Сам Блок очень глубоко сказал об этом в стихотворении «Холодный день», начало которого мы уже приводили выше; он писал в нем о том, «как тяжело лежит работа на каждой согнутой спине», и продолжал:
Нет! Счастье - праздная забота,
Ведь молодость давно прошла.
Нам скоротает век работа:
Мне - молоток, тебе - игла.
Сиди да шей, смотри в окошко.
Людей повсюду гонит труд,
А те, кому трудней немножко,
Те песни длинные поют.
Я близ тебя работать стану,
Авось, ты не припомнишь мне,
Что я увидел дно стакана,
Топя отчаянье в вине.
Это стихотворение датировано еще 1906 годом. С этого времени - и, чем дальше, тем ярче - начинает формироваться в творчестве Блока образ человека, спасающегося от жизненного гнета, топящего отчаянье в вине.
В том же году написано известное стихотворение «Незнакомка», в котором ясно раскрыт романтический образ мечтателя-одиночки, стремящегося забыться, преображая обыденную жизнь в яркое видение, но - при помощи вина:
...И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой, терпкой и таинственной,
Как я, смирен и оглушен.
В «Холодном дне» этот образ интерпретирован уже в связи с реальной действительностью. Он повторяется у Блока в целом ряде стихотворений.
Как растет тревога к ночи!
Тихо, холодно, темно.
Совесть мучит, жизнь хлопочет.
На луну взглянуть нет мочи
Сквозь морозное окно.
Что-то в мире происходит.
Утром страшно мне раскрыть
Лист газетный. Кто-то хочет
Появиться, кто-то бродит.
Иль - раздумал, может быть ?
Гость бессонный, пол скрипучий?
Ах, не все ли мне равно!
Вновь сдружусь с кабацкой скрипкой,
Монотонной и певучей!
Вновь я буду пить вино!
Все равно, нехватит силы
Дотащиться до конца
С трезвой, лживою улыбкой,
За которой - страх могилы,
Беспокойство мертвеца.
(30 декабря 1913 года).
Любовь - вот другой путь забвенья. С замечательной силой и тонкостью передает Блок все оттенки любовных переживаний, находя для них необычайно богатые и разнообразные интонации. Но, несмотря на такие взлеты любовной лирики, которые даны в его «Снежной маске» (посвященной Н. Н. Волоховой) или в «Кармен» (посвященной Л. А. Дельмас), основной тон любовных стихов Блока крайне мрачен. В любви для него - то же забвенье, бегство, падение:
И стало все равно, какие
Лобзать уста, ласкать плеча,
В какие улицы глухие
Гнать удалого лихача...
Тяжело и тревожно любовное чувство, рисуемое Блоком. В нем - все та же безнадежность, все то же неприятие мира:
Миры летят. Годы летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, - который раз?
...Когда ж конец? Назойливому звуку
Не станет сил без отдыха внимать...
Как страшно все! Как дико! - Дай мне руку,
Товарищ, друг! Забудемся опять.
(2 июля 1912 года)
Поэтому так мучительна любовь в изображении Блока:
О, нет! Я не хочу, чтоб пали мы с тобой
В объятья страшные! Чтоб долго длились муки,
Когда - ни расплести сцепившиеся руки,
Ни разомкнуть уста - нельзя во тьме ночной!
Или:
Часы торжества миновали -
Мои опьяненные губы
Целуют в предсмертной тревоге
Холодные губы твои.
Тема любви, таким образом, раскрывает все тот же одинокий и трагический характер человека, поэтому она так пессимистична, и даже любовь иногда свидетельствует о падении человека:
...И сама та душа, что, пылая, ждала,
Треволненьям отдаться спеша, -
И враждой, и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.
И остались - улыбкой сведенная бровь,
Сжатый рот и печальная власть
Бунтовать ненасытную женскую кровь,
Зажигая звериную страсть...
Такая любовь не дает радости; скорбно, обреченно говорит о любви Блок - в ней больше человеческой горечи, чем человеческого счастья.
Вспомним Пушкина.
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Как полно и радостно выражен здесь человек, как соединена в нем любовь с жизнью и вдохновеньем!
Не то у Блока. Он бежит от жизни в любовь, и потому сама жизнь от него уходит. В замечательном по силе стихотворении «О доблестях» Блок дает своеобразную параллель приведенному стихотворению Пушкина. Это сопоставление глубоко поучительно для понимания трагической сущности творчества Блока, для понимания того, как давление суровой жизни заглушало его жизненную силу, вселяло в него безнадежность:
О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.
Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.
Летели дни, крутясь проклятым роем...
Вино и страсть терзали жизнь мою...
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою...
Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.
Не знаю, где приют своей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла...
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла...
Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
(30 декабря 1908 года)
Так возникает отчаянье -
Все на земле умрет - и мать, и младость,
Жена изменит, и покинет друг... -
Человек не может справиться с жизнью - он опустошен, внутренне мертв, и потому отрекается и от жизни, и от творчества. Но это отречение - форма борьбы с жизнью, потому что жизнь не дала возможности развернуться всем человеческим силам, проявиться тому чистому и благородному человеческому духу, о котором не уставал думать Блок. В этом глубокий смысл романтического образа гибнущего человека, создаваемого лирикой Блока. Мотив отречения от жизни, которая могла быть прекрасной, а сделалась «страшным миром», ярко звучит в стихотворении «Друзьям»:
Друг другу мы тайно враждебны,
Завистливы, глухи, чужды,
А как бы и жить и работать,
Не зная извечной вражды!
Что делать! Ведь каждый старался
Свой собственный дом отравить,
Все стены пропитаны ядом,
И негде главу приклонить!
Что делать! Изверившись в счастье,
От смеху мы сходим с ума,
И, пьяные, с улицы смотрим,
Как рушатся наши дома!
Предатели в жизни и дружбе,
Пустых расточители слов,
Что делать! Мы путь расчищаем
Для наших далеких сынов!
Когда под забором в крапиве
Несчастные кости сгниют,
Какой-нибудь поздний историк
Напишет внушительный труд...
Вот только замучит, проклятый,
Ни в чем неповинных ребят
Годами рожденья и смерти
И ворохом скверных цитат...
Печальная доля - так сложно,
Так трудно и празднично жить,
И стать достояньем доцента,
И критиков новых плодить...
Зарыться бы в свежем бурьяне,
Забыться бы сном навсегда!
Молчите, проклятые книги!
Я вас не писал никогда!
(24 июля 1908 года)
Во многих стихотворениях Блок создает образ погибшего человека, живого мертвеца:
Пристал ко мне нищий дурак,
Идет по пятам, как знакомый.
- Где деньги твои? - Снес в кабак.
- Где сердце? - Закинуто в омут.
- Чего ж тебе надо? - Того,
Чтоб стал ты, как я, откровенен,
Как я, в униженьи смиренен,
А больше, мой друг, ничего.
- Что лезешь ты в сердце чужое?
Ступай, проходи, сторонись!
- Ты думаешь, милый, нас двое?
Напрасно: смотри, оглянись...
И правда (ну, задал задачу!),
Гляжу - близ меня никого...
В карман посмотрел - ничего...
Взглянул в свое сердце... и плачу.
(30 декабря 1913 года)
Самое творчество Блок изображает, как нечто мертвенное, отравляющее жизнь:
Дохнула жизнь в лицо могилой -
Мне страстной бурей не вздохнуть.
Одна мечта с упрямой силой
Последний открывает путь:
Иногда тема гибели человека звучит с большей мягкостью:
Весенний день прошел без дела
У неумытого окна;
Скучала за стеной и пела,
Как птица пленная, жена.
Я, не спеша, собрал бесстрастно
Воспоминанья и дела;
И стало беспощадно ясно:
Жизнь прошумела и ушла.
Еще вернутся мысли, споры,
Но будет скучно и темно;
К чему спускать на окнах шторы?
День догорел в душе давно.
(Март, 1909)
Или:
На улице - дождик и слякоть,
Не знаешь, о чем горевать.
И скучно, и хочется плакать,
И некуда силы девать.
Глухая тоска без причины
И дум неотвязный угар.
Давай-ка, наколем лучины,
Раздуем себе самовар!
Авось, хоть за чайным похмельем
Ворчливые речи мои
Затеплят случайным весельем
Сонливые очи твои.
За верность старинному чину!
За то, чтобы жить не спеша!
Авось, и распарит кручину
Хлебнувшая чаю душа!
(10 декабря 1915 года)
Но иногда «безверие и грусть на дне души, безрадостной и черной», раскрываются с беспощадной сатирической силой. Таков, например, цикл «Пляска смерти», открывающийся стихотворением о мертвеце:
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
(19 февраля 1912 года)
Картины людских страданий Блок рисует во многих стихах; таково, например, уже приведенное стихотворение «На железной дороге», таково и следующее исключительно выразительное стихотворение:
Поздней осенью из гавани
От заметенной снегом земли
В предназначенное плаванье
Идут тяжелые корабли.
В черном небе означается
Над водой подъемный кран,
И один фонарь качается
На оснеженном берегу.
И матрос, на борт не принятый,
Идет, шатаясь, сквозь буран.
Все потеряно, все выпито!
Довольно - больше не могу...
А берег опустелой гавани
Уж первый легкий снег занес...
В самом чистом, в самом нежном саване
Сладко ли спать тебе, матрос?
(14 ноября 1909 года)
Если бы творчество Блока замыкалось только в кругу тем, связанных с образом гибнущего человека, и ограничивалось отрицанием жизни, обрекающей людей на утрату всего лучшего, что у них есть, - даже и в этом случае оно имело бы огромное художественное значение. Оно обличает с необычайной жизненной конкретностью и силой весь общественный строй прошлого, весь «старый мир». Но величие Блока, как художника, состоит в том, что он сумел преодолеть трагическую тему, к которой его увлекал собственный жизненный опыт и личная душевная тоска, сумел выйти к темам оптимистическим по своей сущности и дать гораздо более широкую и разностороннюю картину мира.
Чрезвычайно интересно для понимания того, что можно назвать скрытым оптимизмом Блока, его письмо к А. И. Арсенишвили от 8 марта 1912 года. Блок писал: «...Мы пришли не тосковать и не отдыхать. То чудесное сплетение противоречивых чувств, мыслей и воль, которое носит имя человеческой души, именно оттого носит это радостное (да, несмотря на всю «дрянь», в которой мы сидим) имя, что оно все обращено более к будущему, чем к прошедшему; к прошедшему тоже, - но поскольку в прошедшем заложено будущее. Человек есть будущее... пока есть в нас кровь и юность,- будем веровать будущему. Если в современной противоречивой и вялой жизни многое тонкое и высокое бессильно сказать нам о будущем, будем беречься его, будем даже любить более грубое и более низкое (в культурном, что ли, смысле), если там голос будущего громче. Например: если в моих стихах для Вас есть сЕое утешение от тоски - тоскою, еще более глубокой и, тем самым, более единственной, - более аристократической, - то лучше не питайтесь ими. Говорю Вам по своему опыту - боюсь я всяких тонких, сладких, своих, любимых, медленно действующих ядов. Боюсь и, употребляя усилие, возвращаюсь постоянно к более простой, демократической пище... что для Вас мои стихи? Только ли «елисейркие поля» или морфий? Если так, то виноваты мы оба: Вы, не прочитавший между строк больше того, чем сумел (но ведь хотел!) написать я, и я, не сумевший написать того, что хотел, засадивший в тюрьму сладких гармоний юношу, который у меня в груди... если Вы любите мои стихи, преодолейте в них яд, прочтите в них о будущем».
Эти слова самого Блока отчетливо свидетельствуют о том, что даже в наиболее пессимистических стихах его нет простой «упадочности», что в них звучит «гневная зрелость презренья». Облик человека в лирике Блока - облик человека, погибшего, но не примиренного, не покорившегося.
Поэтому в его лирике звучали определенные и резкие сатирические ноты.
Прав был С. Городецкий, сказавший о Блоке: «Сатира - основной тон всех лет его немоты и отчаянья».
Это верно. Сатиричен по существу романтический облик поэта самым своим прожиганием жизни, безрадостной любовью, трагическим пьянством, беспощадной иронией, бросающего вызов всей окружающей жизни, обличающего ее своей гибелью.
В черновиках «Возмездия» Блок обронил мысль, раскрывавшую именно в этом плане смысл образа гибнущего человека в его творчестве: «Человек, опускающий руки и опускающийся, прав. Нечего спорить против этого. Все так ужасно, что (каждая) личная гибель, (каждое) зарывание (отдельной) своей души в землю - есть право каждого. Это - возмездие той кучке олигархии, которая угнетает весь мир».
Но сатирический тон звучал у Блока иногда и непосредственно с достаточной резкостью; таково, например, гротескное изображение капиталистического города в «Плясках смерти», являющих образец романтической сатиры:
Пустая улица. Один огонь в окне.
Еврей-аптекарь охает во сне.
А перед шкапом с надписью: Venena,
Хозяйственно согнув скрипучие колена,
Скелет, до глаз закутанный плащом,
Чего-то ищет, скалясь черным ртом...
Нашел... Но ненароком чем-то звякнул
И череп повернул... Аптекарь крякнул,
Привстал, - и на другой свалился бок...
А гость меж тем - заветный пузырек
Сует из-под плаща двум женщинам безносым
На улице, под фонарем белесым.
(Октябрь, 1912)
Или:
Старый, старый сон. Из мрака
Фонари бегут -куда?
Там - лишь черная вода,
Там - забзенье навсегда.
Тень скользит из-за угла,
К ней другая подползла.
Плащ распахнут, грудь бела,
Алый цвет в петлице фрака.
Тень вторая - стройный латник
Иль невеста от венца?
Шлем и перья. Нет лица.
Неподвижность мертвеца.
В воротах гремит звонок,
Глухо щелкает замок.
Переходят за порог
Проститутка и развратник...
Воет ветер леденящий,
Пусто, тихо и темно.
Наверху горит окно.
Все равно.
Как свинец, черна вода.
В ней забвенье навсегда.
Третий призрак. Ты куда,
Ты, из тени в тень скользящий?
(7 февраля 1914 года)
Эти острые гротески настолько рельефны, что их легко представить переведенными в план романтической живописи с ее резкими тенями и трагическими условными фигурами на фоне жуткого ночного города. Сатиричны пьесы Блока «Балаганчик», «Незнакомка».
Многим критикам представлялись реалистическими «Вольные мысли» Блока. Но это неверно. И в этом чрезвычайно ярком цикле стихотворений, написанных Блоком еще в 1907 году, перед нами характерный образец романтической сатиры. В основе цикла - романтический образ поэта, противопоставленный жалким и ничтожным людям:
Что сделали из берега морского
Гуляющие модницы и франты?
Наставили столов, дымят, жуют,
Пьют лимонад. Потом бредут по пляжу,
Угрюмо хохоча и заражая
Соленый воздух сплетнями. Потом
Погонщики вывозят их в кибитках,
Кокетливо закрытых парусиной,
На мелководье. Там, переменив
Забавные тальеры и мундиры
На легкие купальные костюмы
И дряблость мускулов и грудей обнажив,
Они, визжа, влезают в воду. Шарят
Неловкими ногами дно. Кричат,
Стараясь показать, что веселятся.
А там - закат из неба сотворил
Глубокий многоцветный клубок. Руки
Одна заря закинула к другой,
И сестры двух небес прядут один -
То розовый, то голубой туман.
И в море утопающая туча
В предсмертном гневе мечет из очей
То красные, то синие огни.
Сущность «Вольных мыслей» - в этом патетическом противопоставлении сильной и страстной человеческой личности ничтожной среде:
.........Сердце!
Ты будь вожатаем моим. И смерть
С улыбкой наблюдай. Само устанешь,
Не вынесешь такой веселой жизни.
Какую я веду. Такой любви
И ненависти люди не выносят,
Какую я в себе ношу.
Хочу,
Всегда хочу смотреть в глаза людские,
И пить вино, и женщин целовать,
И яростью желаний полнить вечер,
Когда жара мешает днем мечтать
И песни петь! И слушать в мире ветер!
Остро сатиричны главы, посвященные старому миру в «Двенадцати», о которых мы будем говорить далее. Наконец - сатирично в основе своей и «Возмездие», крупнейшая, но незаконченная поэма Блока. Приступая к работе над этой поэмой, Блок поставил перед собой крайне сложную творческую задачу. В интересном предисловии к поэме, «полной, - как он писал, - революционных предчувствий», Блок говорит, что оц хотел дать в ней историю трех поколений одной семьи, которая обобщила бы основные черты русского исторического процесса конца XIX и XX века (конечно, в понимании поэта). «Тема, - писал он, - заключается в том, как развиваются звенья единой цепи рода. Отдельные отпрыски всякого рода развиваются до положенного им предела и затем вновь поглощаются окружающей мировой средой; но в каждом отпрыске зреет и отлагается нечто новое и нечто более острое ценою бесконечных потерь, личных трагедий, жизненных неудач, падений и т. д.; ценою, наконец, потери тех бесконечно высоких свойств, которые в свое время сияли, как лучшие алмазы в человеческой короне (как, например, свойства гуманные, добродетели, безупречная честность, высокая нравственность и проч.).
Словом, мировой водоворот засасывает в свою воронку почти всего человека, от личности почти вовсе не остается следа, сама она, если остается еще существовать, становится неузнаваемой, обезображенной, искалеченной. Был человек - и не стало человека, осталась дрянная, вялая плоть и тлеющая душонка. Но семя брошено, и в следующем первенце растет новое, более упорное; и в последнем первенце это новое и упорное начинает наконец ощутительно действовать на окружающую среду; таким образом, род, испытавший на себе возмездие истории, среды, эпохи, начинает в свою очередь творить возмездие; последний первенец уже способен огрызаться и издавать львиное рычание; он готов ухватиться своей человечьей ручонкой за колесо, которым движется история человечества, и, может быть, ухватится-таки за него...
Что же дальше? Не знаю и никогда не знал; могу сказать только, что вся эта концепция возникла под давлением все растущей во мне ненависти к различным теориям прогресса. Такую идею я хотел воплотить в моих «Rougon-Macquar'ax», в малом масштабе, в коротком обрывке рода русского, живущего в условиях русской жизни: «Два-три звена, и уж видны заветы темной старины»... Путем катастроф и падений, мои «Rougon-Macquar'ы» постепенно освобождаются от русско-дворянского education sentimentale, «угль превращается в алмаз», Россия - в новую Америку; в новую, а не в старую Америку.
Поэма должна была состоять из пролога, трех больших глав и эпилога. Каждая глава обрамлена описанием событий мирового значения; они составляют ее фон.
Первая глава развивается в семидесятых годах прошлого века, на фоне русско-турецкой войны и народовольческого движения, в просвещенной либеральной семье; в эту семью является некий «демон», первая ласточка «индивидуализма», человек, похожий на Байрона, с какими-то нездешними порываниями и стремлениями, притуплёнными, однако, болезнью века, начинающимся fin de siecle.
Вторая глава, действие которой развивается в конце XIX и начале XX века, так и не написанная, за исключением вступления, должна была быть посвящена сыну этого «демона», наследнику его мятежных порывов и болезненных падений, - бесчувственному сыну нашего века. Это тоже лишь одно из звеньев длинного рода; от него тоже не останется, повидимому, ничего, кроме искры огня, заброшенной в мир, кроме семени, кинутого им в страстную и грешную ночь в лоно какой-то тихой и женственной дочери чужого народа.
В третьей главе описано, как кончил жизнь отец, что сталось с бывшим блестящим «демоном», в какую бездну упал этот яркий когда-то человек. Действие поэмы переносится из русской столицы, где оно до сих пор развивалось, в Варшаву... Тут, над свежей могилой отца, заканчивается развитие и жизненный путь сына, который уступает место собственному отпрыску, третьему звену все того же высоко взлетающего и низко падающего рода.
В эпилоге должен быть изображен младенец, которого держит и баюкает на коленях простая мать, затерянная где-то в широких польских клеверных полях, никому неведомая и сама ни о чем не ведающая. Но она баюкает и кормит грудью сына, и сын растет; он начинает уже играть, он начинает повторять по складам вслед за матерью: «И я пойду навстречу солдатам... и я брошусь на их штыки... и за тебя, моя свобода, взойду на черный эшафот»
Поэма не была дописана Блоком - как раз третье поколение и не было им изображено. Но Блок создал ряд исключительно сильных строф, рисующих Россию XIX века. При всей автобиографичности поэмы, изображающей семью Блока, его отца, шахматовскую усадьбу, она носит резко иронический характер. В одном из черновиков Блок отчетливо это раскрывает,
говоря:
......Довольно. Умолкает
Мой сатирический язык.
Выше мы приводили характеристику отца, данную также в сатирическом плане, сатирически изображена и семья. В обычном ироническом плане дана тупая обывательская среда:
Но, если б ты умом раскинул,
Забыв жену и самовар,
Со страху ты бы рот разинул
И сел бы прямо на тротуар!..
Дана, как и в «Вольных мыслях», вызывающая презрение будничная жизнь:
«Как тошно жить на белом свете»,
Бормочешь, лужу обходя;
Собака под ноги суется,
Калоши сыщика блестят,
Вонь кислая с дворов несется,
И «князь» орет: «Халат, халат!»
И, встретившись лицом с прохожим,
Ему бы в рожу наплевал,
Когда б желания того же
В его глазах не прочитал...
Но не одним сатирическим тоном характеризуется настроение «Возмездия». Сатира Блока имела не только негативный смысл. Романтическое отрицание жизни, переходило у него в романтический призыв к ее разрушению.
В поэме Блоком дана глубокая характеристика кризиса буржуазной культуры в XX веке и предвидение нарастающей революции:
Двадцатый век... еще бездомней,
Еще страшнее ночи мгла
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла),
Пожары дымные заката
(Пророчества о нашем дне),
Кометы грозной и хвостатой
Ужасный призрак в вышине,
Безжалостный конец Мессины
(Стихийных сил не превозмочь),
И неустанный рев машины,
Кующей гибель день и ночь,
Сознанье страшное обмана
Всех прежних малых дум и вер,
И первый взлет аэроплана
В пустыню неизвестных сфер...
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть, и ненависть к отчизне...
И черная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи.
Тема нарастания революции, нашедшая такое ясное выражение в своеобразной лирической публицистике Блока, была одной из важнейших тем его творчества в годы реакции. Если его в какой-то мере и захватывали иногда те или иные реакционные влияния в быту, в религиозных исканиях, в отдельных и частных политических оценках, то в основном в отношении к революции - он никогда не сближался с реакционерами, напряженно ожидая и призывая ее. Это отношение к революции закономерно вытекало из всего мироощущения Блока. Мечта о прекрасном человеке сталкивалась с реальностью и превращалась в свою противоположность - в скорбь о страданиях человека. Ощущение этих страданий рождало презрение, гнев, ненависть к строю, обрекающему людей на утрату человечности. Так рождалась революционная устремленность лирики Блока:
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Храню я к людям на безлюдьи
Неразделенную любовь.
Но за любовью - зреет гнев,
Растет презренье и желанье
Читать в глазах мужей и дев
Печать забвенья иль избранья.
Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта - нет. Покоя - нет.
(1911-6 февраля 1914 года)
И в тот же день Блок еще резче развил эти мысли:
...Я верю: новый век взойдет
Средь всех несчастных поколений.
Недаром славит каждый род
Смертельно оскорбленный гений.
И все, как он, оскорблены
В своих сердцах, в своих певучих.
И всем - священный меч войны
Сверкает в неизбежных тучах.
Пусть день далек - у нас всё те ж
Заветы юношам и девам:
Презренье созревает гневом,
А зрелость гнева - есть мятеж....
(1910 - 6 февраля 1914 года)
Приведенные стихотворения входят в цикл «Ямбы», законченный Блоком в начале 1914 года. Цикл начинался стихотворением «О, я хочу безумно жить», о котором мы говорили как об одном из основных произведений Блока, бросающем свет на весь его творческий путь, и заканчивался только что приведенным стихотворением. Так воля самого поэта связала в единое целое и мечту о человеческом счастьи, о добре и свете, о торжестве свободы, и провозглашение ненависти и гнева, переходящего в мятеж.
В этом цикле Блок объединил стихи 1907 - 1914 годов; тема революции, таким образом, не оставляла его в течение всех этих лет. Верность революции прекрасно раскрыта им в одном из стихотворений, вошедшем в цикл «Ямбы»:
Так. Буря этих лет прошла.
Мужик поплелся бороздою,
Сырой и черной. Надо мною
Опять звенят весны крыла.
...Забудь, забудь о страшном мире,
Взмахни крылом, лети туда...
Нет, не один я был на пире!
Нет, не забуду никогда!
Как бы ни падал Блок в своей личной жизни в годы реакции, какие бы упадочные ноты ни звучали в его лирике этих лет, - никогда не замирало основное - оптимистическое звучание его творчества. При целостном подходе к нему мы видим, что упадочные настроения в связи с другими сторонами его поэзии имели более глубокий смысл и вели к обличению мира, чуждого и враждебного Блоку. Стихи о гибнущем человеке, о человеке, прожигающем свою жизнь в угаре страсти и вина, неразрывно связаны и с его сатирой, и с темой революции. В этой связи они получают иной смысл. Это тем более очевидно, что в самые тяжелые, может быть, годы жизни Блока (1908-1910) одновременно с самыми надрывными стихами в его творчестве возникает и становится все значительнее тема родины. Иначе и быть не могло: революционные тенденции творчества Блока, зревшие еще с времен первой революции, закономерно приводили его к мыслям о судьбах родины.
Такова была огромная амплитуда его лирических переживаний, вмещавшая в себя и трагический вопль человека, пригвожденного к трактирной стойке, и величавые размышления о будущем России.
Родина первоначально осознавалась Блоком в несколько мистическом плане:
...Дремлю - и за дремотой тайна,
И в тайне почивает Русь,
Она и в снах необычайна,
Ее одежды не коснусь.
(24 сентября 1906 года)
Но уже в 1908 году он пишет стихотворение «Россия» без малейшего налета мистики; тема родины раскрыта в нем в мягких и теплых тонах:
Опять, как в годы Золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи...
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые -
Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, -
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...
Ну, что ж? Одной заботой боле,-
Одной слезой река шумней,
А ты все та же - лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..
(18 октября 1908 года)
Тема России для Блока прежде всего тема его личной судьбы («Русь моя, жизнь моя», «О, Русь моя! Жена моя!»), говорит ли он об истории России, говорит ли о русской природе, которую он необычайно глубоко чувствует:
Идем по жнивью, не спеша,
С тобою, друг мой скромный,
И изливается душа,
Как в сельской церкви темной.
Осенний день высок и тих,
Лишь слышно - ворон глухо
Зовет товарищей своих
Да кашляет старуха.
Овин расстелет низкий дым,
И долго под овином
Мы взором пристальным следим
За лётом журавлиным...
Летят, летят косым углом,
Вожак звенит и плачет...
О чем звенит, о чем, о чем?
Что плач осенний значит?
И низких нищих деревень
Не счесть, не смерить оком,
И светит в потемневший день
Костер в лугу далеком...
О, нищая моя страна,
Что ты для сердца значишь?
О, бедная моя жена,
О чем ты горько плачешь?
(1 января 1909 года)
В 1908 году Блоком был создан цикл стихов «На поле Куликовом», пронизанный глубоким чувством тревоги, ощущением нарастающих катастроф, грядущих боев; слова Блока о современности исторической темы у лирического поэта полностью относятся к его собственному творчеству:
Опять над полем Куликовым
Взошла и расточилась мгла,
И, словно облаком суровым,
Грядущий день заволокла.
За тишиною непробудной,
За разливающейся мглой
Не слышно грома битвы чудной,
Не видно молньи боевой.
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как бывало,
И плеск, и трубы лебедей.
Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал. - Молись!
(23 декабря 1908 года)
Стихи о поле Куликовом, о поворотном моменте в истории России писались Блоком как раз в тот период, когда он с особенной силой осознавал расстояние между собой (ему казалось - всей интеллигенцией) и народом. Он угадывал надвигающиеся события, решающие для России, и потому особенно болезненно чувствовал это расстояние. Вместе с тем его терзали сомнения в возможности слияния с народом.
Вспоминая в одной из статей о гоголевском образе России - летящей тройке, Блок спрашивал: «Что, если тройка, вокруг которой «гремит и становится ветром разорванный на куски воздух», летит прямо на нас? Бросаясь к народу, мы бросаемся прямо под ноги бешеной тройке, на верную гибель... Можно уже себе представить себя, как бывает в страшных снах и кошмарах, что тьма происходит оттого, что над нами косматая грудь коренника и готовы опуститься тяжелые копыта».
Но эти мысли Блока не сказались непосредственно в его стихах, да вряд ли эта параллель была сколько-нибудь и для него существенной. Главное было в огромной любви к родине, в патриотическом воодушевлении, которое и сейчас глубоко трогает читателя блоковских стихов.
Таким образом, тема России развивалась Блоком постепенно и сложно. От мистической ее трактовки Блок пришел к историческим параллелям, а от них - к новому углублению темы в стихотворении «Новая Америка», написанном 12 декабря 1913 года. В свое время это стихотворение пытались истолковать в своих интересах деятели буржуазной культуры. Но для Блока - после его мыслей о народе, после того, как он глубоко и страстно выразил свое презрение к старому миру - «Новая Америка» вовсе не означала воспевания буржуазной культуры. Не случайно в первой части «Новой Америки» дается своеобразное повторение прежней трактовки Блоком России - деревенской, таинственной, «с болотами и колдунами». Но это повторение дано уже в отрицательном плане. И в то же время тема «черный уголь - подземный мессия», имеющаяся в стихотворении, - повторяет одну из тем «Возмездия». В «Прологе» к поэме Блок писал, формулируя символ поэмы:
Два-три звена, и уж ясны
Заветы темной старины;
Созрела новая порода, -
Угль превращается в алмаз.
Он, под киркой трудолюбивой,
Восстав из недр неторопливо,
Предстанет - миру напоказ!
Добываемый из недр уголь был для Блока своеобразным символом каких-то тайных сдвигов, происходящих в России: «подземных руд глухое пенье» представлялось ему глубоко связанным с движением народных масс. Не случайно Блок думал относительно «драмы о фабричном возрождении России». В заметках, относящихся к этой драме, речь идет также о добыче угля, которая, очевидно, должна была иметь существенное значение в развитии сюжета. «...Будущее России,- записал Блок в 1915 году, - лежит в еле еще тронутых силах народных масс и подземных богатств... Россия явно уже требует не чиновников, а граждан; а ближайшее будущее России требует граждан - техников и граждан - инженеров... а какое великое возрождение, т. е. сдвиг всех сил, нам предстоит... мы скоро увидим».
В «Новой Америке» Блоку, при всей смутности его субъективных представлений о мире, объективно удалось дать ощущение стихийных сил России, вступающей на новый путь исторического развития:
Праздник радостный, праздник великий,
Да звезда из-за туч не видна...
Ты стоишь под метелицей дикой,
Роковая, родная страна...
...Иль опять это - стан половецкий
И татарская буйная крепь?
Не пожаром ли фески турецкой
Забуянила дикая степь?
Нет, не видно там княжьего стяга,
Не шеломами черпают Дон,
И прекрасная внучка варяга
Не клянет половецкий полон...
Нет, не вьются там по ветру чубы.
Не пестреют в степях бунчуки...
Там чернеют фабричные трубы,
Там заводские стонут гудки.
Путь степной - без конца, без исхода,
Степь, да ветер, да ветер, - и вдруг
Многоярусный корпус завода,
Города из рабочих лачуг...
На пустынном просторе, на диком
Ты все та, что была, и не та,
Новым ты обернулась мне ликом,
И другая волнует мечта...
Черный уголь - подземный мессия,
Черный уголь - здесь царь и жених,
Но не страшен, невеста, Россия,
Голос каменных песеи твоих!
Уголь стонет, и соль забелелась,
И железная воет руда...
То над степью пустой загорелась
Мне Америки новой звезда!
(12 декабря 1913 года)
Таким образом, годы реакций для Блока были годами больших идейных колебаний, тяжелых личных потрясений и, наконец, годами творческой зрелости. Его творчество этих лет чрезвычайно противоречиво. В нем одновременно звучат и крайне упадочные ноты, и резкая сатира, и, наконец, темы национального значения. При целостном подходе к творчеству Блока мы понимаем своеобразное единство всех этих - таких различных: на первый взгляд - сторон его творчества, отражающих трудный, мучительный и сложный путь поэта-романтика от мистицизма и индивидуализма к жизни и народу. Достаточно сопоставить «Стихи о Прекрасной Даме» с «Возмездием» или с «Новой Америкой», чтобы ощутить всю огромность и напряженность этого пути. Это не значит, чти Блок переставал быть романтиком. Он остался им до конца жизни. Но романтизм его приобретал все более полноценную форму, ибо тот максимализм, с которым Блок подходил к жизни, все более приближался к ее подлинным требованиям, отражал нараставший кризис буржуазного общества.
Не ставя здесь задачи подробно характеризовать идейные колебания Блока, мы выделяем в них лишь основное, существенное для понимания его творчества. Но показательно, например, что Блок даже в 1915 году считал «Стихи о Прекрасной Даме» лучшими в своей поэзии.
Субъективная оценка им своего творчества противоречила, таким образом, его подлинному значению. Но художник в своем творчестве не просто высказывает свои взгляды на жизнь, а йыражает весь накопленный им жизненный опыт, рисуя живые картины человеческой жизни (в лирике - конкретные переживания), и, чем честнее и искреннее он, чем значительнее его жизненный опыт, тем больше дает он читателю материала для объективного суждения о жизни.
Такой объективный материал во всей его жизненной конкретности и был творчески создан Блоком-художником, хотя Блок-человек сам понимал его иногда ошибочно и узко.
Приближалась империалистическая война. Уже 28 февраля Блок записывал в записной книжке: «Пахнет войной». Предвоенные годы (1912-1914) заняты у Блока работой над пьесой «Роза и крест», напечатанной в 1913 году. Пьеса эта не вносит чего-либо нового в творческий облик Блока. Традиционно романтичны и исторический колорит ее и центральная фигура благородного и несчастного рыцаря Бертрана, гибнущего среди пошлых и не понимающих его людей. Наиболее значительна в этой пьесе песня, являющаяся ее лейтмотивом и насыщенная тем же духом тревоги, который пронизывает в те годы творчество Блока:
...В темных расселинах ночи
Прялка жужжит и поет.
Пряха незримая в очи
Смотрит и судьбы прядет.
Всюду - беда и утраты.
Что тебя ждет впереди?
Ставь же свой парус косматый,
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди!
Ревет ураган,
Поет океан,
Кружится снег.
Мчится мгновенный век,
Снится блаженный брег!
Но наряду с пьесой Блок работает над циклом «Ямбы». А в декабре 1913 года написана «Новая Америка». В начале же четырнадцатого года он пишет цикл стихов, представляющих собой образец страстной любовной лирики,- «Кармен». Таков исключительно богатый творческий диапазон Блока этих лет.
Лето 1913 года Блок, провел во Франции, а осень - в Шахматове, где он чувствовал себя спокойнее, чем обычно, развлекался придумыванием сложных шарад и с увлечением рубил в саду деревья. Возвратясь в Петербург, Блок в начале зимы встретился с оперной артисткой, исполнительницей роли «Кармен», Л. А. Дельмас. Но характерно, что, несмотря на вызванный этой встречей личный и творческий подъем, Блок снова испытывает крайне тяжелое состояние духа. Оно ярко отразилось в его записках этого времени. В то время, как в марте 1914 года пишутся самые страстные стихи о Кармен, в «Записных книжках» стоит: «Дождь, мгла, скучаю, тяжело, сплю днем, март кошмарит» (16 марта 1914 г.). А позднее возвращаются полностью старые настроения: «Тоска и скука. Неужели моя песенка спета?» (15 июня). В августе Блок снова думает о самоубийстве (запись 21 августа).
Шла текущая литературная жизнь. Создалось издательство «Сирин», в котором Блок играл руководящую роль. В 1913 году велись переговоры со Станиславским о постановке в Московском Художественном театре пьесы «Роза и крест», но Станиславский отклонил пьесу.
Блок был огорчен этой неудачей, очень остро она подчеркнула его одиночество. В «Дневнике» он писал: «Печально все-таки все это. Год писал, жил пьесой, она правдивая... Пришел человек чуткий, которому я верю, который создал великое (Чехов в Художественном театре), и ничего не понял, ничего не «принял» и не почувствовал. Опять, значит, писать «под спудом». «Свои» стараются (Станиславский; Философов брюжжит, либеральничает. Мережковский читает доклады о «Св. Льве», одинаково компрометируя и Толстого и святых. Гиппиус строит свои бездарные религиозно-политические романы. А. Белый - слишком во многом нас жизнь разделила) ...Остальных просто нет для меня - тех, которые «были» (Вячеслав Иванов, Чулков)».
Слабым утешением была постановка пьес «Балаганчик» и «Незнакомка». В «Незнакомке» играла и жена Блока. Пьеса эта была написана Блоком в том же году, что и «Балаганчик», и была очень характерна для него по тону романтического гротеска, горькой иронии над пошлой жизнью.
Летом 1914 года Блок снова в Шахматове. Здесь он переводил Флобера - «Легенду о святом Юлиане-Странноприимце», но эту работу окончательно не завершил. В Шахматове и застала Блока империалистическая война.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +