Я родился в 1899 году 11 июля в Петербурге. Отец был воинским писарем, мать — сельской учительницей. Через год после родов мать заболела туберкулезом, и отец увез ее на Кавказ, в Грузию, которая стала для меня второй родиной. Там отец занимался ремесленничеством, был переплетчиком, букинистом, потом устроился в качестве мелкого служащего на железную дорогу. В Тифлисе мать умерла. Началась для нас с отцом холостая жизнь. Мы поселились в беднейшем районе города, в Нахаловке, населенной преимущественно железнодорожными рабочими. Жили мы нахлебниками у матери известного на Кавказе революционера-большевика Петра Монтина, убитого в 1905 году. Помню рассказы старших об Алексее Максимовиче Горьком. Он был — шестью или семью годами ранее того, как я стал себя помнить,— нашим соседом по Нахаловке. Все его знали здесь, а у нашей хозяйки он бывал неоднократно, и она много рассказывала о нем. Горький и отчасти Шаляпин (которого тоже многие знали) уже в ту пору вошли в мое сознание как легендарные богатыри.
И раньше, чем я начал читать Горького, я уже знал, любил и боготворил его, как великана, вышедшего из наших мест, так сказать земляка.
Ценою невероятных усилий и жертв отцу удалось устроить меня в реальное училище, из которого я бесчисленное множество, раз выбрасывался за невзнос платы.
Я рано начал читать, и читал запоем все, что попадалось под руку. В приготовительном классе написал первое и последнее свое стихотворение «Сен-Готард» — о Суворове, и от этих стихов меня самого начинало знобить мужеством и желанием подвигов.
При сдаче экзаменов за четвертый класс было предложено нам самим выбрать тему письменного сочинения; я выбрал тему пустыни и хорошо справился с нею, потому что мечтал о пустынях и собирался побывать в них вот уже добрых полгода. И это не было одной лишь фантазией. Моему отцу, как, впрочем, и ряду его сослуживцев, была предложена командировка в Абиссинию — очевидно, там предполагалось строительство железной дороги,— и мы с ним прочитали массу книг о путешествиях и научных статей, видели во сне львов и баобабы. Только случайность разрушила этот экзотический план.
Сочинение мое было премировано и даже будто бы напечатано в каком-то отчетном сборнике попечителя Закавказского военного округа.
Я совершенно не помню, когда начал писать. Вероятно, «Сен-Готард» был все-таки самой первой пробой. В шестом-седьмом классах я писал уже систематически, считался хорошим публицистом и прозаиком в рукописном журнале «Нива», который мы издавали небольшой группой.
Но удивительное дело — публицист я был суровый, строгий, народнического вначале толка, а прозаик — туманный, эстетически обезволенный. Публицистике я учился у П. Лаврова, потом у Герцена и Плеханова, а художественной прозе, очевидно, у Пшибышевского или кто его знает у кого. Страсть к грезам, заумным мечтаниям, рифмованному складу речи была подсказана, вероятнее всего, символистами — Андреем Белым, Ремизовым, и это тем более странно, что одним из первых любимых авторов моих был Горький.
Очень рано прочел я Слепцова, Решетникова, лет с шести знал наизусть «Солнце всходит и заходит» и все брошюрки «Донской речи», но когда сочинял сам, меня тянуло в сторону от знакомого — в пустыни, в девственные леса незнакомых стран.
Октябрьская революция застала меня в Тифлисе. Я мечтал о Тимирязевской (тогда Петрово-Разумовской) академии, но вынужден был зачислиться в Бакинский политехнический институт на сельскохозяйственное отделение.. Учиться приходилось мало, жил я частными уроками и мечтал уехать в Советскую Россию. Кажется, в 1919 году напечатал первую политическую статью в газете «Набат», органе бакинских нефтяников, занимавшей большевистские позиции.
В том же году стал работать в одном из нелегальных большевистских кружков. Там; же, в Баку, в условиях мусаватистского подполья, я вступил в партию, а в апреле или мае 1920 года, как только вошла в Баку 11-я армия, вступил в ее ряды добровольцем. Влекла к себе работа агронома, учителя,— жизнь сделала солдатом. Не помню, как это произошло, но меня почему-то зачислили по флотской линии, и окончив трехмесячную партийную школу, я выехал военным комиссаром вооруженного парохода «Бекетов» в Куринскую речную флотилию. В этой флотилии и в пограничных войсках, сражаясь с мусаватистами и персидскими разбойниками — шахсеванами на Мугани, я пробыл до конца 1921 года, когда меня демобилизовали по состоянию здоровья (тропическая малярия).
После демобилизации работал на сельскохозяйственной опытной станции, изучал хлопковое дело в той самой Муганской степи, где годом раньше дрался с белыми, потом ушел на партийную работу в Закавказский краевой комитет РКП (б).
С 1921 года я начал работать в газете.
Сначала это «Красный воин» — газета 11-й армии. Заведовал сельскохозяйственным отделом, писал о полковых огородах... Что я мог предложить своим читателям — до сих пор мне неясно, и я боюсь заглянуть в комплекты «Красного воина» за те годы. Мысли о писательстве приходили и исчезали. Все как-то было некогда им заняться. Я работал в аппарате двух комиссий по чистке партии, с головой уходил в партработу. Мысль, что я стану писателем, никогда не покидала меня, но я ничего не делал, чтобы начать. Я вел записные книжки, ретиво делал какие-то литературные заготовки, записывал десятки сюжетов — и теперь никак не могу вспомнить, почему все откладывал и откладывал свое литературное выступление. Впрочем, у меня никогда не возникало опасения, что я опаздываю. Работа в краевом комитете партии забирала меня всего целиком.
В 1924 году был делегатом XIII партийного съезда от Закавказья. В те же годы работал заведующим партийным отделом в газете «Заря Востока». Много писал на культурно-просветительные темы, пробовал себя в описательных очерках. Первый из них был посвящен Абхазии и принес мне признание профессионалов.
Три года, с 1924 по 1927, провел в Турции в качестве работника советского торгпредства. Вдоль и поперек изъездил Малую Азию. Знаю Турцию от Трапезунда до Александретты, побывал в Греции, Италии, у сирийских берегов, занимался изучением кустарных ремесел, писал в немецких специальных журналах о происхождении коврового рисунка, готовил даже целое исследование о ковровом орнаменте и регулярно печатал очерки в «Заре Востока» и «Одесских известиях», где был известен как «Суфи». Когда, вернувшись из Турции, я в 1928 году работал в Одессе, имя «Суфи» пришлось сохранить, так ' как оно привилось. Меня долго считали турком. Я сотрудничал в «Одесских известиях» и печатал в журнальчике «Шквал» фельетоны на зарубежные темы. В этом же году в «Прожекторе» и «Новом мире» появились мои первые рассказы, потом вышедшие отдельной книгой («Азиатские рассказы»).
Жизнь долго не позволяла мне целиком уйти в литературу,— быть может, это и хорошо; даже, думаю я, безусловно, хорошо.
Некоторые сверстники мои, писавшие, как и я, на страницах рукописных журналов и посчитавшие себя уже готовыми литераторами в семнадцать — восемнадцать лет, так никогда и не стали профессиональными литераторами. Большинство их превратилось в советских служащих с ущемленным самолюбием. Свои творческие неудачи они объясняли вторжением в их жизнь революции, суровостью большевизма и проч.
Я начал писать и печататься сравнительно поздно (если считать 1928 год моим первым писательским годом, как это и есть на самом деле), но не жалею об этом.
Я много жил, много видел. Турция, Греция, Италия, Франция оставили во мне неизгладимый след, расширили горизонт. Я начал поздно и, повторяю, не жалею об этом. Мне жаль, что я начал не так, как хотелось бы.
Неукротимый дух экзотизма, владевший мною в детстве, сказался и на первых моих книгах, уводя их от жизни в сторону красивого вымысла и причиняя мне — по заслугам, конечно,— множество неприятностей с критикой.
В марте 1930 года Н. С. Тихонов и я организовали первую бригаду писателей (до нас еще никто не ездил бригадно) и выехали в Туркменистан. В бригаде были Н. Тихонов, Вс. Иванов, Л. Леонов, В. Луговской, Г. Санников и я.
Мы были первыми русскими советскими писателями, посетившими молодую республику, и видели много интересного. Эта поездка дала одну из лучших книг Луговского — «Большевикам пустыни и весны» и прекрасную книгу очерков Тихонова — «Кочевники», Поездка с группой талантливых писателей, с большим, чем у меня, литературным опытом, принесла огромную пользу и многому меня научила.
Она заставила меня критически отнестись ко всему тому немногому, что я написал, и искать нового пути. Я написал книгу очерков «Путешествие в Туркмении» и повесть «Пустыня». Не скажу, однако, что, написав «Пустыню», я сразу нашел этот путь. И в «Пустыне» было еще много эстетства, влечения к ориентальной экзотике, к нарочитой красивости.
В 1932 году вышел в свет мой первый роман, «Баррикады», посвященный событиям Парижской коммуны. В этой работе я хотя и приблизился к реализму, но полностью не овладел манерой реалистического письма.
Кто-то из критиков сказал, что «Баррикады» — неудачная вещь с великолепными заплатами. В год выхода «Баррикад» в моей жизни произошло событие, которому предстояло решительно изменить мой писательский путь,— я познакомился с А. М. Горьким.
В 1933 году Н. Тихонов, В. Луговской и я совершили вторую поездку, на этот раз — в Дагестан, где познакомились с Сулейманом Стальским, в те поры популярным лишь у себя в республике. О встрече с этим замечательным старцем я рассказал Алексею Максимовичу, и он поручил П. Ф. Юдину добиться избрания Стальского на съезд писателей. При выработке состава президиума съезда Тихонов и я предложили и Стальского, и мне же довелось представить Сулеймана Горькому.
В 1934 году, тотчас после съезда, А. Фадеев, А. Гидаш, Фраерман и я выехали на Дальний Восток. Коллективные путешествия нравились мне, я видел в них много хорошего. Гидаш и Фраерман скоро покинули Восток, а мы с Фадеевым пробыли там больше: я более полугода, а он — с год.
В 1936 году в журнале «Знамя» вышел мой роман «На Востоке». Он был хорошо принят нашим читателем и неоднократно издавался за рубежом.
С этого же времени я начал пробовать свои силы в кинодраматургии. Сценарии «На Дальнем Востоке», «Яков Свердлов», написанный в содружестве с Борисом Левиным, «Александр Невский», «Клятва», «Падение Берлина», не считая нескольких других, не увидевших экрана, или таких, как «На границе», в которых мое участие было косвенным, на много лет увлекли меня в мир кинематографии.
Экран привлекал меня, прежде всего как гигантская трибуна, как возможность разговаривать с миллионным зрителем. Я верю, что кино — дитя прозы, а не театра, и что прозаики ближе к нему, чем театральные драматурги. Надежда написать когда-нибудь безупречный сценарий никогда не оставляет меня.
В период между 1932—1938 годами я редактировал журнал «30 дней», затем горьковский альманах «Год XXII», много работал как журналист. Газетную работу люблю и ценю всю жизнь. Газета всегда была для меня лучшим учителем.
В 1939 году, будучи свидетелем великого народного энтузиазма, на строительстве Ферганского канала, я задумал на эту тему киносценарий и роман. Ни тому, ни другому замыслу не удалось осуществиться, ибо зимой того же года я уже трудился на Финском фронте в качестве военного корреспондента красноармейской газеты «Героический поход».
Пауза между финской кампанией и началом Великой Отечественной войны была коротка. Я едва успел написать историко-литературный портрет Шамиля, вождя горских племен Кавказа, жизнь которого изучал в течение ряда лет, и снова вернулся к работе военного журналиста в качестве корреспондента газеты «Красная звезда». Мне довелось побывать на Западном, Брянском, Крымском, Закавказском и 3-м Украинском фронтах.
Во время войны написал очень неудачную «Русскую повесть», книгу рассказов «Путь отваги», текст к хроникальному фильму «Разгром немцев под Москвой» и сценарий «Клятва».
С 1945 года, закончив войну при 3-й Гвардейской армии, взявшей Вену, я переехал в Крым, где написал роман «Счастье», несколько рассказов, сценарий «Падение Берлина» и маленькую повесть «Степное солнце».
В 1939 году вместе с группой советских писателей я был награжден орденом Ленина, в 1940 году за участие в войне с белофиннами награжден орденом Красной Звезды, в 1943 году — орденом Красного Знамени.
Первую Сталинскую премию я получил в 1941 году за сценарий «Александр Невский», вторую — в 1947 за сценарий «Клятва», третью — в 1948 году за роман «Счастье», четвертую — в 1950 году за сценарий «Падение Берлина».
С 1946 года я руковожу Крымским отделением ССП, редактирую альманах «Крым», с 1947 года являюсь членом редколлегии журнала «Знамя», с которым в основном связана моя литературная жизнь.
В послевоенные годы мне пришлось довольно часто бывать за рубежом: в Чехословакии, Австрии, Германии, Италии и США. Зарубежные впечатления подсказывают новый роман. Но я не могу забыть и того восторга, который был вселен в меня когда-то народной Ферганской стройкой.
Я в долгу перед ней. Я в долгу перед Юлиусом Фучиком, с которым познакомился в Москве в 1935 году и о котором следовало бы создать героический фильм. Я в долгу перед Севастополем.
В общем, перелистывая записную книжку, понимаю, что надо написать больше, чем написано, и написать намного лучше, чем удавалось до сих пор.
Живу и работаю с уверенностью, что это все-таки удастся.
П.А. Павленко умер в Москве 16 июня 1951 года.
Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»
.
Магия приворота
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +