Какие же поэтические средства использовал Ломоносов в произведениях на героическую тему?
Война - это всегда потрясение, всегда горе и несчастье для народа. У Ломоносова война - «буря шумная», «зверское неспокойство». В оде 1742 г. Россия сравнивается с «сильным вихрем», а Швеция - с гонимым из полей «прахом» (VIII, 87); в трагедии «Тамира и Селим» Мумет уподобляет татарские орды на Куликовом поле «буре шумной», Нарсим «тучей бурной» называет уже не татар, а русских; в поэме «Петр Великий» обступившие Шлиссельбург русские войска ассоциируются в сознании поэта с «тучей грозной». Известно, что у древних земледельческих народов, жизнь которых зависела от природных условий, широкое распространение в поэзии получило изображение стихийных сил природы. В батальных описаниях Ломоносов широко использовал традиционный для этого случая образ огня, молнии, пожара. В оде 1742 г. на прибытие Елизаветы Петровны в Петербург война, начатая шведами, изображается как пожар, повергший в оцепенение мирных жителей:
На нивах жатву оставляет
От мести устрашенный Фин,
И с гор, оцепенев, взирает
На дым, всходящий из долин,
На меч, на Готов обнаженный,
На пламень, в селах воспаленный:
Там ночью от пожаров день,
Там днем в пыли ночная тень;
Багровый облак в небе рдеет,
Земля под ним в крови краснеет...
(VIII, 93)
Иногда битва сравнивалась с извержением вулкана, с потоком горящей лавы. Это уподобление пришло из западной литературы, где имело свою давнюю традицию.
Будучи поэтом классицизма, Ломоносов тем не менее не ограничивал свою поэтику рамками рационализма и старался воздействовать не только на разум, но и на эмоции читателей. Он писал о том, что человеческие страсти больше всего приходят в движение от живо представленных описаний и зрительно осязаемых картин. В описании войны в целом и отдельного сражения в частности он не ставил перед собой цели изобразить их конкретные черты. Главная задача поэта состояла в том, чтобы создать глубоко эмоциональный образ, нарисовать грандиозную выразительную картину стихии - бури, втянувшей в свой водоворот многих людей. Реальные события вплетались в ткань поэтического повествования и усиливали его воздействие.
В одах Ломоносова широко использовалась гипербола. Во многих стихотворных сценах от гула сражения трясется «понт», «стонут громады», в крови тонут молдавские горы, стрельба пушек подобна грому, который заставляет «завыть» Ладогу. О Карле XII говорится, что он «...пал, и звук его достигнул во все страны и страхом двинул с Дунайской Вислу быстриной» (VIII, 223). Подобно тому как в фольклоре рассказ о могучей силе богатыря является средством сосредоточить внимание на великой силе народа, возвеличивание Ломоносовым подвигов Петра I, его соратников и последователей служило цели возвеличивания России. Выдвижению существенных черт того или иного образа или предмета способствовало и широкое использование Ломоносовым сравнений. Так, в «Оде на взятие Хотина» Россия сравнивается поэтом с мирным пастухом, а турки - с хищными волками. Прямые сравнения боя с бурей-непогодой и пожаром подчеркивают присущие этому явлению стремительность, неудержимость, стихийный характер.
Со времен французского поэта Малерба, изображавшего врагов королевской власти в виде поверженных титанов, в одической поэзии опасных противников сравнивали с гигантом, исполином, великаном, драконом, Антеем. Так, в оде Ломоносова 1754 г. фигурируют «дракон ужасный», «необузданный гигант», «сверженный гигант».
В поэзии классицизма широко использовалось олицетворение. Ломоносов представлял Стокгольм в образе спящего человека, пушки - в виде извергающего огонь дракона («рыгал огонь жерлами», «громады вкруг ревут»), смерть - в виде чудовища с косой: «Там смерть меж Готфскими полками бежит, ярясь из строя в строй. И алчну челюсть отверзает...»
Высокая выразительность достигалась также использованием перифраз. Количество образов при перифрастическом обозначении явления или предмета часто зависело от важности изображаемой темы. Смелость воинов и решимость добиться победы, состояние возбужденности перифразировались, например, как «жар в сердцах», а стрельба из пушек - «огня ревущего удары», «громады вкруг ревут» и т. д.
Исследователи уже отмечали неожиданность эпитетов в произведениях Ломоносова, их колоссальную эмоциональную выразительность и психологическую значимость, остроту. Эмоционально-метафорические эпитеты с далекой ассоциативной связью расширяли предметное значение слова: «шумный меч», «бурные ноги», «скорая корма»; лирические эпитеты с оценочным значением: «прехрабрый воин», «орлиные полки», «беглые полки», «разумная храбрость», «правдивый меч».
В одах Ломоносова происходит дальнейшее развитие образа Марса. Марс - Градив, подобно солдату, бродит среди снегов России, спит у финских озер, постелив себе тростник, накрывшись травой. Марс нужен поэту главным образом для того, чтобы, как и у Тредиаковского, подчеркнуть воинственность Петра I («В полях кровавых Марс страшился, свой меч в Петровых зря руках», VIII, 200) либо рассказать о мирных устремлениях дочери Петра I - Елизаветы Петровны.
В батальных сценах поэт использует образ древнеславянско-го языческого бога Перуна - покровителя воинов. В представлении древних славян он являлся с молниями и громом. В поэзии Ломоносова слово «Перун» близко по значению к слову «молния» и употреблялось обычно с глаголами: «блещут», «мещут», «разделяют», «разят».
Образ увенчанной лаврами победы, славы у Ломоносова получает дальнейшее развитие. В оде 1742 г. он писал о степях Причерноморья, которые «родили лавры нам зелены»; в оде 1754 г. говорится о том, что слава рассыплет о русских «слухи громки». Модель образа «славы» породила ряд поэтических перифраз: в месте ожидаемой победы цветут пальмы, победа представляется в виде шествия воинов со «снопами» пальм (VIII, 74) и т. д.
От произведений устно-поэтического творчества идут у Ломоносова сравнения русских воинов с орлом и соколом. Былинами навеяно определение численности вражеского войска «тьмою», поэтическое описание сражения, когда от пыли и дыма не видно солнца, от топота войска дрожит земля.
В трагедии Ломоносова «Тамира и Селим» мы находим строки, близкие к былине о Мамаевом побоище.
В батальных картинах проявилось пристрастие Ломоносова к библейской образности. Уже в «Оде на взятие Хотина» появляются апокалиптические образы. Из Апокалипсиса, в частности, взят образ отворившихся в небеса дверей и «свившейся мглы». Из Ветхого Завета пришли мотивы беспощадной борьбы с врагами, призывы, чтобы на головы их пало страшное возмездие.
Динамика битвы в произведениях Ломоносова выражается словами, соответствующими теме не только по своему смыслу, по и по звучанию. Частое употребление звука р: «багровый», «рдеет... в крови краснеет» (VIII, 93) - передает впечатление суровости картины, создает звуковую инструментовку боя. В «Риторике» 1748 г. Ломоносов писал о том, что частое повторение звука а способствует изображению пространства, глубины и вышины, а также неожиданного страха. Твердые с, ф, х, ц, ч, ш и плавное р имеют произношение звонкое и стремительное, они помогают представить вещи и действия сильные, великие, громкие, страшные и великолепные. О звуке д Ломоносов писал, что он имеет произношение тупое и нет в нем «ни сладости, ни силы». Например, в трагедии «Тамира и Селим» о буре говорится, что она «дует... дым». При описании битвы в этой трагедии звучит неоднократно повторенный звук р. Однако чаще, чем обычно, встречается звук л, который, по теории Ломоносова, с мягкими ж, з и плавными в, м, н «имеет произношение нежное», поэтому и должен употребляться для изображения соответствующих картин:
Сквозь пыль, сквозь пар едва давало солнце лучь...
И стрелы падали дожжевых гуще тучь.
Уж поле мертвыми наполнилось широко;
Непрядва, трупами спершись, едва текла.
Различный вид смертей там представляло око.
Различным образом поверженны тела...
Иной забыв врага, прельщался блеском злата,
Но мертвый на корысть желанную упал.
(VIII, 360)
Слова пыль, давало, луч, стрелы, падали, поле, наполнилось, тепла, различный, представляло, различным, тела, прельщался блеском злата, желанную упал придают всей картине ощущение тишины. В данном случае мы имеем дело не с картиной самой битвы, а с ее результатом. Все глаголы действия даны в прошедшем времени: это уже не битва, а поле после битвы. Вот почему и создается впечатление тишины и покоя; мы ощущаем это иногда в живописи, например при рассматривании красочной картины В. М. Васнецова «После побоища Игоря Святославича с половцами».
Ощущение напряженности и динамики боя в стихотворениях Ломоносова передает и синтаксис. В словосочетаниях типа «Как буря шумная», «вихрь крутой...» (VIII, 302) вследствие того, что определяемое слово выдвинуто вперед, фраза приобретает стремительный, быстролетящий характер в отличие от конструкции «Как шумная буря...» или «И крутой вихрь», где течение фразы медленное, повествовательное. Накопление сходных по значению глаголов настоящего времени дает ощущение шума сражения, широкого пространства, на котором развертывается битва. Так, в оде «Первые трофеи Иоанна III» о шведах говорится, что они «...топчут, режут, рвут, губят, терзают, грабят, жгут»; в оде 1742 г. русский воин «Пронзает, рвет и рассекает, противных силу презирает... кипит».
Ломоносов создал законченный стиль оды, посвященной героической теме. Андрей Петрович Шувалов, поэт, уважаемый Вольтером, в 1760 г. говорил в своей речи, прочитанной на заседании франко-русского литературного общества, о том, что Ломоносов открыл красоты и богатство русского языка, устранил его грубость, дал почувствовать его гармонию. Шувалов отметил способность великого поэта с захватывающей порывистостью выражать свои мысли; «он велик, когда нужно изобразить избиение и ужасы сражений, когда нужно описать ярость, отчаяние сражающихся, когда нужно нарисовать гнев богов, их кары, которыми они нас наказывают, и бедствия, разоряющие землю; словом, все, что требует силы и энтузиазма, его гений передает с огнем».
Ломоносова занимала проблема мира как необходимое условие жизни человечества. С самого возникновения общества люди не переставали думать о мирном сосуществовании народов. В античном мире войне противопоставлялась любовь. Так, в комедии Аристофана «Ахарняне» крестьянин Дикеополь просит Диониса дать ему без войны провести праздники: «...мир заключил я для себя. Довольно горя, хватит битв». Против войн выступали многие писатели эпохи Возрождения. Эразм Роттердамский осуждению войн посвятил трактат «Жалобы мира». Мир для Эразма-«источник», умножитель и защитник всего самого лучшего, война - «первопричина всех бед и зол, бездонный океан, поглощающий все без различия. Из-за войны все цветущее загнивает, все здоровое гибнет, все прочное рушится, все прекрасное и полезное уничтожается...» Буало осуждал войны в восьмой сатире. Он писал, что источником их является честолюбие, и великий завоеватель Александр Македонский не больше как «безумец дерзновенный, пустою славою и кровью упоенный».
Ломоносов внес в поэзию много нового в изображение мирного труда, вкладывал в свои оды заветные мысли о благе родины, о просвещении и преуспеянии своего народа.
В оде 1757 г. Ломоносов осудил захватнические устремления Фридриха II, его «желание чужих держав». Завоевательные войны осуждаются и в трагедии «Тамира и Селим». Ломоносов испытывает восторженное чувство по поводу «перунов», которые сотрясли «гордый Берлин», однако и здесь говорит, что русские обнажили свой меч в интересах мира, чтобы «войнами укротить войны». Война, раскрывшая «смертну хлябь», когда головы людей валятся, «как листы», война с «окровавленными руками» и «гибельным стоном» противна природе:
В войну кипит с землею кровь,
И суша с морем негодует;
Владеет в мирны дни любовь,
И вся натура торжествует...
(VIII, 750)
В Надписи 1753 г. Ломоносов уподобил войну зиме, а мир - весне.
В оде 1759 г. на победы в Семилетней войне, исполненный философских раздумий, поэт элегически размышляет над бессмыслицей войн:
Иль мало смертны мы родились
И должны удвоять свой тлен?
Еще ль мы мало утомились
Житейских тягостью бремен?
Воззри на плачь осиротевших,
Воззри на слезы престаревших,
Воззри на кровь рабов твоих...
«Низвергни брань с концев земных»,
(VIII, 657)
Россия представлялась Ломоносову той силой, которая сможет принести мир народам, измученным войнами:
Российска тишина пределы превосходит
И льет избыток свой в окрестные страны:
Воюет воинство твое против воины:
Оружие твое Европе мир приводит!
В литературе о Ломоносове отмечалось своеобразие подхода этого энциклопедически образованного мыслителя и поэта к вопросам войны и мира. «Мощь России должна лишь обеспечить ее мирное развитие,- отмечает один из современных исследователей тот угол зрения, под которым поэт рассматривал важнейшие общественно-политические события. Ломоносов гордится ратными подвигами своего народа и часто приводит в своих одах «примеры храбрости российской», но выше всего он ставит мирное преуспеяние отчизны. «Свирепой брани звук» для него враждебен культуре, война - «рушитель знания». Напротив, «мир - наук питатель». И он мечтает о временах, «когда пребудут все поля безбедны» и «на месте брани и раздора цветы свои расссыплет Флора».
Ломоносовское понимание государственных задач, выдвигаемая и отстаиваемая им программа мирного развития страны объективно отвечали интересам широких слоев народа.
Теме мира - «возлюбленной тишине» - посвящено одно из лучших произведений Ломоносова - «Ода на день восшествия на Всероссийский престол... Елизаветы Петровны», написанная в конце 1747 г. Ломоносов восхвалял Елизавету за то, что она, вступив в 1742 г. на престол, закончила русско-шведскую войну и дала русскому народу долгожданный мир. Ломоносов выступает здесь как поборник мирной политики, для него «возлюбленная тишина» - основа процветания сильного и культурного государства.
Мечтая о просвещенной России, которой мирное сосуществование даст возможность для развития ее далеко не исчерпанных гигантских возможностей, Ломоносов уверенно и взволнованно призывал молодые поколения к новой героике - дерзновенному полету мысли, научным открытиям и трудовым свершениям:
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
(VIII, 206)
Оду 1748 г. Ломоносов построил на борьбе двух контрастных начал мира - спокойствия, тишины и огня, бури, разрушения. В последней строфе этой оды говорится о том, что огонь в руках русской императрицы как средство сдерживания агрессоров в конечном итоге будет служить европейскому миру. Ломоносов подчеркивает факт влияния России на международные события. Он говорит, что «море нашей тишины» даст успокоение западным странам. Только мирная страна процветает и благоденствует, нет государства, которое не страдало бы от войны, лучшей защитой «города» являются не стены, а мир. Ломоносов больше всего желает именно мира. Через полгода после начала Семилетней войны, когда русские войска перешли прусскую границу, выяснилось, что из-за неподготовленности, отсутствия продовольствия и снаряжения русская армия после первых блистательных успехов вынуждена отступать. В русском обществе это породило уныние и тревогу. Война обещала быть долгой и изнурительной. Используя «похвальную оду», Ломоносов вновь выразил свою приверженность к мирной жизни: «Умолкни ныне, брань кровава... Всего превыше было мне, чтоб род Российской и соседы в глубокой жили тишине» (VIII, 633, 634).
В связи с войной Ломоносов поставил вопрос об истинном и мнимом героизме. Героизм у просветителей XVIII в. считался подлинным, когда человек стремился к общественному благу, и ложным, когда в основе его лежала эгоистическая жажда почестей и славы. Мирская слава эфемерна, преходяща. Ломоносов сравнивал Петра I и Карла XII: «Один нас просветить учениями тщился, другой в сражениях взять первенство стремился». В 1760 г. Ломоносов и Сумароков, каждый по своему, перевели оду Ж. Б. Руссо «На счастье». Позднее это сделал Тредиаковский. Тема «счастья» типична для классицизма. Ей отдали дань многие поэты-классики, в том числе Г. Р. Державин и В. В. Капнист. В оде Ж. Б. Руссо говорилось о том, что подлинными героями являются не завоеватели - «хищники чужих держав», не «герои с суровыми делами», пролившие потоки крови: Аттилы, Суллы, Александры - «герои люты и кровавы», а цари, которые следуют правде и содержат свой народ в покое. Перевод этой оды явился
одним из наиболее ярких поэтических созданий Ломоносова. По своей обличительной страсти она как бы предваряла сатирическую оду Державина «Вельможа», направленную против сановников.
Классицизм создал обширную литературу, посвященную героической теме. Направление, представленное В. К. Тредиаковским, М. В. Ломоносовым, ставило перед собой общенациональные задачи, подчинило свой пафос идеям возвеличивания государства, укрепления его могущества, просвещения русского народа. Направление, во главе которого стоял А. П. Сумароков, имело более узкий характер, оно боролось за дворянскую государственность, пропагандировало идеи гармонии интересов государства с интересами привилегированного сословия - дворянства. Это разделение проявилось и в различном подходе к героической тепе. По мысли А. П. Сумарокова, каждому сословию было определено свое историческое бытие: крестьянину - пахать землю, дворянину - служить на государственной службе («крестьянин, сея хлеб, трудится и не дремлет, к тому родился он и гласу долга внемлет»). Для Сумарокова подобная организация общественного устройства была незыблема, ибо соответствовала «законам разума». На этих же основах должна была строиться и армия.
Простым довольствуйся, солдат, мундиром,
Коль быть тебе нельзя, дружочек, командиром,-
провозглашал свое кредо Сумароков в стихотворении «Змеи, голова и хвост».
Как у Ломоносова, война в произведениях Сумарокова - буря, извержение вулкана, когда сотрясаются море и земля. Однако при этом Сумароков стремился к большей «естественности» слога, создавал оды, близкие к песне, избегал сложных метафор и эпитетов.
Что где российский пламень тронет,
То там трясется и падет,
Земля и воздух тамо стонет,
И море в облаках ревет,
Где росские полки воюют,
Там огненные ветры дуют,
И тучи там текут горя,
Пыль, дым мешают перед зраком...
Подобные приведенной выше из оды IV картины содержатся в оде XXII, посвященной взятию Хотина и покорению Молдавии, в оде на победы Петра Великого, в трагедии «Дмитрий Самозванец» и других произведениях.
Оды других поэтов-классицистов характеризуются настроениями, чувствами, близкими Тредиаковскому и Ломоносову или Сумарокову. Они изображали сражения и битвы либо в традиции Ломоносова с его сложными метафорами и далекими ассоциациями, либо в манере Сумарокова с его стремлением к «простоте» и «естественности». В стихотворениях в изобилии употреблялись прилагательные, усиливающие впечатление силы: страшный, грозный, свирепый; использовались глаголы: низвергать, терзать, трясти, раздирать, пылать, дымиться.
Чем же отличаются батальные оды поэтов второй половины XVIII в., что внесли они нового?
Ломоносов описывал в одах Петра I и «лиц царствующего дома», у его последователей мы встречаем не только царей, но и государственных деятелей, полководцев Г. А. Потемкина, Г. Г. Орлова, А. Г. Орлова, П. А. Румянцева, А. В. Суворова, З. Г. Чернышева, Г. А. Спиридова и др. Прославляя заслуги этих людей перед государством, поэты изображали их иногда в обыденной обстановке. Так, в одной из од В. И. Майкова граф З. Г. Чернышев представлен не на поле битвы, а в условиях сельской жизни; В. П. Петров в оде «На кончину Потемкина» показал временщика за беседой с поэтом. В оде, посвященной П. А. Румянцеву, прославленный полководец изображен в своем имении.
Поэзия классицизма не только не изображала простого человека, но и не рассчитывала на него как на читателя. Однако в поэме М. М. Хераскова «Чесменский бой» описываются подвиги не только отдельных героев, но и всего русского военно-морского флота, и в частности матросов и морских служителей, воспринимаемых как нечто единое, целостное. В массе этих людей неразличимы отдельные личности. Подобная оценка исторических событий присуща народному искусству. В русле общего увлечения народной поэзией в XVIII в. в оду последователей Ломоносова вторгаются элементы просторечия и народных песен.
Поэты русского классицизма в своих произведениях не ограничивались только изображением исторических событий и прославлением героев, но и высказывали при этом свои мнения и суждения, пытаясь таким образом воздействовать на читателя. В отличие от Ломоносова некоторые поэты-одописцы прибегали к сатире, широко пользовались средствами иронии, многие произведения полны элегических раздумий их авторов об ужасах войны. Отчасти это можно объяснить воздействием просветительской философии. Поэты XVIII в. многое заимствовали у Ломоносова для изображения картин мирной жизни и войны. Изображение страны, перенесшей бедствие, дается либо через образы крутящейся мглы, пламени, багрового неба, бури, треска и шума, либр спокойно, когда замирает и цепенеет природа, не текут реки, не сияет солнце, оседают горы, плачут люди.
Кульминационным пунктом в развитии русского классицизма было появление эпической поэмы М. М. Хераскова «Россияда» (1779). Автор ее стремился воспеть «знамепитые подвиги не только одного государя, но и всего российского воинства», в котором
он видел силу, способную разгромить сильного и коварного, беспощадного врага.
Все развитые европейские литературы имели своих эпических певцов, свои эпопеи. По верному замечанию В. Г. Белинского, «эпическая поэма считалась тогда высшим родом поэзии, и по иметь хоть одной поэмы народу значило тогда не иметь поэзии». Создать русскую национальную поэму пытались Кантемир («Петрида»), Ломоносов («Петр Великий»), Сумароков («Дмитриада»). Предметом изображения «Россияды» Хераскова был один из поворотных моментов в истории России: взятие войском Ивана Грозного столицы Казанского ханства - Казани. В XVIII в. эта победа трактовалась как завершающий этап в свержении татарского ига. В русской литературе «Казанское взятие» было описано еще в 1564-1566 гг. в «Истории о Казанском царстве». Автором этого произведения был неизвестный русский, пробывший, по его словам, двадцать лет в плену у татар и принятый после падения Казани на службу в русское войско. «История о Казанском царстве» в торжественном стиле воспевала московского царя и Московское царство, навсегда покончившее с остатками татаро-монгольского ига. В этом сочинении сказалось влияние воинских повестей древнерусской литературы и устно-поэтического народного творчества. Следы воздействия этого произведения видны и в поэме Хераскова.
«Юный Иоанн» - царь Иван Васильевич Грозный - предводитель русского войска, вождь русских дворян. Окружающие его военачальники князья Курбский, Пронский показаны людьми, исполненными благородства и независимости, храбрыми и верными своему долгу, надежными слугами отечества и царя. Однако решающую роль в освобождении России от татар сыграли не царь и не дворяне, а руководимый ими народ. Попытка рассматривать народ как главную силу исторических событий выделяла Хераскова среди многих русских и западноевропейских поэтов того времени. Общенародный характер одержанной победы позволил назвать эту поэму «Россиядой». Согласно канонам классицизма, русский стан в поэме изображен единым, проникнутым идеей победы, объединяющей высокодобродетельных людей, которые выполняют свой долг перед родиной. В противоположность ему татарский стан лишен этого единства: казанская царица - вдова царя Сафгирея Сумбека - обуреваема страстями. Она занята не государственными делами, а личными, больше думает о своих любовных успехах, нежели о судьбе своих подданных. Руки казанской царицы любовных интригах. Традиционное для классицизма столкновение чувств любви и долга у Сумбеки решается в пользу любви, и одного этого достаточно, чтобы уничтожить Казань и погубить саму царицу. Поэма кончается описанием победы русского войска.
В борьбе русских с защитниками Казани в поэме принимают участие волшебники - обитатели неба и преисподней, потусторонние силы. Херасков широко использовал традицию древнерусской литературы: в «Россияде» открывается небо, вне стен города слышатся стоны «казанских теней», останавливается движение звезд, слышен звон в церквах, с небес опускается лестница и по ней нисходят небесные жители. В небе Иван IV видит своих предков, пострадавших за родную землю. Среди них пронзенный мечом Батыя князь Олег, его брат Георгий, князь Тверской Александр, закованный в цепи Феогнист. Они просят спасти отечество и народ от зла. Явившийся в небесах дед Ивана IV взывает к своему внуку, чтобы от «смирил» Казань и возвеличил славу русского оружия.
Перед боем царь обращается к воинам с речью: он призывает их «не унывать», потому что победа близка (207); потрясенный ранением князя Троекурова, он «воинству вещает», что подвиг их отворил им «врата ко славе» (212). Войско сравнивается в поэме со стадом лебедей («Как стадо лебедей скрывается от граду, так стражи но холмам от их мечей текли...», 213), с тучей; блеск оружия - с молнией. Пушки - «гортани медные, рыгающие пламень», битва - смертная чаша, половодье, северный ветер («Как волны пред Собой Борей в пучине гонит... Так гонят россы их, в толпу соединясь...», 211). Народное выступление уподобляется извержению вулкана Этна.
Поэтические средства «Россияды» убеждают, что, создавая эпическую поэму, М. М. Херасков ориентировался не столько на мировые памятники этого жанра, сколько на национальную русскую традицию, и прежде всего на традицию древнерусской литературы. В поэме можно проследить элементы, навеянные чтением поэм Ариосто «Неистовый Роланд» и Тассо «Освобожденный Иерусалим», однако они сосуществуют с фольклорными образами и мотивами. От фольклора идут образы трех витязей, домогающихся любви Рамиды, они близки к былинным недругам русских богатырей; взрыв Казанской стены заставляет вспомнить это событие, описанное в исторических песнях; Иван IV в его отношениях с дворянами соотносится с образом Владимира - красное солнышко. Близки к фольклору образы стоглавой гидры, срубленные головы которой вновь отрастали («Главы у гидры злой всечасно вновь рождались», 183), дракона и змеи, которые вползали «в грудь России».
Следует отметить исполненную особого значения мысль автора о том, что на путях корыстолюбия и мародерства - этих неизбежных спутниках войны - невозможно обрести подлинной славы, они ведут лишь к утере героизма, к дегероизации, более того, к позору.
Язык поэмы патетический, высокопарный, долженствующий вызвать у читателя «высокие» чувства, потрясти, растрогать, поразить. Начата «Россияда» была во время русско-турецкой войны, в 1772 г., когда от литературы особенно требовалось прославление героики, укрепление веры в победу.
Традиции «Россияды» были продолжены А. Волковым, написавшим поэму «Освобожденная Москва» (1820), А. Степановым - автором поэмы «Суворов» (1821), П. Свечиным, создавшим «Александроиду» (1827-1828), А.Орловым - автором произведения «Александр I, или Поражение двадесяти язык». Все эти вещи написаны с использованием предписанных законами классицизма приемов.
Героическая поэма появилась в русской литературе сравнительно поздно и не успела получить широкого распространения. На смену классицизму в России пришел в это время сентиментализм. Вторая половина XVIII в. в истории России насыщена важными историческими событиями. Разрозненные прежде вспышки отдельных антикрепостнических бунтов слились в один бушующий пожар крестьянской войны, сложным было и внешнеполитическое положение государства. «Крестьянское восстание навсегда развеяло легенду о Екатерине - просвещенной монархине. Императрице пришлось восстанавливать попранный авторитет ее власти... Для укрепления своего авторитета Екатерина использовала и поэзию».
Жизнь требовала новых идей, художественных форм, образов. Выдающимся поэтом последней четверти XVIII в., обратившимся к реальной жизни, был Г. Р. Державин. В. Г. Белинский писал о том, что патриотизм был «господствующим чувством» Державина. Победы, одержанные Россией на полях сражений, запечатлелись в его творчестве, вызвали образы, соответствующие их величию и силе. Державин начал с подражания Ломоносову, но, как он сам выразился, «хотел парить, но не мог...». Ои не находил того «красивого набора слов», великолепия и пышности, которые были присущи «Российскому Пиндару». Державина и Ломоносова многое объединяло: отношение к России, ее истории, к Петру I, к проблемам мира и войны.
Назначение поэзии оба видели в служении народу, родине. Свое понимание общественной роли поэзии Державин выразил в стихотворении «Философы пьяный и трезвый». Это произведение сродни стихотворению Ломоносова «Разговор с Анакреоном». Пьяный философ у Державина прославляет наслаждение радостями жизни, вином и любовью, он против того, чтобы отдать себя служению обществу. Симпатии поэта целиком на стороне «философа трезвого», который готов к гражданскому самопожертвованию:
Гоняться на войне за славой
И с ядрами встречаться лбом
Велит тому рассудок здравый,
Кто лишь рожден не дураком;
Царю, отечеству служить,
Чад, жен, родителей хранить,
Себя от плена боронить -
Священна должность храбрым быть!
Державин не выступал против крепостничества, но он понимал, что довело крестьян до восстания. Он ратовал за восстановление справедливости, но считал, что единственный путь к этому - действия просвещенного правителя.
«Не принадлежность к дворянству, не титулы и звания, не высокие посты в государстве определяют достоинство человека,- утверждает Державин в своих стихах. Прославляя героев России, он показывает, что истинно великим человека делает его деятельность - патриотическая, общественная, государственная, направленная на защиту отечества, правды справедливости». Потому мужество, по Державину, «первая добродетель истинно великого человека».
Россия неизменно показывается Державиным в динамике, в борении, в действии; она «наложила руку» на противников, «тмит» небесный свод, «пенит морские бездны», освобождает несчастную Андромеду. Державин утверждал, что русскому народу присуща жажда великих дел. Русские - это народ-исполин, русским присуща безмерная любовь к родине («Любви к отечеству безмерен в русских пламень», IV, 137), они не боятся пасть на поле битвы, для них смерть лучше, чем «униженный мир» (IV, 311), им чужды хитрость и коварство. Русские хотят жить в мире с другими народами. В «Гимне лиро-эпическом. На прогнание французов из Отечества» (1812) Державин писал:
Великий, сильный, славой звучный,
Изящностью своих доброт!
По мышцам ты неутомимый,
По духу ты непобедимый,
По сердцу прост, по чувству добр,
Ты в счастьи тих, в несчастьи бодр.
(III, 112)
Державин разделял взгляды Ломоносова о значении России для судеб человечества. Уже в оде 1772 г. «На победы Екатерины II над турками» он говорил о падшей Греции, которую поднимает «Минерва», имея в виду Екатерину II, т. е. Россию; в оде «На переход Альпийских гор» он напоминал современникам о том, что русские воюют за общее дело: «за свой, за ваш, за всех покой». Тема вожделенного мира, который приносит усталой Европе русское оружие, особенно сильное развитие получила у Державина в конце жизни, во время наполеоновских войн. В записной книжке поэта имеются следующие строки: «Победа есть прекрасный цвет, приносящий райские плоды: мир и спокойствие».
Сделав предметом поэзии судьбы родины, высокие темы жизни гражданина, Державин, естественно, не мог пройти мимо фигуры Петра I. Подобно Ломоносову, он писал о том, что Петр I создал русскую армию, служил «простым солдатом», водил «на брань» полки, был неутомимый труженик; поэт изображает Петра близким к простым людям и в то же время царственно величественным самодержцем («Петру Великому»). В стихотворении «На поднесение депутатами ея величеству титла Екатерины Великой», ставя императрице в пример Петра I, Державин подчеркивал, что победителю на Полтавском поле снискали всеобщую похвалу не только воинские дела, но и забота о благе подданных, смягчение и просвещение нравов. В произведениях Державина происходит как бы «очеловечение» образа Петра I; величие его определяется не меркой сверхчеловеческих сил, как у Ломоносова и других поэтов, а доступностью, добротой, заботами о людях.
Однако патриотическое воодушевление не мешало Державину подмечать в своих баснях негативные проявления различного характера. Так, в царствование Александра I среди некоторых молодых военных были распространены самоуверенность и недооценка силы противника; в 1808 г. во время финляндской войны русская армия дошла до Ботнического залива и здесь потерпела ряд неудач. В это время Державин написал басню «Медведь и рысь», в которой рассказывал, как рысь выдрала глаза похвалявшемуся своей силой медведю. Заканчивалась басня моралью: «Чтоб стен не разбивать своим безумно лбом... одним не чваниться могутством, а запастись искусством» (III, 443). В басне «Голуби», описывающей полководцев, Державин говорит: «Без стариков-вождей, да не узнав и броду, соваться в воду, и плохо по одной теорьи воевать» (III, 450).
В произведениях Державина представлены портреты многих полководцев. Создавая героические образы, поэт пользовался более широкой, чем его предшественники, палитрой красок. Перед нами предстают люди, наделенные положительными качествами и недостатками. Читатель знакомится со сложным, во многом противоречивым образом знаменитого временщика екатерининского царствования князя Г. А. Потемкина. Державина привлекал размах деятельности этого человека. В «Водопаде» он характеризует его «отважнейшим из смертных», «великолепным князем Тавриды», который «соседей хищных истребил» (I, 475). В примечаниях к оде «Решемыслу» Державин отмечал нововведения, которые Потемкин ввел в русской армии (разрешение обрезать косы, не пудриться, зимой носить теплую обувь и т. д.). В после дней строфе этой оды Державин выразил мысль о своем идеале истинного вельможи. Среди достоинств фаворита он отметил характерную особенность «светлейшего» - резкую смену настроений, умение от ленивого ничегонеделанья перейти к кипучей деятельности.
Если бы поэт ограничился только положительными чертами, портрет временщика получился бы искаженным. Таким изображали его второстепенные поэты-одописцы XVIII в. Державин осуждал Потемкина за гордость, себялюбие, эгоизм, неуважение достоинств других людей, попирание «всех и вся».
Известно, что Потемкин был человеком избалованным, расточительным, с пренебрежением относившимся к человеческим жизням. Многое из того, что он начинал делать, не было окончено, многие его проекты оставались на бумаге. Некоторые из современников называли его «князем тьмы». В нарисованном Державиным портрете Потемкина подмечено не только главное, общее, но и детали. Так, в оде «Видение Мурзы» (1789) поэт намекнул на капризный характер фаворита, посылавшего гонцов за многие версты за... огурцами.
С большим уважением относился Державин к фельдмаршалу П. А. Румянцеву, талантливому полководцу, который выдвинулся в Семилетнюю войну. Во время первой русско-турецкой войны П. А. Румянцев одержал блестящие победы над численно превосходящими силами противника. В оде «На победы Екатерины II над турками» Державин нападение Румянцева на турецкую армию уподобляет удару грома. Развивая передовые взгляды Петра I на организацию и воспитание войск, Румянцев оказал большое влияние на развитие полководческого искусства А. В. Суворова. Во время второй русско-турецкой войны (1787-1791) в результате недоброжелательного отношения Г. А. Потемкина Румянцев попал в немилость. Державин вспомнил о нем в оде «Водопад» (правда, упоминание опального полководца, не названного по имени, выражалось намеком о «румяной» заре). Румянцев - это «стена отечества», на него с почтением поглядывает Луна (намек на Турцию), его подвигам дивилась «вселенная». В оде говорилось об усовершенствованиях, введенных Румянцевым в армии. (Вместо проволочных рогаток, которыми огораживались войска во время атаки конницы, он ввел построение пехоты в каре.) Как и Феофан Прокопович, Державин апеллировал к потомкам: на могилу полководца придет путник, он восхитится не только ратными делами, но и великодушием Румянцева.
Державин не только воспел известных полководцев, но и поэтически рассказал о многих сражениях XVIII в. Получилась своеобразная, запечатленная в стихах история войн. Из его стихотворения «Памятник герою» мы узнаем о фельдмаршале Н. В. Репнине, разбившем турок при Мачине. Поход Валериана Зубова в Персию отражен в одах «На покорение Дербента» и «На возвращение графа Зубова из Персии». Победителю турецкого флота во время военно-морской экспедиции к архипелагу посвящено стихотворение «К портрету адмирала Спиридова», победа адмирала П. Ф. Ушакова над французами и занятие Корфу отражены в стихотворении «На мальтийский орден», разгрому шведской эскадры в Ревельском порту посвящено стихотворение «К бюсту адмирала Василия Яковлевича Чичагова». Любимым полководцем Державина был Александр Васильевич Суворов. Имена Суворова и Державина в истории России XVIII в. неотделимы. Походам Суворова Державин посвятил грандиозные произведения батальной поэзии. С Суворовым Державин познакомился в 1774 г., встречался много раз в последующие годы, разговаривал за несколько дней до смерти. «Когда же ты мне напишешь эпитафию?» - спросил поэта больной Суворов. «По-моему много слов не нужно, - ответил Державин, - довольно сказать: «Здесь лежит Суворов».- «Помилуй бог, как хорошо», - произнес герой с живостью, хотя и слабым уже голосом...». Позднее эти слова были высечены на надгробной плите на могиле полководца в Александро-Невской лавре в Петербурге. Державин был на похоронах Суворова. Возвратившись домой, он написал в честь умершего героя оду «Снигирь» - одно из самых вдохновенных своих произведений.
Львиного сердца, крыльев орлиных
Нет уже с нами!- что воевать?
так горестно заканчивает поэт это стихотворение - своеобразный поэтический гимн почившему полководцу.
Во многих письмах Суворов вспоминал Державина. В характере и в биографиях этих людей было много общего; по справедливому замечанию академика Я. К. Грота, они были «в полном смысле русские люди». В годы господства всесильного Потемкина писать о Суворове было нельзя. После штурма 11 декабря 1790 г. крепости Измаил в оде «На взятие Измаила» Державин не мог назвать даже имени Суворова, полководец фигурирует под именем «Вождь». Однако уже здесь Державин характеризовал Суворова как военачальника, одного слова которого достаточно, чтобы воодушевить солдат: «А здесь вождя одно веленье свершило храбрых Россов рвение». Заметим, что позднее об этом же писал и Байрон в «Дон Жуане»: «Казалось, все кругом кивку его покорно, не то что слову, хоть не пышен он и прост...». Державин высоко оценивал суворовскую тактику штыкового боя, стремление максимально сблизиться с противником для нанесения неотразимого удара. Поэтическая строка из оды «На взятие Измаила»: «Вошел!..- и всюду простер свой троегранный штык...» - свидетельствует о том, что поэт осознавал одно из главных средств суворовской военной тактики, намного опередившей свое время.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +