Я родился 7 января 1906 года в старой литовской деревне, в курной избе. Мое первое воспоминание — какой-то пожар: сестра держит меня на руках, перед нами весело полыхает огонь, вокруг бегают люди. Остались еще отрывочные воспоминания о том времени, когда деревня перебиралась на хутора, и о рассказах про революцию 1905 года.
Переболев разными детскими болезнями, я был в нашей большой, многодетной семье самым слабым ребенком. Не раз уже надо мной пели отходную. Рос я в религиозной среде: в детстве боялся не только чертей и привидений, но даже ангелов. Вечерами приходилось слушать много сказок о зачарованных царевнах и заколдованных кладах. Я без слез не мог слышать про Ионялиса и Эляните. Особенно много сказок знали старые деревенские женщины и дети рабочих бывшего поблизости имения.
Мой родной край — деревня Тремпиняй в Южной Литве, в бывшем Калварийском уезде,— в те времена был настоящим захолустьем. Кругом живописные холмы, березовые рощи, но земля скудная, да и той не слишком много; люди — темные. В округе много имений. Грамотных во всей волости можно было по пальцам пересчитать. У отца моего, Томаса Венцловы, было около пятнадцати гектаров довольно тощей земли. Люди его уважали: он умел читать, подписаться, знал несколько фраз по-русски и по-польски, усердно обрабатывал землю, а в свободное время занимался столярным ремеслом и пчеловодством. Жизнь, видно, была нелегкая: помнится, как мои братья и сестры уходили на заработки в соседнее имение. В деревню нашу изредка попадала одна-другая газета, книга. Помню, как отец читал по вечерам односельчанам «Сноху» и «Пятраса Курмялиса» Жемайте, «Аникщайский бор» Баранаускаса, какую-то толстую «Географию», полную удивительнейших картинок — китайцев с косами, разукрашенных перьями индейцев, негров.
Моя мать, Эльзбета Веливюте, росла сиротой и потом часто вспоминала свою тяжкую молодость, проведенную у чужих людей. У нее я всегда учился нашей чудесной народной речи.
Шести лет от роду я с помощью отца еще дома научился читать. Грамота мне очень понравилась, и, не достигнув еще семилетнего возраста, я ежедневно ходил за четыре километра в школу. Выйдешь, бывало, зимним утром из дому, а на дворе еще темно, холодно. Я боялся волков, хоть в нашей округе они не водились. Дивясь моей «учености», деревенские женщины предсказывали мне будущность кунигелиса — ксендза. После перечитанных дома молитвенников и псалтыря, после «Прекрасной Магелоны» и «Геновайте» в руки мне стали попадаться такие книги, как «Робинзон Крузо», «Хижина дяди Тома» (в пересказе для детей младшего возраста), книжки Жемайте и Лаздину Пеледа. Они произвели на меня неотразимое впечатление. Немало я намучился, пока всю «Хижину дяди Тома» переписал от руки.
Помню войну 1914—1918 годов, зарево пожаров, бомбы, падающие на поля нашей деревни, сотни раненых (в нашем сарае некоторое время помещался немецкий прифронтовой лазарет), бесконечные реквизиции. Помню, как отец медом откупился у немецкого жандарма от расстрела: в сарае на чердаке нашли ружье, которое мы, дети, туда запрятали.
...Школьному учителю удалось уговорить моих родителей. И они после долгих обсуждений решились, наконец, пустить меня в Мариямпольскую казенную гимназию. Это далось им нелегко, так как после кайзеровской оккупации наш дом словно метлой вымело — в глаза смотрел голод. Летом 1918 года я приехал в Мариямполе держать экзамен во второй класс гимназии,— босиком, в домотканом пестрядинном пиджачке. Экзамены я выдержал, и мне подыскали комнатушку где-то под самой крышей на чердаке. Так начался новый, значительный период моей жизни.
Учение шло хорошо, но условия жизни были тяжелые, пища скверная, одежда и того хуже. Зимой в моей каморке было так холодно, что в умывальнике ночью замерзала вода. В конце 1919 года от тифа умер мой отец, который меня очень любил и мечтал сделать «ученым человеком». Тифа не избежал и я. После смерти отца поддержка из дому стала еще скуднее. Мне пришлось самому зарабатывать себе на жизнь, и я начал давать уроки. Летом, возвращаясь, домой на каникулы, я пас скот, а затем помогал и на более трудных работах — косил сено, убирал рожь, яровые.
Но какой широкий, новый мир открылся теперь перед деревенским мальчиком! В том же доме, где я поселился в Мариямполе при поступлении в гимназию, проживало еще много учеников — «атейтининков» и «социалистов». Многие из них недавно вернулись из Воронежа, где они жили во время минувшей войны в эвакуации. Целыми вечерами они спорили по идеологическим вопросам. Я прислушивался к их спорам с большим вниманием. Под влиянием ученика реального училища Пиюса Гловацкиса начала меркнуть моя религиозность, и уже с четвертого класса я перестал посещать костел. Мы распевали революционные песни и с ужасом слушали вести о том, что властители зарождающейся буржуазной Литвы по ночам расстреливали на обрывистом берегу Шешупе коммунистов и спускали их трупы под лед. К нам в руки иногда попадала революционная литература. Я впервые услыхал тогда имена великого Ленина и Маяковского.
Сызмала я пристрастился к чтению. Уже во втором-третьем классе я прочел почти всех литовских писателей. В гимназической библиотеке еще с довоенных времен осталось немало русских книг. И я начал читать их, сначала почти ничего не понимая. В последнем классе гимназии я уже довольно свободно читал русских классиков — Пушкина, Толстого, Тургенева, Гоголя. Тогда же я написал свои первые стихотворения, одно из которых нашло широкое распространение среди моих друзей из-за его несколько странного начала: «Зима, зеленые стащив штаны с деревьев...» В «поэме» «Мариамполиада» я в стихотворной форме описал моих одноклассников и различные их похождения. Эту «поэму» друзья охотно читали и переписывали. Некоторые из моих литературных упражнений попали в печать. Мне это показалось весьма важным событием, и я загорелся желанием писать.
Летом 1925 года я прибыл в Каунас, в тогдашнюю временную столицу буржуазной Литвы, с намерением поступить в университет. Денег совсем не было. Началась голодная пора. Оказалось, что в Каунасе жизнь значительно дороже. Зачастую приходилось довольствоваться сухим хлебом и неподслащенной водой. Я получил место писаря в министерстве сельского хозяйства, находившемся в руках клерикальных властей, но вскоре меня оттуда уволили за «оппозиционные настроения». Меня сильно влекло к литературе. Я начал все больше выступать в печати. Когда пало правительство клерикалов, я вернулся в министерство, однако спустя некоторое время, после фашистского переворота в 1926 году, меня снова оттуда уволили.
В 1926 году вышел из печати первый сборник моих стихов — «В сумеречных переулках», в 1927 году появился второй сборник — «На улицах светает». В этих стихах было много пессимизма, навеянного не только тяжелыми условиями жизни, но и влиянием декадентской литературы. Это были лишь первые неуверенные шаги, хотя в то время мне и казалось, что выход в свет этих сборников — событие большой важности. Без какого-либо руководства нелегко было учиться, приобщаться к литературной культуре. Долго мне приходилось ощупью пробираться вперед. Литература стала для меня главной целью жизни. В университете я изучил иностранные языки, прочел множество книг, познакомился с русской и западной, прежде всего французской, литературой. В Каунасе нашлось еще немало молодых людей, стремившихся к литературе. С ними я и сдружился. Это были Леонас Скабейка, Пятрас Цвирка, Йонас Шимкус, позднее Костас Корсакас. В 1925 или 1926 году я познакомился с уже довольно известной молодой поэтессой Саломеей Нерис.
Мы стали издавать журнал «Третий фронт» (1930—1931). Это была пора, полная энтузиазма, горячей дружбы, идеологических и литературных споров. Нашему литературному движению еще не хватало политической и идейной зрелости, тут были и случайные, позже «отсеявшиеся» «попутчики», но наиболее передовых участников «Третьего фронта» — П. Цвирку, К. Корсакаса, И. Шимкуса, К. Боруту и др. объединяла жгучая ненависть к фашизму, клерикализму и реакции. Мы прошли немалую литературную школу, много читали, познакомились с книгами Горького и Маяковского, Роллана и Барбюса, следили за советской печатью, тайком читали произведения Ленина, Сталина, Плеханова. К нашей литературной группе присоединилась Саломея Нерис. В 1930 году мы с П. Цвиркой впервые совершили большое путешествие по Литве; в том же году из печати вышли более крупные наши произведения (в 1930 году был издан сборник моих рассказов «Березы в бурю»); у нас установились более тесные связи с каунасскими рабочими, с товарищами из коммунистической партии. Это сыграло большую роль в нашем идейном развитии.
Разгром фашистской полицией «Третьего фронта» и рабочего клуба «Вильтис» в Каунасе был большим ударом для прогрессивных писателей. Однако мы уже не могли бросить литературную работу — она стала для нас хлебом насущным, и мы все сильнее чувствовали ее значение в борьбе за свободу, против фашизма.
После окончания университета я с большим трудом получил место учителя гимназии сначала в Каунасе, затем в Клайпеде. Для литературной деятельности времени оставалось немного. В 1936 году вышел мой роман «Дружба», в 1939 — книга рассказов «Ночь». Я перевел на литовский язык «Мои университеты» М. Горького, «Белеет парус одинокий» В. Катаева и ряд других книг.
Я совершал поездки в Германию, Австрию, Италию, Францию, Польшу, Финляндию и другие страны. На Западе возник угрожающий призрак фашизма, несущий человечеству страшные бедствия. Весною 1936 года я вместе с П. Цвиркой впервые посетил Ленинград и Москву. Светлые впечатления от нового, строящегося мира социализма окончательно определили наши позиции как антифашистов и друзей Советского Союза.
Когда весною 1939 года Гитлер захватил Клайпеду, я вернулся в Каунас и начал работать в мужской гимназии, одновременно редактируя альманах «Прошвайсте». За стихотворение «Сквозь дым войны», написанное еще в 1932 году и лишь в 1939 году напечатанное в альманахе (раньше его не пропускала цензура), я весною 1940 года по личному предписанию президента буржуазной Литвы Сметоны приказом министра просвещеня был отстранен от занимаемой должности. Настали трудные времена, так как на заработки литератора тогда прожить было невозможно.
Летом 1940 года началась новая эпоха в истории Литвы. После своего освобождения литовский народ призвал многих из нас к работе по восстановлению молодой Советской республики. Перед нами открылись широкие горизонты, волнующие и вдохновляющие перспективы. Со всем душевным пылом мы отозвались на зов народа, зов партии. Народный сейм Литвы и сессия Верховного Совета СССР, решением которых обновленная Литва вошла в семью народов Советского Союза, работа в министерстве просвещения, руководителем которого я был назначен в первые же дни народной республики, глубокие перемены в экономической и культурной жизни страны — все это несказанно радовало, пробуждало энергию и решимость все знания и силы отдать своему народу, вышедшему на путь новой, советской жизни.
Но вскоре началась Великая Отечественная война. Я эвакуировался в глубь страны через пылающие города, по дорогам, обстреливаемым и бомбардируемым врагом. В сердце горела лютая ненависть к врагу, который через море крови и слез все дальше продвигался к родной Москве. Когда в начале войны я по московскому радио обращался к своему народу, в глазах у меня еще стояли Вильнюс и Минск, пылающие в огне,— в Минске мне пришлось в первые дни войны пережить ужасающую десятичасовую бомбежку с воздуха. Однако уверенность в окончательной победе нашей великой родины над врагом была непоколебима. Любовь к своему народу и ненависть к врагу, все растущая тоска по родному краю, по близким горели в груди и неудержимо выливались в стихах. Так было в Пензе, затем в литовском соединении Советской Армии на Волге, потом в Москве и на фронте под Орлом. Так было на всех дорогах войны, отмеченных кровью и победами наших советских людей. Грозные годы войны разжигали в сердце пламя больших чувств, и стихи были наиболее непосредственной формой, в которой можно было излить все то, чем жил не только ты, но и миллионы твоих соотечественников.
Быть может, никогда раньше я с такой силой не ощущал великое значение слова поэта для тех, которым оно предназначено. И не это ли величайшая для него награда, когда идущий на смертельное сражение воин повторяет его строфы? Забота партии и правительства, крепкая дружба наших писателей — Саломеи Нерис, Пятраса Цвирки, Людаса Гиры, Ионаса Марцинкявичюса, Костаса Корсакаса, Йонаса Шимкуса, Юозаса Балтушиса и более молодых собратьев по перу, как и помощь русских писателей, во многом облегчили нам тяготы войны. А когда мы вернулись в еще дымящуюся пожарами родную Литву, нашу скорбь над могилами друзей сменила вдохновленная партией решимость к борьбе за послевоенное восстановление республики. И в этой борьбе возникли новые поэтические образы, светлые и радостные.
За годы войны в Москве было издано несколько моих книг: «Дорога в Литву» (1942), «Из военного блокнота» (1943), «Зов Родины» (1943) и др. Появился и первый сборник моих стихов на русском языке — «Родное небо» (1944).
После войны я был некоторое время деканом историко-филологического факультета Каунасского государственного университета. В 1949 году был избран членом-корреспондентом Академии наук Литовской ССР. В 1952 году за сборник стихов «Избранное» мне была присуждена Сталинская премия второй степени. В 1954 году был избран председателем правления ССП Литвы и членом президиума ССП СССР. В 1958 году в пятый раз переизбран депутатом Верховного Совета СССР.
В 1950 году был принят в члены КПСС.
В послевоенные годы вышли из печати мои книги: «Там, где яблоня высокая» (1945), «На полях войны» (1945), «Дерево и его побеги» (1947), «Юность страны» (1947), «Путевые впечатления» (1949), «Избранное» (1950), «Голуби мира» (1952), «Бороться, гореть, дерзать» (1953), «Путешествие по Китаю» (1955), трехтомник моих произведений (1955) и сборник литературно-критических статей «Время и писатели» (1958). Сейчас мною закончен роман «День рождения», уже напечатанный в литовском литературном журнале «Пяргале». В романе я пытаюсь отразить важнейший период в истории литовского народа — 1940 год. Я углубился в изучение А. Пушкина и перевел на литовский язык «Евгения Онегина», «Медного всадника», «Бориса Годунова» и немало стихотворений великого поэта. Я перевел также ряд произведений советских поэтов, подготовил к изданию собрания сочинений Саломеи Нерис и Пятраса Цвирки — моих ближайших умерших друзей.
После войны мне посчастливилось побывать в разных краях нашей необъятной страны. Я неплохо знаю Кавказ и Закавказье, путешествовал по пушкинским местам, по Белоруссии, Украине, Крыму. Я увидел послевоенную Польшу, Чехословакию, Германию, Венгрию, Австрию, Швецию, участвовал во Вроцлавском, Варшавском и Стокгольмском конгрессах и в работе московских конференций в защиту мира. Неизгладимое впечатление произвела на меня поездка по Китайской Народной Республике в 1954 году и по Индии — в 1956 году.
Значительную часть моей жизни я прожил в буржуазной Литве. Через огромные трудности я шел, как и многие другие литовские литераторы — мои современники, дорогой писателя вместе с народом к победе, к свержению фашистского строя, к восстановлению свободной советской Литвы. Многолетняя героическая борьба, которую вел литовский народ под руководством коммунистической партии за свое освобождение от ига литовских и иностранных капиталистов, завершилась с помощью Советского Союза победой уже восемнадцать лет назад. И, кажется, что молодость нашего поколения началась с той исторической даты, которая открыла литовскому народу путь в коммунистическое будущее. Какие необычайные изменения произошли с тех пор в Литве! Как выросли наши города, как развилась промышленность, как преобразовалась жизнь нашего трудового крестьянства, твердо вступившего на колхозный путь! Как выросли люди, как повысилась их культура! Какие замечательные перспективы открылись перед нашей литературой, которая находит все больший отклик не только в Литве, но и далеко за ее пределами, у многомиллионного, многонационального советского читателя.
Советский строй открыл передо мной, как и перед другими нашими писателями, широкую дорогу в литературу советских народов. Со многими представителями других национальных литератур у меня завязалось не только знакомство, но и близкая дружба, которая закалялась в годы Великой Отечественной войны и продолжала расти и крепнуть во время наших частых встреч в послевоенные годы. Все это в значительной степени расширило мой политический и литературный кругозор, вдохновляло к новой работе.
Когда я оглядываюсь на пройденный литературный путь, я вижу, как мало еще мною сделано. Однако неустанное стремление все глубже познавать и отражать черты советской действительности в их развитии, повышать свое литературное мастерство всегда было и будет для меня главной движущей силой в моих творческих исканиях.
Нет большего счастья, чем жить в нашу героическую эпоху. Нет большей радости, чем трудиться на благо советского народа.
Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»
.
Магия приворота
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +