Глава вторая. Типы и стадии разговора между детьми 4-7 лет
Ж. Пиаже. "Речь и мышление ребенка"
Государственное учебно-педагогическое издательство,
Москва - Ленинград, 1932 г. OCR Detskiysad.Ru Книга приведена с некоторыми сокращениями
Эта глава является продолжением и дополнением предыдущей и имеет в виду: 1) проверить статистические данные, полученные при наблюдении Льва и Пи; 2) установить некоторые типы разговора между детьми одного возраста, типы более широкие, чем типы «простых предложений», рассмотренных в предыдущей главе и могущих, при случае, образовать кривую разговора детей в возрасте между 4 и 7 годами.
Выводы первой главы могут, действительно, показаться несколько «слепыми», потому что наблюдение производилось только над двумя детьми, а, следовательно, не более как над двумя психологическими типами. Следовало произвести»такой же опыт над целой группой детей и достигнуть таким образом возможно большего разнообразия психологических типов. Это исследование мы и опишем в настоящей главе. Наш анализ будет теперь касаться разговоров уже не одного и не двух детей, а целого общества детей, находящихся в комнате, где они разгуливают, куда входят и откуда уходят. Записывались высказывания 20 детей 4—7 лет (девочек и мальчиков), которых наблюдали во время их пребывания в данном помещении. Дети 4—7 лет в «Доме малюток» (где были сделаны нижеследующие наблюдения так же, как и предыдущие) занимают весь этаж, состоящий из 5 комнат (комнаты для занятий по счету, для построек, лепки и т. п.); здесь дети свободно переходят из одной комнаты в другую по своему собственному желанию; их не принуждают ни к какой определенной работе. В одной из этих комнат и были сделаны записи, о которых идет речь.
§ 1. Проверка коэфициента эгоцентризма
Первый результат наших наблюдений показал нам, что записанные фразы можно отнести к тем же категориям, которыми мы пользовались при наблюдениях над Львом и Пи. Речь новых 20 испытуемых, отражая разницу темпераментов, остается в то же время продуктом тех же самых функциональных потребностей. У более властного ребенка мы найдем большее количество приказаний, угроз, критики и споров; у мечтательного ребенка мы увидим более монологов. Итак, цифровые данные будут различными, но у каждого ребенка мы найдем фразы указанных выше категорий. Здесь — разница количественная, а не качественная. У Пи и Льва, значительно отличающихся друг от друга по типу, коэфициенты эгоцентризма близки (0,47 и 0,43). Можно ли из этого заключить, что в среднем этот коэфициент в возрасте 4—7 лет будет равен приблизительно 0,45? Мы учли всю записанную речь наших 20 испытуемых (девочек и мальчиков различной среды и национальности); мы поступили так же, как и в предыдущей главе, т. е. производили расчет по группам в 100 последовательных фраз. Эти 100 последовательных фраз уже не являются последовательными высказываниями одного ребенка, а представляют общий разговор 3—4 и более детей; в связи с этим эти данные с большим правом могут считаться объективными. Здесь мы также пришли к коэфициенту эгоцентризма: 0,45—0,05, (отношение эгоцентрических категорий ко всей речи минус ответы). Так как средний возраст подвергнутых наблюдению детей — 6 лет, то мы таким образом находим уже заслуживающее внимания подтверждение данных первой главы.
§ 2. Типы разговоров между детьми
В первой главе мы установили известное количество типов детских высказываний, именно типов, а не стадий, так как мы не ставили себе задачей следить ни за развитием этих типов по отношению друг к другу, ни вообще за развитием разговора между детьми. К этой проблеме мы должны приступить сейчас. Кроме того, раньше мы занимались исключительно отдельными высказываниями; мы рассматривали их, конечно, в связи с контекстом, но классифицировали и нумеровали их фраза за фразой. Теперь нам надо попытаться отыскать типы уже не отдельных высказываний, а целых разговоров, так как эти типы в некоторой степени независимы от предыдущих, за исключением некоторых отношений, которые нам нужно будет здесь точно определить.
Прежде всего, с какого времени дети ведут разговоры между собой? Мы условимся считать, что разговор имеет место тогда, когда минимум три последовательных высказывания, произнесенных по меньшей мере двумя собеседниками, относятся к одному и тому же предмету. Вот для примера две схемы возможных разговоров самых простых:
I. 1) Высказывание ребенка А. 2) Высказывание ребенка Б, приспособленное к высказыванию А. 3) Высказывание А, приспособленное к высказыванию Б.
II. 1) Высказывание А. 2) Высказывание Б, приспособленное к этому высказыванию А. 3) Высказывание В, приспособленное к высказыванию А или к высказыванию Б.
Из этого видно, что всякий разговор будет составлен из высказываний, относящихся к типу речи, которую мы назвали социализированной. Высказывания А могут быть информациями, критикой, приказаниями иди вопросами. Высказывания Б или В могут
также принадлежать к этим четырем группам или быть ответами. Но, как мы только что сказали, типы разговоров будут более широкими типами, чем типы высказываний, и независящими от них. В один и тот же тип «X» разговора смогут войти в виде составных частей и информация, и вопросы, и приказания и т. п. Вопросы, к разрешению которых мы сейчас приступим, могут быть выражены следующим образом: 1) Каковы типы разговора между детьми? 2) Одинаковые ли эти типы и могут ли они составить стадии? 3) Если они составляют стадии, то каково их происхождение? Происходят ли они от эгоцентрической речи? Если да, то путем какой эволюции переходит ребенок от эгоцентрической речи к высшим формам разговора?
И вот нам, кажется, удалось установить некоторые стадии, исходя из отправной точки, которая не является еще разговором. и которая составляется из коллективного монолога. Первая стадия имеет черты эгоцентрического мышления, которое было нами описано в предыдущей главе. В этой первой стадии нет еще собственно разговора, как такового, потому что что каждый ребенок говорит для себя даже тогда, когда кажется, что он обращается к кому-нибудь. Кроме того, собеседники не говорят об одном и том же предмете. Между тем этот коллективный монолог составляет исходную точку детского разговора, потому что он ведется несвязанными между собой группами и в форме следующих одно за другим предложений. Когда ребенок произносит такого рода речь, действительно случается, что другие дети отвечают, говоря о самих себе, в результате чего получаются ряды высказываний в количестве 4 или 5, которые составляют зародыш разговора, не проходя однако стадии коллективного монолога. Стадии II и III имеют, наоборот, свойства разговора, как такового, и социализированной речи. Мы их разделим на две серии А и Б, параллельные с точки зрения генетической (стадии II А соответствует стадия II Б и стадии III А — стадия III Б), и которые происходят: серия А — от согласованности действий и мнений (постепенное сотрудничество), а серия Б — от несогласованности, которая начинается простой ссорой и может развиться в более или менее совершенный по форме спор.
Стадия III А может встретиться в виде двух типов.
Первый тип: приобщение собеседника к собственному мышлению и действию — тип разговора, при котором каждый ребенок, говоря о том, что он сам делает, приобщает к тому же своего собеседника. Приобщение происходит здесь в том смысле, что каждый слушает и понимает собеседника, но нет сотрудничества, потому что каждый говорит только о себе, о том, что он сам делает или о чем думает.
Второй тип представляет сотрудничество в действии или в мышлении, связанном с действием (мышление не абстрактное), так как разговор относится к действию, общему для собеседников. Предметом разговора является, следовательно, происходящее в тот момент действие, а не пояснение действия прошедшего или будущего. В этой стадии может также итти речь о каком-нибудь воспоминании, которое вызывают сообща, но которого не надо ни объяснять (восстановлять путем слышанного объяснения), ни обсуждать (искать, что правдиво и чего нет в воспоминании, или искать обстоятельства, дополняющие эти воспоминания и т. д.).
Воспоминание, которое вызывают сообща, в этой стадии II А служит только для непосредственного возбуждения: его вызывают так же, как рассказывают какой-нибудь случай для удовольствия («Ты помнишь»... и т. п.).
К стадии III А относится сотрудничество в отвлеченном мышлении, или абстрактное. Под абстрактным мышлением здесь надо понимать детскую мысль, не связанную уже больше с протекающим в тот момент действием, а такую, которая пытается найти объяснение или восстановить рассказ, воспоминание, обсуждая порядок обстоятельств или действительность сообщений. Сотрудничество в абстрактной мысли будет, следовательно, совместным исканием объяснения или совместным обсуждением реальности факта или воспоминания.
Итак, две стадии серии А отражают прогрессивную социализацию мысли. A priori не было никакого основания для того, чтобы эти три типа разговора составили последовательные стадии. Вполне понятно, что тип III А появляется прежде типа II А (коллективного монолога) или одновременно с ним. На самом деле мы увидим, что в данном случае этого нет, а что тут есть прогресс с точки зрения возраста, соответственно выше приведенной таблице. Но само собой разумеется, что по мере достижения стадии II А и III А ребенок не оставляет разговоров предшествующих стадий. Эти последние становятся простыми типами. Таким образом ребенок, достигший стадии III А, продолжает произносить в известные моменты монологи и т. п.
Параллельно этой эволюции дети проходят через два этапа: стадию II Б и стадию III Б; здесь вместо того, чтобы быть согласными между собой, как в предыдущих стадиях, они расходятся во мнениях или желаниях.
Стадия II Б встречается также в виде двух типов. Прежде всего — ссора. Ссора простое противоречие действий. Подобно тому как в первом типе стадии II А дети, действуя каждый по-своему, могут говорить друг другу о своем действии, приобщаясь мысленно к действиям других, точно так же они могут вместо того, чтобы приобщаться — критиковать или бранить друг друга, утверждать каждый свое собственное превосходство, короче — ссориться.
Эта ссора, которая представляет собою столкновение, утверждений не просто констативных, а связанных с желаниями, с субъективной оценкой, с приказаниями и угрозами, может породить споры. Спор — это столкновение противоположных констатирований. Сказавши, например:— Дай мне это!— Нет.— Да.— Нет.— Да и т. д. ребенок может принять тон констатирования:— Мне это нужно.— Нет.— Да и т. д. Первый из этих диалогов приближается к ссоре, второй — к спору. Естественно может произойти и обратное: споры могут породить ссоры.
Второй тип стадии II Б будет, следовательно, примитивной дискуссией без оправданий, доказательств и утверждений. Одна лишь III стадия (стадия III Б) достигает настоящего спора с мотивировкой высказываний.
В этой серии Б снова само собой понятно, что ребенок, достигший стадий II Б и III Б, не перестает произносить монологи или спорить в примитивной форме. Но в возрасте, когда ребенок ссорится, он не всегда способен к настоящему спору.
С другой стороны, между стадиями II и III серии А и соответствующими стадиями серии Б a priori нет прочной связи во времени. Однако факты показывают, что настоящий спор и сотрудничество в абстракции появляются в одном и том же возрасте. Ссора и приобщение к действию собеседника также одновременны друг с другом. Также одновременны примитивна спор и сотрудничество в действии. Здесь есть, следовательно, некоторый параллелизм. Итак, установивши эту схему, перейдем к рассмотрению каждой стадии.
§ 3. Стадия I. Коллективный монолог
Мы уже достаточно осведомлены из предыдущей главы о том, что надо понимать под коллективным монологом, и поэтому будем кратки. Так как эта стадия не является еще разговором, то критерий, которым мы воспользовались при рассмотрении отдельных фраз, входящих в коллективный монолог, остается вполне годным при определении целой группы таких же высказываний. Тем не менее любопытно будет привести новые примеры этой категории для того, чтобы дать несколько примеров разговоров детей в возрасте 5—6 лет; кроме того, это полезно и потому, что эта подготовительная стадия разговоров имеет большое значение в количественном отношении, по крайней мере до 5 лет.
Приведем сперва несколько примеров коллективного монолога при одном участнике, причем предложения этого монолога обращены к одному собеседнику.
(Дэн, девочка 4 л. 5 м.). Д., работая, болтает без умолку. Бэя 5 л. 10 м. входит в рабочую комнату. Дэн:— Ты надел свитер, а я нет; моя мама мне сказала, что не холодно.— Дэн продолжает работать. Бэя не отвечает. Дэн говорит Жэ (6 лет) в комнате построек:— Я умею делать, ты увидишь, как я умею делать, ты не умеешь делать. (Ответа нет. Дэн возвращается на свое место):— Я умею делать.
Дэн Бэе:— Что тебе надо? (Ответа нет).— Мне нужны маленькие дырочки.
Ари (4 г. 1 м.), Дэну (4 г. 11 м.)- Как тебя зовут?— Меня зовут Ари. (Ответа нет). Ари — без переходов обращается ко взрослому:— Она сейчас уронит свою куклу.
Эти монологи 4-летних детей в функциональном отношении вполне подобны монологам, приведенным в предыдущей главе.
Но они все-таки имеют нечто более парадоксальное,— это употребление вопросов в форме, повидимому, явно социализированной, как например:— Ты положил? ты увидишь? ты хочешь? и т. д., которые ребенок задает, не дожидаясь ответа и не давая даже собеседнику времени вставить хоть одно слово. Дэн, например, поражена вязаной кофтой Бэи, но непосредственно переводит факт на самое себя.— А я нет и т. д. Почему она обращается к Бэе? Не столько для того, чтобы сообщить ей что-нибудь, и еще менее для того, чтобы получить от нее ответ,— сколько для того, чтобы найти предлог для разговора. Также и вопрос Дэна к Бэе чисто платонический: это псевдо-вопрос, который просто служит введением к высказыванию, которое за ним непосредственно следует. Социализация здесь только в форме, а не в содержании. То же наблюдается и между Ари и Эном.
Что же касается коллективных монологов с двумя и тремя участниками, которые наиболее интересны для нашей настоящей цели, то вот еще примеры их:
Пи (6 л. 5 м.):— Где бы можно было еще сделать туннель? А? Здесь?
Эн (4 г. 11 м.):— Посмотри на мое хорошенькое платье! (Конец).
Кат (6 л. 2 м.):— Ты кончил, Бур?— Бур? (4 г. 11 м.). Теперь снова это будет так, и т. д.
В таких высказываниях уже видна форма, предвещающая последующие разговоры: ребенок, который говорит, уже ждет ответа от собеседника! Если совокупность двух высказываний составляет только коллективный монолог, то это потому, что собеседник не слушает. Еще нет никакого разговора, потому что последовательные выражения не приспособлены еще одно к другому, но уже есть зародыш разговора, потому что предложения сгруппированы в один узел.
Что касается возраста, в котором коллективный монолог составляет стадию, то это — возраст между; 3 и 4—5 годами. Действительно, до 6 лет высшие формы разговора между детьми в среднем еще не завязались, по крайней мере между детьми одного возраста, которые не принадлежат к одной семье.
§ 4. Стадия II А. Первый тип: приобщение к действию
Мы уже определили этот тип, как состоящий из разговоров, где каждый собеседник говорит о себе или со своей собственной точки зрения, но где каждый слушает и понимает. Но вместе с тем между собеседниками еще нет никакого сотрудничества в общем действии. Вот пример: дети заняты каждый своим рисунком и каждый рассказывает о том, что его рисунок изображает. Тем не менее они говорят об одном и том же предмете и слушают друг друга.
Лев (5 л. 11 м.):— Это начинается с «Золотого локона». Я пишу рассказ о двух медведях. Медвежий папа умер. Только папа был очень болен.
Жен (5 л. 11 м.):— Я раньше жил в Салев. Я жил в маленьком домике и надо было ехать по подъемной железной дороге, чтобы купить вещи.
Жо (6 л.):— Я не могу сделать медведя.— Ли (6 л. 10 м.)— Это «Золотой локон».— Лев:— У меня нет локонов.
Этот пример ясен. Здесь имеет место разговор, так как все собеседники говорят об одном: о рисунке в настоящий момент.
Тем не менее, каждый говорит для себя, и сотрудничество не имеет места.
Вот другой пример.
Пи (6 л. 5 м.):— Здорово хорошо было вчера (авиационный митинг).— Жак (5 л. 6 м.):— Один из них был голубой (аэроплан), их было много, а затем они выстроились в линию.— Пи:— А я вчера был в автомобиле. И потом, знаешь, что я видел, когда я был в автомобиле? Кучу тележек, которые проехали. М-ль, дайте мне резинку.— Жак:— Я хочу это нарисовать (аэроплан), это будет красиво.
Сюжет разговора остается тот же, и в диалоге принимают участие четверо. Сначала даже кажется, что как будто есть вызывание общего воспоминания, как в случае сотрудничества (что будет видно в следующей стадии), но дальнейшее показывает, что каждый ребенок остается при своей собственной точке зрения. Пи говорит о своем автомобиле, Жак предполагает нарисовать маленькие аэропланы. Они хорошо друг друга понимают, но не сотрудничают.
Вот два еще более типичных примера, которые показывают, что приобщение к действию находится между коллективным монологом и сотрудничеством.
Мад (7 лет):— В воскресенье я пошла к бабушке, которая живет на дороге «Эскалад».— Жор (7 л. 2 м.):— Ты знаешь Пьера С?— Нет.— Я его знаю, это мой друг.
Ром (5 л. 9 м.):— Ты знаешь, что я получу на рождество?
Лев (5 л. 11 м.) и То (4 г. 9 м.):— Нет.— Ром: - Велосипед на трех колесах.— Лев:— 3-колесный велосипед у меня есть.
Видно, что дорога «Эскалад» отклоняет мысль Жор и т. д. Кажется, что это коллективный монолог, но здесь собеседник слушает и понимает.
Итак, эта стадия представляет начало настоящего разгозора, начало социализированной речи. Но является ли этот тип разговора действительной стадией или он составляет тип среди многих других? Мы видели, что он и то и другое.
Ясно само собой, что невозможно обозначить точные границы такой стадии и предположить, что таковая имеется. Понадобилось бы громадное количество материалов для получения окончательных статистических данных. Тем не менее, является несомненно фактом, что в наших материалах нет примера разговоров этого типа до 5 лет и даже до 5-6, в то время как мы имеем большое количество коллективных монологов с 3—4 лет. С другой стороны, сотрудничество в области отвлеченного мышления появляется только к 7 годам. Следовательно, по отношению к коллективному монологу и сотрудничеству в области отвлеченного настоящий образ составляет стадию.
Но по отношению к сотрудничеству в действии настоящий тип не является ни предыдущим, ни последующим. Сотрудничестве в игре появляется с 4 — 4 л. 6 месяцев. Следовательно, сотрудничество иногда предшествует «приобщению к действию»; но часто отношение бывает и обратным: у многих детей сотрудничество в работе появляется позднее. Короче, можно полагать, что этот и последующий типы одновременны: это две возможные формы одной стадии.
Кроме того, само собой разумеется, что в III стадии, если ребенок научается пользоваться новыми типами разговора, сотрудничеством в абстракции, он тем не менее не теряет навыков, приобретенных во II стадии. Даже у взрослого эти различные типы существуют одновременно, за исключением коллективного монолога, который является чисто детской формой разговора.
§ 5. Стадия II А. Второй тип: сотрудничество в действии или в неабстрактной мысли
В разговорах этого типа сюжетом последовательных высказываний служит не действие каждого из собеседников, а общее действие. Собеседники сотрудничают и говорят о том, что они совместно делают. Вместо рассеяния сюжета действия, как в предшествующем типе, возникает совпадение направлений.
Вот типичный пример:
Бэа (5 л. 10 м.). Хочет нарисовать флаг. Лев (5 л. 11 м.):— А ты знаешь папин?— Это не твой, это мой. Это красный и синий... Это красный, черный и белый — так... Да, сначала красный и белый и сначала черный.— У меня есть краска, которая мне нужна, я возьму квадрат. Нет, надо взять две маленькие длинненькие штучки.— И вот теперь квадрат (показывает его Льву).— Ты мне покажешь, когда ты кончишь, правильно ли это. (Что и было сделано.)
Здесь прекрасный пример сотрудничества во время рисования. Лев дает советы Бэе, сначала насчет цвета, потом насчет формы, и потом проверяет результат. Надо отметить, что здесь знал флаг Лев, а не Бэа, отчего и произошел диалог. Любопытно, что все примеры сотрудничества в действии до 5 л. 6 м. или 6 лет принадлежат именно к этому типу, когда осведомленный ребенок или старший объясняет менее сведущему товарищу или младшему, как надо поступать. Ясно само собой, что возраст младшего не должен приниматься в расчет при установлении возраста, когда появляется такой тип разговора, где младший не играет активной роли в течение разговора. Вот два примера.
В первом только старший активен:
Рог (5 л. 6 м.) и Ай (3 г. 9 м.), который рисует на черной доске: Ты хочешь, что-нибудь сделать?— Что-нибудь.— Но не такие длинные. Надо сделать так, потом так, потом так и потом маленькие окошечки, но не такие длинные. (Диалог исполнен частично жестами.)
Рог (5 л. 6 м.) спрашивает у Эз (6 л. 4 м.) объяснения, касающегося воспитательной игры:— Один из этих был с желтыми?— Жак (7 л. 2 м.). Не надо ему показывать.— Эз:— Есть желтые. Он все делает неверно. Этот куда легче. Ты можешь пойти окончить, иди скорее кончать.
Видно, что сотрудничество в этих случаях есть помощь старшего младшему. У малюток, т. е. до 6 1/2 лет, сотрудничество среди равных — прежде всего сотрудничество в игре. Вот два таких примера.
Лев (5 л. 11 м.):— Дэн, я — папа, ты — мама, а Ари — няня.— Ари (4 г. 1 м.):—Да и няня хорошо смотрит за маленькими детьми.— Ден (4 г. 5 м.):— Ты—папа, ты идешь на охоту, ты едешь в Германию.
Лев (5 л. 11 м.):— Потом будем играть в воздушный шар.— Ари (5 л. 9 м.):— Как в воздушный шар?— Ты понимаешь, мы скажем, как будто мы на небе. Кто хочет быть песком? Ари, ты будешь песком.— Нет, не песком.— Ты будешь воздушным шаром, я—корзинкой, кто будет песком воздушного шара?
Видно, что эти разговоры предполагают сотрудничество, если не в действии, то в общей игре или общем проекте. Как таковые они больше не принадлежат к типу «приобщения к действию» кого попало.
Вот, наконец, случай сотрудничества в вызове общего воспоминания. Пример состоит, к сожалению, только из двух выражений, потому что диалог был прерван взрослым.
Ари (5 л. 9 м.):— Очень смешно было в цирке, когда колеса (3-колесного велосипеда) отвалились.— Лев (5 л. 11 м.):— Ты помнишь, когда гимнаст, но который не мог делать гимнастики, упал?
Здесь дело идет о простом сотрудничестве мысли. В этих случаях надо разрешить две смежные задачи. Прежде всего между подобными высказываниями предыдущего типа (приобщение к действию) есть всевозможные переходы. В последним типе разговоров каждый ребенок говорит о себе или о своих собственных воспоминаниях; здесь, наоборот, воспоминания — общие. Это различие может быть пригодным в практическом отношении. Когда же этого нет, можно сгруппировать эти два типа стадии II А в одно целое. Наоборот, всегда полезно различать это сотрудничество в вызове общего воспоминания с сотрудничеством в абстрактном виде. Это последнее предполагает, когда дело идет об общем воспоминании, не только то, что собеседники вызывают его сообща, но что они его обсуждают, что они сомневаются в его основательности или оправдывают его, или что они объясняют «почему» событий и т. д. Ни одной из этих черт нет в последнем приведенном разговоре. Лев и Ари ограничиваются пробуждением в самих себе удовольствия, нисколько не стараясь оценить или объяснить события.
В заключение скажем, что сотрудничество в действии или в неотвлеченной мысли составляет единый, общий с предыдущим тип и образует вместе с ним стадию, которая имеет место между 5 и 7 годами.
§ 6. Стадия III А. Сотрудничество в абстрактном мышлении
Только разговоры этой стадии представляют настоящий обмен мыслей. В самом деле, действуя вместе и вызывая вместе воспоминания, как это происходит в течение разговоров последнего типа, дети очевидно думают больше, чем говорят. Действительно, мы увидим в V главе, что рядом со статическими категориями мышления и интереса к самому действию у ребенка замечается уже значительно раньше 7 лет интерес к объяснению действий и явлений. Многочисленные «почему» детей от 3 до 7 лет это подтверждают. Именно разговоры между детьми, которые относятся: 1) к объяснению причин и мотивов действий; 2) к реальности событий («Разве правда, что..., почему» и т. д.),— мы отнесем к настоящему типу.
Вот любопытное и вполне подтверждающее результаты, полученные при наблюдении Пи и Льва, обстоятельство: на 20 изучаемых детей мы получили только один разговор этого типа. Да и то он еще не является совершенно ясным. Этот факт снова показывает, насколько интеллектуальное исследование ребенка остается эгоцентрическим; кроме того, этот факт позволяет установить к 7—8 годам начало социализирования мысли. В самом деле, в этом возрасте появляются впервые, думается нам, разговоры настоящего типа (вероятно, и у мальчиков и у девочек).
Единственный пример, полученный от наших испытуемых, это диалог между девочкой 7 лет и мальчиком 6 лет. Эти дети вместе ищут объяснения не механизма, а действия — отсутствия воспитательницы. Равноценный вопрос мог бы быть отнесен к «почему, касающемуся намерений и действий» (см. гл. V) и выразился бы так:— Почему м-ль Л. не пришла?
Мад (7 л. 6 м.):— О, черепаха!— Лев (6 л.): Она не знает,поздно ли уже?— Я знаю, что с ней.— Я знаю, где она.— Она больна.— Она не больна, ведь ее здесь нет.
Видно, что это общее объяснение еще не стоит на очень высокой степени интеллектуального развития. Но можно отметить употребление «ведь» (puisque) в аргументации. Правда, что предложение, в которое вставлено это слово, как раз в отношении понятности сомнительно.
Для сравнения дадим пример разговора этого типа, замеченный вне «Дома малюток», у двух сестер 7 и 8 лет. Этот пример заключает не только объяснение, которого ищут вместе, как в случае с Мад и со Львом, но и совместное восстановление воспоминания. Воспоминание здесь оценено, и его оспаривали, а не только вызывали, как в последней стадии.
Кор (7 л.):— Я однажды написала кролику, что мне хотелось бы его видеть. Он не пришел.— Вив (8 л.):— Папа нашел письмо в саду. Я думаю, он пришел с письмом, не нашел Кору и ушел обратно.— Я была в саду, его там не было, потом я забыла.— Он увидел.— Коры там нет. Он подумал: «Она забыла», потом он ушел.
Кора и Вив верят в фей или по меньшей мере в своих разговорах верят этому одна ради другой, поддерживая таким образом иллюзию, которая продолжается несколько месяцев. Они построили домик для фей и кладут туда вечером записочки. Разговор относится к результату одной из них: видно, что они взаимно объясняют друг другу неудачу и критически разбирают события. Этого достаточно для того, чтобы мы отнесли эти высказывания к третьей стадии. Крайне любопытно, что мы не нашли разговоров столь простого типа среди детей 3—7 лет, которые играют и работают вместе в «Доме малюток». Разговоры этого типа должны наверняка попадаться до 7 лет у братьев и сестер — но этот факт ставит отдельную задачу: как только есть старшие и младшие, разговор между детьми показывает не столько обмен, сколько специальное отношение, так как старший считается за всеведущего, и младший выказывает ему немного того уважения, которое вызывается знаниями родителей.
Наконец, ясно само собой, что между разговорами стадии III А и стадии III Б (настоящее рассуждение — спор) имеются все промежуточные моменты.
§ 7. Стадия II Б. Первый тип. Ссора
Мы приступаем к серии стадий, параллельных предыдущим стадиям. Они состоят из разговоров, которые указывают на обмен мыслей между индивидуумами, но обмен, вызванный не прогрессирующим сотрудничеством, а различием мнений или действий. Может показаться излишним различать две серии стадий ради этой только разницы, но, если применить наши классификации к статистическим данным, такое различие может иметь свою ценность, особенно с генетической точки зрения. Очень возможно, что споры приводят ребенка к потребности заставить себя понять. Во всех случаях, как это показали исследования Риньяно и П. Жанэ, изучение спора очень важно для психологии размышления; поэтому важно отдельно изучить образованиe споров детей, что мы и попытаемся здесь сделать, хотя, впрочем, очень схематически.
Мы будем различать две стадии в детском споре. Первая состоит из простого столкновения противоположных тенденций или мнений. Отсюда два более или менее одинаковых типа: ссора и примитивный спор. Вторая состоит из споров со взаимной мотивировкой противоположных точек зрения собеседников. Эта последняя стадия соответствует сотрудничеству в области абстрактного мышления (III А). Первая стадия соответствует стадии II А. Между соответствующими стадиями серии А и серии Б есть, конечно, целый ряд промежуточных звеньев.
Вот несколько примеров ссоры:
Эз (6 л. 5 м.) А.:— У меня никогда этого не было.— Пи (6 л. 5 м.):— Ты уже забавлялся этим.— Это для А.— Я никогда не играл этим.
Лев (6 л.):— Я его занял, это место.— Бэа (5 л. 10 м.) Д.:— Я все же сажусь.— Лев пришел туда первым.— Нет, я пришла туда первой.
Эз (6 л. 3 м.):— Ты увидишь, как я тебя ударю.— Рог (5 л. 6 м.):— Да, ты увидишь, как тебя ударят.— Лев (5 л. 10 м., напуганный):— Нет.
Лиль (6 л. 10 м.) Да:— Она—хорошенькая.— Эз (6 л. 5 м.):— Нет.— Мо (7 л. 2 м.):— Да, да, да. (Они все встают, смотрят друг другу в лицо.) Эз говорит Мо:— Ты увидишь во время перемены эту пощечину.
Видно, чем отличается ссора от примитивного спора. Она, сопровождается действиями или, по крайней мере, обещанием действий (жестами или угрозами). Это функциональный эквивалент спора. В примитивном споре одни лишь утверждения противоположны. Здесь это действия: Эз и Пи ссорятся из-за игрушки, Лев и немой собеседник, которого защищает Бэа, ссорятся из-за места и т. д. Жест в ссоре просто сопровождается словом. Оно не всегда бывает понятно, о чем может свидетельствовать Лев (во второй из этих ссор), который повторяет то, что только что сказала Бэа, думая утверждать противное.
Что касается возраста, в котором появляются ссоры, то надо различать ссоры высказываемые и ссоры без слов. Нас здесь интересуют только первые. Любопытно, что к 4—5 годам дети, будучи большими драчунами, большей частью ссорятся, не разговаривая, и в наших материалах нет случая ссор, выраженных словесно (составляющих диалоги из 3 высказываний), предшествующих 5 1/2 годам. Нам даже показалось, что мы заметили поступательный ход, согласно возрасту, от ссоры без слов к ссоре, выраженной словами (сопровождаемой действиями) и к ссоре чисто словесной (без действий, как у Эз и Льва, которые не подрались в конце разгара, а ограничились словами). Но само собой разумеется, что этот поступательный ход не следует обобщать: Он просто говорит о все увеличивающемся употреблении разговора в маленьком обществе, которое мы изучали.
Короче, ссора наблюдается одновременно с двумя типами стадии II А. Между ссорой и примитивным спором есть ряд промежутков. Вот еще два примера, которые мы относим к ссоре:
Бэа (5 л. 10 м.) Д.:— Ты мне сказал, что я—бык.— Жак (7 л. 2 м.):— Нет, я сказал... (молчит).— Я поняла, что ты сказал, что я—бык.
Лев (5 л. 10 м.):— Жен, покажи мне твою подъемную железную дорогу. Но это не подъемная железная дорога.— Жен (6 л.) говорит Пи (6 л. 5 м.):— Он говорит, что это не подъемная железная дорога. (Смотря на рисунок Пи):— Это не красиво.— Пи:— Жен говорит, что у меня это некрасиво. Он его больше не увидит. — Лев говорит Пи:— Это очень красиво.
В этом последнем примере, Пи и Лев объединяются против Жен. Итак, здесь нечто иное, чем спор. Ребенок старается не спорить, а дразнить или защищаться. Первый пример более тонкий: Жак сразу сдается, чтобы избежать ссоры. Здесь нет даже спора. Тон Бэи в ее нападении, наоборот, заставляет нас отнести этот диалог к ссоре.
§ 8. Стадия II Б. Второй тип. Примитивный спор
Спор начинается с того момента, как собеседники ограничиваются утверждением своих противоположных мнений вместо того, чтобы дразнить, критиковать или угрожать. Оттенок этот может быть трудно уловимым. Мы только что видели промежуточные примеры, которые мы относим к ссоре. Вот еще один пример, который надо отнести к спору, потому что собеседники довольствуются тоном констатирования, несмотря на то, что дело касается вопросов о силе кулаков.
Эз (6 л. 3 м.):— Ты увидишь, на Эскаладе я буду самым сильным.— Лев (5 л. 11 м.):— На Эскаладе, а не в школе.— Эз:— Всюду, я буду самым сильным.
Кроме того спор крайне примитивен; он еще не настоящий, потому что здесь нет следа потребности логического оправдания (justification) в утверждениях Эз и Льва. Впрочем, приложение критерия к примитивному спору очень трудно. Следует условиться, где начинаются оправдания (justification) и доказательства (demonstration) утверждений в споре. Мы предлагаем следующее правило: доказательство (следовательно и настоящий спор) имеет место, когда ребенок связывает свое утверждение и довод, доказывающий правильность этого утверждения, посредством термина, служащего союзом, (например: потому что, оттого, тогда и т. д.) и делающего ясным факт этого доказательства (demonstration). До тех пор, пока доказательство остается подразумеваемым и ребенок действует посредством последовательных утверждений, не связанных между собой,— это примитивный спор. Это правило крайне условно, но оно полезно, так как, если начать субъективно оценивать, когда есть и когда нет утверждения, то можно впасть в еще больший произвол.
Вив (7 л. 3 м.) Д.:— Мой папа — он тигр.- Жо (7 л. 2 м.):— Нет, этого не может быть; я его видел.— Мой папа — крестный отец, моя мама — крестная мать.
Действительно, мы видим, что Жо скрыто оправдывает свое утверждение: «Этого не может быть», посредством следующего доказательства: «Я его видел». Но между этими двумя предложениями нет ясно выраженной связи. Для того чтобы найти во втором доказательство первого, надо было бы дать рассуждение, а его-то Жо совершенно не дает. Жо, следовательно, ограничивается тем, что утверждает, так же как и сама Вив. То же самое видно в следующем примере:
Лев (5 л. 11 м.):— Это Аи.— Ми (5 л. 5 м.) Д.:— Это Ми. (сестра Аи).— Лев:— Нет, это Аи.— Эз (6 л. 3 м.):— Это Ми, видишь (он приподымает пальто Ми и показывает ее платье).
Первые три высказывания этого спора чисто примитивные:, никакого доказательства. Четвертое содержит доказательство посредством жеста, без ясно выраженного рассуждения. Этого достаточно в отдельном случае, но этот случай тем не менее остается примитивным.
Оправдание (justification) может быть призывом к авторитету старших, других или самого себя. Если оно не дано в виде рассуждения, то тогда нет настоящего спора. Вот два примера:
Лев (5 л. 10 м.): — Не жестоко закапывать в землю маленькую птичку? Ари (4 г. 1 м.):— Нет, это жестоко.— Нет, нет, нет.— Лев говорит Же: Неправда ли, что это не жестоко?— Же (6 л.):— Я не знаю, не думаю.
Аи (3 г. 9 м.):— У меня четыре шарика.— Лев (5 л. 10 м.):— Но их не четыре. Ты не умеешь считать. Ты не знаешь, сколько это четыре. Покажи... и т. д.
Короче, кажется, что во всех этих примерах легко распознать примитивный спор: все эти высказывания суть простые утверждения, а не составляют ясно выраженного рассуждения. Если мы сравним эти два случая со следующим примером, в котором последнее предложение клонится к настоящему спору, и с единственным примером настоящего спора, мы сразу уловим разницу.
Лев (5 л. 11 м.):— Только тем, которые говорят по-английски, можно дать рыбу.— Эз (6 л 4 м.):— Нельзя ей (Бэе) дать. Я знаю английский.— Бэа (5 л. 10 м.):— Нет, я знаю английский.— Лев:— Тогда я ее дам, эту рыбу. Эз:— Я тоже.— Мад (7 л. 6 м.):— Она не знает.— Лев:— Неправда, она знает.— Мад:— Потому что она хочет получить, она так говорит.
Один только конец этого разговора является настоящим спором. Мад и Лев противопоставляют друг другу сначала лишь свои точки зрения. Но виден большой прогресс по сравнению с предыдущими примерами в том, что Мад, оспаривая Льва, дает ему объяснение поведения Бэи: она объясняет точку зрения противника и подтверждает свою собственную при помощи объяснения. Если другие собеседники ограничиваются примитивным спором, то Мад достигает в своей последней фразе настоящего спора.
Итак, примитивный спор еще является эквивалентом в плоскости мышления того, чем является ссора в плоскости действия -простым столкновением желаний и противоположных мнений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что эти два типа разговора в общих чертах возникают одновременно. Конечно, ссора без слов — или по крайней мере без диалогов в три высказывания — предшествует спору; но ссора, выраженная словами, примитивный спор, начинает появляться в среднем, согласно нашим материалам, к 5 или 5 1/2 годам. С другой стороны, настоящий спор, как и стадия III А, появляется лишь около или в 7 1/2 лет. Итак, прежде чем появиться как тип среди других типов спора, примитивный спор проходит еще одну стадию, которая, не имея точных границ, соответствует тем не менее объективным статистическим данным.
§ 9. Стадия III Б. Настоящий спор
Статистические данные, относящиеся к этому виду высказываний, следующие: среди всех наших материалов мы имеем у наших детей, моложе 7 лет, только один случай настоящего спора, в виде диалога более чем в два высказывания. Впрочем, этот факт точно соответствует тому обстоятельству, что сотрудничество в абстрактном мышлении также не появляется (в среднем) ранее 7 или 7 1/2 лет. Действительно эти два вида А и Б стадии III имеют общее основание: до известного возраста ребенок сохраняет для себя, т. е. не социализирует все, что в его мышлении имеет отношение к причинному объяснению, логическому оправданию и т. п. Для того чтобы спорить, надо, как уже выяснено, уметь выразить доказательства, логические связи и т. д., а все эти операции противоречат эгоцентризму ребенка моложе 7 лет.
Вот единственный случай настоящего спора; здесь сразу же будет видно отличие от предыдущих примеров: из пяти высказываний диалога три содержат «потому что», из которых одно по крайней мере свидетельствует о ясно выраженном логическом доказательстве.
Пи (6 л. 5 м.):— Теперь ты его не получишь (карандаш), потому что ты его потребовал.— Хей (6 л.):— Нет, потому что он мой.— Пи:— А вот и нет, он не твой, он — общий, он — всех детей. Лев (6 л.):— Да, он м-ль Л. и всех детей и Ми и Аи также.— Пи:— Он — м-ль Л. Потому что она его купила, а также и всех маленьких.
Удивительно, что тип столь, повидимому, простого разговора встретился лишь один раз среди наших материалов; это потому, что в действительности употребление логического «потому что» связывает между собой не два явления, из которых одно — причина, а другое — следствие, а две идеи, из которых одна — основание, а другая — вывод; а эта связь представляет, как нам это покажет I глава II тома (изучение смысла союзов — «потому что» и др.), еще большие трудности в 7 лет. Отсюда нет ничего удивительного, что настоящий спор между детьми, в котором доказательства допускают употребление данных связей, так редко встречается до 7 лет. После 7 и 8 лет, наоборот, логические «потому что» и «ведь» (puisque) появляются в большом количестве в разговоре детей, что им позволяет одновременно и применять настоящий спор и заниматься сотрудничеством в области абстрактной мысли.
Вот еще два примера из разговора детей 7—8 лет, взятые из материалов, публикуемых время от времени Одемар и Лафамдель. Эти примеры взяты наудачу из двух страниц разговора:
Рей: (Она не будет сиротой.) «Но тогда — в пансионе, потому что у нее есть еще папа».
Рей: (Узы, связывающие людей — самые важные из всех). «Потому что они много работали, они изобрели многое».
Здесь мы видим объединение логического «потому что» и «ведь». Такие формы часто встречаются в речи наших детей, тогда как дети младшего возраста до 7 лет избегают их или по крайней мере употребляют в исключительных случаях. Можно заметить, что у Рей дело идет о логическом «потому что», связывающем между собой две идеи, или два определения, а не о психологическом «потому что», связывающем между собой действие и психологическое объяснение.
Отсюда видно, какие глубокие корни имеет тот факт, что «настоящий спор», как сотрудничество в области абстрактной мысли, появляется только после 7 или 7 1/2 лет.
В заключение спросим себя: отсутствие ли словесных форм, указывающих на логическую связь, мешает «настоящему спору» пробиться наружу, или, наоборот, отсутствие потребности спорить и сотрудничать является причиной позднего появления упомянутых словесных форм? Так как мы полагаем, что мысль ребенка зависит от его интересов и активности, а не наоборот, то ясно, что отсутствие потребности спорить и сотрудничать будет здесь основным моментом. Поэтому-то мы и начинаем изучение логики ребенка с изучения форм разговора и функций языка. Но, правду сказать, между всеми участвующими в этом развитии факторами есть постоянное взаимодействие.
§ 10. Заключение
Какой вывод можно сделать из всех этих фактов? Начнем с выяснения того, можно ли из наших материалов получить количественные результаты? Эти материалы состоят из 2 тетрадей, по 500 высказываний каждая, среди которых много диалогов между детьми и взрослыми, последние) мы в дальнейшем опустим. Останется приблизительно около 400 высказываний в каждой тетради, они представляют разговоры между детьми. Из этих 400 высказываний детей в возрасте от 3 1/2 до 7 лет — 31 разговор помещен в одной тетради и 32 — в другой.
Коллективный монолог естественно ускользает от статистики, относящейся к разговорам между детьми; он может быть определен лишь числом отдельных высказываний, из которых он состоит. Мы видели, что коэфициент эгоцентризма (коллективный монолог, монолог и повторение) был равен 0,45 для всех изучаемых здесь высказываний, за исключением ответов. Такой результат ясно показывает, что «настоящий спор» и сотрудничество в абстрактном мышлении составляют стадию позднее 7 лет. Этот факт служит подтверждением результатов, к которым мы пришли в последней главе. Мы считали возможным допустить, согласно подсчету высказываний Льва и Пи, что умственные искания детей моложе 7 и 7 1/2 лет (причинное объяснение, логическое оправдание и т. п.) остаются эгоцентрическими. Среди всех предложений, входящих в «информацию», мы действительно нашли лишь очень мало случаев причинного объяснения или логического оправдания. Искания, относящиеся к этим моментам, либо протекают молчаливо, либо сопровождаются монологами. Данные настоящей главы показывают, как редки до 7 лет случаи «настоящего спора» и сотрудничества в области абстрактной мысли, дают возможность, при помощи другого метода, проверить эти выводы.
То обстоятельство, что стадия сотрудничества и «настоящего спора» начинается лишь к 7 или 7 1/2 годам, имеет большое значение. Действительно, только к 7—8 годам мы можем отнести появление логической стадии в развитии ребенка, когда обобщаются элементы размышления, если понимать вместе с П. Жанэ под размышлением склонность объединять свои верования и мнения, систематизировать их, чтобы избежать противоречия между ними.
Даже к 7—8 годам, дети далеко не всегда стремятся к тому, чтобы иметь какое-либо одно мнение по данному предмету. Конечно, они не думают при помощи противоречий, но они последовательно принимают положения, которые, если бы их сравнить, оказались бы противоречивыми. В этом смысле можно сказать, что дети «нечувствительны к противоречию», и это происходит, потому что, переходя от одной точки зрения к другой, они каждый раз забывают предыдущую точку зрения. Таким образом одни и те же дети 5—6 лет в течение опроса утверждают и то, что муравьи, цветы или солнце — живые, и то — что они не живые. Некоторые дети то говорили, что реки были вырыты человеческой рукой, то что их создала вода. Оба противоположные мнения укладывались у них рядом: в данный момент они соглашались с одним мнением, в следующий, искренно забывая старое, соглашались с другим. Этот факт часто встречается при исследовании детей до 7—8 лет.
Мы будем изучать в другом месте (т. II) это явление отсутствия систематизации и связи. Пока же удовольствуемся тем, что отметим, что их исчезновение совпадает с появлением стадии «настоящего спора». Это совпадение не случайно. Если допустить, что между деятельностью ребенка и его мышлением есть взаимодействие, то ясно, что именно привычка спорить влечет за собою потребность объединить и систематизировать свои собственные мнения. Именно на это и обратили внимание Жанэ и Риньяно по отношению к психологии спора вообще. Они доказали, что всякое размышление есть продукт внутреннего спора, спора, который приводит к выводу так, как если бы индивидуум применял по отношению к самому себе то положение, которое сам занял по отношению к другим. Наши исследования подтверждают эту точку зрения.
В заключение следует сказать, что наше теперешнее изучение еще должно быть дополнено общими исследованиями относительно разговоров детей вне работы, например: во время игры, в общественных местах; и т. п. Но по этому поводу было достаточно сказано, и схема, к которой мы пришли, могла бы быть полезной и при дальнейших исследованиях. Следующая глава пополнит наши данные, показав нам, что если у детей до 7—8 лет еще нет разговоров, направленных на логические или причинные связи, то это происходит потому, что, приступая в этом возрасте к этим вопросам, дети едва начинают понимать друг друга.
Популярные статьи сайта из раздела «Сны и магия»
.
Магия приворота
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +