Разбирая поэтов, Виктор Петрович основательно знакомил нас и с критиками. Лессинг, Гервинус, Сент-Бев, Тэн на Западе, Белинский, Добролюбов, Дружинин, Писарев в России известны были нам не по одному имени, и изучение их трудов входило в обычай не только полезный, но и приятный. Раскрывая перед нами славные страницы нашего литературного прошлого, Виктор Петрович сближал нас с крупными моментами новейшей истории самосознания нашего общества. Философские движения 40-х годов, кружки Станкевича, Грановского, Герцена были нам знакомы в их просветительном значении, равно как и деятели эпохи великих реформ. Виктор Петрович учил нас знать и уважать результаты работы замечательных представителей педагогического дела — Ушинского, Пирогова, Стоюнина, Водовозова и др. Мало-помалу скромная личная душевная жизнь каждого восприимчивого ученика Виктора Петровича сливалась, таким образом, с широким потоком развития русского общества. Сам отзывчивый к современности, он не мог не побуждать своих питомцев прислушиваться к тем явлениям жизни, которые имели близкое отношение к литературе. Он отмечал нам, когда мы перешли в старшие классы, выдающиеся статьи критического и публицистического характера, печатавшиеся в новых книжках журналов, и руководил нами при их чтении. Нечего и говорить о появлявшихся крупных произведениях беллетристики. Сочинения Тургенева, Толстого, Достоевского, Некрасова, Салтыкова ожидались нами, как праздники. Мы посещали устраивавшиеся тогда Литературным фондом интереснейшие чтения, в которых принимали участие первоклассные писатели. В год последнего приезда в Петербург И. С. Тургенева мы с бурною радостью участвовали в устроенной ему восторженной встрече на литературном вечере в пользу женских курсов и поднесли ему адрес от группы гимназистов, получив на это благословение от Виктора Петровича. Он не пропускал случая, чтобы остановить наше внимание на деятельности хорошего литературного, общественного или педагогического работника по поводу скорбного факта его кончины, или радостного появления нового труда, или осуществления полезного предприятия. Виктор Петрович не боялся того, что жизнь будет врываться в школу; напротив, он понимал необходимость естественного взаимодействия между частью и целым. Он только заботился о том, чтобы реакция первой на вторую была чистою и правильною, старался сдерживать в должных границах и направлять к добру силу впечатления, производимого на юного школьника фактами действительности.
Самый способ преподавания много способствовал усилению влияния Виктора Петровича. Он был положительно великолепным рассказчиком. Уроки его слагались в виде подвижных бесед, разнообразных по форме в зависимости от их содержания, от настроения учителя и класса. Из них обыкновенно вырастало полное красок живое и закругленное целое; иногда они поднимались до высоты импровизации. Никогда не забуду, например, превосходные лекции его о Евгении Онегине. Пренебрегая чопорностью чинопочитания, от которой погибает всякая нравственная связь между учащим и учащимися, он не сушил обстановки на своих уроках требованием рабской дисциплины, ненавидел этикет и сам держал себя с большою простотою. Он садился нередко прямо на стол около кого-нибудь из учеников, забираясь с ногами на скамью; тепло и оживленно смотрят его глаза, с одушевлением лилась его речь, всегда посвященная важному, хорошему предмету, усыпляя лишь немногих — толстокожих, непроницаемых для правды, добра и красоты, — волнуя и идеализируя большинство. Виктор Петрович был добр без сентиментальности, гуманен или мягок с учениками без заискивания и популярничания, требователен по существу, хотя снисходителен в официальной оценке успехов. Он не прибегал к принудительным средствам, единицам и наказаниям; но праздность и невежество всегда встречали в его отношении определенный протест, а пошлость или лицемерие он умел подрывать возмущенным укором или едкой насмешкой. Правда, тупицы, праздные ветреники или ловкие карьеристы могли у него ничего не делать и искусно отвращать от себя его гнев. Но могут ли, положа руку на сердце, сказать самые строгие и безжалостные латинисты и математики, что они добивались хороших результатов последовательным применением насильственных мероприятий? Не вызывали ли они в гимназистах «драконовскою» системою только усиленную борьбу за существование, не поощряли ли они развития виртуозной изворотливости в видах приспособления к среде и не содействовали ли выработке в учащихся убеждения, что хитрейший будет победителем на поле жизни? А все это не порождает ли полного равнодушия к знанию и потери нравственного чувства? Когда вспоминается наша гимназическая этика, через четверть века краснеешь от беззастенчивого отношения ко лжи и правде, которое вырабатывала в нас школа, от весьма малой чувствительности к грубому нарушению самой элементарной честности в столкновениях с воспитателями,
которая переносилась в университет, а потом и в жизнь. Виктор Петрович своею личностью и своим отношением к нам и к делу смягчал все эти черты. Он не мог искоренить их совсем, но, несомненно, в мое время все ученики Ларинской гимназии (за немногим исключением, объясняемым особенно счастливыми дарованиями или семейными обстоятельствами) получили в школе именно от него не только главные элементы своего образования, но и потребность его продолжения; под его же влиянием залагались у них и начала совести, на которые они могли опереться впоследствии.
Выше уже упоминалось, что воздействие учителя шло дальше стен школы и часов уроков. Его мысль направляла домашние занятия отдельных учеников и приводила к сближению между ними. Так, среди моих товарищей уже в пятом классе возник, под впечатлением преподавания Виктора Петровича, дружеский кружок, в котором мы занимались вместе литературными, историческими, нравственными, философскими вопросами. Он продержался до самого окончания нами курса гимназии, оказав важное влияние на образование умственного склада его членов, перешел с нами в университет и растаял там только в силу многоразличия новых веяний, когда уже выполнил свою функцию. Правда, жизнь этого кружка питалась самостоятельною работою главных участников, но внимание к нему и помощь Виктора Петровича не ослабевали до конца.
Все, что я сказал о роли Виктора Петровича Острогорского как учителя в жизни целого ряда поколений гимназистов-ларинцев в 70-е годы, вылилось искренне из глубины души. Думаю, что я не преувеличил его значения: пусть судят об этом другие близкие ученики его, мои сверстники, в числе которых есть учителя, профессора и общественные деятели. Иногда, говоря о дорогом деле, невольно присоединяешь к характеристике хорошего работника на его поприще все черты, которые рисуются идеальною сущностью самого дела. Но я убежден, что все указанные свойства жили в личности исчезнувшего учителя, составляя основу его природы. Я не хотел писать ему похвального слова. У него было много недостатков, о которых мы знали. Память о них стушевывается под горьким впечатлением недавней утраты. Да и не в них суть. Они могли ослаблять или колебать в иных случаях его авторитет и влияние, расстраивать даже отношения с ним у некоторых лиц при более тесных интимных столкновениях; но они, твердо верю, не разрушают справедливости высказанного здесь общего суждения о Викторе Петровиче как о талантливом и неутомимом труженике на тернистом у нас пути педагога, как об искреннем идеалисте и честном человеке. Жизнь моя так сложилась, что я мало виделся с ним последние годы, но печальная весть о его кончине заставила с ожившею ясностью и вновь поднявшеюся благодарностью припомнить все, что он сделал для нас, своих учеников. Следуя за гробом Виктора Петровича, я переживал нераздельно связанную с ним раннюю юность, когда залагалось в душе при его помощи то, что теперь привязывает к жизни и чем гордится совесть. Я считал своим долгом отдать ему посильно заслуженную им честь на страницах журнала, который он редактировал и любил. Обращаюсь я главным образом к тем, уверен, многочисленным ученикам и ученицам Виктора Петровича, которые смотрели на него так же, как я, и к учителям, которые увлекаются задачею, составлявшею душу его жизни до самого ее неизбежного конца. Последние в его книгах найдут для себя полезные пособия. Два его юбилея показали, как его знали и чтили люди, близкие ему по профессиям. Сам он в прекрасных статьях о «Прошлом, настоящем и желанном будущем нашей школы», написанных год тому назад, когда оживилась надежда на ее реформу, хорошо формулировал принципы, какие его всегда вдохновляли. В интересной автобиографической книжечке он сам рассказал, как слагалась его личность и деятельность, а в своем посмертном письме к ученикам, напечатанном в газетах, обнаружил, как близка была его сердцу и народная школа, для которой он также немало работал и писал. Нахожу уместным привести здесь текст этого письма: «Когда прочтется это письмо, автора не будет в живых. Я был так счастлив, что видел много раз трогательное к себе внимание, ярко выразившееся в 1889 г., в день чесствования четвертьвекого юбилея моей педагогической деятельности. Это внимание учившихся у меня и публики не оставляло меня до конца жизни й всегда было лучшею наградою за мою посильную деятельность, и вот теперь, умирая и веря в искренность выражаемых мне чувств, обращаюсь к моим ученицам, ученикам, собратьям по литературе и всем, кто, меня знает, любит и помнит, с посмертной последнею просьбой. Она относится не ко мне - мне уже ничего не нужно,- а к делу, которое всю мою жизнь было мне дорого. Уже стариком, в 1896 г., на мои собственные средства, получаемые с уроков и литературного труда, я основал в городе Валдае бесплатное училище, двухклассную общеобразовательную школу, помещающуюся в моем доме, но требующую особого помещения, которого при жизни мне не удалось построить. Со смертью моею дорогое для меня детище гибнет, и вот обращаюсь к вам, мои ученики и ученицы, собратья по литературе и все, кто меня любил,- не оставьте моей Валдайской школы в вашей энергичной поддержке в форме ли попечительства, литературно-музыкальных вечеров, которые я так любил устраивать с моими учениками, путем лекций, - словом, как надумается. Вам, выражавшим ко мне при жизни так часто свою приязнь, вверяю мою школу в той уверенности, что вы не дадите ей погибнуть после моей смерти. Вас любивший, теперь умерший Виктор Острогорский.
Сам Виктор Петрович в годы тяжелого настоящего нашей средней школы боролся за поддержание идеалистической традиции ее прошлого в 60-е годы, старался спасти учеников от мертвящего действия жесткой рутины. Приветствуя тех, кому выпадает на долю ныне создать реформою ее желанное будущее, он призывает их стать под знамя гуманных начал, отрешившись от узкого фанатизма тех, кто насаждал ныне существующие порядки, и вняв разумным и справедливым желаниям страны. Свою статью Виктор Петрович заканчивает следующими убежденными словами: «Недоверием к обществу, подозрительностью, страхом перед частным почином и смелым правдивым словом людей, желающих добра своему отечеству и готовых всею душою идти на помощь всяким благим начинаниям в таком великом деле, как народное образование, еще никогда и нигде не подымалось и не распространялось просвещение; серьезное же внимание к насущным потребностям последнего и участие в организации этого просвещения со стороны всего общества только одни могут дать важнейший залог ближайшего нравственного и материального преуспеяния дорогой всем нам матери-родине, чего уже давно так страстно жаждут все истинно русские люди».
Мы, любившие и уважавшие Виктора Петровича ученики, можем назвать его по правде хорошим учителем, и нам дорого, чтобы помнилось его скромное, но прекрасное дело. Мы должны пожелать, чтобы «у его гробового входа» всегда возрождалась и «играла младая жизнь» и чтобы на такое поддерживающееся доброе предание взирала не одна «равнодушная природа», но и заинтересованное русское общество.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.