к мирному труду, к своей семье. И эти стремления Григория вытекают из его жизненного идеала, мало чем отличающегося от идеала большинства казачества и вообще крестьянства. Григорий Мелехов, несмотря на все пережитое им, на все ошибки, заблуждения, страдания и муки, в конце романа предстает человеком, которого не страшит возможное возмездие за его дела. Он не может дольше выносить «сурчиного положения», в котором временно оказался среди «мирных разбойников». Он предполагает, что может ожидать его по возвращении в родной хутор. А между тем ему советуют немного обождать: к Первому мая будет амнистия. Если бы Григорий Мелехов поколебался, испугавшись возмездия, и остался бы в лесу ожидать амнистии, в этом случае мы могли бы сказать, да. Григорий не тот, Григорий потерял мужество и т. д. Но в романе все складывается иначе.
Григорий Мелехов после того, как потерпел множество бедствий, перенес тяжесть мучительных страданий, приходит в родной хутор, и мы видим радость, охватившую его при встрече с родным сыном. Конец романа указывает на то, что герой в своем внутреннем состоянии еще далеко не исчерпал себя.
Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»
.
Магия приворота
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +