(Отчет о научной работе кафедры психологии в 1939-1940 гг. - «Ученые записки Харьковского гос. педагогического института», т. VI. 1941. На русском языке публикуется впервые).
Психологический анализ процессов восприятия связан со специфическими трудностями. В обычных условиях образ восприятия возникает в сознании воспринимающего мгновенно и всякое наивное самонаблюдение ставит под сомнение саму возможность психологического исследования процесса восприятия. Последнее кажется чем-то симультанным, а не сукцессивным, какой-то идеальной вещью, а не процессом.
Исследователи, которые специально изучали процесс восприятия, пытались с помощью метода самонаблюдения определить, как видоизменяется сенсорный образ в условиях затрудненного, или прерванного восприятия. Мишотт, а вслед за ним Верной наметили ряд стадий восприятия при повторном тахистоскопическом предъявлении объекта: стадию неопределеннего сознания, стадию родового объекта, специфического объекта и т. д.
Даже поверхностное рассмотрение этой классификации показывает, что она имеет чисто описательный характер и основывается на формальном анализе процесса восприятия. Характерная попытка объяснить процесс восприятия, не выходя за рамки явлений сознания, имеет глубокие теоретические основы. Фактически признавая наличие материальной деятельности субъекта, лежащего в основе восприятия, ряд представителей буржуазной психологии полагали ее вместе с тем настолько грубой и механической, что, по их мысли, она сама по себе не могла привести к возникновению осмысленного образа в сознании субъекта. Следовательно, всегда оставалась как бы необходимость в некоторой духовной силе или способности, которая превращает «мозговую вибрацию» (в субъективное переживание.
Эта тенденция, так сказать, дискредитировать материю, материальную деятельность, приписывая ей только элементарные механические качества и лишая ее каких-нибудь свойств, хотя бы отдаленно связанных со способностью ощущения, идеалистична и глубоко чужда всякому последовательному материализму. Энгельс говорил, что мачгерия на определенной ступени развития должна «производить с необходимостью в органическом теле мыслящий дух».
Механистические тенденции физиологии XIX в. целиком отвечали идеалистическим установкам современной психологии. Классическая физиология органов чувств представляла себе органический процесс ощущения как превращение физического или химического процесса раздражения в иной физико-химический процесс, который возникает в органе чувств и затем по центростремительным путям достигает центральной нервной системы. Однако в действительности нет никакой объективной потребности сводить материальную деятельность человека, которая лежит в основе возникающих в его сознании образов ощущений, восприятия внешнего мира, к элементарным физиологическим биохимическим процессам в его нервной системе. Последние являются лишь несамостоятельными частями, лишь механизмами, осуществляющими более сложные формы жизнедеятельности, и соотносят живое существо с окружающей его действительностью. Лишь тогда, когда мы рассматриваем в целом этот жизненный процесс, мы можем выявить в материальной деятельности субъекта возможность и необходимость появления тех или иных форм сознания.
Таким процессом является активное взаимодействие живого существа с действительностью, которая удовлетворяет его потребности и переделывает предметы в соответствии с этими потребностями. Среди подобного рода процессов особенно должны быть выделены активные внешние движения живого существа, которые еще до того, как они регулируются образами восприятия или памяти, у возникающими со временем на их основе, по самой своей природе вынуждены приспособиться к характеру предмета, его местоположению и форме, и тем самым возникший характер способа действия является живым отображением предмета, на который это движение направлено. В рассмотренном выше отношении моменты отражения и смены предмета не обособлены еще один от другого. Однако в процессе дальнейшего развития они могут приобрести относительную самостоятельность. Выделяются действия предварительные, которые нащупывают, отображают предмет, такие, которые подготавливают возможность и намечают путь для собственно-практических действий, приводящих к фактическим изменениям предмета в соответствии с потребностями живого существа.
Как говорит А. Н. Леонтьев по поводу своего исследования генезиса чувствительности, «происходит переход от органов-преобразователей таких влияний, которые непосредственно определяют собой поддержание жизни, к органам-преобразователям, которые опосредуют связь организма с этими влияниями».
Проблемой нашего исследования является общий характер той деятельности человека, что приводит к возникновению в его сознании образов восприятия, в частности, той специальной деятельности восприятия, что осуществляется с помощью органов чувств и что органически связана с другими видами деятельности человека, прежде всего практическими. Ниже приведен ряд исследований, посвященных этим проблемами выполненных в нашей лаборатории. Начальным психологическим фактом, на котором базируется восприятие, является ощущение. Условия возникновения ощущения были предметом специального исследования В. И. Аснина. Решение этой проблемы не только встречает ряд фактических, трудностей, но и многими западноевропейскими исследователями считается принципиально невозможным. Могут ли быть найдены закономерности перехода от возбудимости к чувствительности? При каких условиях, например, орган, который бывает только раздражаемым в отношении некоторых внешних влияний, начинает проявлять чувствительность к ним, т. е. при каких условиях возникает ощущение?
В ряде работ, к которым принадлежит и настоящее исследование, руководимое А. Н. Леонтьевым, было показано, что кожа человека, а она, как известно, раздражима по отношению к световым лучам различной длины, при определенных условиях начинает проявлять в отношении их и определенную чувствительность, т. е. при определенных условиях начинают возникать своеобразные ощущения света.
Эти условия напоминают ситуацию возникновения условных рефлексов. Например, свет, падающий на ладонь руки, начинает чувствоваться кожей, как если бы он на протяжении длительного времени предшествовал удару тока в эту руку.
То, что тут имеем дело не с тепловым ощущением, показывает возможность различения кожей лучей с различной длиной волны, сравнимых в отношении их тепловой характеристики.
В опытах Аснина оказалось, что выработка такого экспериментального ощущения и соответствующая его дифференциация возникает значительно быстрее, если оно происходит не в ситуации пассивного «восприятия» рукой соответствующих влиянии, а в обстановке активного поиска позитивного объекта и избегания негативных влияний.
Испытуемому приходилось из четырех шариков, что лежали в закрытой коробке, куда проникала только его рука, находить один, который не был под током. Эти четыре шарика находились впереди четырех светофильтров, под которыми был помещен сильный источник света. Шарики, что были под током, всегда размещались против красных фильтров, а один, который не был под током, -против фиолетового фильтра. Место расположения шариков и светофильтров постоянно менялось.
Таким образом, каждый раз перед тем, как испытуемый прикасался к «неправильному» шарику, его ладонь освещалась красным светом, а перед тем, как он прикасался к шарику «правильному»,— фиолетовым светом. Уже на 12-й день после начала опыта, при 10—15 сочетаниях ежедневно, у испытуемого возникают соответствующие ощущения. Он начинает находить «правильный» и избегать «неправильных» шариков, не прикасаясь к ним и ориентируясь, только на свет, который падает на его ладонь. Возникающие при этом субъективные переживания довольно своеобразные и трудно поддаются словесному описанию. Подопытные говорят, что это похоже на легкое прикосновение и т. п.
Существенно то, что функция, которая раньше имела непосредственное значение для жизнедеятельности организма (специфическое раздражение кожи светом), приобретает познавательный характер; будучи соотнесенной, предупреждая другую подобную функцию (реагирование на вредное влияние тока). Таким образом, самые начальные проявления психики, видимо, возникают на основании оформления осмысленной деятельности субъекта, что представляет собой сложную систему функций, которая строится соответственно с предметным содержанием поставленных перед субъектом задач.
Зависимости структуры восприятия от его содержания были предметом исследования Е. В. Гордон. Вопрос о переходе отдельных ощущений к целостному восприятию, как известно, был темой многочисленных дискуссий в западноевропейской и в американской психологии. Представители гештальтпсихологии в противоположность ассоционистам утверждали, что сначала возникает целостное нерасчлененное восприятие, из которого в процессе дальнейшего развития могут выделиться отдельные ощущения. Экспериментальным подтверждением этих выводов должны были служить опыты с транспозицией цвета, проведенные раньше Келлером на животных, а позже перенесенные им самим, Иеншем, Фолькельтом и другими на ребенка. Эти опыты как будто бы показывали, что восприятие на ранних ступенях развития более целостное, нежели на последующих. Характерно, что вся эта проблема целостности или элементарности восприятия рассматривалась вообще, независимо от его содержания, как будто это качество, присуще исключительно субъекту и может проявляться независимо от того, какой предмет воспринимает человек и что он с ним делает.
Однако проведенное нами в аналогичных условиях исследование с детьми в возрасте от 2 с половиной до 10 лет показывает, что, во-первых, ни на одном этапе возрастного развития ориентировка на отношение между цветами не является единственно возможной для детей данного возраста. Среди всех возрастов были такие, которые при переходе, например, от пары «светло-серый — темно-серый» цвет (последний был положительным) к паре «темно-серый - черный» ориентировались на абсолютный цвет и избирали темно-серый. Во-вторых, появление и исчезновение тенденции к транспонированию носит более сложный характер, нежели это были склонны видеть представители структурной психологии.
В процессе развития эта тенденция не просто снижается, а, наоборот, сначала возрастает, а потом лишь, на определенной ступени развития, начинает уменьшаться. Следовательно, структурность восприятия является не начальным его свойством, а продуктом его развития. Вероятно, эта структурность является производной от развития предметности детского восприятия, т. е. от умения соотносить отдельные ощущаемые признаки с определенным предметом, выступающим в различных условиях освещения, в разных положениях и удалениях от наблюдателя.
В противоположность гештальтистам, объясняющим ортоскопичность общими законами структуры, следовало бы сделать обратное и показать, что правильное видение, объединение отдельных впечатлений в соответствии с истинным предметом является основой целостного восприятия.
Следует допустить, что структурность или элементность, проявляющаяся в наличии транспозиции или ее отсутствии, будет проявляться по-разному в зависимости от того, какое предметное содержание имеют воспринимаемые цвета. Если ребенок вынужден просто выбирать цветную пластинку, при касании к которой звучит электрический звонок, то это дает совсем другие результаты, нежели нахождение за внешней расцветкой ящика с определенным узором в середине. В другом случае, т. е. при восприятии предметного цвета, транспозиция возникает на значительно более ранних ступенях развития и значительно раньше пропадает. Эта тенденция выступает еще ярче, если цвет является не случайной характеристикой вещи (окраска определенного ящика), а выступает как конституирующий признак, существенный для внешнего вида данной вещи. Последнее мы наблюдаем во время восприятия ребенком ряда изображений стаканов, наполненных жидкостью и окрашенных различными оттенками коричневого цвета — от белого до темно-коричневого. В этом случае ребенок воспринимает цвета молока, какао, чая, кофе и т. д., причем возникновение и исчезновение транспозиции наблюдается на еще более ранних ступенях развития.
Как правильно указывает С. Л. Рубинштейн, ни одно восприятие не может быть правильно осознанным, ни даже у правильно
адекватно описанным вне соотношения его к чему-то внепсихическому, к определенному моменту объективной действительности, т. е. вне его предметной отнесенности.
Созданию сенсорной установки было посвящено исследование Г. Д. Лукова. Уже Фехнер обратил внимание на то, что после последовательного многократного поднимания тяжестей срабатывает двигательный импульс и последние грузы кажутся легче, чем они есть в самом деле. В дальнейшем Мюллер и Шуман, объясняя известную иллюзию Шарпантье и Фехнера, исходили из теории моторной установки. Несколько позже проведена попытка феноменологической интерпретации этих явлений, исходившая из теории «разочарованного ожидания».
У нас в СССР проблемой установки занимались Д. М. Узнадзе и его ученики, П. Я. Гальперин и, применительно к объяснению иллюзий в восприятии времени, Д. Б. Эльконин. Благодаря работам Узнадзе понятие установки начало терять тот метафизический смысл, который оно имело в ряде западноевропейских направлений, и приобрело вполне реальное значение некоторого внутреннего способа держать себя, который был исходным моментом для внешних действий-и сформировался в процессе предыдущей деятельности.
Однако, как это иногда бывает в истории науки, первое наивное понимание факта (что в данном случае выступило у Мюллера) при всей своей ограниченности не теряет определенной ценности и на дальнейших этапах разработки проблемы. Такой ценной в интерпретации сторонников теории моторной установки нам представляется аналогия между процессом восприятия и активного движения. То, что Узнадзе удалось вызвать аналогичные иллюзии в области «пассивных переживаний», может быть, и в самом деле является доказательством того, что последние не являются пассивными.
В нашей работе мы стремились изучить процесс, приводящий к возникновению сенсорной установки и ее последующего влияния на изменение образа восприятия. Мы демонстрировали два ряда раздражителей (звук — давление, объем — звук), причем один раздражитель непрерывно возрастал или уменьшался, а другой возрастал или уменьшался только до определенного момента, а потом оставался неизменным или начинал изменяться в противоположном направлении.
При этих условиях мы наблюдали возникновение в процессе восприятия изменяемых в определенном направлении объектов определенной установки, деформирующей дальнейшие восприятия предметов. Сначала, когда, например, увеличение раздражителя прекращалось и он устанавливался на одном уровне, испытуемый преувеличивал демонстрируемые ему объекты, а потом преуменьшал и, наконец, переходил к правильной их оценке.
Совокупность «сенсорных актов», выполненных по отношению к какому-то объекту, создает у субъекта определенную установку, внутренний способ держать себя при подходе к данной вещи, который характеризуется определенной консервативностью и, при необходимости изменить его соответственно с измененной ситуацией, немного отстает от внешних обстоятельств и, прежде чем придет в соответствие с ними, вызывает ряд характерных иллюзий.
Таким образом, в процессе восприятия обнаруживается определенный исходный момент, установка, возникающая в процессе предыдущего опыта субъекта, подобно тому как это имеет место в его практической деятельности.
Характеристике действий приводящего к формированию тактильного образа восприятия было посвящено исследование Л. И. Котляровой. Если для возникновения ощущений необходимо элементарное действие, которое соотносит только два признака какого-нибудь предмета и состоит из одной сенсорной функции, соотнесенной с другой, как правило, ведущей, то для возникновения целостного восприятия необходимо сложное «сенсорное действие», состоящее из системы различных сенсорных функций, увязанных между собой соответственно с воспринимаемым предметом.
Для изучения этого процесса большие преимущества имеет материал тактильного восприятия — в них активность субъекта проявляется в наиболее ясной форме.
Уже Вундт показал, что прикосновение предмета даже к самому чувствительному участку кожи подопытного не в состоянии само по себе создать целостный образ этого предмета. Чтобы это произошло, необходимо ощупывание, прослеживание, одним словом, некоторое действие относительно данного предмета. В наших опытах оказалось, что это действие не может быть сведено к простому механическому передвижению. Например, движение предмета при неподвижных пальцах не приводит к возникновению целостного восприятия. Последнее не возникает также и в том случае, если действие подопытного относительно предмета происходит механически (например, экспериментатор передвигает руку подопытного или даже принуждает его механически следовать в своих передвижениях за указательным пальцем экспериментатора).
Исследование показывает также, что не всякое осмысленное действие приводит к довольно ясному восприятию данного предмета. Если в содержание этого действия не входит соотношение отдельных сторон, или качеств, данного предмета между собой, то даже полностью осмысленное и целенаправленное действие, охватывающее данный предмет, не приводит к целостному отображению его в сознании. Подобные явления мы наблюдаем при классификации изображений.
Это же исследование показывает также, что для появления адекватного, целостного образа предмета необходимо такое сложное действие, которое содержит в себе ряд отдельных движений, соотносящихся с некоторыми свойствами предмета и между собой. Следовательно, необходимо возникновение некоторой системы операций, охватывающих собой весь предмет, объединенных единой предметной формулой.
Таким образом, мы обнаруживаем наличие сложного сенсорного действия, которое содержит систему предметных операций и приводит к возникновению тактильного образа восприятия. Когда такая сложная система предметных операций оформляется, она может быть вызвана лишь частью той ситуации, в соответствии с которой возникла вначале. В связи с этим возникают характерные иллюзии. Например, искусственное замедление темпа движения по предмету вызывает иллюзию удлинения рассматриваемой линии. Равномерное скольжение по сторонам многоугольника сглаживает углы, тогда как другие способы ощупывания ведут к их увеличению.
Результаты, полученные по материалам тактильных ощущений, очевидно, выявляют некоторые общие особенности восприятия и могут быть получены с различными модификациями и в системе других органов чувств. Есть ряд оснований допускать, что в основе, возникновения субъективного образа целостного предмета лежит сложное действие органов чувств, сформировавшихся в процессе жизни человека и включающих в себя ряд сенсорных операций, которые соответствуют объективно воспринимаемый предметам и взаимоотношениям различных их качеств и сторон.
Оформление, этого осмысленного действия восприятия происходит у ребенка сравнительно рано и позволяет ему правильно, орто-скопично воспринимать предметы даже в относительно сложных условиях. В противоположность Фолькельту, который подчеркивает субъективность, предметность, эмоциональное подобие детского восприятия, С. Л. Рубинштейн показал, что в ситуации ощупывания предметов ребенок дошкольного возраста даже абстрактные фигуры склонен считать осмысленными предметами: например, круг — солнце, треугольник — домик и т. д. Аналогичные результаты были получены и в наших исследованиях.
Развитию эстетического восприятия были посвящены исследования К. Е. Хоменко и других. Уже при анализе целостного предметного восприятия мы встречаемся со сложным действием восприятия. Однако это действие естественно оказывается включенным в некоторый расширенный контекст практической или теоретической деятельности. Отыскивая какой-то предмет среди других или прислушиваясь к некоторым звукам, присматриваясь или наблюдая некоторое явление, мы в ряде случаев делаем это для наших или последующих практических действий или теоретических выводов, т. е. субъективные мотивы нашей активности лежат за пределами восприятия.
Это восприятие выступает как способ или этап на пути достижения желаемого результата. Однако на некотором этапе развития это осмысленное восприятие само может стать специальным содержанием деятельности человека, и тогда мы уже сможем говорить не о действии, а о деятельности восприятия.
С этой проблемой мы встречаемся при психологическом анализе эстетического восприятия. Представители экспериментальной эстетики, тесно связанные с эмпирической психологией, были склонны отождествлять эстетическое отношение с чувственным удовлетворением, сопровождающим некоторое ощущение.
Вполне последовательно с этой точки зрения Валентине, основываясь на своих интересных опытах по предпочтению цвета у трехмесячного ребенка, констатировал у него наличие эстетического отношения к предмету. Однако уже Мейман указал, что такая постановка вопроса обезличивает понятие эстетического и лишает его специфического содержания.
Конечно, неопровержим тот факт, что разные стороны объективной действительности, влияющие на наши органы чувств, могут быть нам непосредственно небезразличны и вызывать у нас чувство удовлетворения или наоборот. Однако между этими элементарными процессами и эстетическим отношением к предмету пролегает сложный путь развития.
Эстетическое отношение к предмету предусматривает ряд познавательных моментов и соответственно этому умение соотносить форму и содержание, художественный образ к изображаемому предмету — умение, которое может возникнуть лишь на определенном этапе развития ребенка.
Осмысление графического изображения в детском возрасте было объектом ряда исследований, проведенных под руководством Леонтьева, Хоменко, Мистюк, Гиневской, Рабиной, Концевой. Оказалось, что уже ребенок младшего дошкольного возраста ощущает ряд характерных затруднений в осмысливании рисунка. Например, моменты, которые по самой природе рисунка не могут быть изображены на нем непосредственно, а требуют соответственного художественного приема (передача движения, глубины), часто не осмысливаются ребенком, и соответственные изображения он понимает буквально (например, человек, изображенный в беге, воспринимается как стоящий в определенной позе, человек, изображенный на расстоянии, воспринимается как маленький).
То же самое наблюдается и относительно речевых тропов. Выражение «золотая голова» или «каменное сердце» ребенок понимает буквально и соответственно воспринимает их или отбрасывает.
В этих случаях на первый план выступает как бы неумение ребенка обобщать, неумение соотносить типовое, выраженное в образе, с той действительностью, из которой оно выделено. Однако эти моменты являются скорее результатом, нежели причиной возникающих затруднений.
Пониманию ребенком сказки были посвящены исследования Д. М. Арановской и Т. И. Титаренко. Как показывает анализ, сказка имеет ряд характерных особенностей композиции и сюжета. Своеобразие заявки, экспозиции, драматизированного изложения событий, характеристики героев и действенность финала, так же как и взаимоотношения между этими моментами, создает благоприятные условия для выявления специфической активности ребенка, очень близкой по своему характеру к ранее возникшим у него формам практической и игровой деятельности.
Эту новую форму активности, которая представляет собой как бы первую ступень в развитии эстетического восприятия у ребенка, мы условно назвали «содействием» по аналогии с известным термином «сопереживание». Осуществляя эту своеобразную деятельность, ребенок мысленно становится на позицию героя, прослеживает ход его действии, сочувствует его успехам и неудачам и в месте с ним стремится достигнуть определенных целей.
Мотивы этой деятельности художественного воображения ребенка, которые разворачиваются на основе сказки, имеют противоречивый и переходный характер от его практической и игровой деятельности к собственно-эстетическому творчеству и восприятию. Эта основа является необходимой для возникновения эстетического отношения к предмету, и Б. М. Теплов замечает по поводу фактов восприятия музыки ребенком, что для ребенка что-то должно приобрести практически жизненный смысл, прежде чем оно приобретет для него смысл эстетический.
Эта реальная основа служит для ребенка исходной при его первых эстетических оценках художественного произведения. Оказалось, что ребенок дошкольного возраста легко решает проблему, которая казалась искусствоведам-формалистам неразрешимой,— проблему того, что в сказке является невозможным, что определяет в ней рубежи художественного вымысла. Оказалось, что ребенок легко соглашается на совсем фантастические положения, в которые попадают персонажи сказок, однако он требует, чтобы в этих фантастических обстоятельствах они проявили свои настоящие характерные черты. Что касается вещей, то ребенок требует, чтобы они проявляли характерные функции, которые они выполняют в обыкновенной практической жизни. Например, он не возражает против того, чтобы чернильница охраняла дом старого учителя, но он не хочет, чтобы чернильница лаяла на разбойника — она должна брызгать на него чернилами. Это удачное исправление, сделанное ребенком, в то же время выявляет и тонкий эстетический вкус, и практический опыт, лежащий в его основе.
Если справедливо то, что основным моментом, который обусловливает понимание художественного произведения у ребенка младшего или старшего возраста, является характер его эстетического восприятия, его своеобразная мотивировка и направленность, что наиболее ярко проявляется в отношении ребенка к сказке,— то естественно предположить, что, включая различные образные выражения в контекст сказки или стремясь различными способами изменить отношение ребенка к художественному произведению и направить его активность определенным путем, мы можем добиться понимания им даже сложных образных выражений.
Этому вопросу были посвящены исследования А. А. Хоменко и О. М. Концевой. Оказалось, что ребенок дошкольного возраста, который буквально понимал некоторые метафорические выражения («золотое сердце» или «железная рука»), начинает адекватно относиться к ним тогда, когда они выступают в контексте сказки для характеристики ее действующих лиц. С другой стороны, если путем соответствующего отбора басен или их экспериментальной смены или же, наконец, путем дополнительной работы с ребенком удается ослабить его интерес к фабуле и судьбе героя и сосредоточить его внимание на моментах, которые определяют характер действующих лиц, выявляют внутренний смысл их поступков, ребенок начинает правильно понимать и аллегорический смысл басни.
Овладение отдельными приемами переносного мышления и понимания художественных тропов, очевидно, не имеет самостоятельного значения, а зависит от общего формирования эстетического отношения ребенка к действительности.
Проследив за некоторыми вехами в развитии восприятия ребенка, мы выявляем, что оно не может быть сведено к простому упражнению органов чувств. Также оно не может быть адекватно понятым и как результат надстройки над элементарным процессом ощущения некоторых прибавок внутренних процессов: внимание, память и мышление. В этом объяснении, которое выступает в концепциях апперцепции, творческого синтеза, интеллектуальной переработки и т. д., определения действенных, реальных причин смены образа восприятия некоторые исследователи подменяют ссылками на метафизические силы, которые как будто бы их вызывают, объясняя, например, развитие осмысленности восприятия действием особенной функции или способности к осмыслению.
Развитие восприятия у ребенка можно адекватно понять только в связи с развитием его личности, в связи с общим развитием его деятельности как развитие «органов его индивидуальности» (по выражению Маркса).
В начале отдельные функции органов чувств, включаясь в элементарные практические действия маленького ребенка, направленные на захват, манипулирование предметами, становятся основой его первых предметно отнесенных ощущений внешней действительности и ведут к объединению их в целостные впечатления.
Далее, в связи с общим развитием личности, усложнением практической и игровой деятельности ребенка, в связи с тем, что он фактически обучается пользованию предметами человеческого обихода соответственно их назначению, его элементарные сенсорные функции превращаются в сложные действия восприятия, которые охватывают предмет с разных сторон и приводят к возникновению в сознании целостного, предметного, ортоскопического образа восприятия.
Это действие осмысленного восприятия вначале выступает как средство, как подготовительный этап в решении практических и познавательных задач, стоящих перед ребенком. Однако, будучи высшим результатом его чувственности, реализацией его основных духовных возможностей и сил, такое восприятие может превратиться в особенный мотив его деятельности, стать побуждающей причиной активности ребенка. В связи с этим и происходит развитие особой деятельности восприятия, что определяет эстетическое отношение к предмету.
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Согласно Миллеру, сны, в которых снятся кошки – знак, предвещающий неудачу. Кроме случаев, когда кошку удается убить или прогнать. Если кошка нападает на сновидца, то это означает...
Как правило, змеи – это всегда что-то нехорошее, это предвестники будущих неприятностей. Если снятся змеи, которые активно шевелятся и извиваются, то говорят о том, что ...
Снятся деньги обычно к хлопотам, связанным с самыми разными сферами жизни людей. При этом надо обращать внимание, что за деньги снятся – медные, золотые или бумажные...
Сонник Миллера обещает, что если во сне паук плетет паутину, то в доме все будет спокойно и мирно, а если просто снятся пауки, то надо более внимательно отнестись к своей работе, и тогда...
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +