1. Согласно установившейся в психологии традиции понятие «одаренность» рассматривается главным образом, или в первую очередь, как понятие количественное. Качественный подход к одаренности обычно ограничивается тем, что выясняется - в самых общих категориях - о какой именно одаренности идет речь: о так называемой «общей одаренности», о музыкальной одаренности, о технической одаренности и т. д. В отношении же каждого из этих видов одареиности вопрос в большинстве случаев ставится лишь о том, насколько велика эта одаренность у того или другого субъекта, каков ее «уровень» и т. п. Для решения этой последней задачи и изобретаются всевозможные тесты.
Теоретическим выражением такого чисто количественного подхода к проблеме одаренности является уже упоминавшееся мною учение Спирмена, согласно которому «умственная одаренность» определяется количеством «умственной энергии». Другую попытку дать количественное объяснение одаренности сделал Лазурсмий, утверждая, что одаренность человека «сводится в конце-концов к общему потенциальному запасу его нервно-психической энергии или, употребляя другой термин, к присущему ему большему или меньшему количеству психической активности» (7, стр. 53). Правда, Лазурский стремится найти и моменты качественных различий в одаренности, но механистические позиции, на которых он стоял, и убеждение в том, что исходным является момент количественный, а качественные различия должны быть выведены из количественных, привели его к совершенно ложному решению вопроса о качественных различиях в одаренности, нашедшему свое выражение в уже изложенном выше учении о «психических уровнях». Эти «психические уровни» - высший, средний и низший - являются, по Лазурскому, различными, количественными ступенями одаренности, но притом такими ступенями, между которыми имеются уже качественные различия. «Проявления различные уровней отличаются друг от друга не только в количественном, но и в качественном отношении», что является, по мнению автора, «ярким случаем превращения количества в качество» (7, стр. 55). Эти качественные различия между отдельными уровнями Лазурский ищет в следующих направлениях: 1) богатство личности, 2) сила психических проявлений, 3) сознательность и идейность их, 4) степень концентрации личности,
5) характер приспособления личности к окружающему миру,
6) цельность мировоззрения. Не требуется доказывать, что эта концепция, несмотря на ее кажущуюся диалектичность, глубоко механистическая и совершенно ложная. Достаточно сослаться на попытку вывести «сознательность и идейность психических проявлений» яли «цельность мировоззрения» из количества нервно-психической энергии или психической активности. Неудивительно, что, как мы уже говорили выше, это учение о «психических уровнях» объективно служит интересам эксплоатирующих классов. Справедливость требует, однако, отметить, что Лазурский в конкретных исследованиях сумел дать не мало ценного материала по вопросу о качественных различиях одаренности, выгодно отличаясь в этом отношении от многих буржуазных исследователей.
Что касается последних, то, конечно, они не вовсе отрицали возможность качественного подхода к одаренности. Вот, например, Мейман с присущим ему формально-логическим здравым смыслом так прямо и пишет, что возможны три подхода, к проблеме одаренности: «1) Мы можем пытаться количественно определить одаренность, не считаясь с ее качеством...: это - измерение степени одаренности людей... 2) Эта задача может быть соединена с качественным исследованием, если мы будем стараться измерить степень одаренности в области отдельных способностей, т. е. одаренность памятью, фантазией и т. д. 3) Мы можем подвергнуть одаренность чисто качественному исследованию» (11, стр. 39; разрядка наша). Последняя задача, как явствует из дальнейшего, сводится к установлению типологических различий.
Замечательно уже самое признание законности такого подхода к одаренности, который «пытается количественно определить» ее, «не считаясь с ее качеством». Еще гораздо замечательнее то, что именно этот подход и является доминирующим в буржуазной психологии. Он лежит в основе всей тестологии.
Он дает возможность «произвольно» определять одаренность, как «способность давать высокие результаты» в любых, угодных автору тестах (см. выше, стр. 16).
Достойно внимания также и то, как понимает Мейман внесение качественного момента в изучение одаренности. Этот, момент начинается, по его мнению, там, где имеет место измерение степени одаренности в области отдельных способностей, понимаемых при этом весьма и весьма абстрактно, как память, фантазия и т. п. Думается, что исследование не становится качественным оттого, что я буду «измерять» не только «умственную одаренность», но и одаренность в области памяти или фантазии. Американские психологи, в своем большинстве, рассуждают, как мне кажется, более точно, считая, что такого рода подход является также подходом количественным, чем они, кстати сказать, и гордятся. Вот, например, очень типичное рассуждение Старча «Различия между людьми скорее количественные, чем качественные. То-есть, все люди имеют те же самые рефлексы, инстинкты и способности: все обладают способностью восприятия, различения, внимания, удерживания, мышления и т. д. Все люди, следовательно, имеют то же с качественной стороны общее вооружение. Различия между людьми поэтому являются в сущности различиями в силе тех разных способностей, которыми обладает каждый индивидуум, и в способе, которым комбинируются у данного лица различные черты. Различия являются качественными только в том отношении, что встречаются комбинации разных количеств отдельных черт» (31, стр. 28).
Наш подход к проблеме одаренности в этом вопросе должен быть прямо противоположен традиционному подходу буржуазной психологии: проблема одаренности есть проблема прежде всего качественная, а не количественная. Психология должна ставить своей целью дать практике способы анализа одаренности людей в различных областях, а вовсе не приемы измерения этой одаренности. Ведь не то главное, что одни люди более, а другие менее одарены. Неизмеримо важнее то, что разные люди имеют различную одаренность и различные способности, различные - не в количественном, а в качественном отношении. Эти качественные различия одаренности выражаются не только в том, что один человек одарен в одной области, а другой человек - в другой, не только в том, что один человек имеет техническую, а другой музыкальную одаренность. И не только в том выражаются они, что и в пределах музыкальной одаренности один может иметь одаренность по преимуществу к композиторской деятельности, а другой к деятельности пианиста-исполнителя. Качественные различия одаренности выражаются в том, что даже и одаренность пианистическая у разных людей качественно различна: один человек no-одному одарен как пианист , а другой - по-другому. Анализ такого рода качественных различий и составляет первую задачу психологии одаренности.
Такой анализ приводит к выделению отдельных способностей и изучению их. Но не следует думать, по примеру психологов типа Старча, что одаренность складывается из отдельных способностей. Одаренность есть качественно-своеобразное сочетание способностей, а следовательно, качественные особенности одаренности не могут быть просто выведены из способностей, лежащих в основе ее. Таким образом и выделение способностей не может свести проблему одаренности к проблеме количественной. Но мало того: и самое изучение способностей вовсе не является в первую очередь количественный изучением. Вое то, что было сказано выше об одаренности, применимо и к способностям. Не в том только дело, что у одного человека музыкальный слух лучше, а у другого хуже: у разных людей музыкальный слух может быть качественно различным. Отыскание в способностях такого рода качественных различий является чрезвычайно важной задачей. В этом направлении психология может оказать особенно существенную помощь практике. Конечно, не следует вовсе исключать возможность количественного подхода при исследовании способностей. По отношению к способностям относительно простым, элементарным он вполне возможен, однако только в том случае, когда он следует за качественным анализом, вытекает из него, им определяется.
Центральной задачей психологии одаренности является вовсе не ранжирование людей по высоте их одаренности, а установление способов научного анализа качественных особенностей одаренности и способностей. Основной вопрос должен заключаться ее в том, насколько одарен или способен данный человек, а в том, к&кова одаренность и каковы способности данного человека.
2. С количественным подходом к проблеме одаренности связан целый ряд существенных заблуждений, некоторые из которых приобрели силу предрассудков. Чтобы избавиться от них, необходимо прежде всего их осознать. Я укажу здесь на два из таких заблуждений.
Во-первых, широко распространено мнение, что частота распространения различных степеней одаренности обратно пропорциональна самим этим степеням. Иначе говоря: чем выше данная степень одаренности, тем реже встречаются люди, обладающие ею. Предполагается далее, что методами статистики можно даже предсказать число лиц той или другой степени одаренности, которые могут появиться в данной группе населения за известный отрезок времени. Честь открытия этой идеи приписывается обыкновенно Гальтону. «В результате своих исследований, - пишет, например, Холлингворт, - Гальтон пришел к заключению, что пропорция великих людей к общему числу населения ограничена природой и может быть предсказана от поколения к поколению» (28, стр. 4-5). Убеждение в том, что Гальтон «в результате своих исследований» пришел к такому выводу, принадлежит к числу легенд. Гальтон никогда не производил никаких исследований, из которых можно было бы узнать «ограничено ли природой» или нет число великих людей. На самом деле все обстояло гораздо проще. Гальтон принял как постулат, что частота появления людей с различной сте пенью одаренности должна подчиняться нормальной кривой распределения ошибок. Из принятия этого постулата непосредственно вытекает, что чем больше отклоняется данная степень одаренности от среднего уровня, тем реже она должна встречаться. Свои группы или ступени одаренности Гальтон и определял чисто статистически: так, например, первая из ступеней одаренности, стоящих выше среднего уровня, определяется, как такая, которая встречается у одного человека из 4 или у 256 791 человека из миллиона; седьмая ступень определяется, как встречающаяся у одного человека из 4300 или у 233 человек из миллиона и т. Д. (3, стр. 34-35). Естественно, что простого знания арифметики достаточно для того, чтобы уметь для населения любой численности предсказать число людей, обладающих каждой из этих степеней одаренности.
Но как бы то ни было, мысль о том, что чем выше таланту тем реже он должен встречаться, принадлежит к числу очень распространенных предрассудков. Конечно, если понимать талант, как высокую ступень одаренности в гальтоновском смысле, т. е. как такую ступень одаренности, которая встречается очень редко, то не требуется большого остроумия, чтобы притти к выводу, что талант встречается очень редко. Суждение: «то,
что встречается редко, встречается редко» столь же справедливо, сколь и бессодержательно.
В самом деле, утверждение, что таланты или вообще проявления замечательной одаренности всегда будут встречаться редко, оказывается, если сделать попытку разобраться в смысле его, или бессодержательным или ложным. Слово «талант» в контексте этого утверждения может иметь два различных значения: или под ним может разуметься такая одаренность, которая в тех будущих условиях, о которых идет речь, будет явлением исключительным, или же под ним может разуметься такая одаренность, которая в настоящих условиях является исключительной. Приняв слово талант в первом из этих значений, мы приходим к тавтологии, лишенной всякого содержания. Приняв же второе значение, мы не имеем никакого права делать разбираемое утверждение, так как оно будет не только не доказанным, но и прямо ложным. Оно неверно теоретически, так как исходит из заведомо ложного предположения, что способности и таланты людей не зависят от условий общественной жизни. Но этого мало: окружающая нас действительность каждый день приносит нам фактические доказательства его ложности. Расцвет талантов в Советском Союзе прямо опровергает тезис
о неизменности процентного отношения числа талантов к общему числу населения.
Другим заблуждением, связанным с количественным подходом к одаренности, является мысль о том, что одаренность и способности определяют возможные пределы развития той или другой функции. Вот типичные формулировки этой мысли: «На основании результатов тестовых испытаний мы всегда пытаемся строить суждения о том, каковы возможности данного человека, до каких пределов он сумеет развить в дальнейшем ту или иную способность или предрасположение». «Наша задача сводится к предсказанию (на основании установления в данный момент уровня развития различных способностей) тех пределов, какие могут быть достигнуты каждым подростком» (4, стр. 216 и 223).
Мысль эта в основе своей ложная. Во-первых, никто не может предсказать, до каких пределов может развиваться та или другая способность; принципиально говоря, она может развиваться беспредельно. Если некая способность у одного человека больше, чем у другого, то в результате одинакового - количественно и качественно - развития уровень этой способности у первого будет выше, чем у второго. Но это вовсе не значит, что развитие этой способности у второго достигло своего предела: конечно, она может развиваться и дальше. Практические пределы развития человеческих способностей определяются только такими факторами, как длительность человеческой жизни, условия этой жизни, методы воспитания и обучения и т. д., но вовсе не заложены в самих способностях. Достаточно усовершенствовать методы воспитания и обучения, чтобы «пределы» развития способностей немедленно повысились. Во-вторых, «пределы», о которых идет речь, характеризуются обычно степенью успешности выполнения той или другой деятельности. Но степень этой успешности, как я не раз уже подчеркивал, никогда не определяется одной какой-либо способностью: речь всегда должна итти о тех или других сочетаниях способностей. B основе успешного выполнения всякой деятельности могут лежать чрезвычайно разнообразные сочетания способностей. Они будут качественно отличаться друг от друга, и сама деятельность будет выполняться качественно отлично. Нет ничего нежизненнее и схоластичнее идеи о том, что существует только одни способ успешного выполнения всякой деятельности. Эти способы бесконечно разнообразны, так же разнообразны, как разнообразны человеческие способности. Как же можно говорить о предсказании на основании исследования способностей каких-то количественных пределов, которыми ограничено возможное для данного человека совершенство в выполнении какой-либо деятельности?
Понятие «предел» содержит в себе два признака: количественный момент и мысль о невозможности преодоления. Но как раз эти-то два признака никогда в педагогике не могут сочетаться. Не может быть такой определяемой одаренностью количественной грани, за которую нельзя - было бы при соответствующем педагогическом мастерстве, и старании перешагнуть.
3. Одним из проявлений ограниченности того понимания одаренности, которое господствует в буржуазной психологии, является узкий интеллектуализм т. е. сведение одаренности только к интеллектуальным моментам. Чрезвычайно ярко и неприкрыто выражено это у Меймана. «Говоря об одаренности,- пишет он в «Лекциях по экспериментальной педагогике»,-Мы указываем на способности, принадлежащие к интеллектуальной сфере -душевной жизни; напротив, обычному словоупотреблению не соответствуют выражения о волевой или эмоциональной одаренности и если иногда мы встречаем эти выражения, то они бывают употреблены в переносном смысле» (11, стр, 38). В другой своей работе - «Интеллигентность и воля» - он уже прямо доказывает, без ссылок на «обычное словоупотребление», что по крайней мере высшие ступени и формы одаренности, которые он называет термином «Intelligenz» (10, стр. 19) (весьма неудачно переведенным на русский язык словом «интеллигентность»), представляют собой «известные способности и известные проявления собственно мышления» (стр. 88), «всегда основываются на суждении и мышлении» (стр. 167). Резюмирует все свои мысли по этому вопросу он следующим образом: «Для нас теперь не подлежит никакому сомнению, что «интеллигентность» заключается только в способности мышления и суждения (а под «интеллигентностью» мы понимаем самую высшую форму духовной работоспособности человека и наиболее ценную сторону одаренности человека). Поэтому мы можем вообще сказать: интеллигентность есть мышление и суждение; интеллигентным человеком называется думающий и рассуждающий человек» (стр. 175-176). Это же самое понятие Intelligenz, которое лучше всего передать по-русски словами «общая умственная одаренность», занимает центральное место в учении Штерна об одаренности (22, 34). В американской психологии такое же место занимает равнозначное понятие intelligence. Строго говоря, все учение об общей одаренности сведено в буржуазной психологии к измерению Intelligenz и intelligence.
Такого рода интеллектуализм в понимании одаренности не имеет никаких, ни теоретических, ни практических, оправданий. Одаренность касается всех сторон психической жизни. В число способностей входят индивидуально-психологические особенности во всех сферах психической деятельности.
4. Одним из важнейших в психологии одаренности является вопрос о том, что считать отдельными способностями и, в частности, что считать способностями, основными для одаренности к той или другой деятельности. Ряд ценных для разрешения этого вопроса мыслей был в свое время высказан Лазурским, который насчитывал 4 критерия для выбора основных «наклонностей» (6, стр. 142 и сл.)
а) «Сравнительная простота, несложность наклонности»
Здесь, как мне кажется, содержится очень правильная мысль, хотя и выраженная не совсем удачными словами. Истинное ядро ee заключается в следующем: не следует называть способностью (тем белее основной способностью) то, что на самом деле является сложным комплексом способностей. Приведу один пример. В музыкально-педагогической практике очень часто говорят о «способности к чтению нот с листа». Достойное изумления неумение, которое обнаруживают в этом отношении, некоторые лица, даже из числа имеющих высшее музыкальное образование, обычно объясняют отсутствием этой способности. На самом деле никакой такой единой способности не существует. Чтение нот с листа есть очень сложное умение; быстрота и легкость в приобретении его, очень различные у разных лиц, зависят не от одной какой-либо способности, а от сочетания многих способностей. В основе одинаково успешного чтения с листа у двух разных лиц могут лежать совершению различные сочетания способностей. Очевидно, что правильное решение этого вопроса не только имеет теоретический интерес, но и влечет за собой совершенно несомненные педагогические выводы.
б) «Существование значительных индивидуальных колебаний данной наклонности... у разных лиц». Этот критерий совершенно бесспорный и имеет несомненное практическое значение. Способность есть понятие индивидуально-психологическое: выдвигать для одаренности того или Другого рода в качестве одной из основных способностей такую психическую особенность, в отношении которой люди мало друг от друга отличаются, заведомо неразумно.
в) Значительная распространенность данной наклонности. Этот критерий имеет несомненное значение, однако не столько для самого анализа одаренности, т. е. для выделения отдельных способностей, сколько для оценки значения каждой из последних. Например, абсолютный слух есть способность, встречающаяся довольно редко. Этот факт никак нельзя упускать из вида при выяснении вопроса о значении его для музыкальной одаренности. Но, с другой стороны, из этого факта не следует, что можно обойтись без понятия абсолютного слуха при исследовании музыкальных способностей.
г) Существование большого количества связей, соединяющих данную наклонность с другими основными наклонностями. Этот критерий не представляется мне имеющим серьезное значение по той простой причине, что не может быть способностей.
которые не были бы «соединены большим количеством связей» другими способностями. В этом тезисе отразилось то механистическое понимание психической жизни, как суммы отдельных наклонностей, которое было свойственно Лазурскому в период написания «Очерка науки о характере». Всякая способность существует не сама по себе, а только в конкретной деятельности живого человека. Поэтому нет нужды беспокоиться о том имеются ли у той или другой способности связи с другими способностями: вне этих связей она может быть только в голове исследователя, а вовсе не в действительности.
Вместо этого критерия нужно выдвинуть другой, являющийся по существу дела важнейшим: значение данной способности для той деятельности, о которой идет речь. Этот критерий имеет принципиальное значение, так как он, с одной стороны, подчеркивает, что нельзя говорить о способностях без соотнесения с соответствующей деятельностью, а, с другой стороны, указывает, что способности «отыскиваются» не иначе, как в ходе психологического анализа той или другой деятельности.
С вопросом «о выборе способностей» связан и вопрос о классификации их. Я думаю, что всякая классификация способностей, исходящая из тех или других общепсихологических схем, в лучшем случае - бесполезна, в худшем - вредна. Возьмем для примера две из наиболее напрашивающихся с точки зрения общепсихологическмх традиций классификаций : 1) разделение способностей на способности ума, чувства и воли (см., например, 32, стр. 160) и 2) разделение их на способности, относящиеся к воспринимающей, перерабатывающей и реактивной стороне психики (см., например, 4, стр. 140). Огромное большинство действительных способностей при сколько-нибудь тщательном и беспристрастном анализе их никак не хотят укладываться в этиа рубрики: что такое музыкальный слух - способность ума или способность чувства? Относится ли он к воспринимающей, перерабатывающей или реактивной стороне? Ответить на эти вопросы невозможно, ибо всякая (или почти всякая) способность с точки зрения этих рубрик многогранна. Классификация так называемых психических функций не может явиться основой для классификации способностей: последние очень часто оказываются, если можно так выразиться, межфункциональными. Отсюда, конечно, не следует, что при анализе способностей нельзя пользоваться .отдельными психическими функциями. Делать это не только можно, но и совершенно необходимо. Не следует только стремиться подгонять способности под функции, подчинять одни другим.
Классификация способностей должна исходить из психологического анализа соответствующих видов деятельности. Другого пути к разрешению этой задачи, как мне кажется, нет.
5. Последний вопрос, который необходимо затронуть в этой связи, - это вопрос об общей и специальной одаренности Не раз подчеркивая, что с (нашей точки зрения нельзя говорить об одаренности вообще, а можно говорить лишь, об одаренности к какой-нибудь деятельности, мы естественно должны ответить на вопрос: законно ли самое понятие «общей одаренности»?
Безусловно незаконно, если под общей одаренностью разумеется одаренность, рассматриваемая безотносительно к деятельности. Классическим примером такого, отрицательного с нашей точки зрения, толкования понятия общей одаренности является штермовское понятие (Intelligenz, которую он определяет, как «насквозь формальное свойство» (32, стр. 369), как «вооруженность без направленности», как «орудие для всего на свете, применимое в любом направлении, но ни для какого направления специально не установленное» (33, стр. 89). В сильно смягченной форме, но тот же в сущности смысл содержится и в таком определении, которое мы берем у Геллерштейна, но которое можно с незначительными лишь изменениями встретить у многих авторов: «Если одаренность проявляется в лучшей приспособляемости к той или другой профессии, то говорят о профессиональной одаренности. Если же она выявляется в способности быстро и правильно ориентироваться в самых разнообразных жизненных положениях, если она обеспечивает лучшее приспособление ко всяким новым условиям и обусловливает возможность наилучшего восприятия и усвоения разнообразных знаний, то говорят об общей одаренности» (4, стр. 59). Не бывает человека,, который мог бы с одинаковым успехом «приспособляться ко всяким новым условиям», но поскольку можно указать людей, которые имеют тенденцию приближаться к этому «идеалу», то едва ли они заслуживают того, чтобы их называли носителями «общей одаренности».
Как мне кажется, правильное понимание общей одаренности намечено (хотя и не проведено до конца) С. Л. Рубинштейном в следующем положении: «Специальные способности определяются в отношении к отдельным специальным областям деятельности. Внутри тех или иных специальных способностей проявляется общая одаренность индивидуума, соотнесенная с более общими условиями ведущих форм человеческой деятельности» (15, стр. 480).
Две верные мысли содержатся в этом положении. Во-первых, мысль о том, что общую одаренность надо искать «внутри» специальной одаренности, а, во-вторых, указание на то, что и общая одаренность должна рассматриваться в соотнесении с человеческой деятельностью.
Я думаю, что более точным было бы говорить не об общей и специальной одаренности, а об общих и специальных моментах в одаренности, или - еще точнее - о более общих и более специальных моментах. В самом деле, рассуждая, например, о музыкальной одаренности, мы говорим и о таких сторонах ее, которые образуют собственно исполнительскую одаренность в отличие, например, от композиторской, и о тех, которые делают человека более одаренным к игре на фортепиано, чем к игре на скрипке, и о таких, которые дают возможность исполнителю более успешно исполнять сочинения определенного характера и стиля. Но рядом с этим мы говорим и о таких сторонах музыкальной одаренности, которые относятся ко всякой вообще музыкальной деятельности, которые одинаково существенны и для слушания музыки, и для исполнения ее, и для работы композитора. Мы можем выделить далее в музыкальной одаренности и такие стороны, которые характерны для всякой вообще художественной одаренности, которые связаны не с тем, что является особенным в музыкальной деятельности, а с тем что в ней общего со всякой художественной деятельностью.
Таким образом во всякой решительно одаренности есть и общее, и особенное. Поскольку в очень различных формах деятельности имеются моменты общие, постольку можно говорить и об «общей одаренности» в широком смысле, как об одаренности к весьма широкому кругу деятельностей. Но нет никакого научного смысла в таком понятии одаренности, которое, включая в себя только общие признаки, было бы совершенно очищено от всех решительно особенных моментов, идеал, к которому стремится штерновское понятие.
Понятие «одаренность», как я стремился показать выше, не имеет смысла без соотнесения его с конкретными формами общественной жизни людей. Это полностью относится и к понятию, «общая одаренность», которое получает смысл только в применении его к определенным общественным формациям. Мы можем говорить о таких психических особенностях, которые имеют значение для успешного выполнения самых разнообразных видов деятельности, открывающихся перед гражданами Советского Союза. Исследование таких особенностей и будет исследованием проблемы «общей одаренности». Но это совсем не та «общая одаренность», которую имеют в виду буржуазные ученые. Не мало имеется таких видов, деятельности, которые пользуются большим почетом в капиталистическом обществе (например, деятельность финансиста типа Купервуда в «Финансисте» и «Титане» Дрейзера или деятельность типичного буржуазного парламентария), но которых в советской действительности уже давно не существует. Еще больше таких деятельностей, которые впервые созданы советским строем. Самое же важное то, что все решительно деятельности коренным образом изменились и коренным образом изменились те требования, которые они предъявляют к человеку. Следовательно, и содержание понятия «общая одаренность» для нас не может не быть совсем другим, чем для буржуазных ученых.
Метафизический разрыв между понятиями общей и специальной одаренности, столь характерный для буржуазной психологии,
проявляется не только в том, что общая одаренность рассматривается до предела абстрактно, как «общее без особенного», но и в том, что из понятия «специальная одаренность» в свою очередь тщательно изгоняются все общие признаки. Особенно ярко это сказывается в том, что со всякой высокой степенью специальной одаренности, со всяким талантом неразрывно связывается признак односторонности. «Талант, как таковой, односторонен» (26). «Intelligenz определяет все поведение человека, тогда как талант ограничен по содержанию» (34, стр. 433); «признак таланта - высокая производительность в одной области и заметно меньшая в большинстве других» (32, стр. 369). Над большинством буржуазных психологов довлеет такое понимание одаренности, с точки зрения которого высокая одаренность в одной области как бы покупается за счет снижения одаренности в других областях. Человек может быть или посредственностью во всех областях, или односторонне одаренным. Правда, здесь иногда делается изъятие для гениев, в отношении которых допускается возможность разносторонней одаренности, но это является только «исключением, подтверждающим правило»: гений объявляется «сверхнормальностью» и между ним и самым высоким талантом усматривается столь глубокая пропасть, что они рассматриваются как безусловно несравнимые.
Такое понимание одаренности вообще и таланта в частности не является просто ни на чем не основанной выдумкой буржуазных ученых; оно отражает некоторые существенные особенности капиталистического строя, отражает ту односторонность развития человека, которая принудительно создается капиталистическим разделением труда. Капиталистическое разделение труда исключает возможность разностороннего развития способностей человека. На этом основании создается теория, объявляющая односторонность одаренности вечным свойством человеческой природы. На самом деле высокая одаренность в одной области вовсе не исключает высокой одаренности в других областях. «Во всяком случае при коммунистической организации общества, - писали Маркс и Энгельс, - отпадает подчинение художника местной и национальной ограниченности, которая целиком вытекает из разделения труда, а также замыкание художника в рамках какого-нибудь определенного искусства, благодаря чему он является исключительно живописцем, скульптором и т. д., так что уже одно название его деятельности достаточно ясно выражает ограниченность его профессионального развития и его зависимость от разделения труда» (1). «Всестороннее проявление индивида лишь тогда перестанет представляться как идеал, как призвание и т. д., когда воздействие внешнего мира, побуждающее задатки индивида к действительному развитию, будет взято под контроль самих индивидов, как этого хотят коммунисты» (2). В настоящее время гениальное предвидение основоположников научного социализма уже воплощается в жизнь на одной шестой
части земного шара. Освобождение человека от принудительной односторонности развития уже перестает быть только идеалом. Советская действительность каждый день дает примеры разностороннего и в то же время высоко гармонического развития личности.
Надо заметить, что и в прошлой истории человечества, если только подойти к ней подлинно объективно, можно найти сколько угодно доказательств того, что не в природе человека, а только в условиях общественной жизни лежат препятствия к всестороннему развитию человека. Вспомним замечательные страницы Энгельса, посвященные деятелям эпохи Возрождения, эпохи, которая, в отличие от последующих столетий господства развитого капитализма, требовала от своих выдающихся деятелей большой разносторонности. «Это был величайший прогрессивный переворот, пережитый до того человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страстности и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии, были чем угодно, но только не буржуазно-ограниченными. Наоборот, они были более или менее обвеяны авантюрным характером своего времени. Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества...; Леонардо да Винчи был не только великим художником, но и великим математиком, механиком и инженером, которому обязаны важными открытиями самые разнообразные отрасли физики; Альбрехт Дюрер был художником, гравером, скульптором, архитектором и, кроме того, изобрел систему фортификации, содержащую в себе многие идеи, развитые значительно позже Монталамбером и новейшим немецким учением о крепостях. Макиавелли был государственным деятелем, историком, поэтом и, кроме того, первым, достойным упоминания, военным писателем нового времени. Лютер вычистил не только авгиевы конюшни церкви, но и конюшни немецкого языка, создал современную немецкую прозу и сочинил текст и мелодию того пропитанного чувством победы хорала, который стал марсельезой XVI века. Люди того времени не стали еще рабами разделения труда, ограничивающее, калечащее действие которого мы так часто наблюдаем на их преемниках» (3).
Обращаясь к эпохе развитого капитализма, мы, как пpавило, не находим уже примеров такой замечательной разносторонности. Не удивительно поэтому, что такие личности, как Гете, Ломоносов, Лейбниц, начинают рассматриваться как личности почти легендарные, и не столько в силу их гениальности, колько в силу их совершенно непостижимой разносторонности.
-----------------------------------------------
1. Маркс и Энгельс, Немецкая идеология, Соч., т. IV, стр. 381.
2. Там же, стр. 272.
3. Диалектика природы; Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 476
------------------------------------------------
Огромное большинство выдающихся талантов XIX в. являетcя людьми одной специальности. Это бесспорный факт. Но из него еще вовсе не следует тот вывод, что все они были и людьми односторонней одаренности, что никаких других талантов и дарований, кроме тех, которым они обязаны своей известностью, эти люди не имели. И, однако, этот вывод нередко принимается, как что-то само собой разумеющееся. Весьма справедливое замечание сделал по этому поводу тот самый Гальтон, которого до сих пор нам приходилось цитировать только как отрицательную инстанцию. «Как мне кажется, - писал он, - вообще слишком много придают значения видимым специальным дарованиям, и из того факта, что человек преимущественно работает в одном каком-нибудь направлении, слишком торопятся заключить, что он не мог бы иметь успеха ни на каком другом поприще. С таким же правом можно было бы утверждать, что молодой человек, страстно влюбившийся в брюнетку, по этому самому ни в коем случае не мог бы полюбить блондинку» (3, стр. 25). Действительно, мы обычно из того факта, что человек всю жизнь работал в одном только направлении и достиг в нем больших, иногда даже великих результатов, делаем совершенно незаконный вывод, что во всякой другой деятельности этот человек никаких талантов и способностей не имел. На самом же деле из этого факта можно сделать только тот вывод, что условия капиталистического строя принуждают человека иметь только одну, и притом в большинстве случаев узко ограниченную специальность.
Достаточно просмотреть со вниманием биографии крупных деятелей в различных областях творчества, чтобы убедиться том, что положение: «талант, как таковой, одиосторонен» не соответствует действительности. Такие примеры, как актерский талант Гоголя, музыкальный талант Грибоедова, живописный музыкальный талант Шевченко легко приходят в голову всякому. Но эти примеры говорят вовсе не о каких-то исключительных случаях: случаи полной односторонности таланта представляют собой, вероятно, исключение.
Для доказательства этого положения нужно специальное исследование. Оно не входит в задачи настоящей работы. Я ограничусь тем, что приведу в качестве примеров несколько справок из биографий крупных музыкантов.
Шoпeн имел выдающиеся актерские, литературные и живописные способности. Особенно ярок был его актерский талант. Вот относящиеся сюда отрывки из книги Френкеля: «Благодаря чрезвычайной гибкости мускулатуры лица и редкой способности изменять его черты и выражение, Шопен, подобно мифическому Протею, мог перевоплощаться в любую личность. Конечно, большую роль играл при этом дар наблюдательности, позволявший ему быстро улавливать характерные и, особенно, смешные стороны в окружающих». «Шопен обладал даром схватывать смешное на лету, как бы тщательно его не скрывали от постороннего глаза.
Жестикуляцию некоторых людей, их движения, выражение типа или мимику он передавал непостижимо искусно» (19, стр. 18-19). Другой биограф Шопена, Ст. Тарновский, пишет следующее: «Нам рассказывала кн. Марцелина Чарторижская, что Шопен был одним из самых совершенных и занимательных мимиков, без переодевания, без всяких актерских приспособлений изменял в один миг лицо, осанку, походку таким совершенным образом что даже самые близкие его знакомые не могли его узнать. Такие выдающиеся артисты сцены, как Вокаж и М-м Дорваль, уверяли, что они никогда не встречали такого подражательного таланта и такого прирожденного комического дарования» (21, стр. 134). Несомненны также литературные способности Шопена и его способности к рисованию. Последние проявились у него рано, еще в возрасте до 7 лет. Рассказывая об этом периоде его жизни, Френкель пишет: «...Ребенок с большой охотой рисовал, проявляя в этой области редкие способности» (19, стр. 8). В юности Шопен рисовал «очень недурные портреты знакомых, удивлявшие сходством и замечательные больше всего ловко подмеченными и оттененными чертами комического» (там же, стр. 18). С шести лет Шопен начал писать стихи по-польски и по французски; в юности увлекался сочинением пьес для домашних спектаклей; «в веселом настроении Шопен сыпал стихами, как из рога изобилия» (там же, стр. 18).
Вебеp в оставшемся от него автобиографическом наброске рассказывает, что в детские годы живописные способности проявлялись у ;него не менее ярко, чем музыкальные «Живопись и музыка делили между собой, по преимуществу, мое время. Я делал успешные попытки в различных областях живописи, я писал маслом, рисовал миниатюры, пастели, умел применять и граверную иглу. Но эти занятия все же постепенно прекращались, и музыка, помимо моего сознания, вытеснила, наконец, целиком свою сестру» (2). Но если живописный талант еще в детские годы был «вытеснен» музыкальным, то нельзя того же сказать о другой стороне одаренности Вебера - о его литературных способностях. В молодости он имел серьезное намерение сделаться писателем. От него осталось немало стихотворений и текстов песен, неоконченный роман «Жизнь музыканта», новелла «Schiambeisser» и много критических статей.
Аналогичные с интересующей нас точки зрения черты можно найти в биографии А. Н. Серова, который в детстве проявлял увлечение живописью и неохоту к занятиям музыкой; к последней он по собственному признанию «в детские годы влечения не имел почти никакого». Даже и в юности, когда музыкальное влечение проявилось уже с большой силой, оно не было еще ни единственным, ни резко преобладающим; ко времени окончания Училища правоведения молодой Серов приблизительно
одинаково интересовался и музыкой, и живописью, и литературой. Живописные способности не заглохли у Серова и в зрелие годы. В своей автобиографической записке он отмечает у себя «замечательную способность к схватыванию сходства в портретах и к схватыванию пунктов зрения и вернейшей перспективы в снимании с натуры пейзажей» (20). Блестящие литературные дарования Серова в доказательствах не нуждаются: они достаточно ярко проявились в его критической деятельности.
В отношении Россини можно с уверенностью говорить о литературных способностях: «Россини сочиняет сколько угодно стихов для своих опер» (17, гл. 42) - и в особенности об актерском таланте. Вот что пишет о последнем Стендаль: «Россини обладает невероятным талантом передразнивать окружающих его людей». «Вестрис, первый комический актер Италии, и, может быть, всего мира, говорил ему, что у него решительный талант к ремеслу актера». Другой крупнейший итальянский актер после любительского спектакля, в котором участвовал Россини, сказал, что «в Италии нет двух актеров, способных заставить забыть его игру» (там же).
Способностями к рисованию, так же как и литературными способностями, обладал А. К. Лядов. Вальтер в своем биографическом очерке рассказывает, что в детстве «Анатолий очень любил рисовать, но учить его рисованию было некому. Эта любовь к живописи сохранилась у А. К. на всю жизнь. Впоследствии, занимая своих сыновей в свободные минуты или же во время их болезни, А. К. рисовал для них изображения волшебников, о которых он любил им рассказывать, и другие картинки, показывающие прирожденные способности к рисованию» (9, стр. 5). Сохранились три альбома карикатур А. К. Лядова, сделанных им в возрасте 48 лет. Некоторые из них опубликованы (9); и самые рисунки, и подписи подними в виде диалогов замечательны по остроумию и показывают незаурядную талантливость автора. Много писал Лядов и стихов, как серьезных, так и шуточных (9). Но литературные способности его, как мне кажется, значительно ярче, чем в этих стихотворениях, обнаруживаются в некоторых из его писем. Таковы, например, письмо к Беляевой с описанием своей болезни, стилизованное под Ницше (9, стр. 130), или письмо к Авдееву, написанное якобы «с того света» , и содержащее очень остроумную и злую сатиру на некоторых музыкальных деятелей того времени, сатиру, написанную в стиле раннего Чехова (9, стр. 130-131).
Интереснейший пример очень широкой одаренности представляет собой С. И. Танеев. По свидетельству Ю. Померанцева, он любил говорить, «что живопись - его carriere manquee». Никогда не учась живописи, он, пользуясь советами своего друга Владимира Маковского, делал, невидимому, весьма удачные попытки писать с натуры портреты масляными красками (13). Справедливо отмечает тот же Померанцев, что Сергей Иванович мог бы с неменьшим правом сказать, что поэзия также carriere manquee. Сочинение шуточных стихотворений и даже целых поэм составляло одно из любимых его развлечений. Опубликованные образцы говорят о немалом владении им стихотворной техникой (13, 12 и др.). О том же говорит и такой, например, отрывок из письма его к Чайковскому: «Недавно я послал в Селище (имение друзей Танеева Масловых. - Б. Т.) окончание давно начатой поэмы. Оно заключало в себе 148 стихов. Я писал его в течение 1,5 дней» (12, письмо от 6 августа 1880 г.). Но гораздо большее значение для понимания одаренности Танеева имеет другая сторона - его огромное научное дарование. Танеев сочетал в себе замечательного композитора и пианиста с великим ученым теоретиком. Особенно поучительно при этом то, что научная мысль Танеева не ограничивалась только кругом музыкально-теоретических и музыкально-исторических вопросов: широта его научных познаний и интересов была исключительно велика. Чрезвычайный интерес в этом отношении представляет собой сделанное 3. Ф. Савеловой описание библиотеки Танеева, дающее материал не только о том, какие книги имел Танеев, но и о том, какие книги и как он читал (16). Еще больший интерес имеют некоторые высказывания Сергея Ивановича в письмах, дневниках, записных книжках, показывающие всю глубину и широту его научной мысли. Приведу только один пример - отрывок из его записной книжки, написанный в возрасте 23 лет. В нем он набрасывает программу своих работ на ближайшее время, работ исключительно широких по охвату. В центре их стоит рядом с специальными музыкальными занятиями изучение истории. «Я хочу изучить историю; знать историю, в строгом смысле слова, это значит знать все». В доказательство этого положения развертывается целая цепь мыслей, в которых молодой музыкант поднимается до вершин подлинной диалектики: «Каждая вещь, таким образом, есть не что иное, как звено цепи, которая идет от него во все стороны. И цепей этих бесконечное множество и идут одни из них вo время, другие - в пространство. И каждая вещь есть не что иное, как точка, в которой эти цепи сходятся»... «Восстановить цепь, найти дорогу, которой следовали человечество, человеческое общество, вещи, сделанные человеком, - это дело истории». «Итак: начну изучать историю. Все другие знания, которые случайно приобрету, я буду группировать около этого центра: все сводить к истории» (24, стр. 75-77). Эту программу Танеев, действительно, выполнял в течение всей своей жизни: изложенные идеи являлись руководящими принципами не только в его работе по самообразованию, но и в его музыкально-теоретической и - что самое замечательное - композиторской работе.
Нет надобности подробно останавливаться на примере Бородина: тот факт, что он, будучи великим композитором, в то же время выдающимся ученым (химиком), слишком хорошо известен. Отмечу только то обстоятельство, что «призвание» к исследовательской работе и, в частности, исключительный интерес к химии проявились у Бородина еще в детстве (1, стр. 5 и сл.), так что никак нельзя думать, что научная деятельность Бородина была лишь «случайным» фактом его биографии, непосредственно не характеризующим его одаренности (1).
О несомненных, a в некоторых случаях даже исключительных литературных способностях можно говорить по отношению к большому количеству крупных композиторов. Назову имена Вагнера, Листа, Шумана, Римского-Корсакова, Чайковского, Мусоргского, Гуго, Вольфа, Корнелиуса, Гуно, Галеви. У многих музыкантов с такой же несомненностью отмечаются проявления способностей к изобразительным искусствам (Мендельсон, Доницетти, Шпор, Боальде, Иоганн Штраус и др.). Если же говорить не о ясно выявленных специальных способностях к какой-нибудь определенной деятельности, а о более глубоких проявлениях широты одаренности, то достаточно даже самого общего психологического анализа таких личностей, как Бетховен, Чайковский, Римский-Корсаков, Лист или Вагнер, чтобы убедиться в том, что здесь мы имеем дело с чем-то несравненно более широким, несравненно более «общим», чем музыкальная одаренность в собственном смысле слова.
Перечисление, подобного рода фактов можно было бы без труда продолжить. Но в этом сейчас нет надобности. Приведенный материал достаточно убедительно показывает, что нельзя объяснять простой случайностью факты наличия у выдающихся музыкантов других, немузыкальных, талантов и дарований. Тем не менее возможно рассматривать эти факты как «исключения». Мы имеем полное право, вступая в противоречие с большинством буржуазных психологов, выдвинуть положение: «талант, как таковой, многосторонен». Этим я вовсе не хочу сказать, что всякий талантливый деятель в какой-нибудь области должен быть обязательно выдающимся деятелем и в других областях, что всякий музыкант должен быть в то же время живописцем, поэтом, актером или ученым. Речь идет не о числе специальностей, а о широте, одаренности и о разносторонности развития ее. Человек может иметь только одну специальность и быть в то же время очень широким и разносторонним.
С теоретической точки зрения важно подчеркнуть, что дело идет здесь не о сосуществовании у одного и того же человека разных одаренностей или разных талантов. Привычный способ выражения наталкивает на такое понимание. Мы говорим: «У Шопена наряду с музыкальным талантом имелись также актерский, живописней и литературный таланты». На самом деле такой способ описания весьма неудачен с теоретической точки зрения. Не о сосуществовании разных одаренностей должна
-----------------------------------------
1. Проводя параллель между Танеевым и Бородиным, очень важно отметить тот факт, что первый представлял собой несомненно «одновершинную», тогда как второй «двухвершинную» личность. У Танеева музыкальная и научная деятельность сливались в одно целое (в этом отношении исключительный интерес с точки зрения психологии творчества представляет собой композиторская работа Танеева), тогда как у Бородина всегда были две «линии жизни»: одна - научная и общественно-педагогическая, другая - музыкальная.
------------------------------------------
итти речь, а о сложности и широте одаренности данного лица. Возможность успешно действовать в различных областях объясняется прежде всего наличием некоторых общих моментов одаренности, имеющих значение для разных видов деятельности. В этом - центр научной проблемы многосторонних дарований. При другой же постановке вопроса дело неизбежно будет итти о случайном «совпадении» у одного и того же лица разных талантов. Но, как мы только что видели из самых беглых биографических справок, действительные факты говорят решительно против гипотезы «случайного совпадения».
Вопрос о «связи между разными одаренностями» должен быть заменен вопросом об анализе тех сложных видов одаренности, которые в действительности встречаются у людей, и, в частности, о выделении более общих и более специальных моментов одаренности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бородин А. П., Его жизнь, переписка и музыкальные статьи, Петербург, 1889.
2. Beбеp К. М., Автобиографический набросок, «Советская музыка», 1936, № 12.
3. Гальтон Фр., Наследственность таланта, ее законы и последствия, Петербург, 1876.
4. Геллерштейн С. Г., Психотехника, Москва, 1926.
5. Кант Э., Критика способности суждения, пер. H. M. Соколова, Петербург, 1898.
6. Лазуpский А. Ф., Очерк науки о характерах, 3-е издание Петроград, 1917.
7. Лазурский А. Ф., Классификация личностей, Петербург, 1921.
8. Лазурский А. Ф. и Франк С. Л., Программа исследования личности в ее отношениях к среде, «Русская школа», 1912, № 1 и № 2.
9. Лядов А. К., Сборник, Петроград, 1916.
10.Мейман Э., Интеллигентность и воля, пер. под ред. Н. Е. Румянцева, 1917.
11.Мейман Э., Лекции по экспериментальной педагогике, часть II, пер. под ред Н. Д. Виноградова, 2-e издание, Москва, 1911.
12. Письма П. И. Чайковского и С. И. Танеева, изд. Юргенсона.
13.Померанцев Ю., Из воспоминаний о С. И. Танееве, "Музыкальный современник", 1916-1917, № 8.
14.Рубинштейн С. Л., Основы психологии, Москва, 1935.
Популярные статьи сайта из раздела «Медицина и здоровье»
.
Поможет ли имбирь сбросить лишний вес?
Не столь давно в качестве лучшего средства борьбы с лишним весом преподносился ананас, теперь пришла очередь имбиря. Можно ли похудеть с его помощью или это разбитые надежды худеющих?
Чего только не пробуют желающие расстаться с ненавистными килограммами - обертывания, травяные настои, экзотические продукты. Можно ли похудеть с помощью пищевой соды?
Далеко не все рекламируемые средства действительно помогают сбросить вес, но абсолютно все они клянутся помочь. Сегодня на пике популярности находится зеленый кофе. Что же в нем особенного?
Метод клеточной терапии применяется для коррекции возрастных изменений в организме. Но как же работает клеточная терапия? И действительно ли эффективна клеточная косметика?
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +