Был серый ноябрьский день — еще не зима, когда становится светлее от снега, но уже и не осень; холодный ветер пронизывал до мозга костей, и петербургская сырость словно ползла по телу.
Брюллов попросил Тараса съездить в Гатчину, к знакомому художнику. Шевченко не раз бывал там и рисовал контуры Гатчинского дворца: он любил аллеи парков, полные поэтической прелести. В Гатчине можно было увидеть прекрасные образцы зодчества, расположенные с такой гармонией, что глаз художника не мог ими налюбоваться.
Но в этот день Тарасу все было немило. В последние месяцы с тяжелым сердцем просыпался он по утрам. Его мысли обращались к семье. Ему снился родной дом — так ясно, словно он его видел только что; снился даже бурьян, в зарослях которого он прятался от мачехи или школьного учителя-дьячка. Но чаще всего снились родные. И целый день после этих снов его преследовала мысль: «А как там братья и сестры живут — Микита, Иосиф, Катря, Ярина? Что сталось с младшей — слепой Марией?» И хоть была она моложе Тараса всего на пять лет, он все представлял ее себе ребенком — такой, какой оставил девять лет назад.
В этот ноябрьский день в гостеприимном доме знакомого художника, который пригласил его обедать, Тараса не покидала тоска. И вдруг в каком-то творческом порыве он почувствовал необходимость немедленно сесть за стол и писать. Строчки стихов складывались быстрее, чем Тарас мог их запомнить. Он попросил у хозяина дома бумаги и чернил, сказав, что нужно срочно написать письмо.
Было немногим более полудня, но туман за окном так сгустился, что пришлось зажечь лампу. И вот в этот мрачный северный день, за чужим письменным столом, Тарас сразу, без помарок, написал свою «Думку». Стихотворение вылилось из переполненного сердца поэта; оно начиналось словами:
Тяжко, тяжко жить на свете
Сироте без роду:
От тоски-печали горькой
Хоть с моста — да в воду!
Утопился б — надоело
По людям скитаться;
Жить не любо, неприютно,
Некуда деваться.
В строках лирической жалобы на свою судьбу Тарас раскрыл сердце человека, много терпевшего от несправедливости и злобы, он передал в нем свою тоску по родине.
Под этим стихотворением впервые поставил Тарас дату и место написания; впервые не выбросил, не разорвал, а бережно сложив листок почтовой бумаги, на котором оно было написано, спрятал в карман.
С этого времени он все чаще и чаще писал стихи. Он записывал их, где бы ни находился, и хотя они ему нравились значительно меньше, чем это одним дыханием вылившееся стихотворение, он уже не уничтожал их, а складывал в большую лубяную коробку, стоявшую в его крохотной комнате под столом. «Думку» же так и носил с собой в кармане и однажды, во время задушевного разговора с Гребенкой, решился ему показать.
Гребенка прочитал стихи про себя, потом — взволнованным голосом — вслух, потом еще про себя и восторженно воскликнул:
— Ты — поэт, поэт!.. И много у тебя есть таких стихов?
— Да нет, — застенчиво отмахнулся Тарас, — сам не знаю, как это получилось...
— А ты пиши, пиши! Напечатаем!
В тот же день Гребенка написал на Украину, писателю Квитке, восторженное письмо о новом таланте.
В петербургском светском обществе зимой 1839 года появилось новое лицо. Это был Шевченко, сопровождавший своего учителя Брюллова на собрания, балы, выставки, театральные премьеры. Тарас щегольски одевался. Красивые серые глаза освещали лицо с неправильными, но привлекательными чертами. Он вошел в моду, его приглашали, как диковинку; за ним шла романтическая слава: крепостной художник... участие знаменитых людей в его освобождении... талант... молодость...
Тарас часто пренебрегал занятиями, пропадая по целым ночам где-нибудь в гостях.
— Досадно мне смотреть на твою безалаберную жизнь! — раздраженно говорил ему Сошенко. — Опомнись, а то не выйдет из тебя ничего путного.
Этот замкнутый, тихий человек не мог понять жажду жизни, развлечений, охватившую Шевченко в первый год освобождения.
Но главная причина их разрыва была не в этом. Когда Тарас поведал Сошенко одному из первых о своих стихах, тот равнодушно ответил: «Занимайся делом, а не пустяками».
Эти слова были как ушат холодной воды, но, больно задев Шевченко, они не могли его расхолодить — он лишь увидел, что Сошенко его не понимает. И хотя Тарас навсегда сохранил добрую память обо всем, что сделал для него художник, они, прожив несколько месяцев вместе, разъехались, недовольные друг другом.
В ту пору в культурных русских домах часто собирались музыканты, поэты, художники. Русское искусство стояло на огромной высоте: Пушкин, Лермонтов, Гоголь и Белинский — в литературе, Глинка — в музыке, Брюллов — в живописи. Но царская власть поощряла не Пушкина и Белинского, а бездарных реакционных сочинителей Фаддея Булгарина, Греча и им подобных.
Иные смирились и, не видя выхода, порой приходили в отчаяние, но лучшие люди были исполнены жажды борьбы. Белинский, переехав из Москвы в Петербург, со свойственной ему страстностью осуждал примирение с «царством... чинолюбия, крестолюбия, деньголюбия, взяточничества... где все человеческое, сколько-нибудь умное, благородное, талантливое осуждено на угнетение, страдание... где свобода мыслей истреблена... где Пушкин жил в нищенстве и погиб жертвою подлости...»
Что сталось бы с Шевченко, если бы в нем не приняли участия? Он разменял бы, израсходовал свой талант, свои силы на прихоти деспота-крепостника и погиб. Шевченко все яснее и яснее понимал это. Но молодость брала свое, и он старался отгонять от себя мрачные мысли. Он охотно откликался на приглашения в гости, на балы, в литературные и музыкальные салоны.
У Шевченко появились новые приятели — сверстники, товарищи по академии. Особенно горячая дружба связала его с художником Штернбергом. Штернберг вернулся недавно с Украины, где он писал бытовые картинки. Ярко талантливый человек, он привлекал всех, кто соприкасался с ним.
Молодые люди поселились вместе. У них была трудовая студенческая жизнь: не очень сытная, но беззаботная. Это была настоящая творческая дружба. Они вели своеобразный дневник в рисунках. Хорошие рисовальщики, они на лету схватывали характерные позы. Оба служили друг другу натурой. В плохо натопленной комнате трудно было стоять раздетым, и Шевченко, позируя Штернбергу, набрасывал на себя одеяло и застывал в позе римского патриция. Н каждый день приходилось завтракать и обедать, но они и над этим подшучивали. Однажды они нарисовали себя перед маленьким зеркалом и поставили под рисунком подпись: «Вместо чаю — мы побрились» Часто, принаряженные, надушенные, в галстуках, повязанных с художественной небрежностью, они отплясывали на балу, забывая о том, что в этот день не обедали.
Бывал Шевченко и у Платона Кукольника — брата драматурга, с которым познакомил его когда-то Брюллов. В этом доме, где двери были открыты для всех знаменитостей — артистов, художников, музыкантов, бывали композитор Глинка, знаменитый актер Каратыгин и многие другие.
Вот как описывает один из современников эти приемы:
«Стульев не хватало в трех комнатах для всех посетителей, и густая толпа теснилась или медленно двигалась взад и вперед. Сюда сходились редакторы журналов и газет, цеховые литераторы и кандидаты на это звание; профессоры академии и художники, ищущие известности; актеры, книгопродавцы, издатели, типографщики...»
Шевченко более всего привлекала прекрасная музыка, которая звучала на этих вечерах. Ему особенно запомнилось выступление одного молодого скрипача, слушая которого старый немец-виолончелист плакал, все время повторяя: «Ах, эти русскиеГ Ах, какие энтузиасты! Какой талант!»
Любил Шевченко и уютные вечера в семействе университетского инспектора Фицтума, где устраивались концерты строгой классической музыки. Тарас заслушивался квинтетами Бетховена и сонатами Моцарта. Музыка вызывала в нем особый прилив творческих сил. Он становился задумчивым, начинал мечтать, напевал про себя украинские песни, а иногда и громко затягивал «Ой, зiйди, зiйди ти, зiронько та вечiрняя...» У Тараса был приятный голос, его любили слушать. А ему после таких вечеров хотелось только писать...
Среди его новых друзей был поляк Леонард Демский, старый чудаковатый человек. Тарас мог часами рыться в его библиотеке, полной греческих, римских, немецких, французских и польских книг. Там же нашел он труд польского историка Иоахима Лелевеля, вдохновителя польского восстания 1830—1831 годов. Лелевель первый подписал революционный акт о свержении Николая I с польского престола.
Собирал у себя молодежь и Василий Андреевич Жуковский; он любил делиться своими размышлениями об искусстве. У поэта с его молодыми друзьями часто возникали споры. Жуковский предпочитал романтическую живопись.
Вернувшись из поездки по Германии, Жуковский пригласил к себе как-то Шевченко и Штернберга, чтобы показать привезенные им произведения современных немецких художников Корнелиуса, Гесса и других. Жуковский с юношеской живостью раскрыл перед молодыми художниками объемистый портфель, и оттуда вывалились бесконечные мадонны.
Несмотря на любовь и глубочайшее уважение к Жуковскому, Шевченко не мог удержаться от насмешливого восклицания:
— Господи, да ведь эти мадонны —безжизненные куклы, окруженные тощими херувимами! Да ведь это не живые образы, а великомученики живого, улыбающегося искусства!
Штернберг задорно подхватил:
— До какой степени помешались эти немецкие идеалисты-живописцы! Они возрождают примитивы пятнадцатого века и жертвуют техникой рисунка ради некоего «философского идеала».
— А вы, — с молодой запальчивостью возразил обычно простодушный и кроткий Василий Андреевич, — испорченные ученики Карла Великого. Его знаменитая техника делает божественнее искусство слишком материальным, придавливает его к грешной земле.
Шевченко и Штернберг из вежливости замолчали, но продолжали с невозмутимым равнодушием перелистывать рисунки. И тут же вдруг оказался первоначальный эскиз «Последнего дня Помпеи», начерченный пером и слегка попятнанный сепией.
— Взгляните, — не удержался Тарас, — какая жизнь в этом эскизе! Что же сказать о законченной картине! Все потому, что наш дорогой учитель, Карл Павлович, своими глазами видел развалины античного города, он изучал историю этого землетрясения по рассказам древних авторов... Только так должен творить художник, и тогда оживут на его полотне нравственные качества человека. Вспомните замечательные слова Гоголя об искусстве Брюллова... — И Тарас торжественно прочитал наизусть: — «Страсти, чувства, верные, огненные, выражаются в таком прекрасном облике, в таком прекрасном человеке, что наслаждаешься до упоения».
Жуковский собирался было заспорить снова, но тут подошел поэт и критик Вяземский, и разговор перешел на другую тему.
В последнее время Шевченко, работая в классах академии или рисуя у себя дома, все чаще откладывал рисунок и тем же карандашом, которым только что рисовал, быстро записывал стихи на случайном клочке бумаги. Таких клочков накопилось много, и он хранил их все в той же коробке.
Нужда в деньгах заставила Шевченко делать портреты на заказ. У него не было недостатка в заказах, но дохода они приносили мало. Многие пренебрежительно относились к труду художника. Они забирали портрет, забыв заплатить за него.
В скромную комнатку Шевченко, «под небеса», где едва помещались кровать, стол, соломенный стул и мольберт, где по стенам стояли натянутые на рамы холсты с незаконченными картинами, часто поднимался Гребенка.
С того дня, как Шевченко показал ему свою «Думку», прошел почти год. Тарас отклонял все разговоры о своих стихах, Гребенка и сам перестал об этом вспоминать. Но однажды он заметил на полу обрывок исписанной бумаги и поднял его. Шевченко двинулся к нему, как бы останавливая, но поздно: Гребенка уже прочел. Это был отрывок стихотворения.
— Ах, вот как! Значит, то было не случайным настроением? — спросил он насупившегося Тараса.
Тарас нехотя ответил:
— Да так... если нападет на меня тоска, я и начинаю пачкать бумагу...
И вдруг, решившись, Шевченко вытащил из-под кровати свою заветную лубяную коробку и вывалил ворох бумажных лоскутьев.
— Дайте мне эти стихи домой, я их прочитаю.
Шевченко молча кивнул головой.
В этих стихах дышала первая свежесть таланта. Шевченко писал о простых вещах: о вербе и калине, о соловье, поющем на ветке, о широком, полноводном Днепре, о девушке, тоскующей по казаку, уехавшему на войну...
Оживали в стихах Шевченко образы прошлого: казачьи войны, походы на татар, турок и польских панов. Вставала несчастная, порабощенная Украина. Он в тоске обращался к былым временам:
Было время — на Украине
Пушки грохотали;
Было время — запорожцы
Славно пановали!
Пановали, добывали
И славу и долю.
Миновало все — остались
Курганы на поле!
Среди лирических стихов попадались обрывки трагической поэмы. В них описывались кровавые битвы Гонты и Зализняка с польскими панами. Это еще не было цельное художественное произведение, но и в отрывках чувствовалась огромная сила.
Поэт нашел волнующие слова, разнообразные ритмы, в стихах звучала образная народная речь, повествование перебивалось диалогом. Большие лирические отступления и картины природы придавали особенную поэтичность этим отрывкам. Гребенка был захвачен, потрясен.
Шевченко не спрашивал его, что он думает о стихах. Гребенка заговорил первый:
— Знаете ли, Тарас Григорьевич, ваши стихи очень, очень хороши! Надо их напечатать.
Шевченко не на шутку перепугался;
— Нет-нет, не хочу, не хочу! Ей-богу, не хочу! Пожалуй, еще побьют за них.
Он действительно боялся за свои стихи. В то же время он очень хотел их напечатать. Ему даже не с кем было посоветоваться — его друг Штернберг был в это время далеко, он уехал с экспедицией в оренбургские степи. Непоседливая душа художника все время гнала Штернберга с места на место — он искал новых лиц, свежих красок, неведомых мест.
Сошенко попрежнему отрицательно относился ко всему, что отвлекало Тараса от живописи, — он видел в нем только художника. Тарас вспоминал робкие попытки почитать ему свои первые стихи. Сошенко и слушать их не хотел:
— Отстань ты со своими никчемными виршами! Почему ты настоящего дела не делаешь?
Гребенка тем временем нашел издателя и настаивал все решительнее на выпуске стихов. Шевченко дал наконец свое согласие.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +