Я попытался облечь в литературную форму действительные факты, зарисовал целую группу товарищей, частью, работающих и сейчас, частью погибших.
Главных действующих лиц я знал лично и, показывая их, желал сделать это правдиво, указав все их недостатки и положительные стороны.
События происходят в маленьком украинском городке Шепетовке (сейчас пограничный район на Волыни). Моим желанием было показать детство и юность детей рабочих, ранний тяжелый труд и рассказать, как они вовлекались в классовую борьбу. Я писал исключительно о фактах — это меня связывало. Иногда я попадал в плен к фактам. Написать иначе — значит фантазировать, перестать рассказывать то, что было.
Фамилии действующих лиц частью настоящие, частью вымышленные.
Погром в Шепетовке в 1919 году, устроенный петлюровцами, кровавый белопольский террор зимой 1920 года, казнь членов нашей подпольной партийной организации, приход немцев, убийство паровозной бригадой немецкого солдата и все остальные эпизоды имеют своих живых свидетелей и участников.
Я их познакомил с главами, в которых они участвовали, и они утвердили фактическую сторону написанного.
Я работал исключительно с желанием дать нашей молодежи воспоминания, написанные в форме книги, которую я даже не называю ни повестью, ни романом, а просто «Как закалялась сталь». В этом письме я пишу свою краткую автобиографию.
Родился в 1904 году, в рабочей семье. По найму работать стал с двенадцати лет. Образование низшее. По профессии — помощник электромонтера. В комсомол вступил в 1919 году, в партию — в 1924 году. Участвовал в гражданской войне. С 1915 по 1919 год работал по найму: кубовщиком, рабочим материальных складов, подручным кочегаром на электростанции и т. д. В 1921 году работал в Киевских главных мастерских. В 1922 году участвовал в ударном строительстве на постройке железнодорожной ветки для подвоза дров, где, простудившись, тяжело заболел: поймал тиф. По выздоровлении, с начала 1923 года, был снят с производства по состоянию здоровья и послан на другую работу в пограничный район.
В 1923 году был военным комиссаром батальона ВВО «Берездов».
Последующие годы вел руководящую комсомольскую работу в районном и окружном масштабе. В 1927 году, с совершенно разрушенным здоровьем, искалеченный тяжелыми годами борьбы, был отозван в распоряжение ЦК Украины. Было сделано все для того, чтобы вылечить меня и возвратить на работу, но это до сих пор не удалось. Будучи оторван от организационной работы, стал агитпропщиком: вел марксистские кружки, обучал молодых членов партии. Будучи прикован к постели, выдержал еще один удар — ослеп.
Оставил кружки.
Последний год посвятил работе над книгой. Физически потерял почти все, остались только непотухающая энергия молодости и страстное желание быть чем-нибудь полезным своей партии, своему классу. Работа над книгой — попытка передать былое литературным языком. Никогда раньше не писал.
* * *
...Вот, дорогой батьку, если повезет, так, поправившись, возвращусь и начну работать в дорогой партии и помогать вам. Я часто в ваших письмах читаю тяжелые слова о вашей нужде. Мне становится очень тяжело. Дорогой батьку и мама, я вам даю слово, что потерпите немного, пока я приеду, что возможно к концу года. И тогда дела поправятся, я смогу дать вам вполне достаточную помощь. Я все отдам, что буду иметь, все, дорогой мой старик, мне ничего не надо, я — коммунист.
...Тяготит то, что я оторван от своих ребят-коммунистов. Уже сколько месяцев я в глаза не видел никого из своих, не узнал о живой строящейся жизни, о делающей свое дело партии, а должен жить и кружиться (если вообще можно кружиться и жить на кровати) в кругу, который моим внутренним запросам ничего не может дать в силу известных причин.
Ты знаешь, что партия для меня является почти всем, что мне тяжело вот такое состояние, что я не могу, как даже в Харькове, быть ближе к ее жизни. Какая-то пустота вырисовывается, незаметно ощущается какое-то новое ощущение, которое можно назвать прозябанием, потому что дни пусты иногда настолько, что выскакивают разные анемично бледные мыслишки и решения. Тебе яснее, чем кому бы то ни было, что если человек не животное, узколобое, шкурное, тупое, как бывает, жадно цепляющееся за самый факт существования, исключительно желая сохранить жизнь для продолжения такого же существования, и не видящее всю четкость фактов, то иногда бывают очень и очень невеселые вещи.
Мне бы гораздо легче было пережить настоящее положение несколько лет тому назад. Я бы его принял как большинство. Но теперь не то. Ничего позорного нет в том, что бывают минуты реакции. Ведь я уже три года веду борьбу за жизнь, и каждый раз бит — сползаю назад. Если бы в основу моего существа не был заложен так прочно закон борьбы до последней возможности, то я давно бы себя расстрелял, потому что так существовать можно, лишь принимая это как период самой отчаянной борьбы... Только мы, такие, как я, так безумно любящие жизнь, ту борьбу, ту работу по постройке нового, много лучшего мира, только мы, прозревшие и увидевшие жизнь всю, как она есть, не можем уйти, пока не останется хоть один шанс. Все покажет лето этого года...
О всех прошлых восьми месяцах сумятицы не буду тебе писать. К черту! Это сплошной клубок из боли и крови, чуть не стоивший мне жизни. Удовлетворяет меня лишь то, что я все же пока ушел от смерти или она удрала от меня. Прибавился еще один громадный шрам, но не боевой — лазаретный, и только...
У меня есть план, имеющий целью наполнить жизнь содержанием, необходимым для оправдания самой жизни. План этот очень трудный и сложный. Если удастся реализовать, тогда поговорим. Вообще же непланированного у меня ничего нет. В своей дороге я не «петляю», не делаю зигзагов. Я знаю свои этапы, и пока мне нечего лихорадить. Я органически, злобно ненавижу людей, которые под беспощадными ударами жизни начинают выть и кидаться в истерику по углам.
То, что я сейчас прикован к постели, не значит, что я больной человек. Это неверно. Это чушь! Я совершенно здоровый парень. То, что у меня не двигаются ноги, и я ни черта не вижу,— оплошное недоразумение, идиотская шутка, сатанинская! Если мне сейчас дать хоть одну ногу и один глаз, я буду такой же скаженный, как и любой из вас, дерущихся на всех участках нашей стройки.
...«Как закалялась сталь» — это только факты. Все факты. Хочу показать рабочую молодежь в борьбе и стройке. Критикуйте, говорите о качестве... Я настойчиво просил своих друзей открыть огонь критики, чтобы знать слабые места. И когда ты написал о длинных фразах, я проверил знаки препинания и ужаснулся. В главах, не бывших у тебя, я уже в печатной рукописи проставил восемьсот сорок точек и запятых. И это писал студент!
Теперь моя книга подвергается обстрелу в Доме писателя и уже перешла в редакцию издательства «Молодая гвардия». Со дня на день ожидаю приговора. Я бросился на прорыв железного кольца, которым жизнь меня охватила. Я пытаюсь из глубокого тыла перейти на передовые позиции борьбы и труда своего класса. Неправ тот, кто думает, что большевик не может быть полезен своей партии даже в таком, казалось, безнадежном положении. Если меня разгромят в Госиздате, я еще раз возьмусь за работу. Это будет последний и решительный. Я должен, я страстно хочу получить «путевку» в жизнь. И как бы ни темны были сумерки моей личной жизни, тем ярче мое устремление.
...Вы протестуете против того, что автор романа «Как закалялась сталь» так безжалостно искалечил одного из героев — Павла Корчагина. Ваше движение протеста я понимаю. Так и должна говорить молодость, полная сил и энтузиазма. Герои нашей страны — это люди, сильные и душой и телом, и будь это в моей воле, то есть создай я Корчагина своей фантазией, он был бы образцом здоровья и мужества.
К глубокой моей грусти, Корчагин написан с натуры. И это письмо я пишу в его комнате. Я сейчас у него в гостях. Павлуша Корчагин — мой друг и соратник. Вот почему мне и удалось так тепло написать его.
Он лежит сейчас передо мной, улыбающийся и бодрый.
Этот парнишка уже шесть лет прикован к постели. Он пишет сейчас свой новый роман, и мы вскоре увидим его в печати.
Герои этого романа — это люди, полные энергии, молодые, красивые. Изумительная молодежь нашей страны!
Павел просит меня передать Вам свой привет. Он говорит: «Скажи ей, пусть она создаст себе счастливую жизнь, счастье же — в созданной новой жизни, в борьбе за обновление и перевоспитание человека, ставшего хозяином страны, нового человека, большого и умного, человека эпохи социализма. Борьба за коммунизм, истинная дружба, любовь и молодость,— все это для того, чтобы быть счастливым».
Будьте хорошим бойцом, товарищ Харченко!
***
Прежде чем рассказать, как я работал над повестью, несколько слов о себе.
В мятежные годы гражданской и в последующие случилось так, что здоровье мое разрушилось до крайней точки. И последние годы постель стала моим постоянным местом жительства. Я не хожу, лежу недвижно и два года назад потерял единственный зрячий левый глаз. Налицо все предпосылки для того, чтобы сказать — работать в таких условиях нельзя.
Я лично думал, что слепота создаст мне непреодолимые препятствия в работе, так как не знал, можно ли будет записать чужими руками все те разнороднейшие и часто с трудом улавливаемые мысли, которые хочешь записать на бумаге.
Каждый знает, что написать письмо другу, где своей рукой заносятся волнующие тебя переживания и мысли, можно легко и ярко. Но если диктовать то же письмо постороннему, то оно в подавляющем большинстве случаев будет бледнее и суше.
Но поскольку у меня не было другого выхода, я начал свою работу с диктовки, с тревогой следя, какая продукция получается. Теперь, когда повесть написана, я могу сказать убежденно словами вожди: «Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять».
Да, товарищи, работать можно в самых тяжелых и отвратительных условиях. Не только можно, но и нужно, если нет иной обстановки.
Для этого необходимо неколеблющееся стремление к труду, большое упорство и... тишина. Тишина необходима, без нее действительно нельзя работать. Когда в комнате шесть человек, из них двое озорные ребята, и все эти люди наперебой говорят, тут писать невозможно.
Я буду писать не только о том, как писалась книга, но введу сюда несколько частных зарисовок, не имеющих к содержанию книги никакого отношения.
У меня давно было желание записать события, свидетелем, а иногда и участником которых я был. Но, занятый организационной работой в комсомоле, не находил для этого времени, к тому же не решался браться за столь ответственную работу.
Единственная проба, и то не литературного характера, а просто запись фактов, была коллективная работа с товарищами, написанная по предложению Истомола Украины. Я никогда раньше не писал, и повесть — это мой первый труд. Но готовился я к работе несколько лет. Болезнь дала мне много свободного времени, которого я раньше совершенно не имел. И я жадно и ненасытно утолял свой голод на художественную книгу. Нет, худа без добра. За период болезни я смог проработать первый курс заочного комвуза и обогатить свой нищенский багаж знакомством с советской художественной литературой.
Без этой большой и глубокой подготовки невозможно было бы писать.
Мною было задумано написать историю группы детей рабочих от их детского возраста до партийности. Поэтому повесть охватывает период с 1915 года по настоящее время.
Молодая гвардия партии и комсомола за все время своего существования дала десятки тысяч замечательных личностей, беззаветно преданных партии и своему классу.
Их борьба под знаменами Красной Армии в период гражданской войны, борьба с разрухой, затем творческая работа в восстановительный период и, наконец, развернутая во всю ширь за последние годы борьба за построение социализма в нашей стране дают неисчерпаемый материал для пролетарской художественной литературы. Писать об этом необходимо для тех миллионов, что теперь влились в комсомол, для тех, кто не был свидетелем или участником героической борьбы рабочей молодежи бок о бок с отцами за жизнь республики. Начав писать, сделал первую ошибку — выхватил один эпизод и записал его. Начало было бесплановое.
Эта первая запись так и осталась в стороне от книги.
После, этого я прочел в «Литературной учебе», что целый ряд писателей вообще пишут книги с конца, иногда с середины и заканчивают началом.
Возможно, мастерам литературы это позволительно, но я думаю, что для начинающего писателя будет много лучше писать планомерно от начала до конца, но не наоборот.
Аквотепеш — это небольшой городок на Украине, бывшей Волынской губернии. Крупный железнодорожный узел. Здесь в мятежные годы сталкивались силы революции и реакции.
Насколько ожесточенна была борьба, можно представить по тому, что Шепетовка (читай наоборот — Аквотепеш) до тридцати раз переходила из рук в руки. Большинство эпизодов, записанных в книге,— факты.
Особенно ярко помню я погром, устроенный полковником Голубом, и я чувствую, что в повести я не смог описать всего ужаса этого массового избиения беззащитного еврейского населения. Могу лишь сказать, что записанное мною много бледнее той жути, которая происходила тогда.
Убийство паровозной бригадой немца-часового и остановка поезда с карателями в пути записаны мной со слов живых участников этого эпизода. Все трое рабочих теперь большевики, ударники в том же депо.
Когда я диктую, прежде чем рассказать о том или ином действующем лице, я мысленно в своем воображении представляю этого человека. Мне помогает хорошая память. Я цепко запоминаю людей и через десяток лет могу вспомнить их. И вот, рисуя в своем воображении все действие, которое я диктую, я все время не теряю картины, созданной воображением. Когда картина обрывается, то обрывается и запись. Я считаю, что начинающий писатель не может ярко записать человека и картину без этого мысленного воображения. Может, это чудно, но мне особенно представляются картины, вызываемые воображением, когда я слушаю мелодичную тихую музыку, особенно скрипки.
Гибель Сережи написана моей рукой, как раз когда я слушал по радио «Кавказские мелодии» Ипполитова-Иванова.
Плохо то, что в журналах, помогающих молодому писателю, крупные писатели не пишут о черновой практической своей работе, хотя бы о композиции книги, о построении главы и т. д., считая это ненужной мелочью, а уделяют много места общим теоретическим разговорам. Начинающему писателю необходимо также знать технику работы, научиться создавать план работы.
Сколько энергии тратится зря, пока начинающий товарищ найдет то, что давно уже известно опытным литераторам. Все без исключения писатели говорят о важности записной книжки, это бесспорно верно. Сколько хороших настроений уплывает в воздух, не будучи сейчас же записаны в книжку. И вот я, которому очень трудно лично писать, заимел себе такую книжку, и она уже служит мне хорошую службу.
Большинство действующих лиц носит вымышленные фамилии. У Жухрая — настоящее только имя, и был он не предгубчека, а начальником особого отдела. Не знаю, насколько удалось мне зарисовать эту фигуру литого из цельного чугуна балтийского матроса, революционера-чекиста. Наша партия имеет таких товарищей, которых никакая вьюга, никакой ветер не может сбить с крепких ног... Замечательны эти люди.
* * *
Я принимаю величайшую награду от революционного правительства нашей страны. Что я могу сказать в ответ на это? Мы в своей жизни старались быть похожими на тех изумительных людей, которые называются старыми большевиками, которые через героические бои привели нас к счастью жить в стране социализма. И мы, юноши, стремились быть похожими на этих людей, которых глубоко уважали, стремились быть преданными всей душой нашим командармам, нашим вождям.
И когда болезнь свалила меня в постель, я все отдал для того, чтобы доказать моим воспитателям — старым большевикам, что молодое поколение класса не сдается ни при каких условиях. И я боролся. Болезнь старалась сломить меня, выбить из строя, а я говорил: «Не сдамся»,— ибо я верил в победу. Я шел потому, что меня окружала нежная ласка партии. И я теперь радостно встречаю жизнь, которая подарила мне возвращение в строй.
Только ленинская коммунистическая партия могла нас воспитать в духе беззаветной преданности революции. Я хочу, чтобы каждый молодой рабочий стремился быть героическим бойцом, ибо нет больше счастья, чем быть верным сыном рабочего класса, партии. И я могу сказать, что иначе быть не могло. В нашей стране только и могут быть такие молодые люди, ибо за ними стоит наша восемнадцатилетняя красавица — молодая, полная мощи, полная здоровья страна. Мы ее защищали от врагов, растили, вырастили, и мы теперь вступаем в счастливую жизнь, а впереди нас ждет еще более яркое будущее. Это будущее столь пленительно, что никто не может нас остановить в борьбе за него. И вот, как писала «Правда», слепой борец сопутствует великому походу народа.
Да здравствует жизнь в стране, поднявшей знамя мировой революции!
Да здравствует борьба! Вперед, молодежь чудесной страны!
Будьте достойными сынами молодой родины!
Да здравствует наша могучая партия, ведущая нас к коммунизму!
***
На днях закончен первый том романа «Рожденные бурей» (тринадцать печатных листов).
Весь роман задуман в трех томах.
В ближайшие дни кончается мой «отпуск», и я приступаю к работе над вторым томом.
У меня есть заветное желание — закончить роман к двадцатилетию Октябрьской революции. Я не могу, к сожалению, взять на себя такого обязательства, ибо для большевика обещать — значит сделать. А мое предательское здоровье может нарушить все сроки. Тем радостнее будет, если все же моя мечта осуществится.
До сих пор широко распространено мнение, что писатель и поэт могут работать лишь в минуты вдохновения. Не потому ли писатели годами ждут этого вдохновения и ничего не пишут?
Я убежден лишь в одном: вдохновение приходит во время труда. Писатель должен работать так же честно, как и каждый строитель нашей страны,— во всякую погоду, при хорошем и плохом настроении, ибо труд — это благороднейший исцелитель от всех недугов.
Нет ничего радостнее труда.
Я с нетерпением жду, когда окончится «приказанный» мне отпуск, чтобы снова взяться за перо.
Вы спрашиваете меня, каковы мои планы, помимо «Рожденных бурей». Не задавайте мне таких волнующих вопросов. Я могу забыться и развернуть перед вами такую фантастику желаний, что вы будете ошеломлены.
Я хочу написать книгу для детей. Затем фантастический роман, а затем последний том «Как закалялась сталь» под названием «Счастье Корчагина». А кроме всего, думаю учиться вглубь и вширь, учиться до последнего дня жизни.
Это не парадокс, а необходимость. Для всех этих планов надо жить минимум десять лет.
Интересно, что на это скажут врачи? Сказать по совести, очень хочется побить рекорд долголетия. Ведь чертовски хороша жизнь в нашей стране.
***
...Всех своих мечтаний я не выразил бы и в десяти томах.
Мечтаю всегда, с утра до вечера, даже ночью. Трудно сказать о чем. Это не одна тупая мечта, которая возвращается каждый день из месяца в месяц. Она меняется снова и снова, как восход и закат солнца... Мечта для меня одна из самых чудесных зарядок. Я трачу массу энергии и тоже разряжаюсь, как аккумулятор. И вот надо найти источники, которые бы мобилизовали на работу. Моя мечта, самая фантастическая, всегда остается жизненной, земной; никогда не мечтаю о невозможном.
Мечта о мировой революции — глубочайшая моя мечта.
Когда мне очень тяжело, является потребность в фантастике... Последние дни я уношусь в Испанию. Я представляю себя там, на площади могучим оратором, способным своим словом увлечь всех за собой. Мы организуем наступление, громим врага, сбрасываем его в море. И вот народ свободен, необычайное торжество и радость победы. Я вижу лица бойцов, женщин, цветы, ликование. Это чудесные сказки жизни, которые не могут быть записаны, но которые необычайно увлекательны. Или вижу себя рядовым испанских войск и необыкновенно ярко представляю себе, как я убиваю Франко. Вчера я проснулся ночью, не спал часа полтора и строил планы, как взять дредноут у мятежников. Я был в подпольной организации дредноута и вел работу по организации восстания; до мельчайших подробностей предусмотрено было все. Мы жахнули по офицерью — и дредноут наш...
Множить силы моей страны, нашей республики. И никогда я так не страдаю за нее, как в мечтах. Если бы взять все миллиарды капиталистов, все силы техники, все, что лежит у них неподвижным грузом, если взять к нам их рабочих, голодных, изнуренных, доведенных до предела нищеты и страданий, дать им работу, жизнь. Я вижу пароход, на котором к нам едут эти рабочие, чувствую радость встречи и вижу народ счастливый, свободный.
Мечты беспредельны...
Часто начинается вспышка где-то в уголке мозга, а потом разворачивается в грандиозное и победоносное движение. Эти мечты дают мне так много. Вопросы личного, любви, женщин занимают мало места в моих мечтах. Ведь человек сам с собой не лжет. Для меня большего счастья, чем счастье бойца, нет. Все личное не вечно и не в таком огромном плане, как общественное. Но быть не последним бойцом (а я обязан быть командиром, я никогда в мечтах своих не бываю механическим исполнителем) в борьбе за прекраснейшее счастье человечества — вот почетнейшая задача и цель.
Я никогда не смогу записать этого, нельзя передать такие чудные, волнующие мысли...
Случается, что я разговариваю с каким-нибудь слюнтяем, который ноет, что ему изменила жена и жить ему не для чего, у него ничего не осталось и т. д. И тогда я думаю, что если бы у меня было то, что есть у него: здоровье, руки и ноги, возможность двигаться по необъятному миру (это страшная мечта, и я не позволяю ее себе), — то, что было бы? Я, молодой, стройный, здоровый парень, мысленно одеваюсь, выхожу на балкон и вижу перед собой всю жизнь... Что было бы? Я не мог бы просто пойти, я побежал бы стремительно и неудержимо. Может быть, побежал бы в Москву рядом с поездом, схватившись за вагон. В Москве пришел бы на завод имени Сталина и прямо в кочегарку, чтобы скорее открыть топку, понюхать запах угля, швырнуть туда добрую порцию его. О, я дал бы шесть тысяч процентов — семь тысяч процентов выработки, я невероятно выжимал бы проценты. Я жил бы жадно, до безумия. Сколько я мог бы дать, сколько надо бы выкачивать из меня, прежде чем я бы устал! Вырвавшись из девятилетней неподвижности, я был бы беспокойнейшим человеком, я бы не уходил с работы, пока не насытился ею.
Таковы мои мысли, когда какой-нибудь идиот пускает слюни и не находит, для чего жить. Если бы мне дали все, что имеет этот слюнтяй, пусть бы мне пятьдесят раз изменила жена, я был бы все-таки весел и всегда чувствовал бы, как чудесна жизнь.
В нашей стране быть героем — святая обязанность. У нас не талантливы только лентяи. Из ничего не рождается ничего, под лежачий камень вода не течет. Кто не горит, тот коптит — это закон. Да здравствует пламя жизни!
И никогда не думайте, что я несчастный человек и грустный парень. Этого никогда не было. До победы — упорные мысли не сдаться, упорнейшая борьба. Я ведь не знал, что так повернется жизнь. А сколько радости давал кружок молодежи! Я был сильнее. Я мог говорить три часа подряд, и двадцать человек слушали меня, не шелохнувшись, затаив дыхание. Значит, есть пламя. Значит, есть для чего жить, я нужен. Если не можешь воспитать сотни, воспитай хоть пятерых, хоть одного. Это тоже много — воспитать пять большевиков. Это много.
Вот когда человек чувствует, что ему не хочется работать, тогда он должен беспокоиться.
Эгоист погибает раньше всего. Он живет в себе и для себя. И если поковеркано его «я», то ему нечем жить. Перед ним ночь эгоизма, обреченности. Но когда человек живет не для себя, когда он растворяется в общественном, то его трудно убить: ведь надо убить все окружающее, убить всю страну, всю жизнь. Я погиб частично, но мой отряд процветает. И боец, который, умирая в цепи, слышит победное «ура» своего отряда, получает последнее и какое-то высшее удовлетворение. Нет для бойца более страшного сознания, чем сознание, что он предал, что из-за него погиб отряд,— он будет всю жизнь носить страшную тяжесть предательства.
Личные трагедии будут и при коммунизме, но жизнь будет прекрасна тем, что человек перестанет жить узкой личной жизнью.
Наши товарищи — не герои на час. Личные страдания для них уходят на задний план, главная трагедия — прекращение борьбы.
Для меня каждый день жизни — преодоление огромных страданий. А я говорю о десяти годах жизни. И вы видите мою улыбку, и она радостна и искренна. Я живу огромной радостью побед нашей страны, несмотря на свои страдания. Нет радостнее вещи, как побеждать страдания. Не просто дышать (и это прекрасно), а бороться и побеждать.
Я приехал из Москвы больной, усталый, переутомленный работой. Но болезнь не истощила, а мобилизовала мои силы. Я сказал: «Смотри, завтра же ты можешь погибнуть, так скорее вперед!»
И я ринулся, я ошеломил всех, я работал стремительно и радостно.
И я презираю людей, которых нарыв на пальце выводит из равновесия, заслоняет все, для которых настроение жены важнее революции, которые из ревности готовы разнести дом, перебить окна и всю посуду.
Или поэты, которые часами страдают в поисках темы, а найдя ее наконец, не могут писать — то они в мрачном настроении, то у них насморк, капает из носу. Они кутают горло, трепещут перед простудой. А если температура подходит к сорока градусам, то поэт в панике, он хнычет и принимается писать завещание. Нет, товарищ, спокойнее, брось думать о насморке, работай, и он сам пройдет.
Вот писатель — здоровый, как бык, дядя, три года подряд выступает перед читателями с одним отрывком, огребает за каждое выступление двести пятьдесят рублей и посмеивается: «На нас дураков хватит — можно еще шесть лет не писать». Ему некогда — он пьет, спит, бегает за всеми женщинами, красивыми и некрасивыми, в возрасте от семнадцати до семидесяти лет. Ему дано здоровье, но не дано пламя сердца.
Есть замечательные ораторы, они умеют замечательно фантазировать и звать к прекрасной жизни, но сами не умеют хорошо жить. С трибуны они зовут на подвиг, а сами живут как сукины сыны. Представьте себе вора, который зовет к честной жизни, говорит, что нехорошо воровать, а сам смотрит, у кого из слушателей удобнее всего стащить бумажник. Или представьте дезертира, сбежавшего во время боя и агитирующего бойцов идти на фронт. К таким бойцы не знают пощады: если разоблачают, их бьют до бесчувствия. Есть и среди писателей люди, у которых слово расходится с делом. Это несовместимо со званием писателя.
Трагедия писателя в том, что мысли, самые чудесные и яркие, ускользают. В сердце пламя, а на бумаге — едва сияющая искра. Необычайно сопротивление материала.
Я начинаю их любить понемножку, моих героев, мою молодежь из «Рожденных бурей»: и тихого, сдержанного парня Пшеничека, и Олесю, милую полногрудую дивчину, и красавицу Сарру, эту чудесную революционерку. Я люблю их всех. Я думаю о них, и судьба некоторых из них для меня определилась.
Олеся станет женой Щабеля, мужественного комдива, которого она предпочтет Андрию, но она скажет: «Буду твоей, только когда кончится война». Но Щабель как-то в пьяном виде срывается, и Олеся не простит ему измены. А тут встреча с Андрием, случайно только уцелевшим в боях, в которых он, потеряв Олесю, полный отчаяния, искал смерти. Теперь они вместе. Интересна и необычайна судьба Пшеничека. Он в бою лишается ноги и становится обузой для отряда. Он чувствует себя ненужным, не находит себе применения. И вот весной он встречается на мельнице, где он работает, с Франциской. Она пожалела его своим большим женским сердцем, пригрела своей любовью. Но не могла долго остаться с ним. Страдала ее женская гордость, когда на ее друга и на нее смотрели с жалостью. И она ушла от него. Пшеничек инстинктивно тянется в отряд. Он просится к партизанам, но его высмеивают: «Иди гусей пасти. А нам не время с тобой возиться!» Он все-таки умолил взять его хоть кашеваром. Он ведь кондитер по профессии. Его привезли на становище, и стал он варить кашу и печь пироги с яблоками, такие необыкновенно вкусные, каких партизаны и не пробовали раньше. Он завоевал общую любовь. Но в нем было сердце бойца. Он не мог примириться со своей судьбой. Он чистил пулеметы бойцам, помогал разбирать их и так изучил это, что мог с закрытыми глазами разобрать и. собрать пулемет. Так он стал пулеметчиком, страшным для врагов. Пошла слава о безногом пулеметчике, который не знает промаха и не знает страха. Он получает два ордена. Теперь он уже с ногой, ему сделали протез. Он, как победитель, встречается с Франциской, и она возвращается к нему. Таковы наметки личных отношений.
Дневник вести не могу. В нем ведь должно быть все, вплоть до любовных увлечений, до самых затаенных мечтаний. Это — честный разговор с самим собой, искренний до конца. Для этого нужно большое мужество. Писать для печати, для истории — значит писать литературное произведение. Это пошлость. Я не мог бы не вести дневник, но я не могу (и никто не может) доверить чужой руке самое интимное своего «я». В некоторых вещах трудно признаться даже себе; есть чувства, которые невозможно раскрыть, как нельзя выступить обнаженным. Может быть, эта нагота и прекрасна, но она невозможна: есть у нас столько тонких, сокровенных желаний, которые не всегда доверишь дневнику. Но если разлад между внешним и внутренним миром очень велик, то надо задуматься и спросить себя: что же ты за чело век, если тебе стыдно даже самому себе признаться кое в чем?
Ничего не должно быть такого постыдного, чего не мог бы записать. Такой дневник — это большая работа над собой, она необходима. Дневник Фурманова, его черновые записи — большая ценность.
Н. А. Островский умер в Москве 22 декабря 1936 года.
Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»
.
Магия приворота
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +