Абрамович Г. Л. "Введение в литературоведение"
Учебник для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.»
М., Просвещение, 1979 г. Публикуется с некоторыми сокращениями OCR Detskiysad.Ru
Литературное произведение как целое. Каждое литературное произведение представляет собой какую-либо целостную картину жизни (эпические и драматические произведения) или какое-либо целостное переживание (лирическиепроизведения). Поэтому Белинский и называл каждое творение литературы, равно как и других видов искусства, замкнутым в себе миром. Даже величайшие литературные памятники масштаба «Илиады» или «Войны и мира» все же имеют свои определенные границы. Перед нами жизнь тех или иных народов на каком-то конкретном этапе развития, события и люди, характеризующие этот этап. Об «отдельности» каждого произведения говорил Гегель в «Лекциях по эстетике» (применительно к опыту драматической поэзии): «В драматической области, например, содержанием является некое действие; драма должна изобразить, как совершается это действие. Но люди делают много вещей: разговаривают друг с другом, в промежутках — едят, спят, одеваются, произносят те или другие слова и т. д. Из этого должно быть исключено все, что не связано непосредственно с определенным действием, составляющим собственное содержание драмы, так что не должно оставаться ничего, не имеющего значения по отношению к этому действию. Точно так же в картину, охватывающую лишь один момент этого действия, можно было бы включить множество обстоятельств, лиц, положений и всяких других событий, которые составляют сложные перипетии внешнего мира, но которые в этот момент никак не связаны с данным определенным действием и не служат его характеристике. Согласно же требованию характерности в произведение искусства должно входить лишь то, что относится к проявлению и выражению именно данного определенного содержания, ибо ничто не должно быть лишним». Здесь имеется в виду то внутреннее целостное единство художественного произведения, которое определяется единым авторским замыслом и выступает во всей сложности органически связанных между собой взаимодействующих событий, картин, ситуаций, лиц, переживаний, мыслей. Без проникновения в это единство, без осмысления составляющих его элементов в их взаимосвязях по-настоящему глубоко и серьезно понять художественное творение невозможно. Сошлемся на Л. Н. Толстого. В письме к Н. Н. Страхову от 23 апреля 1876 года великий писатель, обобщая свой творческий опыт работы над романом «Анна Каренина», с исключительной точностью не только охарактеризовал целостное единство литературного произведения, но и указал на те требования к критикам, которые вытекают из понимания этого единства: «Во всем, почти во всем, что я писал, мною руководила потребность собрания мыслей, сцепленных между собою, для выражения себя, но каждая мысль, выраженная словами особо, теряет свой смысл, страшно понижается, когда берется одна из того сцепления, в котором она находится. Само же сцепление составлено не мыслью (я думаю), а чем-то другим, и выразить основу этого сцепления непосредственно словами никак нельзя, а можно только посредственно — словами описывая образы, действия, положения... Теперь... для критики искусства нужны люди, которые бы показывали бессмыслицу отыскивания мыслей в художественном произведении и постоянно руководили бы читателей в том бесконечном лабиринте сцеплений, в котором и состоит сущность искусства».
Конечно, исчерпать все необъятное содержание того или иного великого творения литературы в процессе его анализа невозможно. В этом же письме к Страхову Толстой замечает: «Если же бы я хотел сказать словами все то, что имел в виду выразить романом, то я должен бы был написать роман тот самый, который я написал, сначала». Однако передать главное, проникнуть в основной смысл произведения, верно оценить его, а при последующих чтениях все более углублять и уточнять свое понимание может и должен каждый изучающий литературу.
Чтобы практически представить себе целостное единство художественного произведения, обратимся к чудесной пушкинской повести «Станционный смотритель». Как всегда у Пушкина, и в тесных рамках небольшого по объему произведения заключено огромное содержание, выражены социальные и нравственные идеи чрезвычайной значимости. Но выбор для анализа именно этой пушкинской повести мотивируется Н€ только данным соображением. Важно и другое. «Станционный смотритель» дает богатейший материал для понимания исключительной сложности и глубины подлинно классического произведения, внешняя прозрачная ясность которого отнюдь, однако, не дает возможности легко постичь его сокровенный смысл. Напротив, кажущаяся такой простой и понятной, пушкинская повесть заставляет в полной мере почувствовать необходимость при чтении замечательных литературных творений подниматься, как говорят, на цыпочки, т. е. напрягать все силы своего ума и чувства для освоения заключенных в этих творениях идейно-художественных богатств. В этом отношении весьма показательно наличие существеннейших «разночтений» в трактовках «Станционного смотрителя». По мнению одних исследователей, Пушкин горестной историей своего «сущего мученика четырнадцатого класса» Самсона Вырина призывал уважать достоинство и чувства так называемого «маленького человека». По мнению других, основывавших свои суждения на контрасте между судьбой блудного сына, изображенной на висевших в доме Вырина картинках, и счастливой судьбой дочери смотрителя Дуни, Пушкин не придавал своей повести социального звучания, а лишь показывал причудливое многообразие жизни. «Вычитать» из пушкинской повести можно и то, и другое. Но можно только в том случае, если не учитывать всего «сцепления мыслей» в ней. Делать же это, как мы знаем, нельзя. Попробуем осмыслить пушкинскую повесть во всей ее целостности и прийти к выводам, вытекающим из всего сказанного в ней Пушкиным.
Наше внимание прежде всего останавливает предпосланный повествованию эпиграф:
Коллежский регистратор, Почтовой станции диктатор.
Горькая ирония, приданная этим строкам Вяземского, проясняется в размышлениях рассказчика о станционных смотрителях. В самом деле, бесправные, стоящие на низшей ступени чиновничьей лестницы коллежские регистраторы могут ли распоряжаться на почтовых станциях и хотя бы в какой-то степени диктовать свою волю? Не представляется ли это только раздраженному воображению проезжающих, которые не вникают или не желают вникать в действительное положение вещей? Имея в виду эту категорию людей, рассказчик и ставит вопрос о видимом и сущем. «Кто не проклинал станционных смотрителей, кто с ними не бранивался?»— спрашивает рассказчик и указывает на вздорные обвинения станционных смотрителей в притеснениях, грубости, неисправности. Проезжающим они кажутся «извергами рода человеческого, равными покойным подьячим или, по крайней мере, муромским разбойникам». В действительности же станционный смотритель именно «сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, да и то не всегда» (вспомним позднейшее стихотворение Некрасова «Генерал Топтыгин», в котором фигурирует один из смотрителей, говорящий о печальных для него результатах знакомства с проезжающими «строгими генералами»:
Нет ребра, зубов во рту Не хватает многих...). Должность смотрителя — настоящая каторга. Всегда и во всем вина только его. Он виноват и в плохой погоде, и в упрямом ямщике, и в том, что лошади не везут. А уж если случится, что нет лошадей,-— какие ругательства, какие угрозы!.. Вот едет генерал,— попробуй не отдать ему две последние тройки, в том числе и курьерскую. Тут появляется фельдъегерь, бросающий свою подорожную на стол смотрителю. А троек уже нет... В дождь и слякоть бегает станционный смотритель по дворам, в бурю, в крещенский мороз скрывается он в сенях от крика и толчков раздраженного постояльца... Вот вам и диктатор!
Рассказчик вспоминает дни, когда он был в «мелком чине» и негодовал на смотрителей, что они с ним не церемонятся. Молодой и вспыльчивый, он обвинял в низости и малодушии смотрителя за то, что тот отдавал приготовленную для него тройку какому-нибудь важному барину. Повзрослев и поняв, что подобные факты лишь проявление общих законов тогдашней общественной жизни, он сравнивает поступок такого смотрителя с поведением «разборчивого холопа», который обносил его блюдом на губернаторском обеде, и подчеркивает, что «ныне то и другое кажется мне в порядке вещей». За этим идут исполненные злой иронии и гневного протеста строки о бесчеловечии социальных отношений, при которых человек расценивается не по его действительным индивидуальным свойствам и качествам, а исключительно по его чину и богатству. «В самом деле,— восклицает; рассказчик,— что было бы с нами, если бы вместо общеудобного правила чин чина почитай ввелось в употребление другое, например, ум ума почитай? Какие возникли бы споры! и слуги с кого бы начинали кушанье подавать?» Таков зачин повести, который подводит читателей к рассказу о Самсоне Вырине.
Самсон Вырин показан Пушкиным преимущественно как семьянин, любящий муж и отец. После смерти жены он живет вдвоем со ставшей ему еще дороже дочерью. Рассказчик уже при первой встрече с Выриным говорит о его любви к Дуне, гордости за нее, придававшие смотрителю «вид довольного самолюбия». «Такая разумная, такая проворная,— скажет Вырин о дочери,— вся в покойницу мать». После бегства Дуни с Минским у смотрителя одна неотвязная мучительная дума о ее судьбе, о путях ее спасения. Ему мерещится ужасная перспектива ее позора и гибели. Мысли о «молоденьких дурах», которые «сегодня в атласе да бархате», а завтра метут улицы «вместе с голью кабацкою», неотступно преследуют его. Именно такой представляется ему судьба и Дуни. Ведь «не ее первую, не ее последнюю сманил проезжий повеса, а там подержал и бросил... Как подумаешь... так поневоле согрешишь, да пожелаешь ей могилы»,— признается смотритель. И нужно сказать, что его опасения имели большое основание. Впоследствии Достоевский в «Записках из подполья» нарисует такую потрясающую картину жизни и смерти одной из таких «молоденьких дур», что закономерность подобной жизни и подобной смерти в тех общественных условиях предстанет во всей ее непреложности.
Любящий отец Самсон Вырин прилагает все усилия, чтобы спасти свою дочь, вернуть ее под отчий кров. Он дважды проникает на квартиру к Минскому, умоляя возвратить ему дочь. Разыскивает и снятую Минским на Литейном проспекте квартиру для Дуни и пробирается через все преграды в гостиную к дочери. Но все напрасно. Сунув несчастному отцу, при его первом посещении, несколько ассигнаций, Минский считает, что какие-либо отношения со смотрителем на этом заканчиваются, что в дальнейшем они вообще невозможны.
Выйдя в полном смятении мыслей и чувств от Минского на улицу и ощутив затем в своей руке комок ассигнаций, смотритель со слезами страдания и гнева бросает его на землю, топчет. Понятны чувства такого любящего и так оскорбленного отца, от которого пытаются откупиться деньгами за украденное у него счастье, за похищенное человеческое содержание его жизни. Но даже в таком состоянии он тут же подавляет в себе волнующие его чувства протеста и отчаяния. Мысль о Дуне, о времени, когда она, опозоренная, нищая, возвратится к отцу и он должен будет отогреть ее сердце и скрасить ее жизнь, заставляет его переменить решение и вернуться, чтобы поднять деньги. Но их уже успел схватить хорошо одетый молодой человек (деталь тоже немаловажная, указывающая на все возраставшую тогда притягательную силу денег и падение нравов).
В повести сообщается о жизни Самсона Вырина после разлуки с дочерью. С горя он спился. В доме у него повсюду «ветхость и небрежение». Сам он из свежего, бодрого человека лет пятидесяти, каким его увидел рассказчик в свой первый приезд, превратился в хилого старика: седой, с глубокими морщинами на лице, со сгорбленной спиной. Оставлена работа, которую он выполнял долгое время и очень исправно (об этом, возможно, говорят три медали на полинялых лентах, приколотые на его сюртуке). И тем не менее несчастный, ставший запойным пьяницей, сохранил истинно человеческую потребность в живом проявлении своего отцовского чувства. Из слов мальчика Ваньки мы узнаем, что смотритель до самой смерти делал что мог доброго для детей. «Все, бывало, с нами возится»,— вспоминал Ванька. Всех ребятишек оделял орехами, его, Ваньку, научил вырезывать дудочки.
Обратимся к другим персонажам повести — к Минскому и к Дуне. Гусар Минский по-своему (в понимании людей того круга, к которому он принадлежит) честный человек. Он обещает смотрителю составить счастье Дуни и, как видно из повести, выполняет свое обещание. О чувствах бедного смотрителя, о его нравственных страданиях, его любви к дочери он и не думает. Дав Вырину честное слово в том, что Дуня будет счастлива, Минский вслед за этим говорит ему: «Зачем тебе ее? Она меня любит; она отвыкла от прежнего своего состояния». Минский принимает в расчет только себя и Дуню, до какого-то коллежского регистратора «опускаться» он и не помышляет. Непроницаемая социальная стена отделяет его, а теперь и Дуню, перешедшую в другое «состояние», от бедного смотрителя. Совершая похищение Дуни, Минский не думал, какой трагедией обернется оно для ее отца. Для самого Минского его мнимая болезнь, сговор с лекарем, врученные последнему двадцать пять рублей, предложение довезти Дуню якобы только до церкви казались веселыми водевильными приключениями влюбленного гусара.
Мысль о какой-либо возможности видеться с отцом, навещать друг друга не приходит в голову и любимой им дочери. А между тем и она любит отца. Понимая, что скрывается за предложением Минского довезти ее до церкви, она некоторое время «стоит в недоумении». Всю дорогу в Петербург она, по свидетельству ямщика, плачет. Когда Вырин появляется на ее петербургской квартире, Дуня падает в обморок. Наконец, в финале повести она долго лежит у могилы своего отца, оплакивая его. Но все же никаких попыток при жизни смотрителя повидать его, утешить с ее стороны не было. Она, как и сказал Минский, «отвыкла от прежнего состояния».
Но не только Минский, а вслед за ним и Дуня не думают о возможности общения со станционным смотрителем. Ему и самому не грезятся родственные отношения с семьей дочери. Причина этого — казавшиеся столь фатально незыблемыми социальные антагонизмы. В раскрытии бесчеловечия господствовавших в то время общественных установлений и воззрений и заключается пафос «Станционного смотрителя», его главный смысл. И все в повести восходит к нему, соотнесено с ним. В частности, только в связи с этим главным смыслом можно должным образом понять и оценить место и значение уже упомянутых картинок с историей блудного сына.
Если сопоставить в отдельности эти картинки с судьбой Дуни, то, действительно, может показаться, что Пушкин историей
Дуни опровергает привычные, ставшие хрестоматийными представления о жизни. Сравним в этих целях рассказанное на картинках о блудном сыне с жизнью Дуни после ее бегства с Минским.
Первая картинка: добрый отец провожает уходящего из дома сына, благословляет его, снабжает мешком с деньгами. Вторая картинка: сын не оправдал доверия и надежд отца, он отдается разврату, проводя время среди ложных друзей и бесстыдных женщин. Третья картинка: мешок с деньгами иссяк, промотавшийся юноша в рубище пасет свиней. Наконец, четвертая, заключительная картинка: исполненный раскаяния, блудный сын возвращается в отчий дом, навстречу ему выбегает добрый, прощающий его отец, на заднем плане — повар, закалывающий упитанного тельца, брат, спрашивающий о причинах радости в доме.
История Дуни: она покидает своего отца и становится возлюбленной увезшего ее с собой в Петербург Минского. Дуня и Минский счастливы, они любят друг друга. Минский поселяет Дуню в хорошей квартире, она живет в полном довольстве. В конце повести Дуня, богатая барыня, в карете, в которую впряжены шесть лошадей, с троими барчатами, кормилицей, моськой приезжает на могилу умершего в горе, нищете, запое отца.
Какой контраст! Рассматриваемый отвлеченно от всего остального содержания повести, этот контраст и породил, как было сказано, мысль, что Пушкин якобы противопоставил трафаретным истинам и нравоучениям понимание своеобразного, не вмещающегося в умозрительные схемы движения жизни. Однако при соотнесении этого контраста со всем содержанием повести проясняются совсем иные смысл и значение созданной Пушкиным антитезы.
Прежде всего — и это главное — надо помнить, что повесть посвящена отнюдь не теме «блудной дочери», а судьбе «сущего мученика четырнадцатого класса»— отца этой «блудной дочери». Отсюда и совсем другой пафос указанного контраста. Если на картинках о блудном сыне в конечном счете показывается возвращение несчастного сына к доброму отцу, то в «Станционном смотрителе» рассказывается, как к доброму, безмерно ее любящему отцу («...уж я ли не любил моей Дуни, я ль не лелеял моего дитяти...») не возвращается навсегда его покинувшая счастливая дочь. Покинувшая не потому, что не любила его, а потому, что ее счастье, ее любовь к Минскому оказались, по условиям жизни, по социальным установлениям того времени, несовместимыми с ее дочерним долгом, привязанностью к отцу.
Счастье Дуни, как это подчеркнуто в повести, случайно. Смотритель испытывал страшные опасения за судьбу ушедшей из дому любимой дочери вовсе не в силу трафаретности его мышления. Аналогия судьбы Дуни со второй и третьей картинками, на которых изображались злоключения блудного сына, напрашивалась сама собой, диктовалась опытом тогдашней жизни, так прояснившимся для последующих великих писателей (вспомним образы «падших» женщин у Достоевского, Щедрина, Л. Толстого и других). Пушкину важно было оттенить исключительностью счастья дочери непреложность трагической судьбы отца, показать, что счастье Дуни неминуемо повлекло за собой несчастье Самсона Вырина.
Повесть о несчастном отце, в отличие от картинок о блудном сыне, заканчивается щемящей, надрывающей сердце нотой. Там, в финале,— возвращение раскаявшегося сына и радость отца. Здесь — навевающее мучительное чувство тоски описание могилы станционного смотрителя, данное на фоне осеннего пейзажа. «Серенькие тучи покрывали небо; холодный ветер дул с пожатых полей, унося красные и желтые листья со встречных деревьев»,— вспоминает рассказчик свое путешествие с провожающим его Ванькой на кладбище. Вот и оно: «...голое место, ничем не огражденное, усеянное деревянными крестами, не осененными ни единым деревцем. Отроду не видал я такого печального кладбища». «Вот могила старого смотрителя»,— сказал мне мальчик, вспрыгнув на груду песку, в которую врыт был черный крест с медным образом». Как много говорит читателю эта коротенькая заключительная картина пушкинской повести. Говорит о мучительных социальных противоречиях, лишивших отца права быть с любимой дочерью и радоваться ее счастью — права быть отцом.
Что же это за жизнь, когда бедные люди, которых легион, лишены человеческих прав, счастья, любви? И каков бы ни был парадный фасад николаевской империи, он не мог заслонить раскрытых поэтом бесчеловечных законов жизни. Пушкин, как мы видели, не свел идейный смысл повести только к нравственной проблеме, он сумел обнажить сущность социально-политического строя современной ему России.
Приступая к анализу «Станционного смотрителя», мы привели широко известные строки из письма Л. Толстого Н. Н. Страхову о «сцеплении мыслей». Непосредственно в этом письме Л. Н. Толстой не пояснил, что же именно лежит в основе «сцепления мыслей», но в других случаях он сделал это. Так, в своем «Предисловии к сочинениям Гюи де Мопассана» он написал: «Люди, мало чуткие к искусству, думают часто, что художественное произведение составляет одно целое, потому что в нем действуют одни и те же лица, потому что все построено на одной завязке или описывается жизнь одного человека. Это несправедливо. Это только так кажется поверхностному наблюдателю: цемент, который связывает всякое художественное произведение в одно целое и оттого производит иллюзию отражения жизни, есть не единство лиц и положений, а единство самобытного нравственного отношения автора к предмету. В сущности, когда мы читаем или созерцаем художественное произведение нового автора, основной вопрос, возникающий в нашей душе, всегда такой: «Ну-ка, что ты за человек? И чем отличаешься от всех людей, которых я знаю, и что можешь мне сказать нового о том, как надо смотреть на нашу жизнь?» ...Если же этой старый, уже знакомый писатель, то вопрос уже не в том, кто ты такой, а «ну-ка, что можешь ты сказать мне еще нового? с какой стороны теперь ты осветишь мне жизнь?». Речь идет, следовательно, о пафосе произведения, который проникает во все многообразие изображенного, составляет его живую душу. Анализируя пушкинскую повесть, мы могли убедиться в исключительной важности таких замечаний Л. Толстого. Только проникновение в социально-нравственный пафос пушкинской повести, цементирующий показанные в ней явления, лица, события, эпизоды, сцены, помогло понять связи и взаимодействия между отдельными мыслями, нерасторжимо сцепленными друг с другом в гениальном творении поэта.
Каждое замечательное литературное произведение представляет собой особенный, неповторимый художественный мир со своим специфическим содержанием и со столь же специфической, выражающей это содержание формой. Все, решительно все в подлинно художественном произведении — каждый образ и каждое слово, участвующее в создании образа,— соотнесены со всеми другими, являются, как мы видели в «Станционном смотрителе», неотъемлемыми частями целого. Нарушение целостности произведения — противоречивость его пафоса, отсутствие чего-либо необходимого или наличие чего-либо лишнего, тот или иной разрыв в «сцеплении мыслей» — снижает, а то и совсем уничтожает ценность произведения. Понятие о теме. В древности полагали, что целостность литературного произведения определяется единством главного героя. Но еще Аристотель обратил внимание на ошибочность подобного взгляда, указав на то, что рассказы о Геркулесе остаются разными рассказами, хотя и посвящены одному лицу, а «Илиада», повествующая о многих героях, не перестает быть целостным произведением. Нетрудно убедиться в правомерности суждения Аристотеля и на материале литературы нового времени. Например, Лермонтов показал Печорина и в «Княгине Лиговской» и в «Герое нашего времени». Тем не менее эти произведения не слились в одно, а остались разными.
Целостный характер произведению придает не герой, а единство поставленной в нем проблемы, единство раскрываемой идеи. Поэтому когда мы говорим, что в произведении дано необходимое или, напротив, что в нем имеется лишнее, то мы имеем в виду именно это единство.
Термин «тема» употребляется до сего времени в двух значениях. Одни понимают под темой жизненный материал, взятый для изображения. Другие — основную общественную проблему, поставленную в произведении. С первой точки зрения, темой, например, гоголевского «Тараса Бульбы» является освободительная борьба украинского народа с польской шляхтой. Со второй — проблема народного товарищества как высшего закона жизни, определяющего место и назначение человека. Более правильным (хотя отнюдь не исключающим в ряде случаев первого) представляется второе определение. Оно, во-первых, не допускает смешения понятий, так как, понимая под темой жизненный материал, обычно сводят ее изучение к анализу изображаемых объектов. Во-вторых — и это главное,— понятие темы как основной проблемы произведения естественно исходит из ее органической связи с идеей, на что справедливо было указано М. Горьким. «Тема,— писал он,— это идея, которая зародилась в опыте автора, подсказывается ему жизнью, но гнездится во вместилище его впечатлений еще не оформленно и, требуя воплощения в образах, возбуждает в нем позыв к работе ее оформления».
В некоторых произведениях проблемный характер тем подчеркнут писателями самими заглавиями: «Недоросль», «Горе от ума», «Герой нашего времени», «Кто виноват?», «Что делать?», «Преступление и наказание», «Как закалялась сталь» и т. п. Хотя заглавия большинства произведений непосредственно и не отражают поставленных в них проблем («Евгений Онегин», «Анна Каренина», «Братья Карамазовы», «Тихий Дон» и т. д.), во всех подлинно значительных произведениях поднимаются важные вопросы жизни, идут напряженные поиски возможных и нужных решений их. Так, Гоголь неизменно стремился в каждом своем творении «сказать еще не сказанное свету». Л. Толстой в романе «Война и мир» любил «мысль народную», а в «Анне Карениной» — «семейную мысль». М. Горький выдвинул в «Матери» проблему нового человека — рабочего, становящегося борцом за коммунистическое будущее.
Понимание темы может быть достигнуто только тщательным анализом литературного произведения как целого. Не уяснив всего многообразия изображенной картины жизни, мы не проникнем в ту сложность проблематики, или тематики, произведения (то есть во все сцепление поставленных вопросов, в конечном счете восходящих к основной проблеме), которая только и позволяет действительно понять тему во всей ее конкретной и неповторимой значимости. Так, в романе Н. Островского «Как закалялась сталь» показаны различные явления, события, лица, отдельные сцены из жизни рабочих-подростков в царской России, борьба рабочего класса под руководством Коммунистической партии за свержение власти помещиков и капиталистов, эпизоды гражданской войны, картины труда в период восстановления страны, дружба, любовь, ненависть, помыслы и чувства старой и молодой гвардии большевиков, характеры врагов советского народа. Все многообразие лиц, сцен, событий восходит к основной проблеме этого произведения — формированию и росту нового советского человека, более конкретно — формированию и росту поколения «рожденных бурей», то есть первого поколения молодой гвардии русского рабочего класса, сражающегося под руководством старой гвардии, под знаменами Великой Октябрьской социалистической революции.
Н. Островский показывает жизнь Павла Корчагина в дореволюционный период, его приобщение к труду и революционной борьбе, участие Корчагина в свершении Великой Октябрьской революции, борьбу на фронтах гражданской войны, его разностороннюю самоотверженную деятельность в страдную пору восстановления страны после разрухи и голода, в годы начинающейся социалистической переделки ее,— и раскрывает исторические условия, в которых происходило формирование поколения «рожденных бурей», его этапы.
Рисуются связи и взаимоотношения героя романа с представителями старой гвардии большевиков — Жухраем, Токаревым, Долинником, Сегалом, вводится сцена на телеграфе, живо раскрывающая реакцию советского народа на смерть В. И. Ленина — и становится ясной роль Коммунистической партии в той чудесной «закалке стали», которая и составляет основную проблему романа.
Изображаются характеры друзей и врагов Павла,— воссоздается и тот коллектив, в котором живет Корчагин и вместе с которым борется за общее дело, и те многочисленные и разноликие враги — от прямых представителей эксплуататорских классов до всевозможных карьеристов, бюрократов, пошляков, в борьбе с которыми мужает и крепнет советский человек.
Любовь и дружба Павла Корчагина, его ненависть и гнев, интересы и стремления открывают перед нами огромные идейно-нравственные богатства человека, формировавшегося в борьбе за коммунизм. Того человека, который в поистине трагических для него обстоятельствах умеет и хочет быть полезным своему народу и испытывает высокое чувство счастья, овладев новым оружием — пером писателя, позволяющим ему остаться в рядах бойцов.
Все это и многие другие рисуемые писателем в его романе события, положения и характеры подчинены задачам постановки и решения единой основной проблемы, раскрывающейся во всем содержании произведения.
Понятие об основной идее литературного произведения. Писатели не только ставят те или иные проблемы. Они ищут и пути их решения, соотносят изображаемое с утверждаемыми ими общественными идеалами. Поэтому тема произведения всегда связана с его основной идеей. Н. Островский в романе «Как закалялась сталь» не только поставил проблему формирования нового человека, но и разрешил ее. Он показал, что в условиях пролетарского революционного движения в России и победоносной Великой Октябрьской социалистической революции, на фронтах гражданской войны и на фронтах труда формировалось и закалялось под руководством Коммунистической партии замечательное поколение русской рабочей молодежи, комсомольцев, младших братьев горьковского Павла Власова. Такова основная идея романа Н. Островского.
Однако ограничиться пониманием лишь общей идеи нельзя. Нужно осмыслить весь идейный смысл романа «Как закалялась сталь», а для этого необходимо понять идейную функцию в романе каждого действующего лица, каждого события, каждой картины. Показывает, например, Н. Островский нравы хозяев станционного буфета и их лакеев, рассказывает о трагической истории Фроси. Это нужно писателю для изображения и оценки тех «свинцовых мерзостей» старого мира, в борьбе с которыми развивается и закаляется Павел Корчагин. В этих же целях представлены Н. Островским и другие отвратительные проявления старого мира в образах Лещинских, Голубов, Павлюков, Орликов, Чесноков, Автономов Петровичей, в сценах еврейских погромов, в картинах немецкой оккупации и бесчинств петлюровцев.
Рисует, например, Н. Островский отношение Павла к Тоне Тумановой. Это необходимо для раскрытия автором характера советского человека. В отношении Павла Корчагина к Тоне сказались чистота и сила его любви и в то же время его высокая принципиальность: когда Павел видит, что Тоня не разделяет его заветных убеждений и стремлений, он чувствует, как постепенно она становится для него чужим человеком.
Дается, например, в романе эпизод со сломанным сверлом. Он помогает понять новое, социалистическое отношение героя романа и его товарищей к труду.
Подлинные художники избегают в своих произведениях моментов, которые не были бы насущно необходимы для целого. Невнимательный читатель может, скажем, пропустить указание Н. Островского на то, что Павел увлекается чтением «Овода» Войнич, Тоня Туманова — «Сашки Жегулева» Леонида Андреева, а Развалихин — похождениями Пинкертона. Между тем в этом сказываются существенные черты характера названных лиц: интерес Павла к страстным и последовательным борцам за передовые идеи, мелкобуржуазная романтика Тони, авантюристические наклонности Развалихина. Идейный смысл литературного произведения. Одной из распространенных ошибок в понимании идеи произведения является сведение ее во всех случаях лишь к прямым положительным утверждениям автора. Это приводит к односторонней трактовке произведения и тем самым — к искажению его смысла. Например, в романе Л. Толстого «Воскресение» его главную силу составляют отнюдь не утверждаемые писателем рецепты спасения человечества, а, наоборот, сокрушительная критика общественных отношений, основанных на эксплуатации человека человеком, то есть критические идеи Толстого. Если мы будем опираться лишь на положительные (с точки зрения Толстого) высказывания писателя в «Воскресении», то можем свести основную идею этого романа к проповеди нравственного самоусовершенствования как принципа индивидуального человеческого поведения и непротивления злу насилием как принципа взаимоотношений между людьми. Но если мы обратимся и к критическим идеям Толстого, то увидим, что в идейный смысл «Воскресения» входит раскрытие писателем экономического, политического, религиозного и нравственного обмана, совершаемого эксплуататорами по отношению к трудящемуся народу.
Понимание основной идеи романа может и должно вытекать из анализа всего его идейного содержания. Лишь при этом условии мы можем правильно судить о романе, о его силе и слабости, о характере и социальных корнях имеющихся в нем противоречий.
Кроме того, нужно учитывать, что в ряде литературных произведений прямо выражены лишь критические идеи. К таким произведениям относятся, например, «Ревизор» Гоголя и многие сатирические произведения Салтыкова-Щедрина. В подобных произведениях обличение различных общественных явлений также дано, конечно, в плане определенных положительных идеалов, но непосредственно, однако мы имеем здесь дело именно с критическими идеями, по которым только и можем судить о высоте и правильности идейного смысла произведения.
Единая идейно-тематическая основа цикла литературных произведений. В литературной практике нередки случаи создания писателями целой группы произведений, имеющих общую идейно-тематическую основу. Так, Гончаров сам указывал на то, что все три его романа («Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв») представляют трилогию, последовательно раскрывающую процесс разложения старой феодально-крепостнической России и переход от эпохи «сна» к эпохе «пробуждения». Единая идейно-тематическая основа характеризует и произведения Л. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность»; М. Горького — «Детство», «В людях», «Мои университеты»; Ф. Гладкова — «Повесть о детстве», «Вольница», «Лихая година».
Можно ли, например, до конца понять гончаровский «Обрыв» с его Райским, этим, по выражению писателя, «сыном Обломова», не зная предыдущего романа Гончарова? Можно ли представить во всей полноте идейный смысл отдельных произведений Бальзака, входящих в его «Человеческую комедию», не постигнув ее общего замысла? Иногда единую идейно-тематическую основу мы находим в создаваемых писателем сборниках произведений. Так, например, Гоголь в сборнике «Миргород» показал в «Старосветских помещиках» и «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» различные ступени сужения и опошления жизни в патриархально-поместной и городской помещичье-чиновничьей среде; в «Тарасе Бульбе» он изобразил сильные героические характеры людей, сформировавшиеся в условиях казацкого товарищества; в повести-сказке «Вий» в фантастической форме показал трагедию человека, не сумевшего остаться в кругу народных представлений и идеалов.
Без понимания целого нельзя правильно оценить каждое из четырех произведений, входящих в «Миргород». Например, изолированное рассмотрение «Старосветских помещиков» часто приводило исследователей к трактовке этой повести как патриархальной идиллии. Хотя такая квалификация и не могла быть дана ими безоговорочно, так как ей неизбежно мешало изображение Гоголем «низменной буколической жизни», однако известное основание для такой трактовки все же было. Им являлись и созданные Гоголем выразительные антитезы — Товстогубы и чиновники, Товстогубы и городской молодой человек, Товстогубы и «страшный реформатор», и поднимающиеся до высокой патетики гоголевские строки, рисующие сердечную привязанность старичков друг к другу. Только при обращении к общему смыслу сборника «Миргород», в котором различным ступеням человеческого опошления противостоит воспетое Гоголем «товарищество» в «Русской земле», могут быть максимально прояснены идеи каждого из четырех произведений, входящих в названный сборник, в том числе и идея «Старосветских помещиков».
Авторский замысел и идея литературного произведения. Чтобы понять значение идеи того или иного произведения, важно представить себе и ее возможное отличие от того замысла, который писатель в этом произведении хотел воплотить. Гоголь представил в «Шинели» трагическую судьбу бедных людей, стоящих на низшей ступени чиновничье-бюрократической лестницы его времени. Реалистически показывая потрясающую бедность своего героя, придавленность его сознания, попрание его человеческого достоинства, Гоголь, однако, не пришел к тем выводам, которые позднее сделают революционные демократы. И все же показанное Гоголем положение Акакия Акакиевича, раскрытие писателем враждебности человеку всей системы господствовавших тогда общественных отношений давали для таких выводов полное основание. Подобное положение можно наблюдать и в ряде других случаев. Достаточно вспомнить статьи Белинского, Чернышевского и Добролюбова о Тургеневе, Гончарове, А. Островском, чтобы убедиться в этом.
Понимая возможность расхождения замысла произведения с его идеей, нужно в то же время учитывать, что правильный взгляд на вещи содействует правдивости и значительности изображения. Наоборот, ложные или противоречивые взгляды снижают ценность изображенного или даже полностью уничтожают ее, так как в конечном счете приводят к искажению тех или иных сторон действительности.
Это обстоятельство определяло и определяет борьбу прогрессивных деятелей литературы за высокую идейность произведений литературы, за утверждение передового мировоззрения. Ясно, что, чем правильнее, глубже, полнее и шире будет замысел литературного произведения, тем значительнее будет и его объективная идея.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +