Опыт не оставляет никаких сомнений в том, что чем чаще не оторвавшиеся от естественности люди берутся за обучение ребенка новому языку, тем поразительней успех их усилий. Французская служанка, которой поручают немецкого ребенка для обучения французскому языку, если только она сама грамматически правильно говорит на родном языке, за сравнительно весьма короткий срок, ничего не зная о педагогическом искусстве, без помощи его средств, а только постоянно и усердно разговаривая с ребенком, добивается того, что ребенок легко научится находить правильные выражения, говоря о всех предметах, о которых девушка беседует с ним. А наше современное рутинное искусство, применяющее при изучении нового языка одни лишь привычные свои средства, не добивается такого успеха ни при частном обучении, ни в общественных школах. Если зададим себе вопрос, что дает этой девушке ее преимущество перед обычными учителями иностранного языка, как бы старательно и в известном отношении разумно они ни исходили из средств обучения любому языку, станет очевидным, что своим бесспорным преимуществом в этом случае девушка обязана сходству ее метода обучения с тем путем, которому повсюду в мире следует сама природа, когда ребенок учится родному языку. Подобно этому ребенку, усваивающему родную речь, ребенок, который у этой девушки учится французскому языку, долго, очень долго выслушивает множество французских слов. Они так же долго произносятся в его присутствии, прежде чем он сможет догадаться об их смысле. При этом присутствие предметов, предоставляемых его возбужденным беседой органам чувств, позволяет главным образом ребенку заметить связь между французскими словами и тем, о чем говорится, признать, что данное слово выражает именно этот предмет. Точно так же, как при изучении родной речи, при обучении этой девушкой знакомство с выражениями, определяющими свойства и действия, постепенно присоединяется к знанию выражений для объектов — имен существительных. И все слова, которым ребенок научился у девушки, так же закрепляются в его сознании многократным повторением и фразеологическими сочетаниями. Как и при изучении родного языка, фразеология доводит до сознания ребенка все отдельные главные части речи во взаимосвязанном виде, оживляет и усиливает впечатление от всех сочетаний бесконечным повторением явлений, в каждом случае по-разному и по-особому определенных. Слова изучаемого языка и преобразования усвоенного ребенком словарного запаса благодаря этим сочетаниям и повторениям становятся ему отчасти знакомы по содержанию, отчасти привычны по выражению и легко произносимы. При этом ребенок сам, собственно, не знает, как он этого достиг,— во всяком случае он не испытал всех трудностей заучивания наизусть и утомительных методов объяснения, применяемых при рутинном обучении какому-либо иностранному языку. Таким путем ребенок очень легко воспринимает суть любого грамматического правила как знание, основанное на собственном опыте, и полностью понимает правило при первом же словесном его изложении.
Моя точка зрения о соответствии природосообразного изучения родной речи и природосообразного изучения иностранного языка вытекает также из согласованности самых глубоких и самых плодотворных правил, на которых покоятся основы утонченнейших средств искусства обучения языку. Даже ошибки этого искусства проистекают из фактов, природосообразных по своему происхождению, но из-за неестественности применения утративших присущую им при их возникновении чистоту. Впрочем, добавлю еще один имеющий решающее значение пример поразительного сходства естественного хода изучения родного языка с истинными основами изучения всякого другого языка. Известна поговорка: «Нужда — лучший учитель». Но распространена и другая: «Нужда — плохой советчик». Обе совершенно справедливы. Нужда всегда приводит либо к природосообразным средствам самопомощи, либо к насильственным средствам злого эгоизма, из-за которых человек, пытающийся помочь себе, почти во всех случаях сам себя лишает помощи и впадает в состояние одичания. Когда я привожу в пример нужду в подтверждение данной моей точки зрения, то я имею в виду не этот последний случай. Пусть какой бы то ни было случай привел человека в такое место, где никто не говорит на его языке и где, следовательно, никто его и он никого не понимает. Тогда он не может изучить язык, которому вынужден в этом городе учиться, никак иначе, а только в полном соответствии с тем, как он усваивал родной язык и как вышеупомянутая девушка учит немецкого ребенка французскому языку. Я не стану повторять своих взглядов на это соответствие. Они ясно высказаны в приведенных примерах.
Иду дальше и хочу показать, что уже мои первые педагогические опыты подтверждают тот принцип, что природосообразное изучение иностранных языков должно достигаться соответствием средств их изучения ходу природы при изучении родного языка. Эти опыты, имевшие целью упрощение средств обычного обучения народа, с самого начала привели меня к убеждению, что всякое человеческое знание, а следовательно и всякое обучение человека, исходит из чувственного восприятия. У меня давно уже зародилась мысль о
чувственном восприятии как основе развития способности к речи у человека, задолго до того, как в нашем педагогическом объединении эта идея была признана природосообразной, но в том виде, в каком мы ее применяли слишком высоко оцененной основой арифметики, да и понята она была односторонне. В условиях, в каких почти с самого начала своего существования находилось наше педагогическое объединение, это мое убеждение не могло иметь значительных последствий для природосообразного подхода к обучению языку. Элементарная разработка учения о наглядности в том, что касается общих его требований, в особенности же связи с основами обучения языку, а в частности изучения родного и любого другого языка, была очень слаба и разрозненна, поскольку незаслуженная репутация наших наглядных таблиц, которыми мы в достаточной мере односторонне облегчали детям обучение арифметике, отвлекла наше внимание от общих требований исследования учения о наглядности и направила его на этот единственный пункт. Из-за этого мы упустили из виду, что природосообразная разработка элементарного учения о наглядности прежде всего должна быть направлена на исследование природосообразных основ способности к речи и лишь в связи с ней — основ мыслительных способностей, а учиться говорить — это лишь отдельный момент, в котором проявляются эти способности.
Направление, которого с самого начала придерживалось наше заведение, в течение многих лет не получало никакого побуждения и никаких средств для исследования общих требований, предъявляемых формированием способности к наблюдению во всем объеме ее потребностей — как в отношении ее связи с природосообразным формированием способности к речи, так и в отношении ее связи с формированием мыслительных способностей. При таких обстоятельствах понятие наблюдения уже больше не применялось нами во всем его объеме и всей его глубине как общая основа обучения речи, а применялось лишь частично и односторонне в некоторых упражнениях по ботанике и минералогии. Одно только обучение числу и форме развивалось в нашей среде как энергично и природосообразно разработанное, но оставшееся изолированным средством умственного развития. Последствия этого в сочетании с другими вплоть до этого часа очень велики и печальны для судеб нашего учебного заведения. Здесь я не стану их касаться. Скажу только, что нынешние мои попытки упростить обучение языку находятся в теснейшей связи со своеобразием моих стремлений упростить обучение народа, что было мне свойственно еще в Бургдорфе и выразилось в упомянутых опытах. Тягостный опыт отсутствия у нас природосообразного обучения языку уже давно убедил меня в необходимости по мере моих возможностей восполнить этот пробел, имевшийся в элементарных опытах умственного развития, или по меньшей мере внести свою лепту для восполнения этого пробела в будущем. Прошло много лет с тех пор, как я пытался исследовать важнейшие основы природосообразного обучения языку, чтобы в наших стремлениях к элементарному образованию успешно использовать это обучение в качестве средоточия природосообразных средств развития способности к наблюдению и мыслительных способностей и придать ему ту простоту, природосообразность и основательную общеполезность, на которые оно способно в той же мере, в какой настоятельно нуждается в них.
После бесконечно путанных взглядов и понятий по данному вопросу, с которыми я годами носился, вызванных причинами, которых я сейчас не касаюсь,— они лежат частично во мне самом, частично вне меня,— я теперь, наконец, думаю, что в ясном понимании пути природы в средствах обучения родной речи я нашел абсолютный указатель пути ко всем средствам, с помощью которых обучение языку во всех своих частях и во всех направлениях сводится к природосообразным основам. Следовательно, любой язык, каким бы он ни был, несмотря на все особенности и различия в образовании внешних форм, свойственных индивидуально каждому языку, может быть природосообразно изучен.
Опираясь на это, я попытался представить образец всеобщей нормальной формы, показывающей, как и в какой степени можно построить изучение любого иностранного языка, древнего или нового, на этом природном пути, выведя его из вечных законов, лежащих в его основе. Та степень зрелости, к которой теперь начинает приближаться этот опыт, убедила меня в том, что он повсюду может быть использован для этой цели с успехом, если в совершенстве изложить средства, которые он применяет. Для этого я выбрал латинский язык в сочетании с немецким, которым заранее должен владеть ребенок, приступающий к изучению латыни. Теперь, однако, я не стану входить в детали опыта. Предполагаемое опубликование одной его части безотлагательно передаст его на суждение публики. А это гораздо более определенно выявит степень его успеха и ценность средств во всем их объеме и взаимосвязи, чем все, что я без этого шага мог бы предварительно сказать в целях освещения и истолкования опыта.
Итак, я продолжаю рассмотрение предмета элементарного образования, не рассуждая далее особо об опыте построения нормальной формы для изучения всех языков.
Верно, что жизнь формирует способность к речи, а вся совокупность средств искусства воспитания, действительно пригодных для содействия ходу природы, путем воздействия на эту формируемую жизнью способность исходит из природосообразных средств искусства формирования способности к наблюдению. Так же верно, что жизнь формирует и мыслительные способности и что вся совокупность средств искусства, способных содействовать влиянию этой формирующей их жизни, исходит из природосообразного формирования способности к наблюдению. И подобно тому как средства формирующей человека жизни, воздействующие на основательное развитие способности к речи, весьма надежны в силу своей согласованности со средствами формирования способности к наблюдению, так и средства, формирующие мыслительные способности, могут оказаться весьма надежными, если будут согласованы со средствами формирования способности к наблюдению.
Связь между способностью к наблюдению и мыслительными способностями осуществляется следующим образом. Способность к наблюдению, если она не становится неестественной, беспорядочной, если не направлена по ложному пути, сама по себе при всех обстоятельствах приводит человека к отдельным ясным представлениям о предметах его окружения, то есть к отдельным основам природосообразного оживления его мыслительных способностей. Но пока эти ясные представления основаны лишь на чувственном восприятии и только им оживляются, они ни в какой мере не удовлетворяют человеческую природу. Она стремится в себе самой поднять представления, которые стали ей чувственно ясными, до четких понятий; она стремится самостоятельно сопоставлять предметы своего чувственного восприятия, различать их и сравнивать между собой; она стремится использовать их в качестве подготовительного средства развития своей способности суждения; она стремится логически обработать их. Она должна этого хотеть. Сила мыслительных способностей и способности суждения, заложенных в человеческой природе, неизбежно понуждает ее к этому. Весь мир пользуется этими способностями; весь мир мыслит и судит. Между тем мы далеко не в совершенстве и отнюдь не твердо владеем искусством при помощи природосо-образно разработанных и психологически последовательно расположенных средств обучения облегчить переход от ясного осознания отдельных предметов чувственного восприятия к правильному мышлению и суждению о них. С тех пор как существует мир, люди работают над изысканием средств, имеющих целью с помощью искусства облегчить человечеству переход от средств формирования способности к наблюдению к средствам формирования способности к мышлению и возвысить в людях bоn sens, вытекающий из простого чувственного восприятия предметов природы, до логически обоснованной способности к мышлению и суждению. Но как люди, пользуясь рутинными средствами формирования способности к наблюдению и речи, оставили естественный путь и, став на путь суетных ухищрений, бросились в объятия глубокой и пагубной неестественности, так это произошло и в отношении средств, почти повсюду применяемых нашим пагубным лжемудрствованием для формирования нашей способности к мышлению.
Бесспорно, что в подобных опытах и средствах разным образом отступили от истинной основы этого искусства, от настоящего упражнения в сугубо правильном сопоставлении, различении и сравнении предметов чувственного восприятия. Детей все более желают научить мыслить, с одной стороны, путем произвольного и неестественного увеличения числа предметов размышления, рассматриваемых поверхностно и односторонне, с другой — путем изучения логики, иными словами, если можно так выразиться, через четкое или изощренное объяснение вечных законов, лежащих в основе способности к мышлению. Первый путь — распространение поверхностно и односторонне воспринятых познаний — вместо того, чтобы действительно помочь развитию мыслительных способностей, создает величайшие препятствия их природосообразному развитию. Точно так же при втором пути воспитанники остаются еще недостаточно подготовленными для все большего применения мыслительных способностей благодаря сопоставлению, различению и сравнению предметов, действительно и просто связанных с наблюдением. Они не в состоянии при этом настолько понять во всей истинности и глубине вечные законы, лежащие в основе природосообразного развития мыслительных способностей человека, чтобы эти законы можно было рассматривать как общеприменимое средство, способствующее образованию и укрепляющее эти способности. В этом отношении логика, как бы долго дети на всякий лад ни занимались ею, остается для них в полном смысле слова закрытой книгой.
Природосообразное развитие мыслительных способностей человека и его способности к суждению зависят не от обширности или количества поверхностно познаваемых предметов чувственного восприятия и размышления. Столь же мало оно зависит и от поверхностного ознакомления с вечными законами, которым подчинена способность к мышлению, и с вытекающими из них правилами ее применения. И то, и другое — и произвольное распространение поверхностных знаний, не отвечающих ни обстоятельствам, ни положению ребенка, и неестественная поспешность в изучении логических правил До того, как проделаны достаточные упражнения логической способности,— все более уводит человечество, стремящееся к совершенствованию искусства формирования мыслительных способностей человека, от подлинной основы этого искусства к средствам искажения образования. А они, вместо того чтобы природосообразно развивать способность к мышлению, противоестественно ее раздувают, сбивают с толку, ослабляют и останавливают.
Бесспорно, природосообразный путь, которым идет искусство воспитания, развивая человеческую способность к мышлению, должен быть приведен в согласие с природосообразным путем, которым идет сама жизнь, развивая эту способность. Подобно тому как человек природосообразно возвышается до способности верить и любить не через толкование ему сущности любви и веры, а через проявление на деле истинной веры и истинной любви, так же он достигает развитой способности к мышлению не с помощью разъяснений и толкований вечных законов, лежащих в основе мыслительных способностей человека, а только благодаря самому акту мышления. Элементарное образование способно средствами своего искусства содействовать естественному ходу развития мыслительных способностей и поощрять его. Оно видит в обучении числу и форме простейшее средство природосообразно содействовать переходу развитой способности к наблюдению в сформировавшуюся способность к мышлению и поощрять его к развитию и формированию действительной основы этой высшей способности — способности человеческой природы к отвлеченному мышлению.
Но для того чтобы верно судить о сущности этой признанной идеей элементарного образования основы природосообразного искусства развития мыслительных способностей человека, необходимо заранее иметь в виду, что искусство природосообразного обучения числу и форме отнюдь не сводится для их усвоения к механическим упражнениям в счете и измерении. Столь же мало оно исходит из средств, как бы ни были они искусны, имеющих целью облегчить и сократить вычисление и измерение, которые воспитанники должны усвоить. Само оно тоже не является просто средством облегчения и сокращения этого механизма. Средства этого искусства, касающиеся числа, не исходят из форм, сходных в счете с таблицей умножения и с тысячей других искусственных форм, задающихся целью облегчить вычисление и измерение. Это искусство вытекает из самого простого внутреннего побуждения и оживления основных сил, находящих себе выражение в способности сопоставлять, различать и сравнивать между собой предметы чувственного восприятия. И мы были очень не правы, когда ожидали, что они словно по мановению волшебной палочку как deus ex machina появятся из четырехугольника наших наглядных таблиц и механизма их умственно безжизненных средств усвоения.
Подлинная сила, достигаемая в результате упражнений во всем том, что пытается дать элементарное обучение числу и форме, заложена в присущем мыслительным способностям человека стремлении к развитию. Человек должен самостоятельно сопоставлять, различать и сравнивать предметы своего наблюдения в качестве средства научиться мыслить о них. И когда он это делает так, как должен делать, в нем как бы сама собой развивается в своей духовной внутренней сущности сила, оживляющая внутреннее стремление к развитию — способность считать и измерять. Подлинно элементарное обучение числу и форме вытекает, следовательно, из внутренней сущности той способности, природосообразному развитию которой оно может содействовать внутренней сущностью своих средств. Поскольку это обучение, начиная с исходных своих пунктов, продвигается вперед элементарно, оно отвергает, особенно в начальных упражнениях, все механические средства облегчения и сокращения, повсюду применяемые в рутинных и ремесленнических упражнениях при внедрении низших и высших разделов арифметики и математики как предметов, необходимых в гражданской жизни или в профессиональных целях. Действительно развивая силы в строгом соответствии со всем, к чему в воспитании и обучении подходят подлинно элементарно, искусство элементарного обучения числу и форме простотой своих главных исходных начал с величайшей живостью захватывает ребенка. Он видит предметы, наблюдение которых выявляет сущность того, что можно сосчитать и измерить, в бесконечной смене их основных форм. Но так как они попадают в его поле зрения как отдельные, изолированные предметы наблюдения, то ребенок должен научиться узнавать их в виде последовательных рядов абстрактных форм, которые позволяют ему наблюдать последовательность их различий в виде обособленных представлений, сочетающихся с соответствующим словесным выражением. Оба предмета — обучение числу и обучение форме — представляют собой не что иное, как собрание средств, расположенных психологически обоснованными последовательными рядами и помогающих ребенку постепенно и с максимально возможной легкостью через такие внешние представления твердо усвоить внутреннюю духовную суть числа и формы. Это значит, что при элементарном обучении надо уже с первых простейших упражнений так вести ребенка, чтобы он, сопоставляя, различая и сравнивая, стал способен мыслить, а продолжая эти упражнения, надо все больше укреплять его мыслительные способности, чтобы он умел мыслить все более широко и все более глубоко.
Обучение числу и форме с точки зрения элементарного образования, как видим, является не более как продуктом присущей человеку исконной силы мышления и заложенной в человеке способности правильно сопоставлять, различать и сравнивать то, что предполагает наличие сформировавшейся способности к измерению и счету, что содействует ей и ее развивает. Поэтому все средства рассматриваемого с такой точки зрения искусства обучения числу и форме безусловно требуют величайшего соответствия со всем ходом природы в развитии наших сил. Они должны этого требовать, иначе они не будут элементарными. Но они и могут это требовать. Можно на фактах доказать, что, где искусство элементарного образования следует этому пути природы, там его средства также способны последовательно и не допуская пробелов, притом быстро и основательно, вести воспитанников от первоначальных знаний в области числа и формы к самостоятельному решению далеко не легких алгебраических и геометрических задач.
Этим, однако, отнюдь не сказано, что дети, которым желательно дать элементарное образование, вообще и во всех сословиях должны таким способом получить обширные алгебраические и геометрические познания. Ничуть не бывало. Различные классы и сословия и даже отдельные индивидуумы, принадлежащие к ним, не все в одинаковой степени нуждаются в средствах искусства обучения числу и форме. Лишь очень немногим из них они нужны в своей самой высокой степени. Было бы действительно хорошо, если бы во всех сословиях обширные и высокого уровня знания получали лишь те дети, которые на низших ступенях этой отрасли образования, безусловно обязательных для всех получающих хорошее природосообразное воспитание детей, показали исключительно большие успехи, так своеобразно, с такой гениальностью были увлечены и, я бы сказал, воодушевлены-ими, что ясно проявилось заложенное в них высшее, решающее основание, чтобы выделиться своими умственными способностями и умениями. В подобном случае полагается, чтобы человечество вообще признало своим долгом оказывать особое внимание развитию столь поразительно выдающихся способностей. Следовало бы, насколько это позволяют обстоятельства и условия, позаботиться о том, чтобы способные к очень большому росту силы, данные нам богом, с тем чтобы мы совершенствовали их и заботились о них, не оставались в небрежении в этих людях и не погибали без пользы. А ведь они бывают подчас и до того доведены, что только в злом одичании могут найти себе деятельное и мощное выражение. То, что отличные способности требуют особой заботы, между тем ни в чем не меняет того положения, что и в обучении числу и форме, как и во всем, что искусство в состоянии сделать для образования, всегда должен беспрекословно соблюдаться принцип «жизнь формирует». Следовательно, и эта отрасль обучения должна предоставляться каждому человеку лишь в той степени, в какой это соответствует обстоятельствам, условиям и средствам его действительного положения. По меньшей мере эта отрасль обучения может быть приведена в действительное соответствие с ними, чтобы полученные знания не противоречили существенным и необходимым благотворным потребностям его положения и не мешали ему спокойно владеть и пользоваться ими. Любовная заботливость, которую мы требуем, или, вернее, желаем, по отношению к выдающимся детям, ни в коей мере не противоречит этому принципу. Напротив, она полностью его подтверждает. Бесспорно, что подобно тому как принцип «жизнь формирует» требует всего, что искусство в состоянии сделать для образования людей, так и уровень знаний при обучении числу и форме, который должен быть предоставлен различным сословиям, классам и индивидуумам, надлежит привести в соответствие с их обстоятельствами, силами и потребностями и сохранять в этих пределах, как это необходимо при формировании способностей к наблюдению и речи. Вопрос о том, в какой степени и до каких пределов следует вообще обучать числу и форме крестьянское, бюргерское и высшее сословия, а также отдельных индивидуумов, призванных познавать и исследовать научные предметы, тождествен вопросу, как следует природосообразно обучать эти различные сословия наблюдению, языку и элементарному овладению мастерством.
Точно так же обучение числу и форме по элементарному методу, в том, что касается последовательности его средств упражнения, во всем объеме воздействия сохраняет свою связь со степенью умственного развития, достигнутой воспитанником. Эти средства отнюдь не следует насильственно навязывать ребенку вне зависимости от условий, данных достигнутой степенью развития его восприимчивости. .Их надо мягко, со свободной живостью извлекать из него самого, вернее, из способности, заложенной для этого в нем самом.
Таким образом, ясно, что природосообразный переход от впечатлений, вызванных познаниями в результате чувственного восприятия, к природосообразному развитию, укреплению и оживлению способности к мышлению начинается в основном с факта сопоставления, различения и сравнения ребенком предметов чувственного восприятия, с ясностью доведенных до его сознания. Склонность сопоставлять, различать, сравнивать наблюдаемые предметы и использовать их в качестве основы для развития способности к мышлению и формирования способности к суждению заложена в самом ребенке,и, как всякой другой способности, ей с младенческого возраста ребенка присуще стремление к развитию. Но дело человечества удержать это стремление на пути, которым идет природа, и облегчить ребенку этот путь своим-искусством. Это искусство не должно оставлять на волю случая формирование мыслительных способностей и последовательность средств, исходящих из них. Используя всю силу воздействия человеческой заботливости, оно должно повести своего воспитанника к такому состоянию, которое способно решительно и надежно облегчить людям познание и использование средств этого искусства. Природосообразные средства искусства, преследующие эту цель, несомненно исходят из максимального упрощения всех средств обучения человека и особенно обучения числу и форме. Их же в сочетании с познаниями, приобретенными путем чувственного восприятия, вытекающими из действительной жизни ребенка, полученными и сложившимися в рамках этой жизни, следует рассматривать как основу природосообразного формирования мыслительных способностей человека.
в. Перейду теперь, однако, к своим взглядам на элементарное развитие способности к мастерству. Она, как и всякая другая способность человека, до того, как сформировалась, представляет собой только задатки к мастерству, технические склонности. Как и задатки, из которых развиваются способности к наблюдению, речи и мышлению, задатки к мастерству постепенно развиваются в способность лишь через их упражнение и применение. Ее формирование, несомненно, исходит из упражнения сил, органов чувств, прочих органов и членов. Внутренняя, духовная-сущность всякого мастерства тесно переплетается с внутренней сущностью умственного образования и развития мыслительных способностей. Все элементарные средства природосообразного развития мыслительных способностей по своему существу являются также природосообразными средствами развития внутренней, духовной сущности всякого мастерства и всех способностей к нему. Учение о числе и форме в силу своей сущности в состоянии служить основой, на которой строятся логические способности человека, на которой они с помощью упражнений в сопоставлении, различении и сравнении наблюдаемых предметов все больше развиваются, укрепляются и возвышаются. Эти же упражнения способны служить элементарной основой и для внутренней, духовной сущности мастерства; с их помощью она может развиваться, укрепляться и возвыситься в единстве с внутренней, духовной сущностью способности к мышлению и суждению. Но чтобы внешние и внутренние основные задатки к мастерству могли элементарно развиваться и укрепляться, те и другие следует уже с колыбели сообща и в самой тесной связи друг с другом по-человечески оживлять у ребенка, приводить в действие, использовать и применять,— тогда они сами себя будут развивать.
Поэтому все средства природосообразного формирования и развития наших способностей к мастерству тесно связаны с элементарными средствами развития способности к наблюдению. Как эти последние являются важным следствием высокой человеческой заботы и искусства пробуждать, оживлять, направлять и укреплять присущее человеку стремление к развитию способности к наблюдению, так и природосообразные элементарные средства развития в человеке способности к мастерству тоже следует рассматривать и использовать как следствие высокой человеческой заботы о пробуждении, оживлении, направлении и укреплении присущего человеку стремления к развитию своей способности наблюдения. Внутренняя сущность способности к мастерству, как и внутренняя сущность способностей к наблюдению, речи и мышлению, есть дух и жизнь. Внешние средства развития мастерства, поскольку они требуют формирования наших чувств и органов чувств,— физические средства, а поскольку они требуют формирования наших членов,— механические средства. И те, и другие требуют элементарной гимнастики чувств, органов чувств и членов. Принципы и средства гимнастики чувств и органов чувств надо выводить из физических законов, заложенных в существе самих способностей, свойственных чувствам и их органам, а она, гимнастика, должна природосообразно оживлять, развивать и укреплять их для содействия мастерству. Гимнастика для членов тоже зависит от законов, свойственных силам тех членов, которые она, элементарная гимнастика, должна оживить, укрепить и сформировать в интересах мастерства. Ее средства вытекают из природы механизма, лежащего в основе сил человеческих членов, и, следовательно, по существу дела тоже являются механическими.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +