Наиболее распространенным определением предмета педагогики является следующее: «педагогика есть наука о воспитании». Но это определение неизбежно влечет за собой вопрос — что же такое воспитание? Предметом исследования или изучения каждой науки является изучение того или иного явления или группы явлений и раскрытие законов ими управляющих. Какая же группа явлений, подлежащих нашему изучению, скрывается за словом воспитание?
Рассмотрим определение того — что такое воспитание, которое дается как нашими советскими педагогами, так и представителями западно-европейской буржуазной педагогики, тех или иных оттенков. Здесь мы находим довольно трогательное единение в том смысле, что наибольшее число авторов определяет воспитание как «планомерное длительное воздействие одного человека (или одних людей) на другого (или других) с целью развития природных, биологических или социально-полезных свойств последнего» . «Воспитание представляет собой согласованное с нормативными науками руководство телесным и духовным развитием» (см. также определения Блонского, Калашникова, Трахтенберга и др.). Так что в этом отношении мы не имеем разногласий. Достаточно ли это определение? Можно ли с ним согласиться? Недостаточность этих определений сознается некоторыми из упомянутых авторов.
«Планомерное и целевое (субъективно-направленное) воспитание и образование есть лишь небольшая частица в той сумме объективных (в этом смысле «стихийных») воздействий, которые сильнейшим образом определяют собой человека», но,., «педагогика этих многообразных влияний фактически (подчеркнуто мной.— М. К.) воспитывающих и образовывающих человека. Объект ее гораздо уже. Она изучает только теорию тех воздействий, которые сознательно и планомерно целевым образом направлены именно на достижение выше определенного эффекта (выработка качеств и мировоззрения)».
Почему же отказывается педагогика от изучения этих многоразличных влияний? Или своеобразие этой науки в том и заключается, что она отказывается от изучения влияний, фактически воспитывающих человека? Тов. Трахтенберг ответа на этот вопрос не дает. На него пытается ответить тов. Калашников.
Он также признает наличность стихийных воздействий, наличность естественного приспособительного процесса, развертывающегося в широкой социальной среде, противополагая его «организованному педагогическому процессу», т.е. такому, где приспособительный процесс или процесс воспитания развертывается в специально педагогически организованной среде. «Если школу, с одной стороны, мы назовем организованным педагогическим процессом, то семья, производство, улица — с другой, могут быть названы неорганизованным педагогическим процессом».
Тов. Калашников анализируя историческое возникновение «организованного педагогического процесса» и выделение его в особую функцию, правильно указывает, что выделение воспитания в особую общественную функцию вырастает по мере разделения труда и выделения общественных классов, но он покидает почву марксистского анализа, когда переходит к определению педагогики. «Увеличивающаяся с ростом культуры сложность организованного педагогического процесса вызвала появление его теории, которая получила название «педагогики». Здесь, как и везде, за определенной отдиференцированной общественной практикой последовала разработка ее теории. Педагогика, таким образом, есть наука об организованном педагогическом процессе. Вот с этим последним утверждением трудно согласиться потому, что так организованный педагогический процесс, как его определил выше тов. Калашников, есть частный признак педагогики капиталистического строя, у него же он делается общим признаком. Буржуазии свойственно выдавать черты, свойственные капиталистическому обществу, за вечные непреложные законы. «Священный» институт частной собственности и государства, марксистский анализ уже лишил этих торжественных одежд вечности и непреложности, а в педагогике мы все еще тащимся в хвосте за буржуазными теориями. Неудивительно, что представители западно-европейской педагогической мысли трактуют педагогику, как науку о так организованном педагогическом процессе потому, что самой природе капиталистического классового общества свойственно держаться возможно более сильно именно такой формы организации воспитания, при которой государство берет в свои руки определенную сумму воздействий и пользуется им, как одним из средств классового порабощения.
Нельзя поставить ребенка или взрослого в положение подлинно социального воспитания, ибо это воспитание, развертывающееся в условиях напряженной классовой борьбы, приведет его к определенным выводам, воспитает определенную идеологию. Задача заключается в том, чтобы препятствовать развитию классовой идеологии трудящихся и целой системой мер идеологического порядка пользоваться для того, чтобы направить растущую идеологию в сторону от объективных факторов, воспитывающих классовую идеологию. Поэтому неудивительно, что буржуазные педагогики признают предметом своей науки организованный педагогический процесс, так как этот организованный педагогический процесс есть не что иное, как педагогическая политика правящего класса, проводить которую призваны не только педагоги-практики, но и те, которые выступают от имени науки. Надо сказать, что и западно-европейская педагогическая мысль уже расширяет понимание того, что из себя представляет педагогика. Широкое течение в пользу социальной педагогики со времени Наторпа пытается вскрыть ту сумму воспитывающих факторов, которые он, Наторп, называл неопределенным понятием «общность», и завоевывает себе все большие права гражданства. Так, Лай в последнем издании «Экспериментальной педагогики» намечает три области педагогики, из которых одну он называет педагогикой индивидуальной, в которую входит изучение влияния наследственности, другую — естественной педагогикой, к которой относятся факторы формирования биологического порядка в процессе жизни организма, и третью — социальной или ценностной педагогикой, к ней относятся такие факторы, как «семья, товарищи, местное общество и дух данной местности, область и племенной дух, отечество, мир и человечество и, наконец, духовная жизнь и ценностные действия». Недостаточность так называемой школьной педагогики для целей «руководства, согласовавшего с нормативными науками (читай с политическими задачами правящих классов) заставляет теоретиков педагогики обращаться к использованию другого арсенала средств, более широкого порядка, заставляет искать путей овладевания этими «стихийными» (в терминологии ваших советских педагогов) факторами, рассеянными в широкой социальной среде.
Хотя хаос производственных и общественных отношений — неизбежное свойство капиталистического общества, и потому овладеть явлениями социального порядка капиталистическое общество не может, но оно желает все больше и больше их подчинить. Это соответствует той же тенденции, которую наблюдаем мы и в области экономической жизни, и хотя проводить тесную аналогию между факторами растущей монополизации и концентрации капитала и попыткой овладения факторами социального порядка нельзя, но несомненно, что это—тенденция одного и того же порядка— рождения нового строя в недрах существующего, тенденции эпохи, которая «втаскивает, так сказать, капиталистов вопреки их воле и сознания в какой-то новый общественный порядок» (Ленин). Таким образом, сужение предмета педагогики изучением лишь «организованного педагогического процесса», и фактически так называемой «школьной педагогики» грешит против методологии марксизма в том отношении, что частные, признаки, свойственные данной исторической эпохе общественного развития, именно капиталистической стадии, делает общим признаком (ибо, таким образом, «отдифференцированная общественная практика» свойственна именно капиталистической стадии развития).
Стоит внимательно вдуматься в методологические предпосылки Маркса и Энгельса, как мы неизбежно придем к выводу, что и педагогика, как и политическая экономия — наука историческая, что и педагогика, как и «политическая экономия, не может быть тождественной для всех стран и всех исторических эпох». Что можно и должно говорить
не о педагогике вообще, а о педагогике капиталистического общества, педагогике
переходной эпохи, педагогике коммунистического общества и т. д. И задача
научнопедагогического исследования и изучения и заключается в выявлении тех специфических, свойственных именно данной эпохе закономерностей, которые лежат в основе как организованного, так и неорганизованного педагогического процесса.
Второй методологической ошибкой приводимого выше анализа является искусственный разрыв существующего единства, и отсюда искажение тенденции развития. В самом деле, разве так называемый «организованный педагогический процесс» существует вне всякой связи и зависимости от «неорганизованного», «стихийного» педагогического процесса? Разве семья, улица, производство—факторы, которые Калашников относит к неорганизованному педагогическому процессу,—не корреспондируют непрерывно с организованным педагогическим процессом, разве не оказывают они непрерывного и постоянного воздействия на содержание, методы и организацию школы? Разве не меняется соотношение этих сторон единого педагогического процесса, внутренне противоречивого еще пока в различных исторических эпохах, в пределах различной классовой среды одной и той же исторической эпохи? Разве одинаков их удельный вес?
Такая постановка вoпpoca грубо нарушает основные принципы диалектического метода, подменяя динамику развития диалектический процесс становления статикой, неподвижностью, которая легко приводит нас к «вечным», «незыблемым» законам идеалистической методологии; неверно, искаженно объясняя действительность, это мешает, задерживает наши возможности в изменении этой действительности, в овладевании этим «стихийным» процессом воспитания.
Третьей методологической ошибкой приводимых выше определений, является трактовка воспитания как воздействия одного или одних людей на других. Казалось бы, уже нет нужды напоминать одно из азбучных положений марксизма о том, что человек, только видоизменяя окружающую его среду (природную и социальную), изменяет свою собственную природу. Это положение стало неотъемлемой частью идеологического багажа каждого студента нашего советского втуза. Однако нашими теоретиками педагогики она, видимо, недостаточно усвоена.
И вместо того, чтобы исследовать, как происходит это изменение ребенка, взрослого в процессе его расширяющегося жизненного эмпирического опыта, в процессе его трудовой и общественной деятельности, как соединить, обогатить и расширить его собственный эмпирический опыт накопленным опытом предшествующих поколений, как соединить практику с теорией,— они толкают нас на путь догматического внушения каких-то школьных истин пассивному объекту воспитания, который является предметом воздействия педагога.
Мы полагаем, что именно на этой части определения воспитания особенно сильно сказалось то, что автор рассматривает проблему воспитания только в отношении к детям, к ребенку. И по отношению к ним это неверно. Но с особенной отчетливостью неправильность этого определения вскрывается тогда, когда мы пробуем применить ее к взрослым. А ведь они тоже воспитываются! Рабочий, пришедший из деревни на фабрику, через 10—15 лет своей работы на фабрике становится иным, он существенно изменяет свою идеологию, значительно расширяет свой умственный и общественно-политический горизонт, приобретает новые уменья и навыки. Он не тот, каким был 10 лет тому назад. Фабрика, крупное производство перевоспитало его, переделало его природу.
Что это организованный педагогический процесс или нет? Где здесь разграничительные линии между организованным и стихийным процессом?
Итак, если воспитываются и перевоспитываются не только дети, но и взрослые, если воспитьвает не только школа — организованный педагогический процесс, но и «стихийные факторы — производство, улица и т. д., если воспитываются и переделывают свою природу, свою сущность не только в процессе обучения или воздействия одного человека на другого, а и в порядке «своего воздействия на окружающую среду (и может быть главным образом, в этом порядке), если воспитательной работой занимаются профсоюзы, партия, а этого как будто никто не собирается отрицать, если педагогический процесс диалектичен, в разные исторические эпохи по-разному складывается соотношение этих частей стихии и организованности — давая качественно различиое содержание и организацию педагогического процесса на таких исторических ступенях, как капиталистическая и переходная эпоха, а это именно так, — то это обязывает нас к значительному расширению предмета педагогики и к иным методологическим предпосылкам.
Если не только организованный педагогический процесс воспитает, если элементы педагогики имеются в деятельности профсоюзов, партии, государственных органов советской власти (разве не проводит огромной воспитательной работы, к примеру, Наркомздрав, Наркомзем), то очевидно, что теоретическая педагогика не может пройти мимо этих явлений, она обязана заняться их исследованием, включить их в объект своего изучения.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +