№ 53. СОЮЗ ЦЕЗАРЯ, ПОМПЕЯ И КРАССА (Дион Кассий, XXXVII, 55-58)
Дион Кассий Кокцейан родился в Никее в 155 г. н. э., получил хорошее образование. Он происходил из знатной семьи: отец его был сенатором. В 186-190 гг. он приехал в Рим и выступил там в качестве оратора, чем приобрел широкую популярность. Дион получил сенаторское звание, которое при Антонинах присвоено было многим уроженцам Востока. При императоре Макрине Дион Кассий управлял провинцией Пергамом (218 г.). Впоследствии он был два раза консулом, управлял отдельными провинциями: Африкой, Далмацией, Паннонией. Основным трудом Диона Кассия была «Римская история», которую он писал в течение 22 лет. Она содержит 80 книг. Из них сохранились книги 36-60 (конец республики и начало империи), а из других - извлечения, сделанные византийским монахом Ксифилином в XI в. и историкам Зонарой в XII в. Основное внимание Дион Кассий уделяет военной истории. В изложении событий римской истории большое значение Дион Кассий придает элементу сверхъестественности, чудесного, верит в предопределение судьбы. По его мнению, лучшей формой правления является монархия, в которой император правит в полном согласии с сенатом и считается с мнением последнего. В произведении Диона, построенном, по словам автора, по образцу трудов Фукидида и Полибия, большую роль играет риторика. Источниками своими он пользовался далеко не всегда критически, поэтому данные Диона Кассия нуждаются в сопоставлении со сведениями других историков Рима.
Цезарь восстановил согласие между Крассом и Помпеем не потому, чтобы он хотел видеть их живущими дружно, но потому, что они были очень могущественны. Он знал, что без помощи обоих или даже кого-нибудь одного он не будет иметь особой силы и что если он одного, не важно кого именно, приобщит к своим интересам, то другой в силу этого станет его противникам, который повредит ему больше, чем тот, кого он приобрел, будет ему полезен. С одной стороны, все люди казались ему имевшими более охоты, чтобы побороть их врагов, чем поддерживать их друзей не только потому, что гнев и ненависть внушают более энергические усилия, чем дружба, но также потому, что действующий за себя и действующий за другого не испытывают ни одинакового удовлетворения, если они успевают, ни одинаковой скорби, если терпят неудачу. С другой стороны, он видел, что в общем люди охотнее стараются создать препятствия человеку и помешать ему возвыситься, чем благоприятствовать его возвышению. Это делается по различным причинам, но особенно потому, чтобы не позволить ему возвышаться приятно для других и полезно для себя самого, между тем как при возвышении его создается затруднение и для себя самого, и для других.
Таковы были соображения, которые заставили тогда Цезаря приобрести расположение Помпея и Красса и примирить их. Он был убежден, что никогда не сможет стать могущественным без них, и.не рассчитывал никогда оскорбить ни того, ни другого. Он не боялся также, что, примирившись, они станут могущественнее его, отлично зная, что сразу же с их дружбой он возвысится над другими и что вскоре после [этого] они будут содействовать, и тот и другой, тому, чтобы сделать его могущественнее себя. Так и случилось. Вот в каких видах Цезарь примирил их и старался привязать к себе. С своей стороны, Помпей и Красс, движимые личными соображениями, заключили мир, как только успокоились, и присоединили Цезаря к их планам. Помпеи не был настолько могуществен, как он рассчитывал сделаться; в то же самое время он видел, что Красе пользовался большой силой, а Цезарь приобретает все больше и больше влияния, а он боялся быть раздавленным ими. Наконец, он льстил себя надеждой, что, соединясь лично с ними, он сможет при их содействии восстановить свое прежнее могущество. Красс воображал, что его происхождение и богатство должны поставить его выше всех. Будучи много ниже Помпея и убежденный, что Цезарь призван к великой роли, он стремился повергнуть их в борьбу друг против друга, чтобы ни тот, ни другой не были могущественней его. Он рассчитывал, что в то время, как они будут бороться с равными силами, он воспользуется их дружбой и получит большие почести, чем они. Красе действительно не ставил задачей своей политики ни триумфа сената, ни народа, но делал все только ради своего личного могущества. Он стремился, равным образом, примирить сенат с народом, не навлекать на себя их ненависти, понравиться тому и другому, поскольку это было нужно, чтобы они считали его виновником того, что им было приятно, без возможности приписывать ему свои неудачи. Таким образом в в силу этих причин данные три лица вступили в дружбу друг с другом. Они подтвердили свой союз клятвами и завладели управлением в государстве. С тех пор они пришли к взаимному согласию и получили один от другого то, чего желали и что им было необходимо для устройства республики так, как им было угодно. Когда они соединились, преданные им партии также пришли к соглашению и делали под их руководством все, что хотели. Некоторые следы благоразумия оставались только у Катона и у тех, кто хотел казаться быть одушевленным теми же чувствами, как он, ибо среди людей, которые занимались тогда общественными делами, ни один, исключая Катона, не отличался неподкупностью и личной незаинтересованностью. Некоторые граждане краснели от того, что происходило, а другие, стремясь подражать Катону, приняли участие в управлении и показали себя в некоторых случаях достойными этого образца; но они не продолжали, потому что их усилия были искусственными и не имели источника в естественной добродетели. Вот в какое состояние привели римские дела три лица, которые скрывали, насколько возможно, их взаимный клятвенный союз. Они делали только то, что решили по взаимному согласию. Но они скрывали это и принимали вид взаимной враждебной оппозиции, чтобы их единение оставалось возможно дольше неизвестным, т. е. до тех пор, пока они вполне надлежаще не приготовятся. Но их деяния не могли ускользнуть от ока божества, которое в этот самый момент показало людям, малоспособным понять подобные откровения, чего следует ожидать от этих лиц в будущем. Внезапно на город и на всю окрестную страну обрушился ураган с такой силой, что очень большое количество деревьев было вырвано с корнем и несколько домов разрушены; корабли, стоявшие на якоре на Тибре, у Рима или у устьев этой реки, были потоплены. Деревянный (свайный) мост был опрокинут равно как дощатый театр, построенный для какого-то торжества. Среди всех этих бедствий погибло очень много людей, как прообраз несчастий.
Перевод взят из «Хрестоматии», т. II, изд. 1936 г.
№ 54. БОРЬБА ЦЕЗАРЯ И ПОМПЕЯ (Юлий Цезарь, Гражданские войны, III, 4)
Один из крупнейших политических деятелей Рима Гай Юлий Цезарь (100-44 гг. до н.э.) оставил нам два произведения, в которых описывал «современные ему события: «Записки о Галльской войне» и «Гражданские войны». В «Записках» Цезарь дает картину завоевания Галлии Римом и борьбы галльских племен против римлян. Он пытается представить себя опытным, мудрым полководцем, гуманным даже по отношению к врагу. В «Гражданских войнах» Цезарь описывает историю своей борьбы с Помпеем (49-48 гг. до н. э.), что, якобы, произошло против его воли. Сочинение это было написано, впрочем, как и первое, с определенной апологетической целью - оправдать себя, переложив всю ответственность за гражданские войны на Помпея и его сторонников. Сочинения Цезаря, несмотря на субъективное освещение событий, важны нам потому, что являются свидетельствами участника описываемых событий.
Легионы Помпей составил из римских граждан: 5 из Италии, которые он переправил; один старый ив Киликии, который, образованный из двух, он называл двойным; один из Крита и Македонии, из воинов-ветеранов, которые, отпущенные прежними полководцами, осели в этих провинциях; два из Азии, которые озаботился набрать консул Лентул. Кроме того, он распределил по легионам, под именем пополнения, большое число воинов из Фессалии, Беотии, Ахайи и Эпира; к ним он присоединил воинов Антония. Кроме этих легионов, он ожидал два из Сирии, со Сципионом. Что касается стрелков, то он имел их числом три тысячи из Крита, Лакедемона, из Понта и Сирии и остальных государств, пращников две шестисотенные когорты, конных 7 тысяч. Из них 600 галатов привел Дейотар (1); 500 - Ариобарзан (2) из Каппадокии; приблизительно такое же число дал Котис из Фракии и послал своего сына, Садалу; 200 были из Македонии, которыми командовал Раскиполий, отменной доблести; 500 габиниамцев из Александрии, галлон и германцев, которых Авл Габиний оставил там у царя Птолемея для охраны, - их доставил сын Помпея с флотом; 800 он набрал из рабов и пастухов своих и своих близких; 300 дали Таркондарий Кастор и Доннилай из Галлогреции, из них один пришел вместе, другой прислал сына; 200 были присланы Антиохам Коммагенским, которому Помпей даровал большие награды (3); большинство среди них были конными стрелками. Сюда присоединил он дарданов (4), бессов (5), отчасти наемников, отчасти добытых приказом или распоряжением, также македонцев, фессалийцев и представителей остальных племен и государств и пополнил указанное нами выше число.
Перевод взят из «Хрестоматии», т. II, изд. 1936 г.
1. Дейотар - тетрарх Галатии, в битве при Фарсале сражался на стороне Помпея.
2. Ариобарзан - царь Каппадокии, также выступал против Цезаря в битве при Фарсале (раньше к его владениям были присоединены некоторые земли Киликии).
3. Во времена Помпея к владениям Коммагены, имевшей большое стратегическое значение в борьбе с Парфией, была присоединена крепость Селевкия, господствовавшая над южной переправой через Евфрат.
4. Дарданы - жители Дардании, области в верхней Мезии.
5. Бессы - горное фракийское племя, жило в области, прилегающей к Иллирии.
№ 55. ДВИЖЕНИЕ ЛЖЕМАРИЯ (Аппиан, Гражданские войны, III, 2 и 3)
Сенат обвинял Антония за его надгробную речь в честь Цезаря. Особенно был ею возбужден народ; невзирая на только что объявленную амнистию, он бросился с зажженными факелами к домам убийц. Но Антоний примирил с собой раздраженную толпу следующим политическим мероприятием. Какой-то Амаций (1) присвоил себе ложно имя Мария. Он объявил себя внуком Мария и поэтому стал пользоваться расположением народа. Оказавшись благодаря своему мнимому происхождению в родстве с Цезарем, он выражал чрезмерную скорбь по поводу его смерти. Он воздвиг алтарь на месте погребального костра, держал при себе отряд смельчаков и постоянно угрожал убийцам, из которых некоторые покинули город, другие, получившие еще от самого Цезаря управление провинциями, разъехались по провинции. Говорят, что Амаций задумал устроить засаду против Кассия и Брута при первой же с ними встрече. Опираясь иа эти слухи среди толпы, Антоний, в качестве консула, схватил Амация и без суда совершенно бесстрашно убил его. Сенат был поражен этим его поступком, как крупным нарушением закона. Однако, с удовольствием извлек из него все, что было ему полезно. Сенаторы понимали, что без столь решительных действий им не удастся добиться безопасности в деле Брута и Кассия. Солдаты Амация и другие из народа, приверженные им, тосковали по Амацию и негодовали против происшедшего, особенно потому, что Антоний совершил этот поступок, опираясь на уважение к нему народа; они не хотели, чтобы к ним относились с презрением. Они захватили форум, с криками поносили Антония и требовали от магистратов, чтобы они вместо Амация осветили алтарь и первыми принесли на нем жертву Цезарю. Их гнали с площади посланные Антонием солдаты, но они еще больше возмущались и кричали, и показывали места, где прежде стояли статуи Цезаря впоследствии снятые. Когда же кто-то обещал им показать мастерскую, где переделывались эти статуи, они сейчас же бросились туда и, увидя мастерскую, подожгли ее, пока Антоний не подослал еще солдат. Тогда некоторые из них отбиваясь, были убиты, другие были схвачены и кто из них был рабом - повешены, а кто был свободным - сброшены со скалы (2).
Перев. В. С. Соколова.
1. Амаций - грек по имени Герофил получил название Лжемария. Призывал народ отомстить за смерть Цезаря. Он был схвачен Антонием и казнен; движение его приобрело широкий размах и представляло опасность для правящих классов.
2. Имеется в виду Тарпейская скала.
№ 56. ПОЛОЖЕНИЕ АНТИЦЕЗАРИАНСКОЙ ПАРТИИ ПОСЛЕ УБИЙСТВА ЦЕЗАРЯ
1. ПИСЬМО Д. БРУТА к М. БРУТУ и КАССИЮ [Fam., XI, 1]
Сообщаю о нашем положении. Вчера вечером у меня был Гирций (1). Он дал ясно понять, в каком настроении находится Антоний. Увы, в самом плохом и самом ненадежном. Так, Гирций говорит, что Антоний не может дать мне (2) в управление провинцию (3) и считает, что во всем Риме нет никого на нашей стороне, и даже чувства солдат и простого народа возмущены против нас. Я думаю, вы понимаете, что последнее ложь, а правдиво только одно: Антоний боится, что даже при незначительной поддержке нас у цезарианцев и у него не останется в республике ни одной партии.
Ввиду моего опасного положения, я решил настаивать на предоставлении мне и веем нашим выезда из Италии с предоставлением посольских прав, чтобы иметь какую-нибудь почетную причину отъезда. Он обещает добиться этого, однако я не верю. Слишком у них велики гнев и вражда к нам. Если даже Антоний согласится на нашу просьбу, то спустя немного времени вce-таки будет считать нас врагами отечества и даже добиваться изгнания. Итак, какое мое решение, ты спросишь? Надо предоставить дело судьбе. Я думаю, что необходимо покинуть Италию, переселиться на Родос или в какое-нибудь другое место. Если представится более благоприятный случай, вернемся в Рим. При неважных обстоятельствах - останемся в изгнании. При самых плохих - прибегнем к самой крайней защите - к оружию. Может быть, в этот момент у кого-нибудь из вас возникнет вопрос: почему нам надо ждать самого крайнего случая, а не предпринять что-нибудь теперь? Поскольку мы не имеем места, где могли бы быть в безопасности, кроме Секста Помпея (4) и Басса Цецилия (5), которые, мне кажется, по получении известий о Цезаре будут еще более стойкими, то у нас достаточно имеется времени, чтобы присоединиться к ним, когда узнаем, насколько они сильны. За Кассия и за тебя, если вы захотите, я поручусь. Гирций даже требует это сделать. Прошу вас как можно скорее мне ответить, так как не сомневаюсь, что Гирций известит меня обо всем до зимы. Сообщите, где мы могли бы встретиться, - туда я по вашему указанию и приеду. После последнего разговора с Гирцием, я решил настаивать на разрешении остаться в Риме под общественной охраной, хотя думаю, они нам не позволят, ведь мы возбудим против них большую ненависть. Однако считаю необходимым требовать все, что я нахожу справедливым.
2. ПИСЬМО ЦИЦЕРОНА К АТТИКУ [Att, XIV, 13]
(Путеолы или Кумы. 26 апреля 44 г.)
Цицерон шлет привет Аттику. Только на седьмой день мне было доставлено твое письмо, которое ты отправил 19 апреля и в котором спрашиваешь, полагая, что я сам еще не знаю, нравится ли мне больше вид холмов или прогулка по равнине близ моря. Действительно, очарование, как ты говоришь, того и другого ландшафта так велико, что я не знаю, какому из них отдать предпочтение.
«...Но теперь не в пиршествах радостных дело. Грозную гибель, питомец Кронида, близкую видя, В трепете мы, в неизвестности, спасемся мы или погибнем?» (1)
Хотя ты писал мне много приятного в связи с прибытием Брута со своим легионом (2) - на него я возлагаю самую большую надежду, - однако, в случае возникновения гражданской войны, которая определенно будет, если Секст Помпеи останется с войском, а он, знаю наверное, останется, то я в совершенном неведении, что мне делать. Ведь даже не будет возможности, как было в войне с Цезарем, остаться нейтральным. А эта шайка мерзавцев (3) будет брать на учет каждого, проявившего радость по поводу смерти Цезаря - мы же все весьма явно проявляли радость, - и будет считать его в числе врагов, что поведет к большой резне. Остается нам удалиться в лагерь Секста Помпея или Брута. Положение дел в моем возрасте отвратительное и неблагоприятное, поскольку неопределенен исход войны, и не знаю, могу ли я сказать, но ты мне можешь:
«Дитя мое, не тебе заповеданы шумные брани. Ты занимайся делами приятными сладостной речи» (4).
Однако, предоставим это судьбе, которая в таких важных делах имеет большее значение, чем разум. Я же должен взвесить все, что необходимо в отношении самого себя, чтобы я, какое бы несчастье ни случилось, перенес его храбро и мудро, помня, что оно произошло по воле судьбы, и пусть меня утешают, как всегда, занятия науками и не меньше также Мартовские Иды.
Прими теперь участие в моем раздумье, которое меня волнует; так много приходит на ум и за и против. Я отправляюсь, как решил, в качестве посла в Грецию. Кажется, что я до некоторой степени избегаю грозящей мне опасности быть убитым, но подвергаю себя некоторому порицанию в том, что покидаю государство в такое для него тяжелое время. В случав, если я останусь, хотя знаю, что бесспорно буду в опасности, думаю при известных обстоятельствах мог бы принести пользу государству. Но вот следующие соображения частного порядка, а именно: я чувствую, что мне необходимо поехать в Афины, чтобы поддержать Цицерона-сына. Никакой другой причины поехать у меня не было, когда я принял решение отправиться туда послом от Цезаря. Итак, выскажи все соображения по этому вопросу, как ты имеешь обыкновение, когда считаешь что-либо важным для меня.
Перехожу к несчастному государству, или скорее к несуществующему государству. М. Антоний писал мне о помиловании Секста Клодия. Насколько почтительно в отношении меня, ты узнаешь из письма, я ведь послал тебе копию; насколько развязно, насколько грубо-угрожающе, что никогда, кажется, не было такой необходимости пожалеть об отсутствии Цезаря, ты легко сам оценишь. То, чего Цезарь никогда бы не сделал, не потерпел даже, теперь публично преподносится на основе его подложного завещания. Я по отношению к Антонию веду себя самым услужливым образом. Ведь он, поскольку однажды вбил себе в голову, что ему позволяется все, что он хочет, сделал бы это, нисколько не считаясь с моим желанием. Поэтому я посылаю тебе также копию моего письма к нему.
3. ПИСЬМО ЦИЦЕРОНА К КАССИЮ [Fam., XII, 1] (Помпеянская вилла. 3 мая 44 г.)
Цицерон шлет привет Кассию. Не перестаю, поверь мне Кассий, думать о тебе и о дорогом М. Бруте. Следовательно, обо всем государстве, вся надежда которого на вас и на Д. Брута. Да и у меня самого гораздо больше надежды с того момента, как дорогой Делабелла так блестяще выполнил государственный долг. Ведь раздоры в Риме ширились и ежедневно становились все необузданнее настолько, что я уже потерял всякую надежду на мир. Однако он подавил мятеж с такой силой, что, как мне кажется, мы навсегда будем в безопасности наконец от этого позорнейшего бедствия. Остальные дела значительны и по качеству и по количеству, но все зависит от вас. Однако разберем все по порядку. В самом деле, судя по тому, как шло дело до сих пор, кажется, что мы освободились от тирана, но не от тирании. Убивши деспота, мы выполняем все его веления. И не только это. Мы одобряем даже то, что им будто бы предполагалось сделать и чего он сам при жизни не сделал бы. Я не вижу даже конца этому: вывешиваются медные таблицы с постановлением Цезаря, даются освобождения от общественных повинностей, расточаются громадные денежные суммы, изгнанники возвращаются, объявляются ложные постановления сената. Таким образом, только кажется, что ненависть к бесчестному человеку и болезненное ощущение рабства нами изжито, государство же ввергнуто в те же беспорядки, на которые он... обрек. Все это вы должны привести в порядок. Нет необходимости доказывать, что вы много уже сделали для республики. Она, конечно, получила столько, сколько мне никогда и на ум не приходило желать, однако, государство недовольно и требует от вас большего в соответствии с величием вашего духа и вашего положения. До сих пор, после смерти тирана, оно через вас только мстило за свои обиды. Ничего больше. А каковы его собственные достоинства, которые оно приобрело? В том ли, что оно повинуется мертвому, когда оно не могло терпеть его живого? Обязаны ли мы были по требованию долга уничтожить медные доски с его законами, а разве мы не защищаем его завещания? «Но ведь мы так решили» (1) - скажешь ты? Мы, конечно, сделали это, уступая обстоятельствам, которые в политике имеют весьма большое значение. Но они (2) без меры и неблагодарно злоупотребляют нашей уступчивостью. Впрочем, мы об этом и о многом другом поговорим в ближайшем будущем лично. Кроме того, я хотел бы тебя убедить в том, что мне, как в интересах государства, которое я считаю самым для меня дорогим, так и ради своей любви к тебе, очень близко сердцу твое почетное положение в государстве. Заботься о своем здоровье. Прощай.
4. ПИСЬМО ЦИЦЕРОНА К АТТИКУ [Att, XIV, 21] (Путеолы. 11 мая 44 г.)
Только что 11 мая я отправил тебе письмо с письмоносцем Кассия, как пришел мой письмоносец и притом, что невероятно, без письма от тебя. Но я догадался, что ты был в Ланувии (1), а Эрот спешил доставить мне письмо от Долабеллы, который ответил мне не по поводу моего дела (2), так как он еще не получил моего письма, а на то письмо, копию которого я послал тебе, причем ответил прекрасно. Ко мне вскоре, после ухода письмоносца Кассия, приехал Бальб (3). О, милостивые боги, ты легко мог бы видеть, как он боится мира! Ты знаешь его сдержанность, однако он сказал о планах Антония, а именно, что он объезжает ветеранов и просит их, чтобы они подтвердили акты Цезаря и поклялись сделать это; чтобы они все имели оружие и чтобы децемвиры ежемесячно инспектировали (4). Бальб жаловался на недоброжелательность к нему, но вся речь его была такой, что он кажется любит Антония. Что говорить? Никакой искренности в нем нет. У меня же нет сомнения, что дело идет к войне. Ведь известный подвиг был совершен мужественно, но с наивной целью. Кто же не видит, что наследник тирана остался. Что может быть глупее: "Бояться этого тирана и не страшиться другого" (5). Кроме того, в такое время многое неясно. Разве неаполитанской виллой Понтия не владеет мать тираноубийцы? (6). Да, мне необходимо чаще читать посланный тебе трактат «Катон Старший» (7). Вед старость делает меня все раздражительнее. Я на все сержусь. Впрочем, я пожил. Пусть-ка попробуют молодые. Возьми на себя заботу о моих делах и впредь, как ты это делаешь теперь.
Я пишу, или скорее диктую это письмо у Вестория во время десерта. Завтра думаю быть у Гирция, и притом у единственного из пятерых, оставшегося верным (8). Такого человека я готов привлечь к оптиматам. Остальные бездельники. Из них нет никого, кто бы не боялся мира. Поэтому подумаем о бегстве. Ведь все что угодно лучше, чем война. Передай самый большой привет Аттике. Жду с нетерпением речь Октавия и другое, если что имеется. В особенности же, не собирается ли Долабелла уплатить мне долг? Или он аннулировал его за мой счет?
5. ПИСЬМО ЦИЦЕРОНА К АТТИКУ [Att., XIV, 22] (Путеолы. 14 мая 44 г.)
Узнал от Пилии, что 15 мая к тебе отправляются письмоносцы, наскоро тебе пишу. Прежде всего я 17 мая отсюда уезжаю в Арпинскую виллу. Поэтому пиши туда, если что-нибудь будет, хотя я сам в скором времени вернусь. Хочу все-таки прежде, чем приехать в Рим, более прилежно выведать у богов, что мне суждено. Впрочем, со страхом ожидаю, что мои догадки оправдаются. Ведь совершенно ясно, что они намерены предпринять. Вот мой ученик, который сегодня у меня обедает, очень любит того, кого убил Дорогой Брут, и, если хочешь знать, я это понимаю ясно, они боятся мира. Тема же их разговора, которая занимает их и с которой они носятся, та, что убит славнейший муж и что все государство с момента его смерти приведено в смятение, что все сделанное им, - как только перестанем бояться, сойдет на нет; что его снисходительность послужила ему во зло и, что если бы он не проявлял ее, то ничего подобного с ним не случилось бы. Мне же приходит на ум, если Помпей придет с сильным войском, что вероятно, определенно будет война. Эта мысль тревожит меня. Мне теперь уже не удастся то, что тебе тогда удалось (1), так как я открыто выражал радость по поводу убийства Цезаря. Кроме того, они говорят, что я не был ему благодарен. Никоим образом, следовательно, не удастся то, что тогда и тебе и многим другим удалось. Что же прикажете мне явиться лично и пойти в лагерь? Тысячу раз лучше мне умереть, в особенности в таком возрасте. Итак, Мартовские Иды не столь утешают меня, как прежде. Они таят в себе большую ошибку, если знаменитые юноши (2)
«Не искупят презрения своей страны благородным подвигом». Однако, если ты надеешься на что-нибудь лучшее, так как ты и больше меня осведомлен и принимаешь участие в собраниях, то я хочу, чтобы ты мне об этом написал и вместе с тем, обдумал, что я должен предпринять в отношении благовидного отъезда. Правда, мне многие советуют при таких обстоятельствах не присутствовать в сенате 1 июня. Говорят, к этому дню тайно собирают солдат и, конечно, против тех, кто будет в большей безопасности где угодно, только не в сенате.
6. ПИСЬМО М. БРУТА И КАССИЯ к М. АНТОНИЮ [Fain., XI, 2] (Ланувий. Конец мая 44 г.)
Если бы мы не были уверены в твоей честности и благосклонности к нам, мы бы не писали тебе этого письма, которое, при указанном настроении, ты, конечно, примешь благожелательно. Нам сообщают, что в Риме уже собралось большое количество ветеранов (1) и ожидается гораздо больше к июньским календам. Если бы мы сомневались относительно тебя, или боялись тебя, мы были бы не похожи на самих себя. Но, поскольку мы сами отдались в твою власть и под влиянием твоего совета распустили из муниципий сочувствующих нам, и сделали это не только официальным распоряжением, но даже частным письмом, то мы достойны быть участниками твоих планов, в особенности в там деле, которое касается нас самих.
Поэтому мы просим тебя сообщить нам о твоем намерении в отношении нас. Можем ли мы надеяться быть в безопасности среди такого множества ветеранов, которые, как мы слышали, замышляют даже восстановить жертвенник (2), к чему едва ли отнесутся с одобрением те, кто желает, чтобы мы были невредимы и пользовались уважением. Действительность доказала, что мы с самого начала стремились к миру и ничего не желали, кроме общей свободы. Нас никто не может обмануть, кроме тебя, что определенно чуждо и твоей доблести и твоей чести, и никто другой не имеет возможности одурачить нас, поскольку мы только тебе одному доверяем и будем доверять. Наши друзья очень боятся за нac, и хотя им твоя честность известна (3), однако на ум приходит другое, а именно, что кто-нибудь легко может направить эту массу ветеранов куда угодно, и ты не сможешь их удержать. На все эти вопросы просим тебя ответить, так как имеется легкомысленный и даже вздорный слух, что будто бы ветераны вызваны в связи с твоим намерением поднять вопрос в июне месяце в защиту их интересов. Думаешь, ли ты, что кто-нибудь будет тебе помехой, поскольку в отношении нac известно, что мы будем нейтральны? Никто не должен думать, что мы лично слишком дорожим жизнью. Ведь с нами ничего не может случиться без гибели и расстройства во всех государственных делах.
7. ПИСЬМО ЦИЦЕРОНА К АТТИКУ (Alt., XV, 11) (Анций. 8 июня 44 г.)
Цицерон шлет привет Аттику.
Я приехал в Акций (1) 8 июня. Брут был рад моему приезду. Затем в присутствии многих, а именно: Сервилии, Тертуллы, Порции, я тщательно изложил, каков мой план. Присутствовал также Фавоний (2). Я, поскольку обдумал это в дороге, советовал Бруту взять на себя поручение по закупке хлеба в Азии. Ничего уже не остается, о чем бы мы могли думать, кроме как о своем спасении. В этом даже заинтересовано само государство. Когда я начал эту речь, вошел Кассий. Я повторил то же самое. В этот самый момент Кассий, разумеется, с решительным видом, ты бы сказал сам Марс его вдохновляет, заявил, что он в Сицилию не поедет. «Таков ли я, - говорит, - чтобы принять бесчестие за благодеяние». - «Что же ты думаешь делать?» - спросил я. - «Поеду в Ахайю». - «Что ты думаешь, Брут?» - «Я поеду в Рим, если тебе угодно». - «Мне меньше всего, ведь тебе грозит опасность», - сказал я, - «Ну, а если бы я мог быть в безопасности, хотел бы ты, чтобы я поехал?» - «Одно хочу, чтобы ты ни теперь, ни по окончании претуры не ехал в провинцию, но не советую доверяться Риму». Я ему сказал о том, о чем ты, конечно, догадываешься, почему он не будет в безопасности в Риме. Затем, в продолжительной беседе мы скорбели и, конечно, главным образом Кассий, о потерянных возможностях и сурово обвиняли Децима. Я оказал, что бесполезно пенять на прошлое, однако соглашался. Когда я начал говорить о том, что необходимо делать, впрочем, ничего на самом деле нового, но то, о чем ежедневно говорят все, я однако не касался того пункта, что надо будет убить еще другого, но когда указал на то, что необходимо было созвать сенат, еще сильнее подстрекнуть возбуждение народа и взять управление государством в свои руки, твоя приятельница воскликнула: «Я, однако, никогда не слыхала, чтобы кто-нибудь об этом говорил». Я прервал ее. Но мне показалось, что и Кассий намеревается уехать. Ведь Сервилия обещала постараться задержать постановление сената в связи с поручением по заготовке хлеба. Тогда Брут быстро отказался от своего беспочвенного замечания, которое он сделал, когда заявил, что он хочет быть в Риме. Следовательно, он решил, чтобы игры происходили от его имени в его отсутствие. Мне кажется, что я также готов уехать из Акция в Азию. Короче, ничто меня в этой поездке не радует, кроме моего сознания в выполнении долга перед моими друзьями. На самом деле нельзя допускать, чтобы он удалился из Италии, не посоветовавшись со мной. Если исключить проявление любви и долга, то мне следовало самому себе сказать:
«О, мудрец, какая польза от твоей поездки сюда» (3). Одним словом, я нашел корабль расшатанным или, скорее, распадающимся на части. Ничего не делают по плану, ничего сообразно с разумом, ничего как следует. Итак, хотя я и прежде конечно не сомневался, однако, теперь еще меньше сомневаюсь, что надо поспешно удалиться отсюда и как можно скорее туда:
«Где не услышу ни о делах, ни о славе Пелопидов» (4). Но, послушай, ты, может быть, не знаешь, что Делабелла 2 июня назначил меня своим послом. Об этом мне было сообщено вчера вечером. Вотивное посольство тебе ведь не нравилось. И на самом деле абсурдно, после того как государство пало, выполнять те обещания, которые я давал за поддержку республики, тем более что свободное посольство имеет по закону Юлия ограниченные сроки, и этот срок нелегко может быть продлен. Я очень желаю такого рода посольства, чтобы, когда хочешь, можно было приезжать в Рим и уезжать. Это теперь мне дано. Действительно -приятна возможность такого права, связанного со сроком на пять лет. Хотя стоит ли думать о пятилетии? Мне кажется, дело идет к кризису. Однако отбросим предсказания.
Примечания к 1-му письму
1. Л. Гирций, приверженец Цезаря, служил при нем в Галлии в 58 г. После убийства Цезаря склонился на сторону Антония, но потом сошел с политической арены. В 43 г. вместе с Пансой был консулом. Затем сражался против Антония, разбил его при Мутине 14 апреля 43 г., где и был убит. Написал 8-ю книгу к запискам Цезаря о Галльской войне.
2. Децим Юний Брут Альбин служил долго у Цезаря. Вместе с Планком в 42 г. был избран консулом. Стоял во главе заговора и был участником убийства Цезаря.
3. Провинция, о которой говорит Брут, была Цизальпинская Галлия, предназначенная ему Цезарем. Брут хлопотал о предоставлении ему выезда из Италии как бы с правами посла.
4. Секст Помпей после сражения при Мунде (Испания) стал собирать вокруг себя отдельных беглецов, чтобы обороняться против Азиния Поллиона.
5. Цецилий Басс с помощью парфян интриговал против Секста Юлия Цезаря, который был назначен в 46 г. правителем Сирии благодаря родственным связям с Гаем Юлием Цезарем.
Примечания ко 2-му письму
1. К словам: «Но теперь не в пиршествах...» - цитата взята, чтоб показать, что в такое тяжелое время не до красот природы. Слова Одиссея из "Илиады" Гомера, IX, 228.
2. Д. Брут отправлялся в Цизальпинскую Галлию, где имел 3 легиона - один состоял из новобранцев и два из ветеранов.
3. Цицерон имеет в виду Антония и его сторонников.
4. Цитата из "Илиады" Гомера, V, 428. Слова Юпитера к Венере.
Примечания к 3-му письму
1. На заседании сената 17 марта в храме богини Земли сам Цицерон советовал забыть раздоры и ради мира сохранять и выполнять законы Цезаря.
2. Имеется в виду Антоний и его соучастники.
Примечания к 4-му письму
1. Ланувий - город в Лации.
2. То-есть, о деньгах, которые Долабелла был должен Цицерону.
3. Люций Корнелий Бальб - консул в 40 г. до н. э., доверенное лицо Цезаря. После смерти последнего примкнул к Октавию.
4. «Ежемесячно его инспектировать» - фраза не ясна, так как слово «arma» испорчено, одни предполагают «rata», другие - «Castra».
5. То-есть, Антония.
6. «Мать тираноубийцы» - т. е. Сервилия, мать М. Брута, которая сделалась владелицей неаполитанской виллы, раньше принадлежащей Понтию Аквиле, участнику заговора. Он был легатом Д. Брута и пал в бою при Мутине. Сервилия, как говорили, была в близких отношениях с Цезарем.
7. «Трактат «Катон Старший» - т. е. «De Senectute» («О старости»).
8. Место испорчено. Может значить только, как «один из пятерых оставшихся» верными кружку, в который входили - Гирций, Панса Бальб, Октавиан, Лентул Спинтер и Филипп.
Примечания к 5-му письму
1. «Что тебе тогда удалось» - т. е. соблюсти нейтралитет в гражданской войне.
2. «Знаменитые юноши» - т. е. Брут и Кассий.
Примечания к 6-му письму
1. Антоний предпринял путешествие по Италии с целью вызвать ветеранов в Рим к 1 июня. Многие из них пришли с ним, многие должны были прийти. Это вызвало большое смятение в Риме. К концу мая Антоний вернулся в Рим.
2. «Восстановить жертвенник» - т. е. колонну Цезаря, которую сверг Долабелла.
3. Антоний обещал свою защиту.
Примечания к 7-му письму
1. Анций - город в Лации. Любимое местопребывание римской знати.
2. Сервилия - мать Брута. Тертулла (Терция) - его сестра и жена Кассия. Порция - жена Брута, дочь М. Катона. М. Фавоний - соперник Катона, друг Брута. Взят был как пленник в битве при Филиппах. Враг Октавия.
3. «О, мудрец...» - стих неизвестного поэта.
4. «Где не услышу... Пелопидов». Родственники Пелопа, сына фригийского царя Танталла, известные своей жестокостью и безбожием. Под Пелопидами Цицерон имеет в виду приверженцев Антония.
Перев. и прим. Н. И. Скаткина.
№ 57. МУТИНСКАЯ ВОЙНА (Аппиан, Гражданские войны, III, 67-69)
Поспешно пройдя за ночь ущелье, Карсулей и Панса на рассвете вступили вместе с одними только когортами Марсова легиона и пятью другими на искусственно проложенную дорогу, еще свободную от врагов и стали оглядывать находившееся по обе стороны болото. Камыши были в движении, и это вызывало подозрения; потом здесь и там засверкали то щит, то шлем и внезапно появилась прямо перед ними преторианская когорта Антония. Солдаты Марсова легиона, окруженные со всех сторон, не имея возможности никуда податься, велели вновь набранным, если они им попадались, не вступать вместе с ними в трудный бой, чтобы по неопытности не внести беспорядка в их ряды. Преторианской когорте Антония они противопоставили преторианскую когорту Цезаря. Сами же, разделившись на две части, вошли в оба болота: одну часть возглавлял Панса, другую Карсулей. Так как было два болота, то было и два сражения, разделенные между собой дорогой, так что одни не знали, что происходит у других; на самой же дороге преторианские когорты вели еще одно сражение сами по себе. Солдаты Антония хотели наказать солдат Марсова легиона за переход к врагу, как изменников по отношению к ним, солдаты же Марсова легиона хотели наказать тех за равнодушие к убитым в Брундизии. Сознавая, что они являются самыми сильными частями в войске как Антония, так и Цезаря, они надеялись, что именно в этом бою они решат исход войны. Одним, бывшим в составе двух легионов, было стыдно потерпеть поражение от одного легиона врага, других воодушевляло честолюбие победить в составе одного легиона два легиона противника.
Так они бросились друг на друга разъяренные, усердствуя не столько ради полководцев, сколько ради самих себя, считая этот бой своим личным делом. Наученные опытом, они не кричали, так как не рассчитывали напугать друг друга; никто у них не издавал ни звука в пылу боя, ни при победе, ни при поражении. Так как они сражались на болоте и на рытвинах, они не могли ни обходить противника, ни бежать, они стояли друг против друга, как вкопанные. Ни те, ни другие не могли напирать на противника, они поражали друг друга мечами как в поединке борьбы. Не было ни одного напрасного удара, но много было ранений и убийств и только стоны вместо крика. Кто падал, того сейчас же уносили и другой становился на его место. Не требовалось ни увещеваний, ни приказаний; каждый руководствовался своим большим опытом. Когда воины уставали, они, как на состязаниях, расходились для небольшой передышки, потом снова сходились. Только что вступившие в строй новобранцы были поражены, видя такую доблесть при соблюдении полного порядка и в полной тишине. В то время, как все так сражались с нечеловеческими усилиями, преторианская когорта Цезаря была полностью уничтожена. Та часть Марсова легиона, которой командовал Карсулей, брала верх над противником, отступавшим понемногу, но без позорного бегства; те же, что были под командой Пансы, были тоже в тяжелом положении. Те и другие держались одинаково стойко, пока Панса не был ранен копьем в бок и отвезен в Бононию. Тогда его люди подались назад, сначала шаг за тагом, потом, повернувшись, двинулись скорее, как бы обратившись в бегство. Новобранцы, увидя это, тоже побежали в беспорядке до укрепления, которое возвел для них квестор Ториват, пока еще продолжалась битва, предполагая, что оно пригодится. Новобранцы в беспорядке столпились около этого укрепления, хотя были такими же италийцами, как и солдаты Марсова легиона - столько выучки дает преимущество в делах доблести даже среди людей одного племени. Солдаты Марсова легиона не вошли за вал, боясь позора, но стали перед ним, хотя они были крайне утомлены, они все же пылали желанием сразиться до победного конца, если бы только к ним подошел Антоний, но он воздержался от столкновения с Марсовым легионом, считая это дело слишком трудным; он напал на новобранцев и произвел среди них большую резню.
Перев. В. С. Соколова
№ 58. ВТОРОЙ ТРИУМВИРАТ (Аппиан, Гражданские войны, IV, 2-3)
Цезарь (1) и Атоний с целью сменить вражду на дружбу сошлись вместе (2) вблизи города Мутины на островке, небольшом и плоском, находящемся ва реке Лавинии; каждый из них имел при себе по пяти легионов. Расположив их друг против друга, они направились каждый в сопровождении трехсот человек к мосту через реку. Лепил (3), пройдя вперед, осмотрел островок и сделал знак плащом, чтобы одновременно итти и тому и другому. Они оставили стоять на мостах со своими друзьями триста человек, которых они привели с собой, двинулись к середине островка на обозримое со всех сторон место, и все трое сели, причем Цезарь в силу своего звания занял место посередине. В продолжение двух дней, с утра до вечера совещаясь между собою, они постановили следующее. Цезарь должен сложить с себя консульское звание, а Вентидий на остающуюся часть года принять его; учредить новую магистратуру, равную по значению консульской должности, для приведения в порядок государства после гражданских войн; эту должность предоставить Лепиду, Антонию и Цезарю в течение пяти лет. Решено было таким путем обойти титул диктатора, быть может, из-за предложения, внесенного Антонием, которым запрещалось на будущее время учреждение диктатуры. Тотчас же они должны были назначить ежегодно сменяющихся городских магистратов на ближайшие пять лет. Управление провинциями должно было быть поделено так, что Антоний получал всю Галлию, исключая область, прилегающую к Пиренейским горам и называемую Старой Галлией, Лепид - эту последнюю и в придачу Испанию, Цезарь - Африку, Сардинию, Сицилию с остальными прилегающими островами. Так разделили между собой власть над римлянами эти трое мужей, отложив вопрос о провинциях, расположенных по ту сторону Ионийского моря, потому что Брут и Кассий еще владели ими. Решено было, что Антоний и Цезарь поведут войну с Кассием и Брутом, тогда как Лепид должен стать консулом ва следующий год и оставаться в Риме для ведения дел в нем, управлять же Испанией должен через посредство наместников. Из войска Лепида три легиона должны были остаться у него для охраны Рима, а семь легионов разделить между собою Цеварь и Антоний: три из тих взять Цеварю, а четыре - Антонию, так чтобы каждый из них мог повести в поход 20 легионов. Они должны были уже теперь обнадежить войско наградами за победу, причем, помимо других подарков, предоставить им 18 италийских городов для поселения; эти города, отличающиеся богатством, плодородием почвы и красотой зданий, они намерены были вместе с землею и домами равделить между войском, как если бы эти города были завоеваны ими в неприятельской стране. Среди этих городов самые известные были Капуя, Регий, Венузия, Беневент, Нуцерия, Аримин, Гиппоний. Так лучшая часть Италии предназначалась для войска. Решено было также расправиться со своими личными врагами, чтобы они не мешали им в осуществлении их планов и во время ведения ими дальнего похода. Все эти постановления были записаны, и Цезарь, как консул, прочитал их войскам всё, за исключением лишь проскрипционных списков. Солдаты, выслушав все это, запели военную песню и поздравляли друг друга с состоявшимся примирением.
Перев. Е. Г. Кагарова.
1. Имеется в виду Гай Юлий Цезарь Октавиан, внучатый племянник Юлия Цезаря, усыновленный последним.
2. Свидание это имело место в начале ноября 43 г. до н. э.
3. Марк Эмилий Лепид - представитель знатного патрицианского рода, сторонник Цезаря. В союзе с Октавианом и Антонием играл незначительную роль.
№ 59. ПРОСКРИПЦИИ ПОСЛЕ СМЕРТИ ЦЕЗАРЯ (Алпиан, Гражданские войны, IV, 8, 11, 22, 35)
Проскрипции формулированы были так: «Марк Лепид, Марк Антоний и Октавий Цезарь, избранные для устройства и приведения в порядок государства, постановляют следующее: если бы негодные люди, несмотря на оказанное им по их просьбе сострадание, не оказались вероломными и не стали врагами, а потом и заговорщиками против своих благодетелей, не убили Гая Цезаря, который, победив их оружием, пощадил по своей сострадательности и, сделав своими друзьями, осыпал всех почетными должностями и подарками, и мы не вынуждены были бы поступить столь сурово с теми, кто оскорбил нас и объявил врагами государства. Ныне же, усматривая из их заговоров против нас и из судьбы, постигшей Гая Цезаря, что низость их не может быть укрощена гуманностью, мы предпочитаем опередить врагов, чем самим погибнуть. Да не сочтет кто-либо этого акта несправедливым, жестоким или чрезмерным, пусть он примет во внимание, что испытал Гай Цезарь и мы сами. Ведь они умертвили Цезаря, бывшего императорам, верховным понтификом, покорившего и сокрушившего наиболее страшные для римлян народы, первого из людей, проникшего за Геркулесовы столпы в недоступное дотоле море и открывшего для римлян неведомую землю, умертвили среди священного места во время заседания сената, на глазах у богов, нанеся ему 23 раны; это те самые люди, которые, будучи захвачены им по праву войны, были пощажены им (1), а некоторые даже назначены в завещании наследниками его состояния (2). Остальных же, вместо того, чтобы наказать их за такое преступление, поставили запятнанных кровью на должности и отправили управлять провинциями (3). Пользуясь этим, они расхитили государственные деньги, а теперь собирают на эти средства армию против нас, требуют других войск еще от варваров, постоянных врагов римского могущества. Из городов, подчиненных римскому народу, одни, ввиду оказанного ими неповиновения, они предали огню, сравняли с землей или разрушили, другие же города, терроризованные ими, они восстанавливают против отечества и против нас. Некоторых из них мы уже казнили, остальные, вы скоро это увидите, понесут, с помощью божества, кару. Но хотя важнейшие дела в Испании, Галлии и в Италии уже выполнены нами или находятся на пути к разрешению, все-таки еще остается одно дело - поход против находящихся по ту сторону моря убийц Цезаря. Если мы хотим вести эту внешнюю войну для вашего блага, то нам кажется, ни вы, ни мы не будем в безопасности, оставив в тылу прочих врагов, которые иападут во время вашего отсутствия и будут выжидать удобного случая при всех превратностях войны. С другой стороны, лучше не медлить с ними в таком спешном деле, но уничтожить их всех немедленно, коль скоро они начали против нас войну еще тогда, когда постановили считать нас и наши войска врагами. И они готовы были погубить столько тысяч граждан вместе с нами, невзирая ни на возмездие богов, ни на ненависть людей. Никаких страданий народные массы не испытают от вас, и мы не станем выделять в качестве врагов всех тех, кто разошелся с нами или злоумышлял против нас, или кто выдается своим чрезмерным богатством, влиянием, и не в таком количестве пострадают они, в каком другой диктатор, бывший до нас, умертвил, он, который также восстанавливал государство среди гражданской войны и которого вы за его деяния назвали Счастливым (4); правда, неизбежно, чтобы у троих было врагов больше, чем у одного. Мы будем карать только самых закоренелых и самых виновных. И это столько же в ваших интересах, сколько лично в наших. Неизбежно, что во время нашей борьбы вы все, находясь между враждующими сторонами, будете сильно страдать. Необходимо далее, чтобы и армия, оскорбленная и раздраженная, объявленная нашими общими противниками вражеской, получила некоторое удовлетворение. И хотя -мы могли приказать схватить тех, о которых это было решено немедленно, мы предпочитаем предварительно опубликовать их список, чем захватить их врасплох. И это опять-таки в ваших интересах; чтобы не было возможности разъяренным солдатам неистовствовать по отношению к невиновным, но чтобы солдаты, имея в руках списки проверенных по числу и названных по именам лиц, воздерживались, согласно приказанию, от насилия по отношению ко всем остальным... Итак, в добрый час. Никто не должен давать приют у себя, скрывать, отправлять в другое место или давать себя подкупать деньгами; всякого, кто будет изобличен в том, что он спас или оказал помощь, или только знал об этом, мы, не принимая во внимание никаких отговорок и просьб о прощении, включаем в проскрипционные списки. Головы убитых пусть приносят к нам за вознаграждение в 25 000 аттических драхм (5) за каждую, если приносящий свободнорожденный, если же раб, то получит свободу, 10000 аттических драхм и гражданские права своего господина. Те же награды назначаются и доносчикам. Никто из получающих награды не будет вноситься в ваши записи, и имя его останется неизвестным». Таково было проскрипционное объявление триумвиров, если перевести его с латинского языка на греческий (6)... Два брата, по имени Лигарии, совместно приговоренные к смерти, скрывались под печкой, пока рабы их не открыли и один из них был тотчас же умерщвлен, а другой убежал; узнав о гибели брата, он бросился с моста в воду. Когда рыбаки вытащили его, думая, что он не нарочно бросился, а случайно упал в воду, он долго сопротивлялся и порывался снова итти к реке. Но так как рыбаки одержали верх над ним, он, стараясь избавиться от них, сказал: «Вы не меня спасаете, а самих себя губите вместе со мною, помещенным в списке». Однако рыбаки из жалости к нему и теперь старались его спасти, пока какие-то солдаты, охранявшие мост, заметили это, прибежали и отрубили ему голову. Из двух других братьев один бросился в реку; раб искал его труп в течение пяти дней; найдя и увидев, что его можно еще признать по чертам лица, отрубил его голову ради награды. Второго брата, скрывавшегося в яме с навозом, выдал другой раб; убийцы, брезгуя войти в яму, копьями стали колоть его и выгнали из ямы, отсекли голову, как он был, даже не обмыв ее. Еще один человек, в тот момент, когда брат его был задержан, подбежав и не зная, что сам он осужден вместе с ним, сказал: «Убейте меня раньше него». На зто центурион, имевший при себе точный список, заметил: «Ты требуешь справедливого; ведь ты помещен ранее его». С этими словами, он, согласно предписанному порядку, умертвил обоих, одного за другим. Таковы примеры поведения братьев. Таковы были напасти, выпавшие на долю римлян из-за распоряжений триумвиров. Войско, которое теперь делало, что хотело, поступало еще хуже. Так как триумвиры находили в своей деятельности поддержку лишь в солдатах, то последние требовали у них дома осужденных, их земли, их виллы или целые имения; другие настаивали на усыновлении их выдающимися лицами; третьи действовали на свой страх и риск, убивая непроскрибированных и грабя дома невиновных. В конце концов триумвиры даже предписали одному из консулов положить предел происходящим правонарушениям. Но тот, боясь затронуть солдат, чтобы не вооружить их против себя, арестовал и распял несколько рабов, которые, одетые солдатами, совершали вместе с ними беззакония.
Перев. Е. Г. Кагарова.
1. Имеется в виду видный участник антицезарианского заговора Марк Юний Брут, сторонник Помпея, которого Цезарь пощадил, несмотря на его участие в Фарсальской битве на стороне противника.
2. В завещании Цезаря упоминается Децим Юний Брут, один из организаторов убийства Цезаря.
3. Марк Юний Брут и Кассий Лонгин получили в управление провинции Македонию и Азию.
4. Подразумевается Люций Корнелий Сулла, получивший титул «Счастливый» (Felix).
5. Аттическая драхма - серебряная монета, равна 6 оболам (35 копеек золотом).
6. Свое сочинение Аппиан писал на греческом языке.
№ 60. БОРЬБА С СЕКСТОМ ПОМПЕЕМ (Аппиан, Гражданские войны, IV, 83; V, 67)
Дела Помпея были в таком положении. Будучи младшим из сыновей Помпея Великого, Секст Помпей вначале испытывал пренебрежительное отношение со стороны Гая Цезаря в Испании, как неспособный совершить что-либо большее по своей молодости и неопытности. Секст Помпей с небольшой кучкой людей разъезжал по океану, занимаясь разбоем и скрывая, что он Помпей. Когда к нему присоединилось для разбоя больше народа н уже образовалась значительная шайка, он открылся, что он Помпей. И тотчас все бродившие без дела и служившие раньше солдатами его отца или брата стали сбегаться к нему, как к своему вождю. Арабион также прибыл к нему из Африки, будучи, как я упоминал выше, лишен отцовского наследия. После того, как у Помпея собралась таким образом масса людей, дело дошло уже до более важных предприятий, чем морской разбой, и имя Помпея стало популярным по всей Испании, наиболее обширной из провинций, тем более что он объезжал ее быстро, появляясь то здесь, то там, но избегая встречи с правителями провинций, назначенными Гаем Цезарем. Гай Цезарь, узнав об этом, послал Каррину с большим войском, чтобы уничтожить Помпея. Последний, обладая более подвижными военными силами, истощал противника, то внезапно появляясь, то исчезая, и успел завладеть уже некоторыми как мелкими, так и более крупными городами. Между тем Рим страдал от голода, так как купцов с Востока удерживал страх перед Помпеем и Сицилией, с Запада - то обстоятельство, что Сардиния и Корсика были также в руках Помпея, ив Африки хлеб не приходил, так как те же враги господствовали на обоих морских берегах. Цены на все продукты в Риме поднялись, и так как причину бедствия видели во вражде между вождями, то их бранили и требовали примирения с Помпеем. Так как Цезарь и теперь не сдавался, Антоний настаивал, чтобы он поспешил начать войну ради устранения голода. Вследствие того что средств на это у Цезаря не было, он издал приказ, чтобы все владеющие рабами, внесли за каждого половину тех 25 драхм, которые постановлено было взыскать на войну с Кассием и Брутом, а также чтобы известную долю вносили и все те, кто получал наследство. Приказ этот встречен был взрывом негодования в народе, сердившимся на то, что после того как истощена общественная казна, ограблены провинции, обременили и Италию поборами, податями, конфискациями, и все зто не на ведение внешних войн и не на расширение пределов государства, а на личную вражду из-за власти, откуда и пошли проскрипции, убийства, общий голод, а теперь хотят лишить и последних средств. Собравшаяся толпа подняла шум, бросала камнями в тех, кто не хотел к ней присоединиться, грозила разграбить и сжечь их дома, и это продолжалось до тех пор, пока все множество народа не пришло в возбуждение.
Перев. Е. Г. Кагарова.
№ 61. СОГЛАШЕНИЕ С СЕКСТОМ ПОМПЕЕМ (Аппиан, Гражданские войны, V, 72)
По уговорам матери Помпея Муции и его жены Юлии, все трое (1) сошлись снова на омываемом со всех сторон морем моле Дикеархии, в окружении сторожевых судов, и пришли к соглашению на следующих условиях: война прекращается на суше и на море; торговля беспрепятственно производится повсеместно (2). Помпей выводит гарнизоны, какие у него были в Италии, не принимает более беглых рабов, его суда не пристают к берегам Италии; в его власти остаются Сардиния, Сицилия, Корсика и другие острова, какими от в то время владел, на тех же основаниях, на каких Антоний и Цезарь владеют остальными провинциями, Помпей высылает римлянам хлеб, который издавна эти области должны были доставлять; он получает также Пелопоннес; в свое отсутствие он мог выполнять консульские обязанности через любого из своих друзей; его имя вносится в списки верховных жрецов. Таковы были условия, касавшиеся самого Помпея. Именитым изгнанникам обеспечивалось возвращение на родину, за исключением осужденных народным голосованием и приговором суда за убийство Цезаря. Лицам, бежавшим из страха и потерявшим свое имущество насильственно, все возвращается в целости, за исключением движимостей, осужденным выдается четвертая часть. Сражавшиеся на стороне Помпея рабы признаются свободными, свободные же, с прекращением военной службы, получают те же награды, что и солдаты Цезаря и Антония.
Перев. А. И. Тюменева.
1. Имеется в вицу соглашение 39 г. до н. э. в Путеолах, приморском городе Кампании, между триумвирами и Секстом Помпеем.
2. Этот пункт договора имел важное значение, так как флот Секста Помпея препятствовал подвозу хлеба в Италию и в первую очередь в Рим из Африки и Сицилии.
№ 62. ГРАЖДАНСКИЕ ВОЙНЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ГОРАЦИЯ
(Ода, 1, 14; эподы, XVI, XIV)
Квинт Гораций Флакк - римский поэт, родился в 65 г. до н. э. в италийском городе Венусии и происходил из сравнительно небогатой семьи, отец его был вольноотпущенником. Он дал сыну хорошее образование; молодой Гораций учился у лучших философов и риторов Рима и Афин. В гражданских войнах конца республики он принимал участие на стороне антицезарианской партии. Разделив неудачу Кассия и Брута в битве при Филиппах, Гораций вернулся в Рим и отошел от политической борьбы.
Его произведения этого времени полны призывов к установлению мира, к прекращению гражданских войн. Воспевание Pax Romana (римский мир) в произведениях Горация привлекло к нему внимание Августа, который этот лозунг сделал официальным в своей политике. Со времен правления Августа Гораций становится идеологом правящего класса. Все произведения его - эподы, оды, сатиры, послания - написаны на тему конкретных событий дня, актуальность придает им особую значимость. В них мы находим отклики поэта на битву при Акции, на проскрипции и другие события, предшествовавшие установлению империи. Основная мысль Горация в произведениях, написанных в эпоху Августа - восхваление существующего политического устройства и того всеобщего мира, который сменил, по мнению Горация, смутные времена гражданских войн. Неустойчивость мировоззрения Горация, его приспособляемость дали основание Энгельсу назвать его в политическом отношении прохвостом, ползавшим на брюхе перед Августом (Ф. Энгельс, Письмо К. Марксу 21 декабря 1866 г. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 390).
К РИМСКОМУ ГОСУДАРСТВУ (1)
О, корабль, отнесут в море опять тебя Волны. Что ты? Постой! Якорь брось в гавани! Неужели ты не видишь, Что твой борт потерял уже
Весла, бурей твоя мачта надломлена,
Снасти жутко трещат, скрепы все сорваны
И едва уже днище
Может выдержать властную Силу волн. У тебя нет уж ни паруса, Ни бортов на корме, в бедах прибежища Хоть сосною понтийской (2), Леса знатного дочерью, Ты как матерью горд, - род не при чем уж твой:
На твой борт расписной можно ль надеяться Моряку? Ведь ты будешь
Только ветра игралищем. О недавний предмет помысла горького, Пробудивший теперь чувства сыновние, Не пускайся ты в море, Что шумит меж Цикладами (3)!
Перев. А. П. Семенова-Тян-Шанского.
1. Ода эта написана в разгар гражданских войн (незадолго до битвы при Акции). Аллегорически изображено Римское государство в виде корабля, который терпит крушение. Гораций призывает этот «корабль» зайти
в тихую гавань.
2. Понтийская сосна - лучший корабельный лес, который доставлялся в Рим с берегов Понта.
3. Циклады - острова Греческого архипелага, где путники во время бури часто терпели кораблекрушения.
К РИМСКОМУ НАРОДУ (1)
Два уж томятся у нас поколенья гражданской войною,
И Рим своей же силой разрушается, -
Рим, что сгубить не могли ни марсов (2) соседнее племя,
Ни рать Порсены грозного этрусская (3),
Ни соревнующий дух капуанцев, ни ярость Спартака,
Ни аллоброги, в пору смут восставшие (4).
Рим, что сумел устоять пред германцев ордой синеокой,
Пред Ганнибалом, в дедах ужас вызвавшим,
Ныне загубит наш род, заклятый братскою кровью, -
Отдаст он землю снова зверю дикому!
Варвар, увы, победит нас и, звоном копыт огласивши
Наш Рим, над прахом предков надругается;
Кости Квирина (5), что не знали ни ветра, ни солнца,
О, ужас, - будут дерзостно разметаны...
Иль, может быть, вы все, иль лучшие, ждете лишь слов
О том, что можно прекратить страдания?
Слушайте ж мудрый совет: подобно тому, как фокейцы (6)
Проклявши город, всем народом кинули
Отчие нивы, дома, безжалостно храмы забросив,
Чтоб в них селились вепри, волки лютые, -
Также бегите и вы, куда б ни несли ваши ноги,
Куда бы ветры вас ни гнали по морю!
Это ли вам по душе? Иль кто надоумит иначе?
К чему же медлить? В добрый час, отчаливай!
Перев. А. П. Семенова-Тян-Шанского.
1. Эпод написан после битвы при Филиппах (42 г. до н. э.) между Антонием и Октавианом, с одной стороны, Кассием и Брутом - с другой. Гораций был непосредственным участником этого сражения на стороне антицезарианской партии.
2. Марсы - одно из племен Лация, с которым римляне в течение долгих лет вели борьбу.
3. Порсена - царь этрусского города Клузия, который захватил Рим, заключив затем невыгодный для последнего мирный договор.
4. Имеется в виду восстание аллоброгов во время заговора Катилины (63-62 гг. до н. э.).
5. Квирин - подразумевается Ромул, один из мифических основателей города Рима.
6. Фокейцы - жители области Фокиды в Средней Греции, которые бежали во время нашествия персов, покинув свои дома и земли.
К РИМЛЯНАМ (1)
Куда, куда вы валите, преступники,
Мечи в бездумьи выхватив?
Неужли мало и полей, и волн морских
Залито кровью римскою -
Не для того, чтоб Карфагена жадного (2)
Сожгли твердыню римляне -
Не для того, чтобы британец сломленный
Прошел по Риму скованным,
А для того, чтобы парфянам (3) наруку,
Наш Рим погиб от рук своих?
Ни львы, ни волки так нигде не злобствуют,
Враждуя лишь с другим зверьем!
Ослепли ль вы? Влечет ли вас неистовство?
Иль чей-то грех? Ответствуйте!
Молчат... И лишь все бледнеют мертвенно,
Умы в оцепенении...
Да, римлян гонит лишь судьба жестокая
За тот братоубийства день,
Когда лилась кровь Рема неповинного, Кровь правнуков заклявшая (4).
Перев. А. П. Семенова-Тян-Шанского.
1. Описываются события борьбы Октавиана и Секста Помпея в 38-36 гг. до н. э.
2. Гораций подразумевает здесь разрушение Карфагена в третьей пунической войне, имевшее место в 146 г. до н. э.
3. Во время написания этого эпода в памяти всех римлян были еще свежи воспоминания о поражении, нанесенном римским легионом в битве при Каррах в 53 г. до н. э. парфянским войском.
4. Рем - один из двух мифических основателей города Рима, как передает традиция, был убит своим братом Ромулом, достигшим таким способом единовластия.
№ 63. НАДПИСЬ СЕЛЕВКА РОЗОССКОГО
Надпись Селевка Розосского имеет большое значение для изучения истории гражданских войн конца республики. Она была найдена и опубликована в 1934 г. французским ученым П. Русселем. Этот документ, состоящий из 4-х писем, полнее, чем все имеющиеся у нас эпиграфические источники, раскрывает конкретное содержание прав римского гражданства, которые так щедро раздавались в эпоху гражданских войн. С помощью этих привилегий римские политические деятели той эпохи старались привлечь на свою сторону широкие круги провинциального населения.
I. «Год... месяца Аппелая (1). Император Цезарь, сын божественного Юлия, император в четвертый раз, назначенный консулом во второй и третий раз (2), приветствует архонтов, совет и народ священного, неприкосновенного и автономного города Розоса. Я и мое войско пребываем в здравии. Ниже написанное взято со стеллы, которая находится на Капитолии в Риме. Это должно быть помещено в вашем общественном архиве. Копию пошлите в Тарс совету и народу, в Антиохию совету и народу... [пропуск] чтобы была поставлена. Прощайте».
II. «Цезарь, император, триумвир по устройству государства. По закону Мунация и Эмилия даны(?) права римского гражданства и льготы по налогам со всех имуществ в следующих выражениях: Поскольку Селевк, сын Феодота, розосец, сражался вместе с нами и под нашим командованием... из-за нас испытывал несчастия и подвергался опасностям, ничего не щадя для преодоления трудностей, показал всю преданность и верность государству, соединил собственные интересы с нашим благополучием, претерпевал ущерб ради государства и народа римского, как при нас, так и в нашем отсутствии, приносил нам пользу.
§ 1. Ему и родителям его, детям, родившимся от него, жене, живущей с ним,... даем гражданство и освобождение от всех налогов сообразно тому, как распространяется это на тех, кто пользуется полными правами гражданства и освобождением от налогов; да будут они освобождены от военной службы и от городских литургий.
§ 2. Сам вышепоименованный, его родители, дети, рожденные от него, пусть будут приписаны к трибе Корнелиев, и пусть там он подает голос и... да будет. И если пожелает пройти ценз... пожелает быть в Италии...
§ 3. Поскольку вышеозначенный, как и жена, и родители, и дети, рожденные от него, до получения прав римского гражданства был свободен от податей и повинностей... и, став римским гражданином, свободным от повинностей, если по закону пожелает пользоваться, да будет ему позволено; жреческие же обязанности... почести, привилегии..., какие он имел ранее, пусть пользуется [ими] согласно полным правам и на основании всех преимуществ.
§ 4. Никто из сборщиков налогов или прокураторов... на постой или зимовку.
§ 5. Азию и Европу... ему самому, детям его, жене его.
§ 6. ..брак... закону Атилия и закону Юлия.
§ 7. ...ему в города или области Азии и Европы... если он привозит или вывозит ради своей пользы из города или из области... если он из города или из области вывозит ради своей пользы принадлежащее ему поголовье... ни один город, ни один откупщик налогов не должен со всех этих предметов взимать с Селевка пошлину.
§ 8. [Если кто-нибудь] захочет их обвинить... вызвать в суд, возбудить иск, добиться решения, во всех этих случаях, если они хотят судиться у себя дома по собственным законам или в свободных городах, или у наших магистратов и промагистратов, выбор их... чтобы никто иначе, как здесь написано, не судил бы и не выносил бы решений. Если же приговор по делам против них будет в противоречии с этим, да будет он недействителен.
§ 9. Если кто-нибудь захочет выступить с обвинением вышепоименованного, родителей, жены, детей и потомков, предъявив обвинение, грозящее по предварительному установлению смертною казнью,... пусть имеют право принять участие в посольстве к нашему сенату, нашим магистратам и промагистратам... посылать посольства ради своих интересов. Всякий же город, всякий магистрат, если он не выполнит этого или будет действовать вопреки этому, или будет знать о противоречащем этому, или возьмет залог против него, или недобросовестными поступками воспрепятствует тому, чтобы вышепоименованные пользовались установленными привилегиями, обязан заплатить штраф в сто тысяч сестерций в пользу народа римского. Деньги же надлежит взимать или в провинциях нашим магистратам и промагистратам, или же сделать это в Риме... Если [осужденный] дает надежное поручительство в этой сумме, таковое пусть принимается. Ради исполнения вышесказанного пусть позаботятся и примут меры наши магистраты и промагистраты, наблюдающие ва исполнением». III. «Года... месяца Дистра 15, император Цезарь, сын божественного, император в шестой раз, консул в третий раз, избранный консулом в четвертый раз (3), приветствует архонтов, совет и народ священного, свободного и пользующегося правом убежища города Розоса. Если вы здравствуете, это хорошо, сам я с войском пребываю в здравии. Послы, направленные к нам: Селевк, мой наварх, Гер, Калли..., Сим и ...ер, Симмах, мужи добрые от народа доброго, дружественного и союзного (4) прибыли ко мне в Эфес и вели беседу по тем вопросам, по жаким было им поручено. Я оказал хороший прием этим людям, найдя их мужами достойными, любящими родину, и принял от иих почести, а также венок. Постараюсь, когда прибуду в ваши края, сделать вам добро и сохранить вместе с тем привилегии вашего города. Сделаю это я охотно ради наварха Селевка, сражавшегося со мной в течение всего времени войны, во всем отличившегося и всегда дававшего подтверждение своей преданности и верности, который не упускал ни одного случая, прося за вас, проявляя усердие и готовность при защите ваших интересов. Прощайте».
IV. «Года... месяца Апеллая девятого числа. Император Цезарь, сын божественного, император, в третий раз, консул в четвертый раз (5) приветствует архонтов, совет и народ священного и пользующегося убежищем города Розоса. Если вы здравствуете, хорошо, а сам я с войском пребываю в здравии. Селевк, ваш согражданин и мой наварх, сражался за меня во всех войнах и показал многие примеры преданности, верности и мужества, и, как сражавшийся за нас и отличившийся, он удостоен был пожалованием таких привилегий, как освобождение от налогов и права гражданства. Его я и ставлю вам в пример, ибо такие-то люди проявляют усердие вследствие благожелательности к своей родине. Я охотно сделаю вам все, что в моих силах, ради Селевка, без боязни посылайте ко мне смело с просьбами обо всем, о чем вы думаете. Прощайте».
1. Год не сохранился, Апеллай, второй месяц по македонскому календарю, начинался в средних числах ноября.
2. На основании этих титулов можно установить, что письмо было написано не ранее последних месяцев 36 и не позднее конца 34 г.
3. Третье консульство Октавиана относится к 31 г., а в шестой раз он был провозглашен императором после битвы при Акции, и, следовательно, мы можем датировать письмо между 2 сентября и 31 декабря 31 г. до н э., но 15 дистра падает на февраль или март. Руссель считает, что дата эта указывает не время издания, а время регистрации документа.
4. Повидимому, в знак внимания и признательности за почетные декреты и венок, преподнесенный посольством, Октавиан назвал розосцев народом добрым, дружественным и союзным, и нет оснований считать, вслед за Леви, что город был в дружбе и союзе с Римом. Этих привилегий у Розоса не было.
5. Это дает основание датировать 30 г. до н. э.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +