Вопросы экономической истории Рима нужно изучать в свете гениальных указаний товарища Сталина об «обязательном соответствии производственных отношений характеру производительных сил» (И. Сталин, Экономические проблемы социализма в СССР, Госполитиздат, 1952, стр. 7). Древний Рим является страной классического рабовладения, достигшего в эту эпоху своего наивысшего расцвета. И. В Сталин дает следующее определение рабовладельческого общества: «...здесь господствует принудительный труд рабов, эксплуатируемых нетрудящимися рабовладельцами». (Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 594.) Жестокая классовая борьба между рабами и рабовладельцами красной нитью проходит через всю историю Рима. Социальные противоречия особенно обостряются во II в. до н. э., когда в Италию начинается громадный приток рабов. Рабовладельческое хозяйство становится господствующим, вытесняя труд свободного производителя; разоряется большое количество мелких и средних землевладельцев, которые не в состоянии были выдержать конкуренцию более крупных земельных собственников; с другой стороны, начинается концентрация земель в руках немногих лиц, растет количество латифундий. Плантаторское хозяйство становится господствующим. Одним из важнейших источников для изучения сельского хозяйства этого времени является трактат Катона «О земледелии» (док. № 25-28). Из этого сочинения мы узнаем о жестокой эксплуатации свободного сельского населения и рабов, которые рассматривались как «одушевленные орудия», в отличие от скота - «орудия бессловесного». Состарившегося раба
Катон советует выбрасывать, как выбрасывают сломавшийся инструмент. Рабу отводится определенное количество пищи и одежды, так как невыгодно, если раб умрет с голоду, и тем самым рабовладелец лишится рабочих рук, приносящих ему доход.
Можно напомнить слова Плутарха из биографии Катона Старшего о том, что последний «всегда достигал того, чтобы между рабами были ссоры и вражда, так как боялся в их среде согласия и опасался его». Наряду с сельским хозяйством в данную эпоху начинает усиленно развиваться ремесло. Отдельные отрасли производства специализируются. Важно то, что и в горной промышленности широко применяется рабский труд, который эксплуатируется столь же жестоко, как и в сельском хозяйстве.
Об источниках рабства нужно говорить, учитывая указание Маркса о том, что «Самый рынок рабов постоянно получает пополнение своего товара - рабочей силы - посредством войны, морского разбоя и т. д., и этот разбой, в свою очередь, обходится без посредства процесса обращения, представляя натуральное присвоение чужой рабочей силы посредством прямого физического принуждения» (К. Маркс, Капитал, т. II, 1951, стр. 480). Жестокая эксплуатация рабов и сельской бедноты приводит к тому, что во II-I вв. до н. э. вспыхивают значительные восстания, которые охватывают многие земли Средиземноморского бассейна.
Рассказывая о восстаниях рабов этого времени в Риме, надо исходить из указаний В. И. Ленина о том, что «рабы, как мы знаем, восставали, устраивали бунты, открывали гражданские войны, но никогда не могли создать сознательного большинства, руководящих борьбой партий, не могли ясно понять, к какой цели идут, и даже в наиболее революционные моменты истории всегда оказывались пешками в руках господствующих классов» (В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 449). О восстаниях рабов мы находим сведения у античных авторов - Дионисия Галикарнасского, Диодора Сицилийского, Орозия и других. Одним из крупнейших восстаний рабов этого времени было так называемое первое сицилийское восстание. Диодор Сицилийский, историк эпохи Августа (док. № 29), сообщает, что в Сицилии было сконцентрировано большое количество рабов, обрабатывавших плодородные земли острова. Согласно Диодору в движении приняло участие около 200 тысяч рабов. Конечно, нет оснований буквально принимать данные Диодора о числе восставших. Тем не менее приведенная им цифра показывает, какие широкие масштабы приняло это движение, а следовательно, и какую опасность представляло оно для рабовладельцев (док. № 30). Только страх перед восстанием рабов заставляет Диодора Сицилийского советовать гуманно обращаться с рабами. Сравнительно скоро после подавления первого восстания, длившегося шесть лет, в Сицилии разразилось второе восстание рабов. Характеризуя это движение, нужно сказать о том, что в восстаниях ведущая роль принадлежала рабам, хотя примыкала к ним и свободная беднота.
Заслуживает внимания факт, что победившие рабы не сумели создать ни новых форм государства, ни новых отношений производства. Они избрали царей; рабство не было отменено. Сицилийские восстания рабов не были одиноки, они нашли широкий отклик не только во всем Римском государстве, но и за его пределами - в Афинах, на Делосе (док. № 30). Нужно остановиться на восстании Аристоника в Пергаме (док. № 32) и Савмака в Боспорском царстве (док. № 81). Наряду с восстаниями рабов начались движения крестьян и свободной бедноты в Италии, требовавших передела земель. Движение это было возглавлено Гракхами. Античной историографией движение Гракхов рассматривалось в тесной связи с восстаниями рабов. На этот факт указывает, например, Аппиан в «Гражданских войнах» (док. № 33). «Тиберий Гракх напомнил о том, что незадолго до того в Сицилии господа страдали от рабов, сильно увеличившихся в своем числе из-за нужды в рабочих руках для земледельческих работ; как трудно и долго римлянам пришлось бороться с этими рабами, как затянулась эта борьба и сколько разнообразных и опасных перипетий она имела». Характеристике движения Гракхов посвящено много страниц в сочинениях античных авторов (док. № 33 и 35). Изложив содержание реформ Тиберия и Гая Гракхов, нужно особо отметить, в интересах каких кругов они проводились. Тиберий Гракх предложил наделить крестьян землей и создать из них боеспособную армию. Кроме того, он хотел провести еще ряд демократических реформ (судебная реформа, сокращение срока военной службы), но не успел их осуществить, несмотря на поддержку крестьян. У него было много противников среди аристократов-землевладельцев, которыми он был убит во время очередных выборов в народные трибуны. Интересно, что некоторые противники этой аграрной реформы вопреки своей воле содействовали проведению ее в жизнь. Это положение можно проиллюстрировать на примере надписи Попилия Лената (док. № 36). Будучи консулом 132 г., он ставит себе в заслугу, во-первых, то, что он «первый сделал так, чтобы пастухи ушли с общественного поля в угоду землепашцам», а, во-вторых, очень характерно, - он сыскал 917 беглых рабов и вернул их господам. Продолжатель этих реформ Гай Гракх учел ошибку своего брата. Проводимые им реформы носили тот же характер, но Гай создал себе более сильную антисенатскую партию, на которую мог опереться, - он привлек на свою сторону всадников, плебеев, союзников. В заключение необходимо остановиться на причинах неудач реформ братьев Гракхов, которые хотели основной опорой рабовладельческого общества сделать крестьянское хозяйство. Аграрное законодательство после смерти Гая Гракха постепенно свело на-нет все эти реформы. Особенно это относится к закону 111 г. (док. № 37). Данный документ, дошедший до нас в форме надписи, представляет большую трудность для понимания. Нужно поэтому выделить основное - все участки земли в Италии и в провинциях по закону 111 г. закреплялись как неограниченная собственность за их владельцами.
При изложении последующих событий римской истории необходимо выделить важнейшие из них: деятельность Ливия Друза (док. № 39), союзническую войну (док. № 40, 41), войну с Югуртой, остановиться на вопросе о борьбе Марианской и Сулланской партий. Античные авторы в этой борьбе главным образом подчеркивают стремление Мария и Суллы к установлению единоличной власти. Для нас же важнее всего - выяснение социальной подоплеки этой борьбы. В ней следует усматривать проявление кризиса римского политического строя. Следует уделить внимание социальному значению военных реформ Мария, в результате чего римская армия была превращена в наемную. При изложении этих вопросов, равно как и при рассказе о борьбе Мария и Суллы, необходимо «сходить из указания Маркса о том, что внутреннюю историю до эпохи Августа «...можно целиком свести к борьбе мелкого землевладения с крупным, разумеется вводя те модификации, которые обусловливаются существованием рабства» (письмо к Энгельсу, от 8 марта 1855 г. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXII, стр. 89). Изложение внутренней истории нужно связать с внешней политикой Рима того времени (док. № 42} и в первую очередь с войнами против Митридата Понтийского (док. № 43). Характеризуя эти события, надо подчеркнуть, что Митридат создал сильную антиримскую коалицию в восточной части Средиземноморья, что представляло собой серьезную угрозу для Рима. Осложнения римлян в войнах с Митридатом усугублялись также восстаниями рабов в западных областях империи. По сравнению с предшествовавшей эпохой количество рабов значительно возросло, равно как и их концентрация в крупных латифундиях. Крупнейшим из этих восстаний было восстание Спартака (док. № 45, 46). Классики марксизма-ленинизма высоко оценивали Спартака. Маркс говорил о Спартаке: «Великий генерал (не Гарибальди), благородный характер, истинный представитель античного пролетариата» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 15). Ленин считал, что «...Спартак был одним из самых выдающихся героев одного из самых крупных восстаний рабов около двух тысяч лет тому назад. В течение ряда лет всемогущая, казалось бы, Римская империя, целиком основанная на рабстве, испытывала потрясения и удары от громадного восстания рабов, которые вооружились и собрались под предводительством Спартака, образовав громадную армию. В конце концов, они были перебиты, схвачены, подверглись пыткам со стороны рабовладельцев. Эти гражданские войны проходят через всю историю существования классового общества» (В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 444). Изложив ход восстания Спартака, нужно особое внимание обратить на социальный состав восставших, отметить, что к движению примкнули свободные, главным образом разорившиеся крестьяне. Необходимо также проанализировать причины, приведшие к поражению восстания Спартака, остановиться на причинах разногласий отдельных отрядов восставших. Нужно сказать, что, несмотря на значительные масштабы восстания, класс рабовладельцев был еще настолько силен, что мог отстоять свою власть и свое господствующее положение.
№ 25. ДОХОДЫ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА (Марк Порций Катон, Земледелие, 6)
Марк Порций Катон родился в 234 г. до н. э. в Тускуле. Родители его неизвестного происхождения. Он был непосредственным участником войны с Ганнибалом. В 199 г. назначен пропретором провинции Сардинии, а в 195 г. в качестве консула жестоко подавил восстание в Испании. Время его пребывания цензором (183 г. до н. э.) также было отмечено рядом суровых мер, главным образом против знати. Умер он в 149 г. до н. э. В сочинении Катона «О земледелии» ярко выражены идеалы рабовладельца, который стремится путем самой жестокой эксплуатации рабов выжать из своего хозяйства возможно большую выгоду. Автор подробно излагает все мелочи ведения хозяйства, дает советы, как обращаться с рабами. В книге Катона дается подробная характеристика сельского хозяйства Италии II в. до н. э.
Помни, что с землей, как с человеком: сколько бы он ни наживал, если он много проживает, то прибыли ему мало. Если ты меня спросишь, какое имение самое лучшее, то я скажу так: сто югеров (1) с самой разнообразной почвой, в самом лучшем месте: во-первых, с виноградником, если вино хорошее и если вина много; во-вторых, с поливным огородом; в-третьих, с ивняком; в-четвертых, с масличным садом; в-пятых, с лугом; в-шестых, с хлебной нивой; в-седьмых, с лесом, где можно резать листья на корм скоту; в-восьмых, с виноградником, где лозы вьются по деревьям; в-девятых, лес с деревьями, дающими жолуди.
Перев. М. Е. Сергеенко.
1. Участок земли в 100 югеров равен приблизительно 25 га (1 югер равен 25,18 ара).
№ 26. ОБЯЗАННОСТИ ВИЛИКА (Марк Порций Катон, Земледелие, 5)
Вот обязанности вилика (1). Он должен завести хороший порядок, соблюдать праздники; чужого в руки не брать; свое охранять тщательно. Он разбирает споры рабов; если кто в чем провинился, он хорошенько наказывает виноватого, смотря по проступку.
Рабам не должно быть плохо: они не должны мерзнуть и голодать. У вилика они всегда в работе: так он их легче удержит от дурного и от воровства. Если вилик не захочет, чтобы рабы вели себя плохо, они себя плохо вести не будут. Если же он это будет терпеть, хозяин не должен оставлять этого безнаказанным. За заслугу он благодарит, чтобы и остальным хотелось вести себя правильно. Вилик не должен слоняться без дела; он всегда трезв и никуда не ходит на обед. Рабы у него в работе; он следит за тем, чтобы удалось то, что приказал хозяин. Пусть он не считает себя умнее хозяина. Друзей хозяина он считает друзьями себе; слушается того, кому приказано. Жертвоприношения он совершает только в Компиталии (2), на перекрестке или на очаге. Без приказа хозяина он никому не поверит в долг; что поверил хозяин, то он истребует. Семян для посева, съестных припасов, полбы, вина и масла он никому не одолжит. У него есть два-три хозяйства, где он может попросить, что ему нужно и которым он сам дает в долг, - но больше никого. Он часто отчитывается перед хозяином. Работника, нанятого за деньги или за долю в урожае, он не задержит дольше одного дня. Он не смеет ничего купить без ведома хозяина и не смеет ничего скрывать от хозяина. Паразита он не держит. Он не смеет совещаться с гаруспиком, авгуром, предсказателем и халдеем (3). Он не обманывает нивы: это к несчастью. Он постарается выучиться всякой сельской работе, и он будет часто работать - только не до усталости. Если он будет работать, он будет знать, что у рабов на уме, и они будут покладистее в работе. Если он будет так делать, ему не захочется слоняться без дела; он будет здоровее и будет лучше спать. Он первым встанет с постели и последним ляжет в постель. Сначала посмотрит, заперта ли усадьба, лежит ли каждый на своем месте и задан ли корм животным.
Перев. М. Е. Сергеенко.
1. Вилик (раб или свободный) - управляющий виллой (имением), наблюдал за выполнением всех сельскохозяйственных работ, надзирал за рабами, подчинен был непосредственно владельцу имения.
2. Компиталий - праздник в честь ларов - богов, покровителей полей, в котором принимали участие и сельскохозяйственные рабы. В этот день (3-5 января) вилик имел право совершать жертвоприношения.
3. Имеются в виду различные бродячие предсказатели, которые ходили из деревни в деревню и гадали по внутренностям животного, часто не в пользу владельца имения.
Одежда рабам. Туника (1) весом в 3 1/2 фунта, и плащ - через год. Всякий раз, как будешь давать тунику или плащ, возьми сначала старую одежду на лоскутные одеяла. Хорошие деревянные башмаки следует давать через год.
Паек рабам. Тем, кто работает в поле: зимой по 4 модия (2) пшеницы, а летом по 4 1/2 вилику, ключнице, смотрителю, овчару - по 3 модия. Колодникам (3) зимой по 4 фунта хлеба; летом, как станут вскапывать виноградники, по 5 - до той самой поры, как появятся винные ягоды. Тогда опять вернись к 4 фунтам.
1. Туника - вид одежды. Размер определялся по количеству шерсти, нужному для ее изготовления. Обычно она весила 3,5 фунта (т. е. около 1,5 кг).
2. Модий - мера сыпучих тел, равная 8,8 литра.
3. Колодники - рабы, содержавшиеся в колодках в целях наказания, но тем не менее продолжавшие работать на своего господина.
Перев. и прим. М. Е. Сергеенко.
№ 28. ОБРАБОТКА ЗЕМЛИ (Марк Порций Катон, Земледелие, 61)
Что такое хороший уход за полем? Хорошая пахота. А во-вторых? Пахота. А в-третьих? Унаваживание.
Кто в масличном саду землю очень часто и очень глубоко переворачивать будет, тот выпашет корни самые тонкие. Если будет он пахать плохо, то корни пойдут сверху, станут толстыми и силы маслины уйдут в них. Когда пашешь хлебную ниву, паши хорошо и своевременно; разными бороздами не паши. Остальное хозяйство состоит: в многочисленных посадках, в тщательной и своевременной пересадке молодых деревьев с возможно большим количеством корней и земли в них; в том, чтобы ты хорошо прикрыл корни и хорошо утоптал землю, чтобы не повредила растению вода. Если кто опросит, какое время лучше для посадки маслин, - на сухом месте - в посев, на тучном - весной.
Перев. М. Е. Сергеенко.
№ 29. ОБ ОБРАЩЕНИИ С РАБАМИ (Диодор, XXXV, 2, 33-38)
Не только в государственном быту те, кто стоит выше, должны относиться гуманно к тем, кто стоит ниже, но и в частной жизни необходимо, чтобы здравомыслящие люди кротко относились к своим рабам. Ибо чрезмерная гордость и суровость в государствах вызывает гражданские войны среди свободных, а в частных домах - заговоры рабов против господ и приводит в государствах к страшным восстаниям. Чем больше власть обращается жестоко и беззаконно, тем более и нравы подвластных от отчаяния звереют. Ибо всякий, униженный судьбой, добровольно уступает высшим и добро, и славу; но, лишенный подобающего человеколюбия, он становится врагом своих жестоких господ. Был некто Дамофил из Энны, весьма богатый и надменный человек. Владея большим количеством земли и многочисленными стадами, он старался превзойти живших в Сицилии римлян не только роскошью, но и числом рабов и бесчеловечной жестокостью в обращении с ними. Во время поездок по своим владениям он разъезжал на великолепных конях в четырехколесных экипажах, в сопровождении вооруженных рабов. Кроме этого, у него было большое количество красивых мальчиков, и он гордился окружающей его толпой грубых льстецов. Его городской дом и сельские виллы были наполнены серебряной художественной посудой и заморскими коврами. Он давал пышные обеды, обставленные с царской роскошью, превосходя своею расточительностью и пышностью даже персов. Грубый и невоспитанный, он обладал бесконтрольной властью и огромным богатством. Сначала он вызвал отвращение к себе, затем раздражение и, наконец, причинил гибель самому себе и великое несчастье своему отечеству. Покупая большое количество рабов, он обращался с ними жестоко, накладывая клейма раскаленным железом на тела тех, кто были рождены свободными на своей родине, но испытали плен и рабскую судьбу. Одних он отправлял скованными на общие работы, других назначал пастухами, но не давал им ни одежды, ни достаточной пищи. Не проходило дня, когда Дамофил в своем самоуправстве и жестокости не истязал бы несколько из своих слуг за самые пустые провинности. Жена его Мегаллида, наслаждаясь изысканными наказаниями, не менее жестоко относилась к своим служанкам и приставленным к ее услугам рабам. И из-за оскорблений и мучительства обоих рабы возненавидели своих господ и решили, что ничего более худшего по сравнению с тем, что они испытывают, с ними не случится...
Однажды к Дамофилу из Энны пришли несколько нагих рабов и стали просить, чтобы он выдал им одежду. Тот не пожелал разговаривать и только заметил: «Что же, разве путешественники ездят голыми по стране и не дают готового снабжения тем, которые нуждаются в одежде?» Затем он прикаеал привязать их к столбам и, подвергнув бичеванию, с высокомерием отослал обратно.
«Античный способ производства», № 616.
№ 30. ПЕРВОЕ СИЦИЛИЙСКОЕ ВОССТАНИЕ РАБОВ (Диодор, XXXIV-XXXV, 2, 1-23)
Диодор Сицилийский (родился в 80 г., умер в 29 г. до н. э.) является автором так называемой «Исторической библиотеки», над которой он работал 30 лет своей жизни. Она содержит обзор событий с первобытных времен до 60 г. до н. э. и разделена на 40 книг. В дошедших до нас XI-XX книгах излагается история республики. Произведение Диодора не оригинально, он использует данные Полибия, Посидония и произведения старших анналистов. Тем не менее это почти единственный наш источник о сицилийских восстаниях рабов, которые имели широкий отклик во всех уголках Римского государства. Диодор дает подробное описание событий в Сицилии и говорит, что восстания эти имели место вследствие жестокой эксплуатации рабов. Данные его представляют большой интерес.
После окончания [второй] пунической войны (1) дела сицилийцев в течение 60 лет шли во всех отношениях хорошо, но затем вспыхнула война с рабами по следующей причине. Богатея в течение долгого времени и приобретя крупные состояния, сицилийцы покупали множество рабов. Уводя их толпами из питомников, они тотчас налагали на них клеймо и метки. Молодых рабов они употребляли в качестве пастухов, остальных - так, как каждому было нужно. Господа обременяли их службой и очень мало заботились об их пропитании и одежде. Поэтому большая часть рабов жила грабежом, и была масса убийств, все равно как если бы разбойники, подобно армии, рассеялись по всему острову. Римские преторы пытались бороться с рабами, но не осмеливались прибегать к наказаниям благодаря силе и влиянию господ, которым принадлежали разбойники, и были вынуждены поэтому допускать ограбление провинции. Большинство рабовладельцев были римские всадники, и в качестве судей над преторами, которых обвиняли провинции, они были страшны для римских властей. Рабы, под шетом страданий, подвергаясь, часто неожиданным и унизительным наказаниям, не выдержали.. Сходясь друг с другом в удобное время, они начали сговариваться об измене своим господам, пока не привели своего плана в исполнение. Был один сириец, родом из Апамеи (2), раб Антигона из г. Энны (3), своего рода маг и чародей. Он хвастался, что может по указаниям богов, данным ему во сне, предсказать будущее и благодаря своей ловкости обманул таким образом многих. Затем он начал предсказывать не только по снам, но стал прикидываться, будто видит богов наяву и от них узнает будущее. Из всей его болтовни кое-что иногда сбывалось. А так, как в несбывшемся никто его не изобличал, а на удачные предсказания все указывали, то молва о сирийце широко распространилась. Наконец, с помощью некоторого приспособления он умел в припадке «вдохновения» изрыгать огонь и таким образом пророчествовал о будущем. В пустой орех или во что-нибудь подобное, составленное из двух высверленных половинок, он вкладывал раскаленный уголь и какое-нибудь вещество, которое его там задерживало. Затем, вложив все это в рот и дуя, он извлекал иногда искры, иногда пламя. Еще до восстания он говорил, что сирийская богиня является ему и предсказывает, что он будет царем. Об этом он рассказывал не только другим, но постоянно говорил и своему господину. Антигон, забавляясь ловким
обманом, ради шутки выводил Евна - так звали «чудотворца» - к гостям, спрашивал его о будущей царской власти, а также о том, как он поступит тогда с каждым из присутствующих. Ева неизменно повторял свой рассказ, ловко мороча всем головы, и прибавлял, что он поступит с господами мягко. Среди гостей поднимался смех, и некоторые из них давали ему лучшие куски со стола, приговаривая, чтобы он, когда будет царем, вспомнил об их любезности. Однако вся эта комедия окончилась тем, что Евн действительно стал царем, и та милость, о которой гости просили за столом в шутку, получена была ими не без труда.. Восстание началось следующим образом. В Энне жил некто Дамофил, весьма богатый и надменный человек. Он с исключительной бесчеловечностью обращался с рабами, жена же его Мегаллида не уступала мужу в жестокости и бесчеловечности в отношении к рабам. Доведенные до крайней степени ярости и угнетения, рабы сговорились восстать и убить господ. Придя к Евну, они спросили его, дают ли боги согласие на задуманный план. Он с обычными фокусами заявил, что боги согласны, и убеждал рабов тотчас же приняться за дело. Собрав 400 сотоварищей по рабству, они, как только наступил благоприятный момент, вооружились, вторглись в Энну под предводительством изрыгавшего огонь Евна. Ворвавшись в дома, рабы принялись за массовые убийства... К ворвавшимся в Энну рабам присоединилось большое количество городских рабов, которые, расправившись сначала со своими господами, приняли затем участие в общей резне. Когда окружающие Евна рабы узнали, что Дамофил находится вместе с женой в своем парке, неподалеку от города, они послали туда людей, которые и притащили их связанными в Энну, по дороге всласть над ними надругавшись. Дочь Дамофила и Мегаллиды рабы пощадили из-за ее человеколюбия и сострадания к рабам, которым она всегда старалась помочь по-мере возможности. Из этого видно, что все, содеянное рабами псоотношению к господам, не было результатом жестокости их натуры, но явилось воздаянием за совершенные над ними раньше обиды. Дамофила и Мегаллиду, как мы сказали выше, посланные, притащили в город и затем привели в театр, где собралось большинство восставших. Дамофил пытался что-то придумать для своего спасения, и на многих из толпы его слова начали действовать. Тогда рабы Гермий и Зевксис, смертельно его ненавидевшие, назвали его обманщиком, и, не дождавшись суда народа, один вонзил ему в бок меч, а другой разрубил топором шею. Затем выбрали Евна царем - не за его храбрость или военные таланты, но исключительно за его шарлатанство, а также потому, что он являлся зачинщиком восстания. Кроме того, думали, что его имя послужит хорошим предзнаменованием для расположения к нему подданных. Сделавшись царем в государстве восставших и созвав народное собрание, Евн приказал убить пленных жителей Энны за исключением оружейных мастеров, которых он в оковах отправил на работу. Мегаллиду он отдал ее бывшим рабыням с тем, чтобы они поступили с ней, как хотят. Своих бывших господ, Антигона и Пифона, Евн убил собственноручно. Надев царский венец и окружив себя придворным церемониалом, он сделал царицей свою сожительницу, сириянку из Апамеи. Членами совета Евн назначил людей, которые казались наиболее выдающимися по уму. Среди них особенно отличался своей сметливостью и мужеством Ахей, родом из Ахайи. В три дня он вооружил, насколько это было возможно, более 6000 человек топорами, секирами, пращами, серпами, накаленными палками, поварскими вертелами и прошел по всей Сицилии, предавая все разграблению. Присоединив огромное количество рабов, он осмелился вступить в борьбу с римскими военачальниками и часто одерживал над ними верх благодаря своему численному превосходству, так как имел в своем распоряжении более 10 000 вооруженных людей. В это время некий киликиец (4) Клеон поднял другое восстание рабов. Все были полны надежд, что восставшие начнут междоусобную войну и, истребив друг друга, освободят Сицилию от мятежа; но они против ожидания объединились. Клеон, имея у себя 5000 воинов, добровольно отдался под власть Евна, тем самым как бы пополнив недостаток у царя в полководцах. Мятеж продолжался уже около 30 дней. Вскоре после этого около 30 000 восставших разбили прибывшего из Рима претора Люция Гилсея с восьмитысячным отрядом сицилийских войск. Скоро число мятежников дошло до 200 000. Чем больше одерживали они побед над римлянами, тем меньше сами терпели поражений. Когда молва об этом распространилась, во многих других местах также начались заговоры и восстания рабов: в Риме 150 рабов, в Аттике более 1000 [рабов], на Делосе и других местах, но все эти движения были подавлены в каждом отдельном случае или быстрыми и суровыми мерами властей, или вразумлениями и другими средствами, поскольку они оказывались пригодными при восстании. В Сицилии же зло росло, города захватывались вместе с людьми, и много военных отрядов было уничтожено повстанцами. Наконец римский консул Рупилий отбил для римлян Тавромений (5), тесно обложив его и доведя осажденных до невыразимой нужды и голода. Начав питаться детьми, они перешли затем к женщинам и кончили взаимным истреблением. Здесь был захвачен брат Клеона Коман, пытавшийся бежать из осажденного города. Наконец, благодаря предательству сицилийца Серапиона, Рупилию удалось взять цитадель Тавромения и овладеть всеми беглыми рабами, находившимися в городе. После пыток их сбросили со скалы. Оттуда Рупилий направился против Энны и, обложив город, довел мятежников до отчаяния. Главнокомандующий Клеон сделал вылазку с небольшим отрядом и после героической борьбы пал, смертельно раненный. И этот город удалось взять только благодаря измене, так как по своему местоположению он был совершенно недоступен вооруженной силе. Евн с тысячью своих телохранителей трусливо укрылся в самом недоступном месте. Но его шутники, понимая ожидавшую их неизбежную участь,- Рупилий уже двинулся против них, - перерезали друг друга мечами. А фокусник и царь Евн трусливо убежал и был вытащен из какой-то пещеры вместе с четырьмя своими слугами: поваром, пекарем, банщиком и шутом, забавлявшим его при выпивках. Заключенный под стражу, Евн был изъеден вшами и окончил свою жизнь в Моргантине способом, вполне соответствующим его плутовству. Затем Рупилий прошел всю Сицилию с небольшими отборными отрядами и скорее чем кто-нибудь мог ожидать совершенно очистил ее от шаек грабителей.
«Античный способ производства», № 610.
1. Вторая пуническая война окончилась в 201 г. до н. э.
2. Апамея Сирийская находится на юг от Антиохии, главного города Сирии.
3. Город Энна находится в центральной части острова Сицилия. Там было сконцентрировано значительное количество рабов.
4. Киликия - страна, расположенная в юго-восточной части Малой Азии, граничит с Сирией.
5. Тавромений - город, расположенный в северо-восточной части Сицилии, был превращен восставшими в крепость.
№ 31. МАСШТАБЫ ПЕРВОГО СИЦИЛИЙСКОГО ВОССТАНИЯ И ЕГО ОТКЛИКИ В МАЛОЙ АЗИИ (Диодор, XXXV, 2, 25-26)
Никогда еще не было такого восстания рабов, какое вспыхнуло в Сицилии. Вследствие этого многие города подверглись страшным бедствиям; бесчисленное количество мужчин и женщин с детьми испытало величайшие несчастья, и всему острову угрожала опасность попасть под власть беглых рабов, усматривавших в причинении крайних несчастий свободным людям конечную цель своей власти. Для большинства это явилось печальным и неожиданным; для тех же, кто мог глубоко судить о вещах, случившееся казалось вполне естественным. Благодаря изобилию богатств у тех, которые высасывали соки из прекрасного острова, почти все они стремились прежде всего к наслаждениям и обнаруживали высокомерие и наглость. Поэтому в равной мере усиливалось дурное обращение с рабами и росло отчуждение этих последних от господ, прорвавшееся в ненависть против них. Много тысяч рабов без всякого приказания стеклось, чтобы погубить своих господ. Сходные события произошли в это время в Малой Азии, где Аристоник (1) добивался неприличествующей ему царской власти; рабы безумствовали вместе с ним благодаря притеснениям господ и повергли многие города в великие несчастья.
«Античный способ производства», № 612.
1. Аристоник - вождь восстания, имевшего место в Малой Азии вскоре после первого Сицилийского восстания рабов (в 132 г. до н. э.). В движении этом большое участив принимали рабы. Лишь два года спустя с большими трудностями римлянам удалось подавить восстание.
№ 32. ВОССТАНИЕ АРИСТОНИКА (Страбон, XIV; 646)
За Смирной - городок Левки (1). Его поднял на мятеж Аристоник после смерти Аттала Филометора (2). Аристоник был, кажется, царского рода и задумал присвоить себе власть. Разбитый эфесцами в морском сражении при Киме, он бежал из Левк во внутренние области страны и быстро собрал большое количество неимущих людей и рабов, которых он призвал к свободе. Своих сторонников Аристоник назвал гелиополитами (3). Сначала он вторгся в Тиатиры, затем взял Аполлониду (4) и начал стремиться к захвату других укрепленных пунктов. Но недолго удалось продержаться Аристонику. Тотчас города послали против него большие силы, пришли на помощь Никомед, царь вифинский, и каппадокийские цари. Затем прибыло пять римских послов, потом явился консул Публий Красе с войском и, наконец, Марк Перперна окончил войну, взяв Аристоника живым и отослав его в Рим. Аристоник окончил жизнь в темнице, Перперна погиб от болезни, а Красс пал в битве около Левк во время какого-то нападения.
«Античный способ производства», № 624.
1. Смирна - крупный приморский центр на Ионийском побережье Малой Азии; невдалеке от него находится город Левки, около которого в 130 г. восставшие одержали победу над римскими войсками во главе с консулом Публием Лицинием Крассом.
2. Аттал III Филометор - последний царь Пергама (138-133), который передал свое государство по завещанию под власть Рима.
3. Гелиополиты - граждане утопического города Солнца. Название это взято из романа Ямбула.
4. Тиатиры, Аполлонида - города в Лидии, в Малой Азии.
№ 33. ДВИЖЕНИЕ ГРАКХОВ (Аппиан, Гражданские войны, I, 7-27)
Аппиан, писавший по-гречески историк Рима, жил в середине II в. н. э. (родился, видимо, при Траяне). Аппиан занимает особое место среди античных историков. По словам Маркса, «...он старается докопаться до материальной подкладки этих гражданских войн» (К. Маркс, Письмо к Энгельсу от 27 февраля 1861 г., см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 15). Мнение Маркса об Аппиане разделял и Энгельс. В работе «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 673) мы читаем: «Из древних историков, которые описывали борьбу, происходившую в недрах римской республики, только Аппиан говорит нам ясно и выразительно, из-за чего она велась: из-за землевладения». Отмеченное в работах Маркса и Энгельса стремление Аппиана «докопаться до материальной подкладки событий» делает его произведения особенно важными. Биографические данные Аппиана очень скудны. Известно только, что он был уроженцем Александрии, где занимал высокое служебное положение, а затем переехал в Рим. Красной нитью через все сочинения Аппиана проходит его восхищение Римом, мощью и величием многоплеменной и разноязычной империи. Аппиан считает, что ни один народ древности, ни эллины, ни мидяне, ни македоняне, «никогда не достигал таких размеров и не имел такого длительного существования» (§ 8). По своему политическому мировоззрению Аппиан был сторонником монархического правления. Он высоко ставит Цезаря и восхищается его талантами государственного деятеля и полководца. Аппиан боялся народных движений, не понимая их целей, и пытался изобразить их как «пустые волнения». В связи с этим стоит и его оценка «демократии, как слова красивого, но всегда бесполезного» (IV, 133). Аппиан отрицательно относится и к вождям демократических движений, особенно неодобрительно отзываясь об антиримском движении в Афинах в 88 г. до н. э. Труд Аппиана «Римская история» состоит из 24 книг. В основу его был положен территориальный принцип распределения материала. Он охватывает историю отдельных областей Средиземноморья до окончательного завоевания их Римом. Полностью сохранились только книги Иберийская, Ганнибалова, Ливийская (кн. VI-VIII), книги XII-XVII - Гражданские войны, а остальное - в отрывках. Аппиян уделяет большое внимание движениям рабов, в частности восстанию Спартака (I, 118), хотя, конечно, отзывается о них, как истинный рабовладелец, с опаской и пренебрежением. К своим источникам Аппиан относится не всегда критически, в его изложении встречаются фактические ошибки. Характерно, что у Аппиана почти совсем нет моралистической тенденции, так часто встречающейся у его современников, например, в трудах Плутарха, Диона Кассия и др.
Римляне, завоевывая по частям Италию, тем самым получали в свое распоряжение часть земли и либо основывали на ней новые города, или в города, уже ранее существовавшие, отбирали для поселения колонистов из своей среды. Эти колонии они рассматривали как укрепленные пункты. В завоеванной земле они возделанную часть ее всякий раз тотчас же или разделяли между поселенцами, или продавали, или сдавали в аренду; не возделываемую же вследствие войн часть земли, количество которой возрастало в большом размере, они не имели уже времени распределять, но от имени государства предлагали возделывать ее всем желающим на условии сдачи государству ежегодного урожая в таком размере: одну десятую часть посева, одну пятую часть насаждений. Определена была также плата и за пастбища для крупного и мелкого скота. Римляне делали все это с целью увеличения народонаселения италийского племени, на которое они смотрели, как на племя в высокой степени трудолюбивое и из среды которого они желали навербовать себе союзников. Но результат получился противоположный. Дело в том, что богатые, захватив себе большую часть не разделенной на участки вемли, с течением времени пришли к уверенности, что никто ее никогда у ник не отнимет. Расположенные поблизости от принадлежащих им участков небольшие участки бедняков богатые отчасти покупали у них с их же согласии, отчасти отнимали силою. Таким образом богатые стали возделывать обширные пространства земли на равнинах, заменившие таким образом участки, входившие в состав их поместий. При этом богатые пользовались как рабочей силою покупными рабами в качестве земледельцев и пастухов, с тем чтобы не отвлекать земледельческими работами свободнорожденных от несения военной службы. К тому же обладание рабами приносило богатым и большую выгоду: у свободных от военной службы рабов беспрепятственно увеличивалось потомство. Все это приводило к чрезмерному обогащению богатых, а вместе с тем к увеличению в стране количества рабов. Напротив, число италийцев уменьшалось, среди них шла на убыль энергия, так как их угнетали бедность, налоги, военная служба. Если даже они бывали и свободны от нее, все же они продолжали оставаться бездеятельными: ведь землею владели богатые, и для земледельческих работ они пользовались рабами, а не свободнорожденными. С неудовольствием смотрел на все это народ. Он боялся, что из Италии не будет уже больше притекать к нему союзников в достаточном числе, да и самое господствующее положение его станет опасным из-за такой массы рабов. Как поправить создавшееся положение, они не могли придумать. Это было и нелегко, и не во всех отношениях справедливо: нельзя же было такое количество людей, владевших столь долго своим достоянием, лишить принадлежавших им насаждений, строений, всего оборудования. Некогда с трудом, по предложению, внесенному народными трибунами, народ постановил, что никто не может владеть из общественной земли более чем 500 югерами и занимать пастбища более чем 100 югеров для крупного скота и 500 - для мелкого (1). Для наблюдения за этим народ назначил определенное число лиц из свободнорожденных, которые должны были сообщать о нарушении изданного постановления. Они принесли присягу, что будут верно соблюдать постановление, ставшее законом, определили наказание за его нарушения, имея в виду остальную землю распределить беднякам небольшими участками. Но на деле оказалось, что они вовсе не заботились о соблюдении ни закона, ни клятвы. А те из них, которые, казалось, заботились, распределили, для отвода глаз, земли между своими домочадцами, большинство же относилось к соблюдению закона с пренебрежением. Так продолжалось до тех пор, пока Тиберий Семпроний Гракх, человек знатного происхождения (2), очень честолюбивый, превосходный оратор, благодаря всем этим качествам очень хорошо всем известный, стал народным трибуном и проиэнес пышную речь. Он говорил об италийском племени, об его блестящей храбрости, об его родственных отношениях к римлянам, о том, как это племя мало-помалу очутилось в бедственном положении, стало малолюдным и не видит никакой надежды поправить свое положение. С негодованием говорил Гракх о массе рабов, непригодных для военной службы, всегда неверных по отношению к своим господам. Он напомнил о том, как незадолго до того в Сицилии господа пострадали от рабов, сильно увеличившихся в своем числе из-за нужды в рабочих руках для земледельческих работ; как трудно и долго римлянам пришлось бороться с этими рабами; как затянулась эта борьба и сколько разнообразных и опасных перипетий она имела. После своей речи Тиберий возобновил действие закона, в силу которого никто не должен был иметь более 500 югеров общественной земли. К этому закону Тиберий сделал еще прибавку, что сыновьям полагается иметь половину этого количества югеров. Всю остальную землю должны распределить между бедными трое выборных лиц, сменяющихся ежегодно. Последнее всего более досаждало богатым. Они не имели уже теперь вовможности, как раньше, относиться с пренебрежением к закону, так как для раздела земли назначены были особые должностные лица, да и покупать участки у владельцев их было нельзя: Гракх, предвидя это, запретил продавать землю. Богатые объединились частично между собою, стали выражать свои сетования, указывали бедным на сделанные ими, богатыми, в давние еще времена насаждения, на возведенные ими постройки. Некоторые из них говорили: мы заплатили за наши участки соседям; неужели мы должны лишиться вместе с этою землею и уплаченных нами денег? Другие говорили: на этой земле могилы наших отцов; поэтому разделенные в свое время участки являются наследственными. Третьи укавывали на то, что на приобретение своих участков они израсходовали приданое своих, жен, что свои земли они отдали в приданое своим дочерям. Наконец, некоторые приводили и то, что земля их принадлежит кредиторам по долговым обязательствам. В общем получились беспорядочные жалобы и негодования. С своей стороны, бедные жаловались на то, что они из людей, обладавших достатком, обратились в крайних бедняков, что вследствие этого жены их бесплодны, что они не могут кормить имеющихся у них детей, что их положение стало невыносимым. Они перечисляли все походы, совершенные ими за обладание своими участками, и выражали негодование, если они должны будут лишиться участия в общественном достоянии. Вместе с тем бедные поносили тех, кто, вместо них, свободнорожденных граждан, воинов, брал на работы рабов, людей, не заслуживающих доверия, всегда враждебно настроенных и вследствие этого непригодных для военной службы. В то время как и богатые, и бедные плакались и упрекали друг друга, появилось еще много другого народа, проживавшего в колониях или муниципиях, или людей, имевших свою долю в общественной вемле. Теперь они тоже были в страхе за свои участки и присоединялись одни к богатым, другие к бедным. И у тех, и у других, опиравшихся на свое многолюдство, настроение стало накаленным. Объятые пламенем ке знающих границ волнений, все ожидали исхода голосования законопроекта Тиберия. Одни не соглашались ни в каком случае допустить его утверждения, другие стояли за его утверждение во что бы то ни стало. К богатым, стремившимся не допустить утверждения законопроекта, к бедным - добиться его утверждения, присоединялось взаимное соперничество тех и других. К назначенному для обсуждения законопроекта дню и богатые, и бедные мобилизовали все свои силы. Цель Гракха заключалась не в том, чтобы обогатить [бедных], но в том, чтобы вдохнуть в них мужество. Воодушевленный, главным образом, мыслью о большой и существенной пользе, которую осуществление его цели могло принести Италии, Гракх не думал о трудностях своего дела. До предстоящего голосования он произнес длинную, содержащую много привлекательных сторон, речь. В ней он задал, между прочим, вопрос: разве не справедливо общественное достояние разделить между всеми? Разве гражданин не такой же человек, что и раб? Разве воин более полезен, чем человек не сражающийся? Разве общинник в общественном достоянии не будет радеть более об интересах государства? Оставив дальнейшие сравнения, как мало относящиеся к делу, Гракх перешел затем к надеждам, которые возлагает отечество, и к страхам, его волнующим. Римляне, говорил он, завоевали много стран и владеют ими; они надеются подчинить себе и огромную часть обитаемой земли; в настоящее время пред ними встает решительный вопрос: приобретут ли они ее благодаря увеличению числа боеспособных людей, или же и то, чем они владеют, враги отнимут у них вследствие слабости и зависти. Напирая на то, какая слава и благополучие ожидают римлян в первом случае, какие опасности и ужасы предстоят во втором, Гракх увещевал богатых поразмыслить об этом и отдать добровольно, коль в этом скоро является нужда, эту землю ради будущих надежд тем, кто воспитывает государству детей, не упустить из виду большего, споря о малом. К тому же они получили уже достаточное вознаграждение за понесенные ими труды то обработке земли: каждый из них получает в вечное владение, законом подтвержденное, бесплатно 500 югеров отличной земли, а дети их, у кого они есть, получат каждый половину этого числа югеров. Своею длинною и содержательною речью Гракх вызвал возбуждение среди бедных и всех прочих, кто руководствовался скорее доводами разума, нежели жаждою приобретения, и затем приказал секретарю огласить его законопроект. Другого народного трибуна, Марка Октавия, крупные землевладельцы настроили на то, чтобы помешать проведению законопроекта Тиберия. И так как у римлян тот трибун, который препятствовал чему-либо, обладал в данном случае большими полномочиями, то Октавий и запретил секретарю огласить законопроект. Гракх, ограничившись тогда большими упреками по адресу Октавия, перенес голосование на следующее народное собрание. Он поставил вокруг себя значительный отряд стражи с тою целью, чтобы, если Октавий будет опять выступать против голосования, заставить его силою согласиться на него. Тиберий, угрожая секретарю, приказал огласить законопроект. Тот приступил к этому, но вследствие запрещения, последовавшего со стороны Октавия, замолчал. Между трибунами началась перебранка, народ сильно шумел, оптиматы (3) предложили трибунам передать на рассмотрение сената пункты их разногласия. Гракх ухватился за это предложение. Рассчитывая, что его законопроект встретит одобрение со стороны всех благомыслящих людей, он побежал в курию. Там, в небольшом кругу, богачи стали издеваться над ним. Тогда Гракх снова устремился на форум (4); там он заявил, что в следующее народное собрание он предложит на голосование и свой законопроект, и вопрос о полномочиях Октавия: должен ли трибун, противодействующий народу, продолжать оставаться в своей должности? Так Тиберий и поступил. Когда Октавий снова ополчился на него, Гракх первым поставил на голосование вопрос об Октавии. Первая триба выскавалась за отрешение Октавия от должности; тогда Гракх, обратившись к нему, стал просить его изменить свое мнение о законопроекте. Ввиду отказа Октавия Тиберий собрал голоса у остальных триб. Их было тогда 35. 17 первых триб высказалось с гневом против предложения Тиберия, и 18-я триба должна была решить все дело. Гракх снова, на виду у всего народа, стал горячо умолять Октавия, попавшего в очень критическое положение, не мешать делу, столь священному, столь полезному для всей Италии, не уничтожать столь великого рвения народа, для которого он, в качестве трибуна, при желании, должен был бы кое-что еще прибавить в его законопроекте; для Октавия же, в случае осуждения его, будет далеко не безразлично потерять свою должность. С этими словами Гракх, призвав богов в свидетели, что он, против воли подвергает своего товарища бесчестию, после того как не мог убедить его, продолжал голосование. И Октавий, тотчас же после того как голосование было против него, стал частным человеком и незаметно скрылся. Вместо него трибуном был избран Квинт Муммий. Аграрный закон был утвержден. Для раздела земли избраны Гракх, автор законопроекта, брат его и тесть законодателя Аппий Клавдий. Народ все еще сильно опасался, что закон не будет приведен в исполнение, если Гракх со всеми своими родными не положит начало осуществлению закона. А Гракх, гордившийся им, был сопровождаем до дому народом, который смотрел на него как на восстановителя не одного города, не одного племени, но всех народов Италии. После этого те, кто одержали верх, разошлись по своим землям, откуда они пришли для проведения закона, потерпевшие же поражение продолжали высказывать свое неудовольствие и говорили: не обрадуется Гракх, когда он станет частным человеком, Гракх, надругавшийся над священною и неприкосновенною должностью народного трибуна, давший такой толчок распрям в Италии. Наступило уже лето, когда должны были происходить выборы народных трибунов. Когда время их было уже близко, стало совершенно ясно, что богатые приложили все усилия к тому, чтобы провести в народные трибуны лиц, наиболее враждебно настроенных к Гракху. Он же, предвидя угрожавшую ему опасность и боясь не попасть в трибуны на следующий год, стал сзывать на предстоящее голосование поселян... Последние заняты были жатвой, а Гракх был стеснен коротким сроком, назначенным для производства выборов. Поэтому он обратился к плебеям, проживавшим в городе, и, обойдя часть из них, просил избрать его трибуном на предстоящий год, так как ради них он подвергается опасности. При голосовании две первые трибы подали голос за Гракха. Тогда богатые стали указывать на то, что двоекратное, без перерыва, отправление должности одним и тем же лицом противозаконно. Так как трибун Рубрий, получивший по жребию председательство в избирательном народном собрании, колебался, как ему поступить, то Муммий, избранный трибуном вместо Октавия, приказал Рубрию передать председательство в собрании ему, Муммию. Тот согласился, но остальные трибуны требовали, чтобы был брошен снова жребий о том, кому председательствовать; коль скоро Рубрий, избранный пo-жребию в председатели, отпадает, то жеребьевка должна вновь, произойти между всеми трибунами. И по поводу этого произошли также большие споры. Гракх, боясь не получить большинства голосов в свою пользу, перенес голосование на следующий день. Отчаявшись во всем, он, хотя и продолжал еще оставаться в должности, надел траурную одежду, ходил остальную часть дня со своим сыном по форуму, останавливался с ним около отдельных лиц, поручал своего сына их попечению, так как ему самому суждено очень скоро погибнуть от своих недругов.
Тогда бедные начали очень сетовать. С одной стороны, они думали о самих себе: не придется им впредь пользоваться одинаковыми правами с прочими гражданами, но предстоит служить в рабстве у богатых, так как сила на стороне последних; с другой стороны, думали они и о Гракхе, который теперь боится за себя и который столько вытерпел из-за них. Бедные вечером провожали с плачем Гракха до его дома, убеждали его смело встретить грядущий день. Гракх ободрился, собрал еще ночью своих приверженцев, дал им пароль на случай, если дело дойдет до драки, и захватил храм на Капитолии, где должно было происходить голосование, и среднюю часть того места, где происходило народное собрание. Выведенный из себя трибунами и богачами, не позволявшими голосовать за его кандидатуру, Гракх дал условленный пароль. Внезапно поднялся крик в среде его приверженцев, и с этого момента пошла рукопашная. Часть их охраняла Гракха, как своего рода телохранители, другие, подпоясав свои тоги, вырвали из рук прислужников жезлы и палки, разломали их на куски и прогнали богатых из собрания. Поднялось такое смятение, нанесено было столько ран, что даже трибуны в страхе бросились со своих мест, а жрецы заперли храмы. С другой стороны, многие бросились в беспорядке бежать и спасаться, причем стали распространяться неточные слухи, вроде того, что или Гракх отрешил от должности всех остальных трибунов, - такое предположение создалось на основании того, что трибунов не было видно, - или что он сам назначил себя, без голосования, трибуном на ближайший год. В то время как происходило все это, сенат собрался в храме богини Верности. Меня удивляет следующее обстоятельство: столько раз в подобных же опасных случаях сенат спасал положение дела предоставлением одному лицу диктаторских полномочий (5), тогда же никому и в голову не пришло назначить диктатора, большинство ни тогда, ни позже даже не вспомнило об этом, давно изобретенном средстве, оказавшемся к тому же очень полезным в предыдущие времена. Сенат, приняв свое решение, отправился на Капитолий. Шествие возглавлял Корнелий Сципион Назика, великий понтифик. Он громко кричал: «Кто хочет спасти отечество, пусть следует за мною». При этом Назика накинул на свою голову край тога для того ли, чтобы этою приметою привлечь большинство следовать за ним, или чтобы видели, что этим самым Назика как бы надел на себя шлем в знак предстоящей войны, или наконец, чтобы скрыть от богов то, что он собирался сделать. Вступивши в храм, Назика наткнулся на приверженцев Гракха. Последние уступили ему дорогу из уважения к лицу, занимавшему столь видный пост, а также и потому, что они видели сенаторов, следующих за Назикой. Последние стали вырывать из рук приверженцев Гракха куски дерева, скамейки и другие предметы, которыми они запаслись, собираясь идти в народное собрание, били ими приверженцев Гракха, преследовали и сбрасывали их с обрывов Капитолия вниз. Во время этого смятения пали многие из приверженцев Гракха. Сам он, оттесненный к храму, был убит около дверей его, у статуй царей. Трупы убитых были брошены ночью в Тибр.
Так убит был на Капитолии, состоя еще в звании трибуна, Гракх, сын Гракха, бывшего два раза консулом, и Корнелии, дочери Сципиона, отнявшего у карфагенян их гегемонию. Гракх погиб из-ва своего превосходного плана, потому что он для осуществления его прибег к мерам насильственным. Это гнусное дело, имевшее место в первый раз в народном собрании, потом неоднократно повторялось без всякой последовательности и в отношении других подобных же Гракху лиц. А город убийство Гракха поделило надвое: одни печалились, другие радовались. Одни жалели себя, жалели Гракха, жалели то положение, в каком находилось государство, где не было уже больше законного правления, но где господствовало кулачное право и насилие. Зато другие полагали, что они достигли исполнения всех своих желаний. Все эти события происходили в то время, когда Аристоник вел в Малой Азии борьбу с римлянами из-за власти (6). После убийства Гракха и смерти Аппия Клавдия для раздела земли младшему Гракху были противопоставлены Фульвий Флакк и Папирий Карбон. Так как крупные собственники не торопились записывать на себя приходившиеся на их долю участки, то триумвиры для раздела земли стали привлекать их к судебной ответственности. В сщром времени началось много судебных процессов. Дело в том, что вся другая соседившая с наделом земля, если она была продана или поделена между совладельцами, должна была подвергнуться обследованию, чтобы соблюсти установленную меру надела, а именно: нужно было установить, как она была продана и как была поделена. Между тем далеко не у всех сохранились заключенные при продаже и покупке договоры и документы, касающиеся раздела на участки. А то, что и можно было отыскать, возбуждало сомнение. При новом обмере земли они должны были переселяться с участков, засаженных садовыми культурами, покрытых строениями, на участки, не имеющие ничего этого, другие - из участков обработанных на необработанные, либо на болота, на глинистую почву. Так как жили владельцы на участках, полученных в результате завоевания, то они и не могли точно указать на свой первоначальный участок. Равным образом и государственное объявление о том, что всякий желающий может обрабатывать не подвергшуюся разделу землю-подстрекало многих, обрабатывающих соседние участки, смешивать те и другие по их виду. К тому же время изменило вид участков. Таким образом, несправедливые поступки богатых, хотя они и были значительны, с трудом могли быть доказаны. В результате сдвинулись со своих участков все те, кто с прежних владений были сняты и переселены в чужие владения. Италийцы, не желая примириться со всем этим, равно как и с нажимом, который делали на них судьи, [разбиравшие аграрные вопросы], просили Корнелия Сципиона, разрушившего Карфаген (7), защитить их от чинимых им несправедливостей. Сципион, который в свое время пользовался большой помощью италийцев в своих военных походах, не решился оставить без внимания их просьбы. Выступив в сенате, Сципион не стал порицать закон Тиберия Гракха, очевидно, не желая раздражать народ, но, убедившись в трудности проведения закона в жизнь, просил, чтобы спорные вопросы разбирали не те, кто производил раздел земли, так как судившиеся стороны относились к ним с подозрением, но чтобы это дело было передано другим лицам. Своими доводами, так как они кавались справедливыми, он вполне убедил сенат. Право суда было предоставлено тогдашнему консулу Тудитану. Он, занявшись этим делом и увидев всю его трудность, отправился в поход в Иллирию и свой отъезд выставил как предлог избавиться от производства суда. Производившие раздел земли воздействовали, так как никто не обращался к ним за разрешением спорных вопросов. Все это послужило источником ненависти и негодования народа против Сципиона, которого народ ранее ревниво любил, много боролся за него против оптиматов, вопреки закону два pasa выбирал его консулом. Теперь народ видел, что Сципион противодействует народу ради италийцев. Враги Сципиона, заметив это, стали вопить: Сципион решил совершенно аннулировать закон Гракха и собирается затем устроить вооруженную бойню.
Народ, слыша все это, пришел в ужас. Между тем Сципион, вечером положивший около себя письменную доску, на которой ночью он собирался набросать речь, предназначенную им для произнесения в народном собрании, найден был мертвым без следов ранений. Это было делом рук Корнелии, матери Гракха, с целью воспрепятствовать отмене его закона, при содействии дочери Корнелии, Семпронии, которая была замужем за Сципионом, но которая - она была некрасива и бесплодна - не пользовалась его любовью, да и сама не любила его. Или, по мнению некоторых, Сципион кончил самоубийством, чувствуя, что он не будет в состоянии сдержать данные им обещания. Наконец, некоторые утверждали, что рабы во время пытки заявили, что Сципиона задушили ночью иноземцы, проникшие к нему через помещение, находившееся в задней части дома, где он жил; рабы добавили, что они, узнав об этом, побоялись донести, так как народ был все еще сердит ва Сципиона и радовался тому, что он умер. Итак, Сципиона не было в живых, и он, оказавший такие услуги упрочению римского могущества, не был удостоен даже погребения на государственный счет. До такой степени минутное раздражение одержало верх над благодарностью за прежние заслуги Сципиона. И это происшествие, чрезвычайно важное само по себе, явилось как бы добавлением к распре, поднятой Гракхом. Между тем владельцы земельных участков, под различными предлогами, все откладывали и откладывали раздел их на долгий срок. Некоторые предлагали даровать права римского гражданства союзникам, всего более сопротивляющимся разделу земли. Италийцы с удовольствием привяли это предложение, предпочитая, конечно, получение прав римского гражданства разрешению аграрного вопроса. Фульвий Флакк, консул и вместе с тем член комиссии по разделу вемли, в особенности хлопотал за италийцев. Однако сенат был недоволен, что римские подданные получают одинаковые права с римскими гражданами. Таким образом, и эта попытка не удалась. А народ, до тех пор надеявшийся получить землю, стал приходить в уныние. При таких обстоятельствах Гай Гракх, младший брат Гракха, автора закона о равделе земли, бывший член комиссии, которой поручено было это дело, с удовольствием выставил свою кандидатуру в народные трибуны. Блестяще избранный, Гракх тотчас же встал в оппозицию к сенату. Он провел постановление о ежемесячном распределении продовольственных денег каждому плебею из общественных сумм - ничего подобного до тех пор не было. Одним этим государственным актом, в проведении которого он имел помощником Фульвия Флакка, Гай решительно добился расположения народа к себе и благодаря этому тотчас же был избран трибуном и на следующий год. Дело в том, что тем временем был утвержден закон: если народный трибун нуждается в продлении своих полномочий, народ должен избирать его из всех граждан. Итак, Гай Гракх стал трибуном во второй раз. Подобно тому как раньше он подкупил народ (своим аграрным законом), так теперь он склонил на свою сторону и так называемых всадников, занимавших по своему положению среднее положение между сенатом и плебеями. Прибегнул он при этом к такому государственному мероприятию: он передал суды, пользовавшиеся из-за допускавшегося в них взяточничества дурною славою, от сенаторов в руки всадников. Первым он преимущественно ставил в упрек следующие имевшие место незадолго до того примеры: Аврелий Котта, Салинатор и вслед за ними Маний Ацилий, завоевавший Малую Азию, несмотря на то, что они были изобличены в явном взяточничестве, были, тем не менее, оправданы судьями, судившими их. В Риме находились еще послы, выступавшие с обвинениями против указанных лиц, и с горечью громко говорили всем и каждому об их поступках. Сенат, испытывая большой стыд по поводу всего этого, согласился на законопроект, предложенный Гаем, и народное собрание утвердило его. Таким образом, суды перешли от сенаторов в руки всадников. Говорят, что Гай, немедленно после того как закон был принят, выразился так: «Я одним ударом уничтожил сенат». Эти слова Гракха оправдались еще в большей степени позже, когда реформа, проводимая Гракхом, стала осуществляться на практике. Ибо предоставление всадникам судейских полномочий над римлянами, всеми италийцами и самими сенаторами, их власть наказывать всяческими мерами воздействия: денежными штрафами, лишением гражданских прав, изгнанием, - все это ставило всадников, как должностных лиц, выше сената, и членов последнего или сравняла со всадниками, или даже поставила их в положение подчиненных. Если всадники были заодно с трибунами в вопросах голосования и, в благодарность за это, получали от трибунов все, что бы они ни пожелали, то сенаторам они стали внушать большие опасения. И скоро дело дошло до того, что самая основа государственного строя перевернулась вверх дном: сенат продолжал сохранять за собою только свой авторитет, вся же сила была в руках всадников. Значение всадников стало расти, они не только начинают заправлять всем в судах, но даже откровенно издеваться над сенаторами. Они усвоили от последних присущее им взяточничество и, получив вкус к наживе, еще более позорно и неумеренно пользовались возможностью наживаться. Против богатых всадники выдвигали подосланных обвинителей, процессы против взяточничества они совершенно отменили, сговорившись между собою или применяя друг против друга насилие. Самый обычай требовать отчета от должностных лиц вообще пришел в забвение, и судейский закон Гракха на долгое время повел за собою распрю, не меньшую, чем прежнюю. А Гракх стал проводить по Италии большие дороги, перетянул на свою сторону множество подрядчиков и ремесленников, готовых исполнять вое его приказания. Он вывел также много колоний. Латинов он побуждал требовать всех тех прав, какие имели римляне; сенат не мог противодействовать в этом латинам под благовидным предлогам, так как они были в родовом родстве с римлянами. Остальным союзникам, не имевшим права голоса при выборах римских должностных лиц, Гай с этого времени даровал это право, чтобы иметь и их при голосовании на своей стороне. Взбешенный преимущественно этим, сенат заставил консулов обнародовать закон, что при предстоящем голосовании этого закона никто из лиц, не имеющих права голоса, не может проживать в городе и приближаться к нему на расстояние 40 стадий. Другого трибуна, Ливия Друза, сенат убедил препятствовать проведению законов Гракха, не объясняя народу причин, по которым он делает это. Такое право - не объяснять причин - дано было трибуну, выступавшему противником своего товарища по должности. Сенат дал также полномочия Друзу, с целью задобрить народ, вывести 12 колоний. Это весьма обрадовало народ, почему он и отнесся с пренебрежением к законам Гракха. Гракх, уязвленный нерасположением к нему народа, отправился в Ливию вместе с Фульвием Флакком, который, после окончания своего консульства, был избран для выведения колонии в Ливию. Отправить туда колонию было постановлено ввиду плодородия почвы Ливии, а основателями колонии были избраны Гай и Флакк с той целью, чтобы во время их отсутствия сенат мог хотя бы на короткое время заглушить нерасположение к нему народа. Гай и Флакк выбрали то место для основания колонии, где некогда стоял Карфаген, нисколько не считаясь с тем, что Сципион, когда разрушал его, произнес заклятие, что карфагенская территория должна представлять собою на веки вечные пастбище для окота. Гай и Флакк записали в число колонистов 6000 человек, хотя в законе говорилось о меньшей цифре. Все это делалось для того, чтобы расположить к себе народ. По возвращении в Рим они стали сзывать из всей Италии 6000 человек (желающих отправиться в колонию). В то время когда Гай и Флакк проектировали основание города в Ливии, пришло известие, что волки вытащили и разбросали пограничные столбы, поставленные Гракхом и Фульвием, и что авгуры истолковали это как дурное предзнаменование для будущей колонии. Сенат созвал тогда народное собрание, в котором закон о ней должен был быть аннулирован. Гракх и Фульвий, ошибившись в своих расчетах и здесь, словно обезумевшие, стали утверждать, что сенат введен в обман рассказом о волках. Самые смелые из плебеев стали на их сторону и с кинжалами явились на Капитолий, где должно было заседать народное собрание по вопросу о колонии. Когда народ собрался и Фульвий начал свою речь о колонии, Гракх поднялся на Капитолий, охраняемый стражей из числа своих сторонников. Обеспокоенный сознанием того, что совещание идет о вопросе, не имеющем принципиального значения, он уклонился от участия в собрании и, миновав его, направился в портик, выжидая, что будет дальше происходить. В таком смятенном настроении Гракха увидел Антилл, плебей, совершавший жертвоприношение в портике, схватил его за руку и стал просить его пощадить родину, - слышал ли о чем-либо Антилл или подозревал что-нибудь, или что иное побудило его обратиться к Гракху, неизвестно. Гракх, еще более пришедший в смущение и испугавшись, как если бы он уличен был в чем-нибудь, пронзительно посмотрел на Антилла. Кто-то из присутствовавших при этом, хотя не было дано никакого сигнала, никакого приказания, а только на основании пронзительного взгляда на Антилла, вообразил, что уже пришло время, и, решив угодить чем-нибудь Гракху, первый принялся за дело: он извлек кинжал и поразил им Антилла. Поднялся крик, когда увидели его труп. Все бросились из храма в страхе пред случившеюся бедою. Гракх, отправившись на форум, хотел там объяснить все случившееся. Но никто не посторонился перед ним: все отстранялись от него, как от человека, оскверненного убийством. Гракх и Фульвий не знали, что делать. Они упустили удобный случай приступить к тому, о чем они решили говорить в собрании, и побежали к себе домой. Их сторонники собрались у них, а остальная толпа уже среди ночи, как если бы угрожала какая-нибудь беда, захватила форум. Консул Опимий, находившийся тогда в городе, отдал приказ нескольким вооруженным лицам собраться раню утром на Капитолий и при посредстве глашатаев созвал туда сенат, а сам сторожил, что прошойдет дальше, в храме Диоскуров, расположенном в центре Капитолия. Так обстояло дело. Сенат пригласил Гракха и Флакка оставить их дома и явиться в сенат для оправдания [во всем происшедшем]. Но они, вооруженные, бежали на Авентинский холм (8) в надежде, что если они его займут, сенат скорее вступит с ними в переговоры. Во время бегства они созывали рабов, обещая им свободу, но иикто их не слушал. Гракх и Флакк со своими приверженцами заняли храм Минервы и укрепились в нем, сына же Флакка, Квинта, послали к сенату с просьбой о заключении перемирия на условии жить дальше с сенатом в согласии. Сенат приказал Гракху и Флакку сложить оружие, явиться в сенат и объявить о своем желании, никаких же иных послов больше к ним не посылать. Так как Квинт все-таки был отправлен вторично, то консул Опимий, руководствуясь ранее сделанным объявлением, приказал арестовать его, потому что-он не имел уже больше полномочий посла, против же Гракха и его приверженцев отправил вооруженный отряд. Тогда Гракх по свайному мосту бежал на другую сторону Тибра в рощу, в сопровождении одного только раба, и приказал ему убить его, лишь только он будет схвачен. Флакк бежал в мастерскую одного своего знакомого. Преследователи, не зная дома (где Флакк скрылся), просили сжечь дома по всей улице. Знакомый Флакка, принявший его к себе, не хотел донести на него, так как ои искал у него защиты, и приказал донести другому лицу. Флакк был схвачен и убит. Головы Гракха и Флакка были принесены к Опимию, и последний дал принесшим столько золота, сколько весили головы. Народ бросился грабить их дома. Тех, кто принимал в этом участие, Опимий велел схватить, [заключил в темницу и приказал их задушить. Квинту, сыну] Флакка, Опимий предоставил умереть смертью, какою он хочет. Затем Опимий совершил очищение города от происшедших убийств, а сенат приказал Опимию воздвигнуть на форуме храм Согласия.
Перев. С. А. Жебелева.
1. Имеются в виду аграрные законы, принятые в 367 г. до н. э. по предложению Лициния и Секстия.
2. Тиберий Семпроний Гракх принадлежал к знатному плебейскому роду Семпрониев. Отец его занимал высшие должности в государстве.
3. Оптиматы - название это происходит от латинского optimus, что означает лучший - политическая группировка, выражавшая интересы нобилитета, аристократии.
4. Курия и форум - здесь противопоставляются места заседаний сената и народного собрания.
5. По римской конституции того времени диктатор назначался при чрезвычайных обстоятельствах самое большее на полгода и обладал всей полнотой власти в государстве.
6. Об Аристонике см. прим. № 1 на стр. 74.
7. Публий Корнелий Сципион. Эмилиан Африканский Младший был консулом в 147 и 134 гг. до н. э. После победы над Карфагеном пользовался большой популярностью.
8. Авентинский холм - один из семи холмов, на которых расположен город Рим (Капитолийский, Палатинский, Эсквилинский, Авентинский, Квиринальский, Делийский, Виминальский).
№ 34. РЕФОРМЫ БРАТЬЕВ ГРАКХОВ В ОЦЕНКЕ
ПЛУТАРХА («Тиберий Гракх», 8-21)
Плутарх (родился в 46 г. н. э. в Херонее в Беотии) сын богатых родителей, образование получил в Афинах; неоднократно ездил в Рим, где выступал публично. В эпоху Траяна получил звание консуляра, был провозглашен почетным гражданином Афин. При Адриане исполнял должность прокуратора. Умер Плутарх в 126 г. н. э. Таковы основные события его жизни.
Плутарх написал 227 сочинений, из которых дошло до нас около половины. Наибольший интерес представляют его «Сравнительные жизнеописания», в которых параллельно излагаются биографии греков и римлян. Задачей труда Плутарха, по его собственным словам, было показать историческую правомерность завоевания Греции Римом. Плутарх считает, что биографический жанр может дать гораздо больше, чем историческое сочинение. В биографии Александра Плутарх пишет: «Часто незначительный поступок, слово или шутка лучше обнаруживают характер человека», поэтому он уделяет много внимания моральным качествам того или иного героя и значительно меньше - ходу исторических событий. Большое влияние оказали на него эллинистические теории, в которых содержалось обоснование и прославление монархии. Плутарх очень суеверен, он сообщает бесконечное количество всяких примет, доверяет предсказаниям оракулов. Плутарх разделяет взгляд своей эпохи на рабов и проповедует, что нужно относиться к ним гуманно. Он пишет: «В отношениях с домашними рабами ни одну из страстей не надо укрощать в такой мере, как гнев». Конечно, не надо думать, что Плутарх был противником рабства, наоборот, он был типичным рабовладельцем своей эпохи, видевшим в «чутком» обращении с рабами более верное средство для извлечения из них большей пользы. Эти воззрения Плутарха целиком согласовались с политикой императоров эпохи Антонинов, которые запрещали убивать и жестоко наказывать рабов. Характеристики исторических деятелей у Плутарха носят субъективный характер, поэтому к сообщаемым им сведениям нужно относиться критически.
Отнятую у соседей во время войны землю римляне частью продавали, частью обращали в государственную собственность, давали в пользование неимущим и бедным гражданам, платившим в государственную казну небольшой оброк. Когда богатые стали увеличивать оброк и выгонять с земли бедных, был издан закон, запрещающий владеть более чем 500 югерами земли (1). Это постановление, сдержав на некоторое время алчность богатых, помогло бедным, которые продолжали оставаться на сданной им в аренду земле и обрабатывать свою часть, полученную каждым с самого начала. Позже богачи при посредстве подставных лиц стали арендовать участки бедняков сами, и в конце концов уже открыто заняли большую часть участков. Тогда бедняки, выгнанные со своей земли, перестали охотно принимать участие в походах, небрежно относились к воспитанию своих детей, так что скоро по всей Италии стал ощущаться недостаток в свободнорожденных людях, она была наполнена рабами-иноземцами, при помощи которых богатые, выгнав граждан, обрабатывали свои поместья. Друг Сципиона, Гай Лелий (2), пробовал помочь беде, но вследствие протеста со стороны оптиматов испугался поднявшегося шума и отказался от своей попытки... Будучи назначен народным трибуном, Тиберий Гракх тотчас же принялся за осуществление того же плана, [что и Лелий]... Брат Тиберия, Гай, в одном из своих сочинений рассказывает, что Тиберий, отправляясь в Нуманцию (3), проездом черев Этрурию видел запустение страны, видел, что ее обрабатывают или пасут на ней стада чужеземные рабы-варвары, и ему тогда запала мысль о реформе, послужившей источником бесчисленных бедствий для обоих братьев. Впрочем, сам народ зажег в Тиберии большую энергию и честолюбие, побуждая его своими надписями в портиках, на стенах и на надгробных памятниках вернуть беднякам общественную землю.
Тем не менее Тиберий не сам составил проект своего закона, но воспользовался в этом деле советами граждан, отличавшихся своими нравственными качествами и пользовавшихся славой; в числе их были понтифик Красс (4), юрист Муций Сцевола (5), бывший тогда консулом, и Аппий Клавдий, тесть Тиберия. И, кажется, никогда еще не составлен был проект закона более кроткого и мягкого против такой несправедливости и такого корыстолюбия. Их следовало судить за непослушание, оштрафовать и отнять у них ту землю, которой они пользовались противозаконно. Между тем, по закону Тиберия, им приказано было уйти, получив вознаграждение, с тех земель, которыми они владели несправедливо, и передать их нуждающимся в помощи гражданам.
Богачи и собственники, движимые своим корыстолюбием, относились с ненавистью к закону, гневались на законодателя, хотели выступить его соперниками. Они пытались убедить народ не принимать закона, так как Тиберий хочет ввести передел земли с целью нарушить государственный порядок и вызвать общую сумятицу. Но богачи не достигли своей цели. Тиберий боролся за свой прекрасный и справедливый проект с таким красноречием, что оно могло бы представить в красивом свете и плохое дело. Тиберий был опасным и неодолимым, когда он в присутствии народа, окружавшего трибуну, говорил в защиту бедных; «Дикие звери, - говорил Тиберий, - рыскающие по Италии, имеют норы и логовище для ночлега, те же люди, которые сражаются и умирают за Италию, имеют только воздух и свет. У них нет постоянного места жительства, с детьми и женами ведут они бродячую жизнь; полководцы уговаривают солдат сражаться с врагами за могилы предков и храмы, а у скольких римлян нет ни отчего алтаря, ни могил предков! Солдаты сражаются и умирают за чужую роскошь и богатство, солдаты, которых навывают владыками вселенной, а между тем у них нет ни одного клочка собственной земли». ... [Противники Тиберия], отказавшись сами говорить против него, обратились к одному из народных трибунов, Марку Октавию... близкому другу Тиберия. Из стыда перед ним Октавий сначала отказался; но когда многие оптиматы стали усиленно просить его, он, как бы уступая их настояниям, выступил против Тиберия и стал откладывать проведение закона... Раздраженный этим, Тиберий взял обратно свой закон и предложил другой, еще более приятный для народа, но уже более суровый для тех, кто попирал его права. Он потребовал, чтобы они оставили те земли, которыми владели в обход прежних законов. Почти ежедневно происходили споры на трибуне между Тиберием и Октавием... Тиберий видел, что вносимый им закон задевает и Октавия, который владел большими участками общественной земли. Он просил его прекратить сопротивление, обещая заплатить ему из своих средств, далеко не блестящих, стоимость земли. Когда Октавий и на это не пошел, Тиберий издал эдикт, по которому запрещалось всем должностным лицам ставить что-нибудь на голосование до тех пор, пока не вынесено будет постановление относительно предложенного им закона... Тогда богачи сняли свои богатые одежды и стали ходить по форуму в жалком и приниженном виде. Между тем тайно они злоумышляли против Тиберия и подговаривали людей, которые убили бы его...
Когда наступил день для голосования и Тиберий стал приглашать народ, богатые утащили урны, что произвело большое смятение. Правда, сторонники Тиберия могли, опираясь на толпу, прибегнуть к насилию, и они побуждали ее к этому, но бывшие тогда консулами Манлий и Фульвий, бросившись к Тиберию, со слезами держали его за руки и просили отказаться от своего намерения. Так как он не представлял еще себе всех будущих ужасов, то, из уважения к Манлию и Фульвию, спросил их: что же они приказывают ему делать? Они ответили, что не способны дать ему совет, а рекомендуют и просят передать дело на рассмотрение сената. Тиберий был убежден ими поступить так. Сенат собрался, но не мог ничего сделать, так как богатые имели в нем большую силу. Тогда Тиберий прибег к мере незаконной и неблаговидной - отрешить Октавия от его должности: иначе он не мог довести свой закон до голосования (6). Сначала Тиберий на виду у всех просил Октавия, говорил с ним ласково, брал его за руку, прося согласиться уступить народу, требующему справедливого, народу, который получит в таком случае малое за великие труды и опасности, [им понесенные], Октавий отклонил просьбу. Тогда Тиберий заметил Октавию, что невозможно миновать войны, коль скоро оба народные трибуны, обладающие равными полномочиями, расходятся во мнениях в делах столь важных; что он усматривает одно только средство - это, чтобы один из них сложил свою должность. Он предложил Октавию сначала дать народу высказаться путем голосования о нем, о Тиберии, обещая, что, если граждане решат, он немедленно откажется от должности и станет частным человеком. Октавий не соглашался; тогда Тиберий сказал, что, если он, подумав, не переменит свое решение, он сам проведет голосование относительно его, Октавия. На этом Тиберий тогда и распустил народное собрание. На другой день, когда оно собралось снова, Тиберий, взойдя на трибуну, снова пытался подействовать на Октавия путем убеждения. Когда тот остался непреклонным, Тиберий внес предложение лишить Октавия звания народного трибуна и предложил гражданам немедленно подавать голоса. Триб было 35. 17 подали свои голоса; оставалось подать еще одной трибе, и тогда Октавий должен был стать частным лицом. Тиберий сделал перерыв, снова стал упрашивать Октавия, обнимал и целовал его на глазах народа, горячо упрашивая не доводить себя до бесчестья, а на него, Тиберия, не навлекать обвинения в столь тяжком и печальном политическом акте. Говорят, Октавий не оставался вполне неумолимым и недоступным к этим просьбам. Его глаза наполнились слезами, и он долго молчал. Но когда он посмотрел на собравшихся богатых собственников, он, повидимому, из уважения к ним и страха прослыть в их глазах бесславным, храбро пошел на все ужасы и советовал Тиберию поступать, как он хочет. Когда, таким образом, предложение Тиберия было утверждено народом, он приказал одному из вольноотпущенников стащить Октавия с трибуны... Когда его насильно стали тащить, это зрелище возбудило еще большую жалость к Октавию. Народ бросился к нему, но сбежавшиеся богачи отвели тех, (которые хотели схватить Октавия). Октавий спасся с трудом, скрылся и таким образом убежал от толпы. Но у верного его раба, стоявшего впереди и защищавшего его, выкололи глаза, и все это происходило против воли Тиберия, который, узнав о происходящем, очень быстро прибежал на шум. После этого аграрный закон был утвержден, и для разбора и раздела земли избраны были три лица: сам Тиберий, его тесть Аппий Клавдий и брат Гай Гракх... Спокойно, без какой-либо помехи, Тиберий исполнил свою обязанность... Всем этим оптиматы были недовольны; они боялись усиления влияния Тиберия и поносили его в сенате. Он просил себе, по обычаю, палатки на казенный счет, чтобы жить в ней во время раздела земель. Ему ее не дали... На расходы ему назначили ежедневно по 24 асса (7). Все это было проведено по предложению Публия Назики (8), который питал к Тиберию беспощадную вражду; сам Назика владел очень большим количеством участков казенной земли и был разочарован тем, что должен был отказаться от них. А страсти народа стали разгораться еще сильнее. Внезапно умер один из друзей Тиберия, причем на его теле появились подозрительные пятна. Народ стал кричать, что здесь имело место отравление... Этот случай побудил Тиберия еще более возбуждать страсти народа. Он надел траурное платье, вывел перед народом своих детей и просил народ позаботиться о них и об их матери, так как сам он отчаялся в своём спасении.
После смерти [пергамского царя] Аттала Филометора (9) пергамец Евдем предъявил его завещание, по которому римский народ назначался наследником царя. Тиберий, в качестве трибуна, внес законопроект, по которому царские деньги, после
того как они будут доставлены, должны пойти на приобретение земледельческих орудий и пособий для граждан, получивших земельные участки... Друзья Тиберия, видя, что враги его угрожают составить заговор против него, полагали, что ему следует выставить свою кандидатуру на должность народного трибуна на следующий год. Тиберий, в свою очередь, старался склонить на свою сторону народ новыми законами: он предложил уменьшить срок военной службы, предоставить народному собранию право аппелировать на решения судей, назначавшихся тогда из сенаторов, и прибавить к ним такое же число судей из всадников. Вообще он всячески старался уменьшить силу сената... Во время голосования было заметно, что противники Тиберия одерживают верх - собрался не весь народ. Тиберий распустил народное собрание и приказал ему собраться на следующий день...
Сначала дело шло блестяще для Тиберия. Когда он прибыл [в народное собрание], народ тотчас встретил его радостными криками, радушно принял его, когда он всходил на трибуну, и столпился вокруг него, чтобы никто незнакомый не мог приблизиться к нему... [Но когда началось голосование], никакого результата оно не дало из-за шума, поднявшегося в крайних рядах, [где происходила толкотня]. В это время сенатор Фульвий Фланк стал ва видном месте и, так как его нельзя было расслышать, стал делать Тиберию знаки рукою, что он хочет наедине что-то сказать ему. Тиберий приказал народу расступиться, Флакк с трудом добрался до Тиберия и объявил ему, что во время заседания сената богатые оказались не в состоянии склонить консула на свою сторону и потому решили сами убить Тиберия и подготовили для этой цели многих рабов и своих друзей. Когда Тиберий рассказал об этом своим сторонникам, последние немедленно, подпоясали свои тоги и стали ломать копья прислужников, сдерживавших толпу, передавать их друг другу, чтобы тем самым показать, что они обломками их будут защищаться против нападающих... Тиберий коснулся рукою головы, указывая этим на грозившую ему опасность, голоса его нельзя было расслышать. Противники его, увидав это, побежали в сенат и там объявили, что Тиберий требует себе царской диадемы, что знаком этого и было то, что он коснулся своей головы. Все пришли в смущение. Назика, [бывший тогда верховным понтификом], просил консула [Публия Муция Сцеволу] притри на помощь государству и уничтожить тирана. Консул кротко заметил, что он не будет действовать насилием и убивать кого-либо из граждан без суда, но если народ, под влиянием убеждения со стороны Тиберия или принуждения с его стороны, постановит что-либо противозаконное, он, консул, не утвердит этого постановления. Тогда Назика сказал: «Так как должностное лицо предает государство, все желающие притти на помощь законам следуйте за мною». С этими словами... он пошел по направлению к Капитолию... Некоторые из сопровождавших его несли взятые из дому дубины и палки, другие с обломками и ножками скамей, сломанных бежавшею толпою, шли на Тиберия, причем били ими защищавшихся. Началось общее бегство и резня. Кто-то схватил Тиберия за его тогу. Он сбросил ее, побежал в одной тунике, споткнулся и упал на груду убитых раньше него. Когда он хотел встать, его первым, на глазах у всех, ударил ножкою скамьи Публий Сатурей один из сотоварищей Тиберия по должности. Второй удар нанес Люций Руф. Из прочих его приверженцев пало свыше 300 человек, пораженных деревянными обломками или камнями, но ни один не был поражен железом. Это, как повествуют, было первое, после свержения царской власти, восстание, разрешившееся кровавым убийством граждан. Все остальные [восстания], хотя и не незначительные и по ничтожным причинам возникавшие, оканчивались взаимными уступками: оптиматы боялись народа, народ уважал сенат. Повидимому, и тогда Тиберий без труда дал бы себя уговорить и еще-легче уступил бы своим противникам, не доводя дело до убийства и ран: ведь у него приверженцев было не более 3000 человек. Но, кажется, движение против Тиберия произошло скорее из-за раздражения и ненависти против него со стороны богатых... Ясное доказательство этому - те кровожадные и противозаконные надругательства, которым подвергся его труп... Вместе с другими трупами его бросили в реку... Сенат, заискивая пред народом, не противился теперь разделу земли и предложил выбрать вместо Тиберия другое лицо... Народ же был раздражен смертью Тиберия и явно выжидал удобного времени выступить мстителем за него.
(Плутарх, Гай Гракх, 4-18).
Гай Гракх внес два законопроекта: первый воспрещал выставлять свою кандидатуру на государственные должности тому, кто лишен был народом права занимать их, второй предоставлял народу право привлекать к суду должностное лицо, изгнавшее гражданина без суда. Первый закон направлен был против Марка Октавия, исключенного Тиберием из числа народных трибунов, второй касался Попилия, изгнавшего, в качестве претора, сторонников Тиберия. Попилий, не дождавшись суда, бежал из Италии. Первый же закон сам Гай взял обратно, объявив, что он не хочет причинять неприятностей Октавию, склоняясь на просьбы своей матери Корнелии... Из законов, которые предложил Гай в угоду народу и с целью подорвать авторитет сената, один касался основания колоний и распределения общественной земли беднякам, другой имел в виду солдат, которым Гай предложил выдавать казенную одежду, не вычитая стоимости ее из солдатского жалованья, а также не зачислять в ополчение лиц моложе семнадцатилетнего возраста. По третьему закону италийцы должны были получить одинаковые права с римскими гражданами. Хлебный закон приказывал продавать бедным хлеб по дешевой цене. Судейский закон лишал сенаторов значительной части принадлежавшей им власти... К числу трехсот судей из сенаторов Гай прибавил триста всадников. Когда народ не только принял судейский закон Гая, но и разрешил ему набрать судей из числа всадников, его власть стала до известной степени властью единоличной, так что и сенат стал спокойно выслушивать его советы. А советовал Гай всегда, что, по его мнению, надлежало делать. Так, например, вполне благоразумным и прекрасным предложением его было предложение относительно хлеба, посланного из Испании пропретором Фабием (10). Гай убедил сенат продать хлеб и вырученные деньги отослать в города, [откуда он был собран], а Фабию сверх того предъявить обвинение в том, что он делает власть Рима тяжелой и невыносимой для населения. За это Гай снискал себе великую славу и расположение в провинциях. Затем внес предложение выслать колонии в города, провести в них дороги, устроить продажу хлеба. ...Когда наступили консульские выборы... консулом был избран Гай Фанний [Страбон], Гай же выбран был во второй раз народным трибуном, хотя он и не выставлял своей кандидатуры и не искал звания трибуна; сам народ приложил старание, [чтоб он был трибуном]. Так как Гай видел, что сенат относится к нему враждебно, Фанний же неэнергично и без особого расположения [поддерживает его], он снова привлек на свою сторону народ новыми законопроектами. Он внес предложение послать колонии в Таревт и в Капую и дать латинам права римского гражданства. Сенат испугался, что с Гаем совершенно нельзя будет бороться... и старался соперничать с ним в угождении народу во вред своим интересам. В числе сотоварищей Гая по трибунату был Ливии Друз... К нему и обратились знатнейшие из граждан и советовали ему вступить в борьбу с Гаем, ополчиться на него вместе с ними, но не прибегать к насилию и не противиться народу... Гай предложил вывести две колонии и послать в них наилучших из граждан... Ливии же хотел основать 12 колоний и в каждую из них послать по 3000 неимущих граждан и нашел в этом поддержку сената. Сенаторы ненавидели Гая, как льстеца, за то, что он, распределив землю между бедными, приказал каждому из них вносить оброк в государственное казначейство, а Ливии, хотя он и не брал этого оброка за наделы, пришелся сенаторам по сердцу... Народ стал вполне верить в расположение к нему Друза, в его справедливое к нему отношение... Когда Гай уехал в Африку для основания там колонии, Друз, в отсутствие его, еще более старался привлечь на свою сторону народ, привязать его к себе... Вернувшись в Рим, Гай прежде всего переехал с Палатинского холма в место, расположенное ниже форума и населенное по большей части низшим и бедным классом. Собрался отовсюду народ, но сенат убедил Фаиния прогнать всех, кроме лиц, имевших право римского гражданства... В своих товарищах по должности Гай возбудил негодование по следующей причине. Народ собирался смотреть на форуме гладиаторов. Большинство должностных лиц устроило вокруг платные места. Гай приказал сломать их, чтобы бедные могли со своих мест смотреть бесплатно на зрелище. Так как никто не исполнил его распоряжения, Гай дождался ночи, предшествующей зрелищу, собрал всех бывших у него на постройках рабочих, сломал места для зрителей и таким образом сделал на другой день места свободными для народа. Народ увидел в Гае энергичного человека; зато сотоварищей по должности Гай оскорбил своею решительностью и насильственным образом действий. Поэтому-то Гай и не получил должности трибуна в третий раз; хотя голосов за него и было подано очень много, но его сотоварищи при провозглашении и объявлении имен избранных, поступили нечестно и по-мошеннически. Впрочем, это вопрос спорный... Когда консулом стал Опимий... он намеревался уничтожить законы Гая. В этот день, после того как Опимий принес жертву, один из его ликторов Квинт Антиллий... был убит... Народ был смущен этим убийством, но настроение вождей [обеих партий] было противоположное. Гай был раздражен и бранил своих приверженцев за то, что они дали противникам его давно ожидаемый повод к жалобам. Опимий же ухватился за него и побуждал народ к мести. Начавшийся тогда дождь заставил всех разойтись. Рано утром консул созвал заседание сената... Сенаторы постановили и приказали консулу Опимию спасать государство всеми имеющимися в его распоряжении средствами, чтобы уничтожить тиранов. Консул приказал сенаторам взяться за оружие, а каждому из всадников привести утром двух вооруженных рабов... Рано утром [сторонники Гая], угрожая и крича, бросились занимать Авентинский холм. Гай не хотел вооружиться, но, как бы собираясь идти на форум, вышел в тоге, привесив к поясу небольшой меч... Гай, как говорят, хотел итти убеждать сенат... Но, Опимий спешил дать битву... Никто не видел, что Гай принимал в ней участие. Возмущенный происходящим, он ушел в храм Дианы и там хотел убить себя. Однако наиболее преданные ему его друзья... воспрепятствовали ему сделать это: они оставались при нем, отняли меч и заставили его бежать... Во время бегства противники преследовали Гая и настигли его около деревянного моста. Двое из друзей советовали ему бежать далее, сами же остановили преследующих Гая и вступили с ними в бой пред мостом, никого не пропуская, пока не были убиты. Вместе с Гаем бежал и его раб Филократ. Все, как бы во время состязания, подбадривали друг друга, но никто не пришел на помощь Гаю, не хотел даже, несмотря на его просьбы, дать ему коня, - преследующие были уже близко. Гай все-таки едва-едва успел бежать в священную рощу Фурий и там погиб, причем Филократ сначала убил его, а затем заколол себя самого... [Трупы погибших в битве]- их было 3000 человек - были сброшены в реку; их имущество было конфисковано. Женам погибших запрещено было носить траур по ним, а жену Гая, Лицинию, лишили даже ее приданого... Народ тогда находился в подавленном состоянии и пал духом, но немного спустя он показал, какую горячую любовь питал он к Гракхам. Он поставил посвященные им статуи на видном месте, сделал священными те места, где они были убиты, приносил им начатки всех плодов. Многие даже ежедневно приносили им жертвы и ходили на те места, как бы в храмы богов...
Перевод взят из «Хрестоматии» под ред. В. В. Струве, т. II, изд. 1936 г.
1. Имеется в виду закон Лициния и Секстия (см. прим № 1 на стр. 89).
2. Гай Лелий - народный трибун 151 г. до н. э. Составил проект аграрного закона, но не пожелал выдвинуть его на обсуждение, за что получил прозвище «Мудрого».
3. Нуманция - город в Тарраконской Испании. В 133 г. после долгой осады был захвачен Сципионом Эмилианом.
4. Публий Лициний Красс Муциан был другом Тиберия Гракха. В 131 г. до н. э. исполнял должность консула.
5. Публий Муций Сцевола был консулом в 133 г. до н э.
6. Народный трибун Марк Октавий по римскому законодательству имел право наложить запрет на законопроект, внесенный Тиберием Гракхом.
7. Асс - мелкая медная монета в Риме.
8. Публий Корнелий Сципион Назика - противник программы Гракхов, исполнял должность консула в 138 г. до н. э. Во время вторичных выборов Тиберия Гракха был великим понтификом.
9. См. прим. № 2 на стр. 76.
10. Квинт Фабий Максим Сервилиан подавлял первое сицилийское восстание рабов, в данное время исполнял должность пропретора Испании, с которой собирал громадные подати.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +