(1) Уже с самых первых своих шагов в исследовании физиологической роли органов равновесия, результатом которых явился ряд моих статей, помещенных в различных русских журналах и в «Archiv fur die gesamte Physiologie» (2), я пришел к выводу о важном значении этих органов в образовании наших представлений о пространстве. В 1884 г. в «Вестнике судебной и кли- ----------------
1. Настоящая статья представляет собою собственно переработку статьи, помещенной в Вестнике психиатрии за 1884 г. и вышедшей в том же году отдельным изданием под заглавием «Теория образования наших представлений о пространстве». Первоначально она была приготовлена мною собственно для иностранной печати, в которой я до сих пор еще не имел возможности заявить о своих взглядах в указанном отношении. Так как, однако, со времени обнародования вышеуказанной статьи на русском языке истекло уже более десятка лет, то естественно, что за такой период времени не могло не произойти некоторого изменения взглядов в теоретических воззрениях на указанный предмет, а следовательно, и в отношении тех или других частностей в объяснениях явлений, наблюдаемых при поражении органов равновесия. Естественно поэтому, что и переработка вышеуказанной статьи, не говоря о некоторых дополнениях, основанных на позднейших научных данных, оказалась незначительной, в силу чего я счел за правильное напечать настоящую статью не только на немецком языке, но и на русском, тем более, что упомянутое выше отдельное издание работы на русском языке давно уже вышло из продажи. 2. См. мои статьи: «Исследования вынужденных или насильственных движений (Zwangsbewegungen) у животных при разрушении стенок воронкообразной части третьего желудочка в мозгу», Еженедельная клиническая газета, 1892; см. также труды Общества русских врачей за 1882 г. -«Tierversuche uber zwangsweise : Rollbewegungen um die! Langsachse», St.-Petersb. med. Wschr., 1882; «Die Bedeutung der Trichterregion des 3-ten Ventrikels fur die Erhaltung des Korpergleichgewichtes», St.-Petersb. med. Wschtr., 1882 - «К физиологии равновесия тела. Отправление центрального серого вещества третьего мозгового желудочка», Военно-медицинский журнал, 1883; Pfluger's Arch., 1883, Bd. XXXI.-«Об отправлении оливчатых тел продолговатого мозга», Врач, 1882, № 35; Pfliiger' sArch., 1882, Bd. XXIX.-«Опыты над перерезкой слухового нерва у собак», Протоколы заседаний Общества психиатров за 1882 г.; Труды Общества русских врачей, 1882.-«Об отправлении полукружных каналов перепончатого лабиринта», Международная библиотека, 1882; Pfluger's Arch., 1882, Bd. XXX. - «О связи так называемых периферических органов равновесия с мозжечком», Русская медицина, 1884, 3; Pfluger's Arch., 1884, Bd. XXXIV. -------------------
нической психиатрии» я посвятил этому предмету специальную работу, в которой старался выяснить свои взгляды в этом отношении (1). Так как, однако, вопрос о роли органов равновесия в образовании пространственных представлений является в высокой степени важным в научном отношении и его лишь изредка касаются в физиологической литературе последнего времени, то я позволю себе в этой статье отчасти воспроизвести в сокращенном виде, отчасти развить те отделы только что указанной работы, которые и по настоящее время, на мой взгляд, сохраняют свою научную ценность и интерес; все же остальное да позволено мне будет или опустить или изменить соответственно научным данным новейшего времени.
Продолжительные экспериментальные исследования, предпринятые мною относительно так называемых органов равновесия, привели меня к тому заключению, что эти органы не только служат для целей равновесия, но и доводят до сознания определенные ощущения, характер которых до сих пор еще оставался недостаточно выясненным в физиологической литературе. Последнее обстоятельство и побуждает меня представить в настоящей работе анализ субъективных явлений, следующих за разрушением периферических органов равновесия, чтобы таким образом, насколько позволяют нам данные опытов над животными и наблюдений над человеком, возможно ближе определить специфический характер тех ощущений, которые в нормальном состоянии возбуждаются при посредстве упомянутых органов.
Прежде всего я нахожу, однако, необходимым упомянуть вкратце о тех общих выводах, к которым привело меня изучение рефлекторной деятельности органов равновесия. В этом отношении мы должны иметь ввиду главным образом следующие основные факты и положения.
1. Для равновесия тела служит несколько специально приспособленных периферических органов, в числе которых мы различаем: 1) черепные органы, к которым относятся: а) полукруглые каналы перепончатого лабиринта и в) область воронкообразной части третьего желудочка и 2)внечерепные органы, к которым мы относим нервные аппараты, заложенные в коже и мышцах.
Значение полукружных каналов для равновесия тела в настоящее время представляется в такой степени выясненным на основании экспериментальных и патологических наблюдений, что здесь нет никакой надобности останавливаться на этом предмете. Равным образом и значение области третьего желудочка -------------------
1 «Образование наших представлений о пространстве». См. также протоколы Общества психиатров за тот же год.
---------------- для равновесия тела я считаю выясненным на основании целого ряда опытов, произведенных мною над животными (преимущественно собаками), и некоторых клинических наблюдений. Что касается периферических кожно-мышечных органов, то существование их доказывается, между прочим, следующими фактами. Известно, что если лягушке снять кожу с лапок, то она утрачивает способность поддерживать равновесие тела. Этот известный опыт я повторил над голубем с тем же результатом. Отсюда ясно, что в коже должны содержаться нервные аппараты, которые при посредстве центростремительных путей, поднимающихся в восходящем направлении (по всей вероятности, к мозжечку, по крайней мере у позвоночных высшего типа), обнаруживают резкое влияние на равновесие тела. Эти-то аппараты мы и называем кожными органами равновесия. Более чем вероятно, что и в мышцах содержатся также нервные аппараты, обнаруживающие влияние на равновесие тела, что очевидно по крайней мере из того влияния, которое обнаруживает на равновесие тела нарушение мышечного чувства. Должно заметить, что присутствие на периферии тела особых кожно-мышечных органов равновесия доказывается, между прочим, и тем, что перерезки и патологические процессы в задних столбах спинного мозга приводят к расстройствам в равновесии тела, сопровождающимся иногда и нистагмом глаз (1). При своих опытах я убедился также, что повреждением боковых частей верхних отделов спинного мозга, в которых заложен так называемый мозжечковый пучок, можно вызвать у животного характеристичные вынужденные движения вокруг продольной оси тела с своеобразным отклонением и нистагмом глаз (2).
Здесь необходимо еще заметить, что под именем кожно-мышечных органов равновесия мы понимаем заложенные в коже, в мышцах и, вероятно, в связках периферические нервные аппараты, которые могут быть даже совершенно обособленными от тех чувствительных нервных аппаратов или органов, при посредстве которых воспринимаются осязательные раздражения. На возможность существования на периферии обособленных нервных аппаратов, служащих для функции равновесия тела, я уже указывал в своей работе: «О связи так называемых периферических органов равновесия с мозжечком». В пользу этой обособленности, по моему мнению, говорят с некоторой вероятностью два следующих соображения: 1) закон специфических энергий весьма дурно мирится с тем предположением, чтобы один и тот же нервный аппарат в коже мог служить одновременно и как орган, предназначенный для специальных, т. е. осязательных, ощущений, и как орган равновесия; подобное предположение для ---------------
1. См. мою работу «О явлениях, обнаруживающихся при перерезке задних столбов спинного мозга» и пр., Вестник психиатрии, 1890; Pfluger's Arch., 1890.
2. См. мое исследование «Значение сочетаний методов развития и перерождения» и пр., Неврологический вестник, 1895; Neurol. Zbl., 1895. --------------------
нас представляется тем более маловероятным, что, как будет выяснено, периферические органы равновесия суть также чувствующие органы, доводящие до сознания определенные ощущения; 2) аналогия с другими периферическими органами равновесия, представляющими собой, как мы знаем, совершенно обособленные от соответствующих органов чувств аппараты, была бы неполною, если принять, что одни и те же органы кожи предназначены и для ощущений прикосновения, и для функции равновесия.
Впрочем, как бы ни был решен вопрос о существовании в коже и мышцах нервных аппаратов для целей равновесия, мы должны иметь в виду, что раздражителями этих органов, по всей вероятности, служат в общем те же самые внешние импульсы, которые являются и раздражителями для специальных органов осязания (прикосновение, давление, растяжение и пр.). Это необходимо принять уже ввиду того влияния, которое оказывает чувство прикосновения и мышечное напряжение на равновесие тела вообще.
2. Все вышеупомянутые «периферические органы равновесия» суть, повидимому, не что иное, как приводы одного и того же центрального механизма, заложенного в мозжечке, в котором импульсы, получаемые от этих органов, передаются на центробежные пути.
Справедливость этого положения, высказанного мною уже в работе «О связи так называемых периферических органов равновесия с мозжечком» (1), очевидна как из анатомических отношений периферических органов равновесия к мозжечку, так и из этого обстоятельства, что двигательные явления, обнаруживающиеся при разрушении того или другого из периферических органов равновесия, отличаются замечательным сходством между собой и в свою очередь вполне аналогичны явлениям, следующим за разрушением различных отделов мозжечка. Этим самым, впрочем, ничуть не исключается возможность и более непосредственной связи упомянутых органов с важнейшими центрами нашего сознания, т. е. с мозговыми полушариями (2).
3. Все периферические органы равновесия, служа приводами одного и того же центрального механизма, в нормальном состоянии обычно функционируют совместно друг с другом, вызывая импульсы, результатом которых является поддер- ----------------
1. Русская медицина, 1884, № 3-5.
2. Анатомические данные о связи периферических органов с мозжечком и последнего с мозговыми полушариями можно найти, между прочим, в моей книге «Проводящие пути мозга», Лейпциг, 1893. -------------- жание и исправление нарушенного равновесия.
Это заключение, на которое я указал в своей работе «К физиологии равновесия тела» (1), вытекает прямо из того обстоятельства, что возбуждение рефлекторной деятельности всех вообще периферических органов равновесия, если только оно не обусловливается внешними импульсами, передаваемыми при посредстве специальных органов чувств, обычно происходит под влиянием одних и тех же условий, именно при нарушении равновесия тела.
Таким образом, например, при внезапном толчке вправо и нарушении равновесия в этом направлении, вследствие наклона всего тела в правую сторону, приводящего к перенесению центра его тяжести на правую ногу, и обусловленного этим большого сдавливания суставных поверхностей и подошвы правой ноги, приходят в возбуждение, с одной стороны, кожно-мышечные органы правой стороны, с другой - вследствие одновременно происшедшего усиления давления со стороны эндолимфы в левых полукружных каналах возбуждаются также и последние, а вместе с тем приходят в возбуждение, по всей вероятности, и органы, заложенные в правой стенке третьего желудочка (вследствие усиленного давления со стороны черепно-спинной жидкости?). Результатом этих одновременных возбуждений со стороны трех вышеуказанных органов происходит рефлекторная передача импульсов через мозжечок на органы движения, результатом чего и является то непроизвольное напряжение мышц, которое служит к выравниванию нарушенного равновесия тела.
4. Центральный орган равновесия, или мозжечок, находится под непрерывным влиянием импульсов, возникающих в периферических органах равновесия. В мозжечке эти импульсы в свою очередь передаются на двигательные или центробежные приводы, отходящие к мышцам, вызывая, таким образом, отраженные сокращения мышц, направленные к цел и поддержания равновесия тела.
Это общее положение должно быть принято ввиду следующих обстоятельств: обычное положение нашего тела (при движении, стоянии и сидении) в физическом смысле слова представляется в высшей степени неустойчивым, и, не будь центрального, саморегулирующего механизма для равновесия тела, мы, без сомнения, теряли бы его ежеминутно. Последнее, действительно, и происходит вслед за разрушением у животного центрального ------------------
1. Военно-медицинский журнал за июнь 1883; Pfluger's Arch., 1883, Bd. XXXI. -------------------
органа равновесия - мозжечка, или даже одной пары его периферических приводов (например, полукружных каналов или стенок третьего желудочка). Если, с другой стороны, мы знаем, что всякое нарушение равновесия тела неизбежным образом связано с возникновением импульсов в периферических органах равновесия, то мы и принуждены принять, что при нормальных условиях органы равновесия находятся в непрерывно-деятельном состоянии.
Так как раздражителем одних из этих органов (полукружных каналов и, по всей вероятности, также области третьего желудочка), как мы принуждены пока допустить, служит давление со стороны жидкости на нервные окончания, раздражителем же других (кожно-мышечных органов) являются периферические раздражения, возникающие при всех обычных условиях положения нашего тела (может быть, также в виде давления на нервные окончания в коже и мышцах), то нетрудно понять, что все вообще органы равновесия уже по самому устройству своему представляются в высшей степени приспособленными для возбуждения непрерывного ряда импульсов.
5. Двигательные расстройства, наступающие вслед за разрушением того или другого из органов равновесия, суть прямые последствия дисгармонии в импульсах, получаемых мозжечком от всех вообще периферических органов той и другой стороны.
В работе под заглавием «Результаты перерезки слухового нерва» (1) я впервые указал на то обстоятельство, что явления, наступающие при разрушении полукружных каналов одной стороны или при перерезке одного из слуховых нервов, стоят в прямой зависимости как от прекращения функции разрушенных (или отделенных от своего центра) каналов, так и от нормального, непрерывно действующего возбуждения со стороны каналов неоперированной стороны. В другой работе (2) я указал, что подобное же объяснение применимо и к явлениям, следующим за разрушением других органов равновесия. Ввиду того, однако, что, как было уже выяснено выше, все периферические органы равновесия суть, повидимому, только приводы одного центрального органа - мозжечка, причем каждый из них составляет только одну часть общего механизма равновесия, и так как, с другой стороны, все эти органы одновременно участвуют в поддержании равновесия тела, вышеуказанное положение относительно явлений, следующих за разрушением того или другого ----------------------
1. Медицинская библиотека за декабрь 1882; Pfluger's Arch 1882 Bd. XXX.
2. К физиологии равновесия тела, Военно-медицинский журнал за июнь 1883. Pfluger's Arch., 1883, Bd. XXXI.
------------------ из органов равновесия, представляется более соответствующим действительности.
Согласно с этим положением, непосредственная причина явлений, следующих за разрушением того или другого из органов равновесия, заключается в том, что вместе с уничтожением известного рода импульсов со стороны разрушенного органа нарушается гармония в деятельности всех вообще органов равновесия. Результатом происходящего при этом несоответствия в силе импульсов, возникающих в органах равновесия оперированной и неоперированной стороны, и являются рефлекторные движения подобно тому, как при внезапном нарушении равновесия у совершенно здоровых животных несоответствие в импульсах от органов равновесия той и другой стороны приводит к рефлекторным движениям, служащим к исправлению нарушенного равновесия.
6. Постепенное ослабление двигательных расстройств, обнаруживающихся вслед за разрушением того или другого из органов равновесия, очевидно, находится в связи главным образом с тем, что оставшиеся органы равновесия мало-помалу приспособляются к новым условиям в организме, благодаря чему и устанавливается относительная гармония в силе импульсов от органов равновесия той и другой стороны.
Справедливость этого положения вытекает из всех наблюдений над животными с разрушением тех или других органов равновесия. Правда, очень распространено мнение, что ослабление двигательных расстройств у животных, которым были разрушены полукружные каналы, обусловливается тем, что раздражение в последних, вызванное операцией, постепенно ослабевает и, наконец, прекращается совершенно; но это объяснение является прямым отголоском теории, объясняющей все вообще симптомы у животных, вызванные перерезкой полукружных каналов, состоянием раздражения в перерезанных каналах. Мне кажется, однако, что в статье «Об отправлении полукружных каналов перепончатого лабиринта» (1) я выставил достаточно веские доводы против этой теории и вместе с тем доказал, что явления, наблюдаемые у оперированных животных, обусловливаются главным образом происшедшей вследствие устранения полукружных каналов дисгармонией между нормально притекающими импульсами от органов здоровой стороны и ослабленными импульсами от органов оперированной стороны. Я не имею возможности вновь возвращаться здесь к этому вопросу; замечу лишь, что с теорией возбуждения не вяжется ни необычайная длитель- ---------------------
1. Международная библиотека, 1882; Pfluger's Arch., 1882. ----------------------
ность многих явлений, наблюдаемых у животных (некоторые из них, как известно, остаются даже навсегда, как постоянное явление), ни крайняя медленность и постепенность в улучшении двигательных расстройств, происшедших в результате операции. Единственную опору теория возбуждения находит, собственно, в припадочном течении некоторых из двигательных расстройств, обусловленных разрушением полукружных каналов, как, например, нистагм глаз и вынужденные движения, но припадочный характер этих явлений еще лучше объясняется выставленной мною теорией, имеющей в виду главным образом дисгармонию в импульсах от органов здоровой и оперированной стороны, благодаря чему двигательные расстройства, наблюдаемые у оперированных животных, с одной стороны, являются результатом недостаточного возникновения импульсов в органах оперированной стороны, с другой - результатом перевешивающих по силе эти импульсы возбуждений, исходящих из органов здоровой стороны. Выравнивание этой дисгармонии, очевидно, и происходит путем постепенного приспособления неразрушенных органов равновесия, следовательно: 1)на счет заменяющей функции со стороны оставшейся в целости части оперированного органа равновесия, если таковая имеется, и 2) на счет заменяющей функции со стороны других одновременно функционирующих с ним органов равновесия, благодаря чему происходит медленное и постепенное восстановление нарушенных функций движения и равновесия у животных. (1)
7. Хотя все периферические органы равновесия одинаково служат для целей равновесия, тем не менее они не могут считаться органами равнозначными или тождественными в физиологическом смысле.
Уже в прежних своих работах я указывал на существование связи между каждым из периферических органов равновесия и соответствующим органом чувств. Благодаря этой связи, дана возможность для возбуждения органов равновесия внешними импульсами, передаваемыми при посредстве соответствующих органов чувств - слуха, зрения, кожной поверхности тела и, по всей вероятности, также мышечных сокращений. В этом обстоятельстве, повидимому, и заключается существенное различие относительно рефлекторной функции тех или других периферических органов равновесия. Естественно поэтому, что, хотя двигательные расстройства, следующие за разрушением одного из этих органов, и могут со временем в более или менее значительной ------------------ 1. Вместе с этим, без сомнения, не исключается и возможность влияния раздражения со стороны операционной раны на движения животного; но мы признаем во всяком случае, что это влияние далеко не играет той видной роли, которое ему обыкновенно приписывают, и если оно вообще и обнаруживается при операциях над органами равновесия, то лишь в первые дни после произведенного разрушения. ----------------------
степени ослабеть под влиянием заменяющей функции других подобных же органов, но рефлекторное влияние внешних импульсов с соответствующего органа чувств на механизм равновесия при посредстве разрушенного периферического органа должно быть уже утраченным навсегда.
Ознакомившись со всеми приведенными данными, относящимися до рефлекторной функции органов равновесия, нам будет легче уяснить себе значение этих органов в другом отношении. В начале работы я упомянул, что предпринятые мною исследования относительно периферических органов равновесия привели меня к заключению, что эти органы, помимо своей рефлекторной функции, служат еще источником определенных ощущений. Справедливость этого вывода может быть доказана на животных следующим образом:
Представим себе, что у данного животного мы произвели обширное разрушение одного из органов равновесия, например, всех полукружных каналов, или слухового нерва, или повреждение задне-боковой части стенки третьего желудочка на одной стороне. Вслед за этой операцией животное обычно начинает производить вынужденные вращательные движения вокруг продольной оси тела, причем со стороны глазных яблок обнаруживается своеобразное скошение (одно обращено кверху и кнаружи, другое - книзу и кнутри), сопровождаемое резким нистагмом. По истечении некоторого времени вращение прекращается и животное принимает покойное положение на той стороне туловища, в направлении которой происходило вращение. При этом замечаются нистагм и упомянутое отклонение глазных яблок, голова и передняя часть туловища поворочены вокруг продольной оси в направлении бывшего вращения, противоположные конечности вытянуты и напряжены, соответствующие же подогнуты и легко поддаются пассивным сгибаниям и разгибаниям. Спустя короткое время (обыкновенно не более нескольких минут) вращение снова развивается с прежнею силою, возникая или самопроизвольно, или под влиянием известных внешних раздражений (толчка, испуга, болевого раздражения и пр.). Такова последовательность явлений в первые дни вслед за операцией; дальнейший же ход двигательных расстройств и постепенное их выравнивание здесь могут быть оставлены без внимания.
В своих прежних работах я настойчиво указывал, что все описанные явления суть по преимуществу рефлекторной природы. Действительно, та же самая операция у животных, которым предварительно были удалены мозговые полушария, обыкновенно вызывает подобные же двигательные расстройства, как и у животных с неповрежденными полушариями. Было бы, впрочем, ошибочно думать, что операция удаления мозговых полушарий вовсе не обнаруживает влияния на двигательные расстройства, являющиеся последствием разрушения органов равновесия.
Напротив того, если у животного с вращением вокруг оси тела мы удалим оба мозговые полушария, то вслед за этой операцией нистагм глаз и приступы вращения всегда резко ослабевают и часто уже не появляются иначе, как под влиянием тех или других внешних раздражений; своеобразное же отклонение глазных яблок, поворачивание головы и передней части туловища вокруг продольной оси тела, а равно и вынужденное положение на одной стороне туловища при этом еще обнаруживаются почти с прежнею силою.
Указанное ослабление двигательных расстройств в данном случае, без сомнения, легче всего объяснить тем, что вместе с удалением мозговых полушарий устраняется ряд импульсов, выходящих из этого органа и побуждающих животное к продолжению вращательных движений. Это заключение, в свою очередь, заставляет нас принять, что разрушение органов равновесия не только вызывает у животных рефлекторные двигательные расстройства, но и действует определенным образом на психическую сферу, вызывая в ней изменения, которые до известной степени служат моментом, усиливающим рефлекторные двигательные расстройства.
Спрашивается, какие же изменения психической сферы могут быть результатом разрушения органов равновесия?
Ответ на этот вопрос дают нам наблюдения поражений мозжечка или тех или других его приводов, resp. периферических органов равновесия, опыты с электризацией в затылочной области головы у человека и, наконец, опыты с пассивным и активным вращением вокруг оси тела.
Уже с давних пор известно, что поражение лабиринта, мозжечка и его ножек у человека, кроме расстройств в равновесии тела, вынужденных движений и явлений нистагма глаз, сопровождается в высшей степени резкими явлениями головокружения. Известны также случаи поражения продолговатого мозга в области нижних олив, связанных теснейшим образом с мозжечком и, повидимому, также с областью третьего желудочка при посредстве описанного мною центрального пучка покрышки; в этих случаях рядом с характеристичными двигательными расстройствами обнаруживались также приступы резкого головокружения. Наконец, в работе «Об отправлении центрального серого вещества третьего мозгового желудочка» я привел случаи поражения названной области, в которых также с постоянством замечались явления сильного головокружения.
В настоящее время вообще можно считать доказанным, что головокружение при поражении мозжечка и его приводов составляет симптом столь же характеристичный, как и двигательные расстройства в виде нарушения равновесия тела. Многие из больных в состоянии с подробностью описать это головокружение и говорят в таком случае или о кажущемся отсутствии прочной опоры под ногами, или о ненормальном ощущении движения собственного тела в известном направлении: то в виде падения вперед или назад, то в виде вращения в ту или другую сторону. К этим явлениям нередко присоединяется еще кажущееся движение всех окружающих предметов, которое, по моим наблюдениям, обычно происходит в сторону, противоположную в отношении направления субъективного движения тела.
Явления, обнаруживающиеся при гальванизации в затылочной области головы у человека, были уже известны Пуркинье (1) и с тех пор изучались различными наблюдателями; в особенности же Бреннеру (2) и Гитцигу (3) мы обязаны наиболее обстоятельными работами в этом направлении. Не имея возможности входить здесь в подробное обсуждение всех сюда относящихся исследований, я ограничусь только сжатым описанием самих явлений, имея при этом в виду наблюдения, сделанные над самим собою.
Если электроды гальванического тока приставлены к затылочной области головы, вблизи сосцевидных отростков, то к момент замыкания цепи и во все время прохождения тока мы испытываем ряд ощущений в виде сильного головокружения. Последнее состоит в ложном ощущении движения собственного тела в направлении положительного полюса или анода и в кажущемся движении всех вообще видимых предметов в противоположном направлении. Если мы в эту минуту закроем глаза и прикоснемся к какому-либо из окружающих нас предметов, то осязаемый предмет нам кажется движущимся в сторону катода. Наконец, если во время опыта в комнате помещается какой-либо предмет, издающий однообразный и продолжительный шум (например, дребезжащий стук молоточка от индукционного аппарата, шум газовой горелки и пр.), то и самый источник шума в случае более сильного головокружения (в особенности при закрытых глазах) кажется как бы удаляющимся от нас в том же направлении, как видимые и осязаемые предметы.
Объективно при этом наблюдается действительное и нередко в высшей степени резкое движение, тела в сторону положительного полюса или анода и отклонение глаз с нистагмом в противоположном направлении.
Размыкание цепи сопровождается вообще явлениями тождественного характера, но менее продолжительными и противоположными по направлению. -----------------
1. Ruest's Magazin f. d. ges. Heilkunde etc., Berlin 1827, Bd XXIII; H i t z i g, Untersuchungen uber das Gehirn, Berlin, 1874, b 197.
2. Brenner, Untersuchungen und Beobachtungen auf dem Gebiete der Elektrotherapie, Leipzig, 1868, d. I и II.
3. H i t zig, Reichert'sn. Du Bois-Raymond's Arch., 1871, Hft. 5u. 6; Untersuchungen uber des Gehirn, Berlin, 1874. --------------------
Если опыт делается при закрытых глазах, то субъективное ощущение движения тела еще более усиливается, действительное же его движение обнаруживается во всяком случае с неменьшей резкостью, как и при открытых глазах. В обоих случаях ко всем упомянутым явлениям присоединяется еще в высшей степени неприятное чувство тошноты. Связь всех выше описанных явлений с нарушением функции полушарий мозжечка или его приводов вполне очевидна и вообще не может подлежать какому-либо сомнению. Между различными наблюдателями по этому поводу возникали только разногласия совершенно частного характера. Так, например, Бреннер и Мах, вопреки другим авторам, думали свести описанные выше явления на раздражение одних полукружных каналов. Впоследствии, однако, это мнение было сильно пошатнуто возражениями Гитцига. Наконец, не-очень давно Шпамер (1) показал, что и после удаления всех перепончатых каналов у голубей еще удается наблюдать вращение при поперечном прохождении тока через голову. Новейшие исследования с электризацией мозжечка, произведенные над глухими, у которых явлений головокружения при этом будто бы не обнаруживается, снова говорят в пользу того, что в происхождении этих явлений, действительно, участвуют полукружные каналы; тем не менее, ввиду вышеприведенных опытов Шпамера, вряд ли можно сомневаться в том, что и мозжечок играет известную роль в происхождении этих явлений. Для нашей цели, впрочем, безразлично, будет ли окончательное решение этого вопроса в том или ином смысле, так как мы знаем, что волокна полукружных каналов проходят в мозжечок и сами каналы представляют собою не что иное, как один из периферических приводов мозжечка. Мы заметим лишь, что непосредственная причина наблюдаемых расстройств при гальванизации затылочной области головы, без сомнения, заключается в различном влиянии катэлектротона и анэлектротона на нервные приводы. Неопровержимым доказательством этого служит, между прочим, тот факт, что если к сосцевидным отросткам приставить одинаковые полюсы тока (для чего удобнее гсего пользоваться раздвоенным проводником), противоположный же полюс отвести к безразличной части тела, например, к задней части шеи или к грудине, то уже не удается наблюдать вышеописанных явлений (Бреннер, Гитциг).
Явления, обнаруживающиеся при вращении вокруг оси теле, как увидим ниже, также находятся в непосредственной связи с нарушением функции органов равновесия. Так как эти явления хорошо известны всякому наблюдателю, то здесь нам достаточно будет упомянуть о них только вкратце.
Если мы сделаем несколько быстрых вращательных движений вокруг оси тела, то в момент остановки мы почувствуем, как буд-
-------------- 1. Spamer, Pfluger's Arch., 1878, Bd. XXI, Hft. 10-12. -------------- то бы тело наше внезапно получило сильный толчок в противоположном направлении. Вместе с тем все видимые нами предметы кажутся движущимися в сторону бывшего вращения. Закрывши глаза, мы можем убедиться, что подобный же обман замечается и в органах осязания и слуха. Так, если мы прикасаемся к какому-либо из окружающих предметов, то мы чувствуем, что он движется под нашими пальцами в сторону бывшего вращения; точно так же источник шума, если последний продолжается известное время, кажется нам удаляющимся в том же направлении. Вместе с ощущением толчка или кажущегося падения в направлении, противоположном вращению, мы, действительно, непроизвольно отшатываемся в этом направлении и можем даже упасть, если не успеем во-время предупредить это падение соответствующими телодвижениями. Глаза при этом отклоняются в сторону вращения и обнаруживают нистагм. Совершенно подобные же явления замечаются и в том случае, если вращение производят с закрытыми глазами и открывают их только в момент остановки; если же глаза остаются закрытыми и после вращения, то чувство падения в противоположном направлении для нас становится еще более ясным, и при этом мы почти неизбежно падаем, если только не успеем во-время ухватиться за какой-либо предмет.
После более или менее продолжительного вращения вместе с сильным головокружением почти всегда развивается в высшей степени тягостное чувство тошноты и в то же время видимые предметы нам кажутся неясными, как бы со стертыми краями. Дело может дойти, наконец, до потемнения зрительного поля в такой степени, что остается, повидимому, только субъективное ощущение света, при этом слух и осязание также притупляются весьма заметным образом. Слабые звуки в этом состоянии почти вовсе не достигают до нашего сознания, более сильные - субъективируются, а шероховатая поверхность нам кажется гладкою. Как эти последние явления, так и все вообще симптомы головокружения в только что указанном случае довольно быстро исчезают под влиянием нескольких оборотов в направлении, противоположном прежнему вращению тела и, следовательно, в направлении, противоположном кажущемуся движению окружающих предметов.
Со своей стороны я замечу, что и в случаях головокружения, вызванного гальванизацией затылочной области головы, а равно и при головокружении, вызванном патологическими процессами, оно всегда заметным образом ослабевает при вращении тела и вообще при движениях, противоположных кажущемуся движению предметов.
Явления, наблюдаемые при пассивном вращении тела, были с подробностью изучены пражским физиком Махом (1). Мы за- ------------ 1. М а с h, Crundlinien d. Lehre von den Bewegungsempfindungen, Leipzig, 1875. ------------- имствуем здесь только наиболее интересные для нас результаты его исследования.
Подвергаемый вращению наблюдатель, если он помещен в бумажном ящике, следовательно, вполне изолирован от зрительных впечатлений, при начале вращения обыкновенно еще в состоянии определить его направление. При дальнейшем же вращении это ощущение утрачивается и вместе с тем появляется субъективное чувство вращения в противоположном направлении. Вслед за внезапной приостановкой вращения это субъективное чувство движения или вращения еще более усиливается. Если в этот момент быстро открывают бумажный ящик, то все окружающее нас пространство представляется также вращающимся. Впечатление, получаемое при этом, может быть выражено следующим образом: «кажется, как будто все видимое пространство вращается в другом неподвижном, хотя и невидимом» (1). При этом ось вращения всегда совпадает с положением нашей головы, что было известно уже по опытам Пуркинье и Дарвина (старшего) (2).
Все только что описанные явления, наблюдаемые при активном и пассивном вращении тела, без сомнения, имеют полнейшую аналогию с явлениями, наступающими при гальванизации в затылочной области головы. В свою очередь, и те, и другие явления поражают своим сходством с явлениями, обнаруживающимися в патологических случаях поражения мозжечка или принадлежащих ему периферических проводников. И там, и здесь наблюдаются вынужденные движения тела с отклонением глаз и явлениями нистагма. Точно так же и характер головокружения в обоих случаях отличается полнейшим сходством.
Таким образом, не может подлежать сомнению, что явления, наступающие при активном и пассивном вращении вокруг оси тела так же, как и явления, наблюдаемые при гальванизации в затылочной области головы, находятся в зависимости от нарушения функции органов равновесия, следовательно, мозжечка, или его периферических приводов.
Некоторые авторы, как Мах и Бреннер, допускавшие зависимость явлений, обнаруживающихся при гальванизации в затылочной области головы, от нарушения функции полукружных каналов, также и явления, наступающие вслед за вращением вокруг оси тела, старались объяснить расстройством функции одних каналов, происходящим под влиянием перемен в давлении содержащейся в них жидкости. С тех пор, однако, как мы знаем о существовании других периферических органов равновесия, -------------
1. Mach, loc. cit., p. 26.
2. Хотя Max в своем описании не делает указаний относительно объективных явлений (как отклонение тела, изменения в положении глаз и др.) но, без всякого сомнения, эти явления должны были обнаруживаться в его опытах так же, как и при активном вращении вокруг оси тела. -------------- по функции совершенно сходных с полукружными каналами, подобный взгляд, без сомнения, уже не может быть более защищаем. Против него, впрочем, имеются и фактические данные, так как у животных с перерезанными слуховыми нервами при вращении удается еще наблюдать все те объективные явления (отклонение тела и головы, нистагм глаз и пр.), которые обнаруживаются при вращении здоровых животных.
Ввиду этих данных явления, наблюдаемые при вращении вокруг оси тела, мне кажется, правильнее рассматривать как явления сложной природы, находящиеся в зависимости от нарушения функции всех вообще органов равновесия, следовательно, и полукружных каналов, в области третьего желудочка и кожно-мышечных органов. Возможно думать также, что и мозжечок принимает некоторое участие в обнаружении указанных явлений, так как вследствие развития центробежной силы при вращении тела, как предполагал уже Пуркинье, полушария мозжечка могут подвергаться сдавливанию, равным образом и при гальванизации затылочной области головы ток может достигать не только до полукружных каналов, но и мозжечковых полушарий.
Все приведенные выше факты убеждают нас в том, что при самых различных влияниях, действующих на органы равновесия, кроме объективных явлений, о б н а р уж и в а ю т с я еще в высшей степени резкие изменения психической сферы в виде характеристического головокружения. Естественно поэтому заключить, что у животных при повреждении мозжечка или его приводов рядом с рефлекторным расстройством движения должны существовать подобные же субъективные явления в психической сфере, которые в свою очередь не остаются без влияния на двигательную сферу, усиливая наклонность к продолжению вынужденных движений.
Короче, явления, следующие за разрушением полушарий мозжечка или его периферических приводов как у человека, так и у животных, распадаются на два отдела: 1) объективные явления, состоящие в расстройстве равновесия тела и в непроизвольных или вынужденных движениях, сопровождаемых своеобразным отклонением глаз и явлениями нистагма; 2) субъективные явления в виде головокружения, состоящего в ложном ощущении движения собственного тела в определенном направлении, именно - в направлении действительного н е п р о и з в о л ь н о г о или вынужденного движения тела - и вместе с тем кажущемся движением в противоположную сторону всех окружающих предметов, воспринимаемых нами при посредстве органов зрения, осязания и слуха.
Перейдем теперь к более подробному анализу и взаимной связи этих явлений.
В физиологии, как известно, существовала теория, по которой двигательные расстройства, в особенности же вращение животных с повреждением мозжечка или каналов, объяснялись развитием головокружения, иначе говоря, объективные явления ставились в прямую зависимость от явлений чисто субъективного свойства. При этом одни авторы, как Грасиоле и Леван (1), допускали, что развитие головокружения у оперированных животных стоит в связи с своеобразным отклонением глаз; по мнению же других, это головокружение имеет своим источником полушария головного мозга (2).
Подобная теория, однако, не может быть нами принята главным образом ввиду следующих фактов:
1. Я убедился, что у оперированных животных с вращением вокруг продольной оси последнее не прекращается и вслед за вылущением глазных яблок (3).
2. Удаление мозговых полушарий у подобных животных, как мы упоминали, вызывает только известное ослабление двигательных расстройств; все же характеристические явления у них еще обнаруживаются и вслед за этой операцией.
3. Наконец, мы знаем, что в патологии мозжечка существуют такие случаи, в которых обнаруживаются вполне ясные двигательные расстройства при совершенном отсутствии головокружения.
Нельзя согласиться также с мнением Гитцига (4) и Вундта (5), по которым вынужденные движения, обнаруживающиеся при гальванизации затылочной области головы, должны быть рассматриваемы как движения произвольные, направленные к исправлению кажущегося нарушения равновесия.
При всех моих опытах с гальванизацией в затылочной области головы так же, как и в опытах с вращением вокруг оси, отклонение тела всегда происходило в направлении субъективного движения и, следовательно, никак не могло служить к цели исправления равновесия. Кроме того, указанное отклонение тела мы всегда сознаем уже как совершившийся факт, не имея никакой возможности предупредить его или задержать. Последнее, очевидно, также мало говорит в пользу того, чтобы вынуж- --------------
1. Gratiolet et Leven, Mouvements de rotation sur 1'axe determines par les lesions du cervelet, L'Institut, 1860, v. 28. 2. V u l p i a n, Lecons sur la physiologie gen. et сотр., Paris, 1866, P. 599 et suiv.
3. На этот факт указывает также Вульпиан (там же, стр. 596).
4. Hitzig, Unters. uber das Gehirn., S. 225.
5. Вундт В., Основы физиологической психологии, СПБ, вып. 1. -------------------
денные движения зависели от нашей воли. Наконец, больные с поражением мозжечка или полукружных каналов никогда не определяют вынужденные движения как произвольные. Многие из них вовсе не могут дать ясного отчета о происхождении этих движений, тогда как другие для обозначения их употребляют стереотипное выражение: «как будто бы какая-то невидимая сила постоянно их толкала в известном направлении».
Приводя эти данные, я вовсе не имею в виду совершенно отрицать влияние произвольных импульсов на движения, обнаруживающиеся при указанных условиях. Я хотел только сказать, что упомянутые движения, так же как и движения животных с разрушением органов равновесия, носят по преимуществу рефлекторный характер, но, без сомнения, кажущееся движение видимых предметов, а равно и субъективно сознаваемое непроизвольное движение тела, обманывая относительно положения собственного тела в окружающем мире, в свою очередь может служить причиной произвольного импульса, способствующего движению тела в том же направлении, в котором совершается и непроизвольное или рефлекторное вынужденное движение.
Следовательно, произвольные движения в данном случае являются движениями вторично обусловленными, тогда как непосредственно вызванные вышеуказанными влияниями движения всегда носят на себе характер движений непроизвольных или рефлекторных, вследствие чего они и понимаются как движения вынужденные или насильственные.
Но если двигательные расстройства, обнаруживающиеся при нарушении функции органов равновесия, как мы только что выяснили, носят по преимуществу рефлекторный характер и только отчасти могут зависеть от субъективных явлений головокружения, то, быть может, не следует ли рассматривать эти последние как результат появляющихся у животного двигательных расстройств.
Действительно, некоторые из авторов высказывались в том смысле, что головокружение, появляющееся при нарушении функции органов равновесия, находится в прямой зависимости от движения глазных яблок. Вот, например, как Гитциг в своем классическом труде говорит о причине головокружения при гальванизации мозжечка: «Наступление такого рода кажущегося движения при описанных движениях глазных яблок представляет в такой мере физиологический постулат, что объяснение этой части головокружения движениями глаз я считаю не только вероятным, но и необходимым».
На мой взгляд, однако, все подобные теории не могут считаться вполне удовлетворительными. Дело в том, что хотя и могут быть приведены неоспоримые доказательства в пользу возможности развития головокружения под влиянием непроизвольных движений глазных яблок (1), но не в этом, невидимому, заключается главная причина головокружения, наступающего как при вращении тела, так и под влиянием гальванизации мозжечка, а равно и вообще при нарушении функции органов равновесия.
Мы знаем, в самом деле, что больные, страдающие периферическим нистагмом, уже вскоре после развития своей болезни не испытывают головокружения. Далее известно, что при головокружении, развивающемся под влиянием вращения вокруг оси тела, фиксирование глаз не прекращает кажущегося движения окружающих предметов. Некоторые авторы говорят даже об усилении головокружения при этом условии (Мах, Цион). Здесь уместно привести также интересный опыт Маха: если при вращении вокруг оси тела давлением на глазное яблоко вызвать в поле зрения фосфен, то оказывается, что последний участвует в кажущемся движении предметов даже и при том условии, если глаз фиксирован прочно и вследствие того все время остается неподвижным.
Бреннер, впрочем, и этот факт старался объяснить с точки зрения вышеупомянутой теории, допуская, что фосфен смещается в таких случаях под влиянием только одних иннервационных ощущений, хотя бы при этом и не происходило действительного движения глазного яблока. Но Цион (2) мог наблюдать смещение фосфена даже и в том случае, если во время опыта при закрытых глазах фиксируют близко отстоящий палец или кончик носа. Без сомнения, при подобном условии ощущения иннервации, как замечает сам Цион, могут дать только представление о неподвижности глаз и, следовательно, зрительное головокружение может происходить и без активного участия зрительных органов.
Здесь нельзя упустить из виду еще следующего обстоятельства: как известно, при вращении вокруг оси тела наступает не одно только зрительное головокружение, но также осязательное и слуховое; вряд ли при этом можно сомневаться в том, что все эти ложные ощущения, происходящие в различных органах ------------------
1. Примером могут служить, например, случаи развития головокружения, появляющегося при смотрении на движущиеся перед глазами предметы, на быстрое течение водопада и пр. В работе «К физиологии равновесия тела» (Pfluger's Arch., 1883, Bd. XXXI) я объясняю подобное головокружение непосредственным влиянием движений глазных яблок на функцию области третьего желудочка. Ввиду признания в настоящее время волокон, выходящих из зрительных нервов позади chiasma непосредственно в серое вещество области третьего желудочка (см. мои «Проводящие пути мозга»), можно думать и о возможности передачи при посредстве этих волокон к органу равновесия, заложенному в области третьего желудочка, самих зрительных импульсов, независимо от всяких движений глазных яблок.
2. Ц и о н, Об отправлении полукружных каналов и т. д., Военно-медицинский журнал за июль 1879; также These pour le doctoral, Paris, 1878. --------------------
чувств, должны быть результатом одной и той же общей причины. Спрашивается теперь, как же мы должны объяснить происхождение осязательного и слухового головокружения при вращении тела, если кажущееся движение окружающих предметов мы поставим в зависимость от неправильного отклонения глазных яблок?
Наконец, я должен указать на многочисленные, известные всем клиницистам, факты из патологии человека, доказывающие, что при поражениях мозжечка и полукружных каналов характеристическое головокружение нередко обнаруживается при отсутствии каких-либо объективных явлений. Точно так же в приведенных выше опытах с вращением вокруг оси тела и в опытах с электризацией в области мозжечка, если только применяют слабый ток, явления головокружения обнаруживаются прежде, чем удается заметить какие-либо изменения в положении глазных яблок.
Все эти данные приводят нас к тому выводу, что симптом головокружения в указанных случаях в такой же мере составляет прямое последствие нарушения функции органов равновесия, как и своеобразные двигательные расстройства. Последние, быть может, служат только моментом, усиливающим до известной степени приступы головокружения, но ничуть не составляют главной причины его развития, как допускали некоторые авторы.
Итак, объективные и субъективные явления, обнаруживающиеся при нарушении функции или при разрушении органов равновесия, не относятся друг к другу как причина к следствию. Оба ряда явлений представляют собою только сочетанный симптом, будучи в то же время прямым следствием одной и той же причины. При разрушении органов равновесия, следовательно, мы имеем явления, совершенно аналогичные тому, что наблюдается при поражении других чувствующих органов: с одной стороны, прекращение известного ряда рефлексов, источником которых служит данный орган, с другой - нарушение восприятия определенных ощущений. Это в свою очередь говорит в пользу того, что органы равновесия не только служат в организме постоянным источником рефлекторных движений, направленных к цели поддержания равновесия тела, но они должны быть также рассматриваемы и как органы, воспринимающие известные ощущения.
Здесь мы займемся еще на короткое время характером субъективных явлений, обнаруживающихся при тех или других влияниях на органы равновесия, а затем перейдем к выяснению тех ощущений, которые воспринимаются этими органами.
Головокружение, обнаруживающееся при нарушении функции органов равновесия, как мы видели, состоит, собственно
говоря, из двоякого рода ложных ощущений: 1) из ощущений движения собственного тела в известном направлении и 2) из кажущегося движения в противоположном направлении всех предметов, которые мы в состоянии видеть, осязать и звуки которых мы слышим.
Спрашивается теперь: в каком отношении состоят друг к другу оба ряда ощущений и не существует ли между ними внутренней связи?
Я думаю, что в этом случае мы, действительно, имеем тесную связь одного явления с другим, т. е. что одно из них находится в прямой зависимости от другого. Это ясно уже из того обстоятельства, что ощущение движения собственного тела и кажущееся движение окружающих предметов прямо противоположны по направлению.
Известно, что пассивные движения своего тела мы обыкновенно переносим на окружающий нас мир, причем все предметы нам кажутся движущимися в противоположном направлении. С другой стороны, и движение окружающих предметов мы нередко переносим на самих себя. Достаточно припомнить здесь всем известный пример, что во время остановки на станции железной дороги, при передвижении поездов мы нередко поражаемся следующим явлением: нам кажется, что видимые нами поезда стоят на одном месте, тогда как наш вагон пришел в движение.
Таким образом, легко представить себе, что если при известных влияниях на органы равновесия мы получим с самого начала ложное ощущение движения собственного тела в известном направлении, то вместе с тем все окружающие предметы нам должны казаться движущимися в обратном направлении. Наоборот, если бы при тех же условиях мы получили первичное ощущение в виде движения окружающих предметов, то мы перенесли бы его на самих себя и таким образом ощущали бы вместе с тем движение собственного тела.
Для нас важно поэтому выяснить - какое из двух упомянутых ощущений в данном случае мы должны считать первичным или основным? Этот вопрос представляется возможным разрешить на основании следующего соображения.
Если бы кажущееся движение окружающих предметов при нарушении функции органов равновесия было ощущением первичным или основным, то, без сомнения, как при опытах с вращением вокруг оси тела, так и при гальванизации в затылочной области головы ложное ощущение движения собственного тела должно было бы исчезать или по крайней мере уменьшаться в более или менее резкой степени вместе с закрытием глаз. Между тем опыт, как мы видели, показывает, что при подобных условиях чувство движения собственного тела не только не уменьшается, а, наоборот, еще в значительной степени усиливается.
Последнее обстоятельство заставляет нас с положительностью заключить, что при влияниях, действующих на органы равновесия, основным ощущением является чувство движения собственного тела в известном направлении, кажущееся же движение окружающих предметов в противоположную сторону естьнеболее, как ощущен иевторичное, составляющее прямое последствие первого
ощущения.
Итак, различные нарушения в деятельности органов равновесия вместе с рефлекторными двигательными расстройствами возбуждают прежде всего ощущения движения тела в том или другом направлении. Выяснив этот факт, нам уже не трудно будет определить и специфическую энергию рассматриваемых, органов, а вместе с тем выяснить себе и характер тех ощущений, которые в нормальном состоянии воспринимаются при посредстве этих органов.
Некоторыми авторами уже были предприняты попытки определить специфический характер ощущений одного из органов равновесия, именно - полукружных каналов. Упомянем здесь прежде всего о двух более распространенных мнениях Гольца, Маха и Бреннера. Первый автор высказался в том смысле, что полукружные каналы представляют собою чувствительные органы для равновесия головы и косвенным образом всего тела («sind, so zu sagen, Sinnesorgane fur das Gleichgewicht des Kopfes und mittelbar des ganzen Korpers»).
Нетрудно видеть, что подобное определение имеет в виду явления нарушения равновесия, следующие за разрушением каналов. Мы знаем, однако, что эти явления суть по преимуществу рефлекторной природы и не стоят в прямой зависимости от каких-либо ощущений.
Спрашивается поэтому, существует ли какая-либо возможность определять по этим явлениям специфический характер тех ощущений, которые воспринимаются при посредстве органов равновесия? Конечно, нет. В пояснение сказанного представим себе следующий пример: вместе с перерезкой зрительного нерва, как известно, вполне прекращается рефлекторное сокращение зрачка под влиянием света; но можно ли заключать отсюда, что зрительный нерв представляет собою чувствующий орган для поддержания радужной оболочки в сокращенном состоянии? Гипотеза Маха и Бреннера, без сомнения, представляет уже значительный шаг вперед, хотя и она имеет свои слабые стороны. По мнению Маха, полукружные каналы суть органы, при посредстве которых мы определяем движение собственного тела и, следовательно, специфические ощущения этих органов суть ощущения движения тела. Главное основание, на которое опирается этот взгляд, очевидно, имеет в виду одно из положений автора, а именно: как бы мы ни изменяли во время пассивных вращений характер тактильных и мышечных ощущений наблюдателя, последний тем не менее еще сохраняет способность определять направление движения. Отсюда автор и заключает, что в организме нашем должен существовать особый специфический орган, при помощи которого мы определяем направление движений нашего тела. Путем дедукции Мах приходит к заключению, что этот орган должен представлять собою полукружные каналы. В более полном развитии теории Маха и Бреннера, приписывая полукружным каналам задачу воспринимать ощущения вращения и движения тела вообще, признает вместе с тем за отолитами функцию, благодаря которой мы ориентируемся в пространстве. То и другое выполняется благодаря следующим условиям: каждый полукружный канал, как известно, представляет собою дугообразную полость, наполненную эндолимфой. При всяком вращении головы, благодаря инерции, происходит обратное относительное движение жидкости, передающееся на выступающие в просвет нервные волоски, служащие нервными окончаниями n. vestibuli; благодаря этому механическому раздражению нервных окончаний, и сознается вращение жидкости, а вместе с тем и вращение головы. Так как далее человек обладает тремя полукружными каналами, расположенными в направлении трех перпендикулярно пересекающихся плоскостей, то, очевидно, таким образом при посредстве полукружных каналов воспринимается вращение вокруг каждой оси тела. С другой стороны, нервные окончания отолитов, как известно, вступают в желатинозную массу, образуя с последней пластинку, на которой покоится отолит. Каждое ускорение движения вызывает смещение отолита как более тяжелого тела, причем смещение отолита также производит механическое влияние на подлежащие нервные волоски. Таким образом, движения отолитов, механически раздражая нервные окончания, в свою очередь, дают нам возможность заключать о движении головы. Должно заметить, что теория эта подкрепляется опытными исследованиями над глухонемыми со стороны Джэмса и Крейдля (1), но лишь в отношении влияния полукружных каналов на развитие головокружения и рефлекторных движений глаз, появляющихся при вращении тела вокруг оси. Это влияние, без сомнения, должно признать бесспорным, хотя уже из вышеприведенных данных представляется очевидным, что, кроме полукружных каналов, на развитие тех и других явлений обнаруживают влияние и деятельность других органов равновесия, по функции совершенно аналогичных полукружным каналам. Вышеприведенную гипотезу Маха и Бреннера мы считаем ошибоч- ---------------
1. S. А. К r е i d l, Zur physiol. Bedeutung d. Ohrlabyrinthes, Wiener klin. Wschr., 1892, № 2; ProtoK. d. K. K- Gesellsch. d. Aerzte in WifrbeaL 12 Febr. 1892. --------------------
ной в той части, которая касается объяснения субъективных явлений, обусловливаемых функцией полукружных каналов. Дело в том, что представление о движении нашего тела мы можем составить себе не иначе, как при посредстве ощущений положения его в пространстве. Без подобных ощущений немыслимо было бы и представление о движении тела. Иначе говоря, прежде чем ощущать движение тела, мы должны ощущать его положение.
Что ощущения положения тела действительно присущи нашему организму, мне кажется, не может подлежать сомнению. Известно, что в каких бы условиях равновесия мы ни находились, мы всегда в состоянии определить с известной точностью положение своего тела даже в том случае, если при этом мы не пользуемся ни зрительными, ни осязательными или мышечными ощущениями. Так, при пассивном погружении в воду с закрытыми глазами мы все еще в состоянии с известной точностью определить в каждую данную минуту как направление, так и величину уклонения своего тела по отношению к вертикальной линии. Вряд ли, кроме того, можно сомневаться в том, что в подобных случаях мы ощущаем прежде всего положение своей головы; определение же положения других частей тела в отношении головы, очевидно, может быть уже достигнуто при посредстве ощущений, исходящих с нашей кожной поверхности и от мышц.
В действительности органы равновесия по своему устройству представляются в высшей степени хорошо приспособленным для ощущений положения головы, а вместе с тем и всего тела.
Если принять, что давление жидкости в полукружных каналах и в воронкообразной части третьего мозгового желудочка служит естественным раздражителем для нервных окончаний этих органов, в пользу чего, по моему мнению, существуют вполне веские соображения, то легко представить себе, что, сообразно положениям нашей головы, давление на те или другие чувствительные приборы, заложенные в стенках упомянутых органов, должно изменяться, что и служит нам источником специфических ощущений положения головы.
Что касается кожно-мышечных органов равновесия, нормальным раздражителем которых, как следует думать, является прикосновение и вообще давление на кожную поверхность и суставы и растяжение мышц и связочного аппарата, то, очевидно, они более приспособлены к определению положения отдельных членов по отношению к положению головы. Весьма вероятно, что при посредстве этих именно органов мы и воспринимаем специфические ощущения положения своих членов, которые мы относим к так называемому мышечному чувству. Во всяком случае, ощущения, возникающие при посредстве кожно-мышечных органов равновесия, должны служить прямым дополнением к тем ощущениям положения головы, которые мы получаем на основании импульсов, от полукружных каналов и области третьего желудочка.
Само собою разумеется, что эти ощущения положения головы и прочих частей тела, воспринимаемые при посредстве органов равновесия, лежат, между прочим, и в основе того чувства, которое мы называем чувством равновесия тела. С этой стороны Гольц, признававший в полукружных каналах чувствительные органы для равновесия головы и косвенным образом всего тела, без сомнения, был весьма близок к истине.
Допустив, что периферические органы равновесия служат нам прежде всего источником особых ощущений положения головы и тела вообще, мы вместе с тем должны принять, что при посредстве тех же самых органов мы определяем и перемену этого положения, т. е. движение тела. Дело в том, что при всяком движении тела в наших органах равновесия должен возникать последовательный ряд импульсов, на основании которых создаются ощущения положения тела в различные промежутки времени. Это и дает нам возможность иметь представление о движении нашего тела.
Совершенно подобно тому, как наша сетчатка, будучи приспособлена для восприятия зрительных впечатлений, в состоянии определять не только положение окружающих предметов, но и движение их, так точно и наши органы равновесия, приспособленные для восприятия ощущений положения головы и прочих частей тела, в состоянии определять также и движение последнего, а равно и скорость этого движения.
Необходимо, впрочем, иметь в виду, что, наша способность определять скорость движения тела представляется, вообще говоря, довольно ограниченною. Мах доказал своими опытами, что мы в действительности не способны определять постоянную скорость движения тела, а замечаем только ускорение этого движения. Следовательно, только колебания в скорости движения тела могут служить источником ощущений, по которым мы определяем направление этого движения (1). Крайне медленное ускорение движения, повидимому, мы также не в состоянии определить с точностью; при более же быстром движении, в особенности при известной его форме, именно при вращении вокруг оси, мы начинаем испытывать головокружение, выражающееся ложным ощущением движения нашего тела. -----------------
1. «Путешествуя по железной дороге, - говорит Мах, - мы ощущаем только маленькие сотрясения, которые вызывают замедления или ускорения в движении нашего тела; но так как средняя скорость их остается неизменною при движении поезда вперед или назад, то эти сотрясения друг друга уравновешивают. И действительно, с закрытыми глазами мы можем легко представить себе то или другое движение поезда и даже без труда перейти от одного представления к другому. Последнее становится невозможным, когда поезд только что начинает двигаться или когда замедляет свой ход перед остановкой; в этом случае ускорение не равно нулю и имеет определеннее направление» (Mach, 1.с.,.р. 23). -------------------
Таким образом, органы равновесия не могут считаться приспособленными к восприятию ощущений движения тела; они лишь воспринимают ускорение этого движения, а не самое движение, и лишь этим путем дают нам возможность определять направление движения.
То обстоятельство, что разрушение или угнетение функции того или другого органа равновесия на одной стороне, как мы видели, сопровождается ложным ощущением движения тела, еще ничуть не говорит в пользу гипотезы Маха. Дело в том, что органы равновесия, как уже я выяснил, при нормальных условиях находятся в непрерывно деятельном состоянии; при этом обычное покойное положение тела, например, вертикальное, предполагает почти одинаковые или тождественные ощущения от органов равновесия той и другой стороны. Всякая же перемена покойного положения вперед или назад, вправо или влево, а тем более вращение тела вокруг оси сопровождается уже усилением центростремительных импульсов в органах одной стороны и ослаблением их в органах другой стороны.
При одностороннем разрушении и вообще при угнетении функции одного из органов равновесия мы должны предполагать подобные же отношения: вместе с прекращением возникающих в этом органе ощущений импульсы, посылаемые к центрам от органов равновесия другой стороны, не будут в достаточной мере уравновешиваться импульсами от неповрежденных органов равновесия на стороне разрушения, вследствие чего в этом случае должна произойти дисгармония в ощущениях, исходящих от органов равновесия той и другой стороны, совершенно такого же рода, как и при быстром движении в сторону и в особенности при вращении тела вокруг оси у здоровых животных.
Подобная же дисгармония в ощущениях должна произойти и при неполных двусторонних разрушениях одного из органов равновесия (перерезка передней или задней пары каналов, разрушение передней или задней стенки третьего желудочка и пр.). Естественно поэтому, что как одностороннее разрушение или вообще угнетение функции органов равновесия, так и двустороннее, но ограниченное их повреждение должны сопровождаться не чувством ненормального положения тела, а ложным ощущением движения, иначе говоря, ощущением непрерывной перемены положения тела. Напротив того, в случаях двусторонних и значительных разрушений органов равновесия мы должны предполагать более или менее полную утрату чувства положения головы и тела вообще. Таким образом, весь анализ фактов приводит нас к выводу, что так называемые периферические органы равновесия, являющиеся приводами мозжечка,помимо их рефлекторной функции, служат органам и воспринимающими ощущения положения тела.
В пользу такой роли органов равновесия говорит, безусловно, и анализ явлений, наблюдаемых при головокружении, развивающемся как под влиянием вращения тела вокруг оси, так и при гальванизации в области затылочной части головы.
Мы уже видели выше, что явления головокружения в этих случаях зависят от нарушения функции органов равновесия. Мы выяснили, кроме того, что основное ощущение, возникающее под влиянием этого нарушения функции органов равновесия, именно субъективное чувство движения тела в известном направлении, переносится нами на внешний мир или объективируется, вследствие чего происходит кажущееся движение в противоположном направлении тех из окружающих предметов, которые мы видим, осязаем и звуки которых мы слышим; при этом само восприятие внешних впечатлений (зрительных, осязательных и слуховых) не страдает в значительной степени, за исключением только случаев сильного головокружения.
Но что же такое в действительности это кажущееся движение предметов окружающего мира, как не постоянное нарушение проицирования наших специальных ощущений? Не значит ли это явление то, что мы в состоянии еще воспринимать внешние впечатления, которые возбуждают в нас зрительные, слуховые и осязательные ощущения, но что проекция этих ощущений представляется нарушенною? Иначе говоря, при головокружении вместо того, чтобы относить наши зрительные, слуховые и осязательные ощущения или образы в том направлении, в каком располагаются воспринимаемые нами объекты внешнего мира, мы относим эти ощущения в другие точки пространства, причем проекция их не представляется уже устойчивой, а как бы постоянно нарушается в известном направлении.
Так как все вообще органы равновесия функционируют одновременно, причем получаемые нами ощущения положения тела являются результатом их совместной деятельности, то естественно, что даже в том случае, когда мы имеем дело с поражением одного лишь органа равновесия (например, одних полукружных каналов), головокружение всегда является в виде нарушения проекции всех вообще пространственных ощущений (зрительных, слуховых и осязательных). С разрушением или поражением одного из этих органов, как было выяснено, нарушается гармония в доходящих до сознания импульсах, исходящих из органов равновесия, результатом чего, с одной стороны, являются рефлекторные движения, с другой - в нашем сознании возникает постоянное нарушение чувства положения тела и проекции наших ощущений в пространстве. Эти расстройства со временем, однако, могут выровняться благодаря тому, что неповрежденные органы равновесия принимают на себя функцию утраченного или поврежденного органа. В таком случае как двигательные расстройства, так и субъективные явления головокружения постепенно исчезают. Это и объясняет нам, почему в случаях старых поражений мозжечка и полукружных каналов головокружение иногда совершенно отсутствует.
Таким образом, в головокружении, зависящем от нарушения функции органов равновесия, мы встречаем самый поразительный пример восприятия наших ощущений, получаемых при посредстве специальных органов внешних чувств (зрения, слуха и осязания), с нарушением того именно процесса, который понимается под названием проекции ощущений и который лежит в основании всех наших пространственных представлений.
Но раз существует возможность изолированного нарушения проекции наших ощущений при нарушении функции органов равновесия, то очевидно, что процесс проицирования ощущений никак нельзя ставить в исключительную зависимость от функции специальных органов, которые служат для восприятия внешних впечатлений.
Проекция ощущений наружу, по нашему мнению, должна зависеть главнейшим образом отфункцииособых органов нервной системы, называемых нами органами равновесия.
Это заключение само по себе представляет только неизбежный вывод из наблюдаемых фактов. Как на основании двигательного или чувствительного паралича, являющегося результатом повреждения определенных частей мозга, мы заключаем об отношении этих частей к функции движения или чувствительности, так и на основании нарушения в проекции ощущений при головокружении, составляющем последствие нарушения функции органов равновесия, мы заключаем, что эти последние органы играют выдающуюся роль в процессе отнесения наружу наших специальных ощущений.
Значение органов равновесия в отношении проицирования зрительных ощущений, между прочим, прекрасно выясняется на слепорожденных, подвергнутых операции. Известно, что такие лица уже с первых моментов после операции относят свои зрительные образы наружу или объективируют их, хотя и очень несовершенно, определяют форму, размеры и расстояние видимых ими предметов. Так как в этом случае восприятию зрительных объектов не предшествовало никакого опыта со стороны органа зрения, то, очевидно, это обстоятельство говорит в пользу того, что в нашем организме должны существовать особые условия, благодаря которым сознание тотчас же убеждается, что дело идет о восприятии, источник которого находится вне нас. Эти-то особые условия и даны в ощущениях положения нашего тела, воспринимаемых органами равновесия.
Мы не говорили до сих пор о теоретических воззрениях Циона, близко относящихся к предмету нашего исследования,
только потому, что находили удобнее обсудить их вслед за указанными теориями.
Упомянутый автор в последней своей работе о полукружных каналах (1) впервые довольно подробно изложил гипотезу об отношении этих органов к образованию наших представлений о пространстве. Он сам формулировал выводы этой части своей работы следующим образом: «полукружные каналы суть периферические органы пространственного чувства, т. е. ощущения, вызываемые раздражением нервных окончаний в ампулах, служат для образования наших понятий о трех измерениях пространства. Ощущения каждого канала соответствуют одному из этих измерений. Помощью этих ощущений в нашем сознании образуется представление идеального пространства, на которое переносятся как все ощущения о расположении предметов в пространстве, доставляемые нам другими органами чувств, так и ощущения о положении нашего тела в пространстве».
Факты, на которых основывалась эта попытка объяснить образование наших представлений о пространстве, далеко не многочисленны и притом наиболее существенные из них, по моему мнению, не имеют того значения, которое приписывает им сам автор. Главнейшие основания, на которых покоится гипотеза Циона, им самим были выражены в следующих словах: «Раз несомненно, с одной стороны, что наши представления зависят прежде всего от бессознательных иннервационных ощущений или ощущений сокращения глазных мышц, с другой стороны,- что каждое, даже минимальное, возбуждение полукружных каналов вызывает сокращение и иннервацию этих же мышц, то очевидно, что нервные центры, в которых оканчиваются нервные волокна, разветвляющиеся в полукружных каналах, должны состоять в интимной связи с глазодвигательным центром, и что, следовательно, их возбуждение должно оказывать преобладающее влияние на образование наших представлений о пространстве».
Хотя сам Цион, признавая это положение простым выражением фактов, считает его безупречным, тем не менее от внимательного читателя не может, однако, ускользнуть то обстоятельство, что если первая часть этого вывода, относящаяся до связи центральных окончаний нервных волокон, принадлежащих полукружным каналам, с глазодвигательным центром, в действительности не может подлежать сомнению, --------------------
1. Цион, These pour le doctorat, Paris, 1878; Военно-медицинский журнал, 1879. -------------------
то далеко нельзя сказать того же о второй части вывода. Трудно, в самом деле, понять, каким образом на основании связи центров для полукружных каналов с глазодвигательными нервами можно выводить заключение о влиянии каналов иа образование представлений о пространстве.
Быть может, вследствие неубедительности представленных Ционом доводов в пользу своего взгляда или по каким-либо другим причинам его гипотеза не только не получила широкого распространения, но и упоминается только немногими из авторов, писавших о полукружных каналах позднее Циона.
Действительно, уже в основании своем эта гипотеза имеет одну слабую сторону, на которую я намерен здесь указать. Допуская прирожденную нам организацию для возникновения идеи о пространстве, гипотеза Циона в сущности вовсе не выясняет нам, каким образом полукружные каналы служат для восприятия пространства и создания пространственных представлений. Цион, правда, говорит в одном месте, что ощущения каждого канала соответствуют одному из трех измерений пространства; но какие это ощущения по существу и в каком отношении они соответствуют одному из трех измерений пространства - на это мы не находим ясного ответа.
С другой стороны, мы встречаем у Циона указание, что полукружные каналы представляют собою «специальный орган пространственного ощущения». По его воззрению, трудности, с которыми сталкиваются эмпирические и нативистические теории об образовании наших представлений о пространстве, «совершенно исчезают, если допустить существование органа чувств, специально предназначенного для того, чтобы доставлять ощущения, служащиепрямодля образования понятия о пространстве с тремя измерениями». Подобный орган Цион и видит в системе полукружных каналов. Несколько ниже автор говорит: «Мы можем очень хорошо понять, каким образом ряд волокон, расположенных в направлении трех измерений, дает нам при возбуждении ряд бессознательных ощущений о пространстве, имеющем подобные измерения». Однако вряд ли кто может согласиться с этими заключениями автора. Легко решить вековую задачу, сказав, что мы имеем «специальный орган пространственного ощущения», благодаря которому «в нашем сознании образуется представление идеального пространства», на которое переносятся все наши ощущения, но такой способ понимания весьма трудно помирить с нашими общими воззрениями об отправлениях нервной системы. Если бы мы, например, могли еще представить себе, что и другие органы чувств с самого уже начала дают в нашем сознании нечто готовое «идеальное», с чем бы только сравнивались остальные ощущения, то выше указанный взгляд еще мог бы иметь какую-нибудь почву под собою, а так как подобных органов мы не знаем, то самая сущность гипотезы Циона противоречит основным понятиям об отправлениях нервных центров вообще.
Помимо того, против гипотезы Циона может быть выставлено и множество других возражений. Если, в самом деле, в полукружных каналах мы обладаем органом пространственного чувства, при посредстве которого создается в нашем представлении идеальное пространство, на которое только переносятся ощущения, получаемые нами от органов внешних чувств, то как можно объяснить себе то обстоятельство, что одни ощущения мы локализируем во внешнем пространстве, другие же нет?
Наконец, с чисто физиологической стороны гипотеза Циона не выдерживает критики уже потому, что в настоящее время мы знаем еще и другие органы, по функции совершенно сходные с полукружными каналами.
Высказывая эти замечания по поводу гипотезы Циона, мы, однако, ни на одну минуту не сомневаемся, что органы равновесия, действительно, играют известную роль в отношении образования наших представлений о пространстве, но роль их в этом отношении мы понимаем совершенно иначе. Прежде всего органы равновесия играют несомненную роль в том процессе, который может быть назван проекцией наших ощущений наружу и который лежит в основе всякого пространственного восприятия. В последнем, на наш взгляд, должно различать два процесса: а) проекцию ощущений наружу и б) локализацию их в окружающем пространстве. Первый процесс есть основной, так как на основании его впервые и создаются представления о «я», как субъекта, и «не я», или объекте, иначе говоря представления о внутреннем и внешнем мире. Без этого первоначального различения немыслима была бы и локализация ощущений в пространстве.
Объяснить закон проекции - значит объяснить первоначальное восприятие пространства. Большинство теорий локализации ощущений в пространстве предполагает проекцию ощущений как данную нам, между тем с нее собственно и следовало бы начинать исследование. В самом деле: почему мы воспринимаем ощущения в виде внешних образов, т. е. образов, относимых нами наружу, во внешний мир, а не в виде внутренних состояний, каковы, например, чувствования? Когда мы разрешим этот вопрос, то сделаем тем самым первый и существенный шаг в объяснении локализирования наших ощущений.
Проще всего, конечно, изучать явление на проекции предметов, доступных нашей руке. Представим себе, что мы осязаем данный предмет. Почему он кажется нам прикасающимся снаружи? Потому что, изменяя положение руки, мы изменяем и самое ощущение; мы отнимаем руку - оно исчезает, приближаем, и оно вновь является. Ясно, следовательно, что предмет ощущения лежит вне нас. Следовательно, мы делаем здесь заключение, но это заключение возможно лишь благодаря ощущению положения своей руки. Подобную же роль должны играть и органы равновесия, дающие нам ощущения положения головы и тела. Очевидно, прежде чем относить ощущения наружу, мы должны иметь ощущение положения собственного тела. Без таких ощущений немыслимо и отнесение ощущений кнаружи от нас.
Но мы уже видели, что мы ощущаем с точностью положение своего тела при посредстве органов равновесия. Очевидно, таким образом, что, благодаря деятельности этих органов, мы и относим или проицируем наши ощущения наружу.
Так как органы равновесия даны нам от природы, то отсюда ясно, что закон проекций ощущений имеет для себя готовую органическую основу. С другой стороны, представляется более чем очевидным, что если мы имеем специальые органы, функция которых столь тесно связана с проекцией ощущений наружу, то эти же органы должны играть видную роль и в образовании наших представлений об окружающем пространстве.
Постоянно возбуждаясь при всех обыкновенных условиях и функционируя в общей гармонии друг с другом, органы равновесия, как мы видели, доводят до сознания в каждый данный момент ощущения положения головы и тела. Эти ощущения меняются с каждым перемещением нашего тела, благодаря чему это перемещение и воспринимается нами как таковое. Следовательно, благодаря нашим органам равновесия, мы непосредственно чувствуем, что мы двигаемся где-то, а это самое и служит нам первым шагом к образованию представлений об окружающем нас пространстве. Таким образом, с помощью непосредственно воспринимаемых нами ощущений положений головы и тела мы и создаем понятие об окружающем нас пространстве с тремя измерениями, которое, согласно мнению Канта, является «необходимым предположением» и от которого сознание наше даже не может отрешиться ни на одну минуту.
В этом отношении черепные органы равновесия (полукружные каналы и область третьего желудочка) разделяют свою роль с тем сложным чувством, которое дает нам возможность отделять положение своих членов и которое, как мы видели, по всей вероятности, также должно быть сведено на функцию особых нервных аппаратов, которые мы называем кожно-мышечными органами равновесия. В самом деле: двигая своими членами вправо и влево, вверх и вниз, взад и вперед и получая каждый раз ощущения о положении своих членов, мы одинаковым образом убеждаемся, что вне нас имеется пространство, в котором движутся наши члены.
Трудно сказать, ощущения ли положения головы и тела, воспринимаемые нами главным образом при посредстве черепных органов равновесия, или же чувство положения членов играют более важную роль в отношении создания наших представлений о пространстве. Можно лишь сказать, что от первых органов мы получаем более интенсивные ощущения в том случае, когда наше тело испытывает массовое перемещение (например, при ходьбе), тогда как чувство положения членов дает нам особенно резкие ощущения при перемещении последних (например, при движениях рук, ног). В известных случаях, как, например, при пассивном массовом передвижении тела, мы получаем ощущения перемещения тела только от черепных органов равновесия, но, с другой стороны, имеются также случаи, где мы получаем ощущения перемещения частей своего тела исключительно с помощью чувства положения членов, как, например, при простом передвижении глазных осей, при перемещении кисти или пальцев руки.
Очевидно, таким образом, что черепные органы равновесия и кожно-мышечные органы в отношении восприятия ощущений положения тела него членов взаимно дополняют друг друга и служат в одинаковой мере к созданию наших представлений о пространстве.
В этом-то пространстве, т. е. в пространстве, созданном ощущениями положения тела и его членов, мы и локализируем наши специальные ощущения, причем более точное размещение в пространстве зависит главным образом от соответствующих приспособлений в органах чувств и воспитания последних согласно учению эмпирической теории.
В чем же причина того, что наши ощущения мы неизбежным образом располагаем в пространстве по трем измерениям?
Когда общее представление пространства уже создалось на основании получаемых нами ощущений положения тела и его членов, то необходимость расположения в трех измерениях пространства наших специальных ощущений, получаемых нами от органов чувств, обусловливается уже тем, что вместе с перемещением нашего тела или его органов, следовательно, вместе с изменением ощущений нашего положения изменяется каждый раз и положение воспринимаемого впечатления в отношении соответствующего органа, а вместе с этим, следовательно, оно должно сопровождаться уже иными «местными знаками». Отсюда неизбежно устанавливается известное соотношение между ощущением положения нашего тела и его членов и определенным изменением местных знаков в ощущениях, воспринимаемых органами внешних чувств, а это в свою очередь дает сознанию ясное указание о направлении источника внешнего раздражения по отношению к нам самим. Следовательно, в соотношении между ощущениями положения собственного тела и его членов и местными знаками в ощущениях и заключается причина того, почему мы располагаем свои ощущения по трём измерениям пространства.
Мы знаем, однако, что наши ощущения не только размещаются нами в окружающем пространстве по трем измерениям, т. е. относятся во внешний мир по тому или иному направлению, но некоторые из ощущений, как, например, зрительные и осязательные, мы локализируем также в известных пунктах окружающего нас пространства и можем в то же время определить с известной точностью как расстояния внешних предметов от нас самих, так и размеры этих предметов.
В этой части пространственного восприятия, кроме местных знаков, наиболее деятельную роль играет прежде всего чувство положения членов; но, очевидно, также и черепные органы равновесия принимают здесь некоторое участие.
Перемещаясь в пространстве и протягивая руку к окружающим предметам, мы получаем возможность на основании воспринятых нами ощущений определить расстояние того или другого из предметов до нас самих, следовательно, можем локализировать его в известной части окружающего пространства. С другой стороны, на основании ощущений о положении глаз в орбитах, дающих нам понятие о степени сведения глазных осей, и на основании напряжения аккомодации мы можем локализировать предметы в известном расстоянии от нас самих и не приближаясь к ним.
Но, как известно, и при неподвижном положении нашего тела и наших глазных осей мы до известной степени оцениваем относительное положение прикасающихся к нам и видимых нами предметов по тем местным знакам в соответствующих ощущениях, значение которых так прекрасно оценил Гельмгольц. Эти местные знаки играют, очевидно, также известную роль и в определении размеров окружающих предметов, в чем, впрочем, немаловажное значение должно принадлежать также чувству положения членов (обхватывание предметов, перемещение глазных осей на различные части предмета и т. п.), а также ощущениям положения головы и тела, воспринимаемым при посредстве черепных органов равновесия (перемещение головы и туловища при осматривании и прикосновении к различным частям предметов). Утрата чувства положения членов в пространстве лишает нас не только возможности оценивать размеры схватываемых нами предметов, но и возможности оценивать расстояние от нас и относительное положение по отношению к нам тех предметов, до которых мы касаемся. Точно так же и утрата того или другого из черепных органов равновесия лишает нас не только ощущения прочности нашего положения, но, как мы видели, сопровождается также нарушением проекции наших ощущений в пространстве, выражающемся сильным головокружением.
Когда последнее достигает наибольшей степени развития, то мы временно утрачиваем даже способность объективировать наши ощущения, появляется потемнение в глазах и дело может дойти до помрачения сознания.
Таким образом, ощущения, получаемые нами от черепных органов равновесия, кожно-мышечные ощущения, в основе чувства положения членов, и местные различия в ощущениях, получаемые при раздражении различных частей того или другого из органов чувств, или так называемые местные знаки, суть главнейшие виновники нашего пространственного восприятия.
Справедливость этого заключения, между прочим, выясняется и из того, что все те ощущения, как, например, центральные чувства, которые по самому характеру своему не вступают в постоянное соотношение с ощущениями положения тела и его членов и в то же время лишены местных знаков, не могут быть относимы к внешнему пространству. Они суть вполне субъективные ощущения, лишенные всякой локализации даже и в нас самих, если не считать за таковую локализирование в определенных частях тела их периферических соощущений (чувство сжатия и стеснения в сердечной области при тоске и т. п.).
Уже в начале работы мы обращали внимание, между прочим, на близкое отношение периферических органов равновесия к высшим органам чувств (полукружных каналов - к органу слуха, области третьего желудочка - к органу зрения, кожно-мышечных органов - к чувству прикосновения и давления), что говорят с вероятностью в пользу функциональной связи между теми и другими. Существование такой связи выясняется в особенности из того обстоятельства, что впечатления, воспринимаемые тремя высшими органами внешних чувств, resp. зрительные, слуховые и осязательные импульсы, нередко оказывают прямое влияние на функцию равновесия. Последний факт в свою очередь может быть объяснен или путем непосредственной передачи упомянутых импульсов к соответствующим органам равновесия, или одновременным раздражением этих органов. В том и другом случае наши впечатления, служа, так сказать, внешними раздражителями органов равновесия, в свою очередь должны возбуждать в последних соответствующие ощущения.
Возможно и даже вероятно, что и эти ощущения, возбуждаемые при посредстве внешних раздражений органов равновесия, не остаются без значения в отношении локализации соответствующих им специальных ощущений, но во всяком случае вопрос этот нуждается еще в специальном исследовании.
Популярные статьи сайта из раздела «Медицина и здоровье»
.
Поможет ли имбирь сбросить лишний вес?
Не столь давно в качестве лучшего средства борьбы с лишним весом преподносился ананас, теперь пришла очередь имбиря. Можно ли похудеть с его помощью или это разбитые надежды худеющих?
Чего только не пробуют желающие расстаться с ненавистными килограммами - обертывания, травяные настои, экзотические продукты. Можно ли похудеть с помощью пищевой соды?
Далеко не все рекламируемые средства действительно помогают сбросить вес, но абсолютно все они клянутся помочь. Сегодня на пике популярности находится зеленый кофе. Что же в нем особенного?
Метод клеточной терапии применяется для коррекции возрастных изменений в организме. Но как же работает клеточная терапия? И действительно ли эффективна клеточная косметика?
Достаточно ясные образы из сна производят неизгладимое впечатление на проснувшегося человека. Если через какое-то время события во сне воплощаются наяву, то люди убеждаются в том, что данный сон был вещим. Вещие сны отличаются от обычных тем, что они, за редким исключением, имеют прямое значение. Вещий сон всегда яркий, запоминающийся...
Существует стойкое убеждение, что сны про умерших людей не относятся к жанру ужасов, а, напротив, часто являются вещими снами. Так, например, стоит прислушиваться к словам покойников, потому что все они как правило являются прямыми и правдивыми, в отличие от иносказаний, которые произносят другие персонажи наших сновидений...
Если приснился какой-то плохой сон, то он запоминается почти всем и не выходит из головы длительное время. Часто человека пугает даже не столько само содержимое сновидения, а его последствия, ведь большинство из нас верит, что сны мы видим совсем не напрасно. Как выяснили ученые, плохой сон чаще всего снится человеку уже под самое утро...
Приворот является магическим воздействием на человека помимо его воли. Принято различать два вида приворота – любовный и сексуальный. Чем же они отличаются между собой?
По данным статистики, наши соотечественницы ежегодно тратят баснословные суммы денег на экстрасенсов, гадалок. Воистину, вера в силу слова огромна. Но оправдана ли она?
Порча насылается на человека намеренно, при этом считается, что она действует на биоэнергетику жертвы. Наиболее уязвимыми являются дети, беременные и кормящие женщины.
Испокон веков люди пытались приворожить любимого человека и делали это с помощью магии. Существуют готовые рецепты приворотов, но надежнее обратиться к магу.
При выборе имени для ребенка необходимо обращать внимание на сочетание выбранного имени и отчества. Предлагаем вам несколько практических советов и рекомендаций.
Хорошее сочетание имени и фамилии играет заметную роль для формирования комфортного существования и счастливой судьбы каждого из нас. Как же его добиться?
Еще недавно многие полагали, что брак по расчету - это архаический пережиток прошлого. Тем не менее, этот вид брака благополучно существует и в наши дни.
Очевидно, что уход за собой необходим любой девушке и женщине в любом возрасте. Но в чем он должен заключаться? С чего начать?
Представляем вам примерный список процедур по уходу за собой в домашних условиях, который вы можете взять за основу и переделать непосредственно под себя.
Та-а-а-к… Повеселилась вчера на дружеской вечеринке… а сегодня из зеркала смотрит на меня незнакомая тётя: убедительные круги под глазами, синева, а первые морщинки
просто кричат о моём биологическом возрасте всем окружающим. Выход один – маскироваться!
Нанесение косметических масок для кожи - одна из самых популярных и эффективных процедур, заметно улучшающая состояние кожных покровов и позволяющая насытить кожу лица необходимыми витаминами. Приготовление масок занимает буквально несколько минут!
Каждая женщина в состоянии выглядеть исключительно стильно, тратя на обновление своего гардероба вполне посильные суммы. И добиться этого совсем несложно – достаточно следовать нескольким простым правилам.
С давних времен и до наших дней люди верят в магическую силу камней, в то, что энергия камня сможет защитить от опасности, поможет человеку быть здоровым и счастливым.
Для выбора амулета не очень важно, соответствует ли минерал нужному знаку Зодиака его владельца. Тут дело совершенно в другом.
© Все права на статьи принадлежат авторам сайта, если не указано иное.
16 +